На рассвете

      Суббота, вечер.       Июльская жара собирает жителей города по всем магазинам и ларькам с молочно-холодным лакомством. На пляжах у реки и водоемов не протолкнуться.       После продуктивной рабочей недели у тебя не осталось сил поехать на природу, поэтому ты просто наполняешь ванну и бросаешь радужную бомбочку. Сода с лимонной кислотой забавно шипит. Шарик растворяется, наполняя воду ароматом ванили.       На полке зажжены свечи. Комната погружена в полумрак. Плеер воспроизводит подобранный для релаксации сборник. Всё готово.       Ну, почти…       Не хватает еще одного — честно говоря, самого главного элемента.       Он обещал прийти, когда не будет так сильно занят. У супергероев вообще не бывает выходных, как тебе кажется. Работают, не покладая рук. Когда лучше бы этот трудоголик положил свои руки на тебя и ласкал до рассвета.       Улыбаясь этим мыслям, ты раздеваешься. Дверь в комнату не закрыта. Прятаться не от кого. Ты живешь одна, на пятом этаже высотного здания.       Зато распахнуты все окна квартиры. Надеешься.       И ждешь.       Сквозь шум воды не слышишь шаги из комнаты, как визитер, не теряя времени даром, направляется точно по курсу. К тебе. Не знаешь, что он уже здесь, но почему-то бросает в жар.       Зеркало запотевает, скрывая твои горящие румянцем щеки и потемневший от возбуждения взгляд. Капелька пота стекает по переносице. Ты запрокидываешь голову и с трудом вдыхаешь горячий воздух.       Дверь приоткрывается.       Одежда пристает к телу, обтягивая, словно вторая кожа.       Сквозь пары различаешь силуэт высокого человека: могучие плечи, выдающаяся грудь, талия, пропорционально узкие бедра. Сглатываешь, стараясь не смотреть именно туда.       Он ничего не говорит. Проходит в комнату и оказывается за твоей спиной. Помещение начинает казаться маленьким из-за того, сколько он занимает собой пространства.       Чувствуешь легкое касание к шее — он убирает прилипшую прядь волос и целует неприкрытый участок твоей кожи. Задевает клыками, отчего ты не можешь не вздрогнуть. Стон рвется из груди.       — Я скучала.       Чистое небо затягивают тучи, накрывая город тьмой…       Разговоры останутся точно на потом, когда ты чувствуешь его руки на своей талии. Губы прижимаются к макушке. Некоторое время вы стоите в тишине. Вода практически выливается через край, наглядно иллюстрируя степень твоей выдержки.       Еще немного.       Совсем чуть-чуть.       И зальешь соседей. Ругаться, оплачивать нанесенный материальный ущерб. Ты готова пожертвовать всем, лишь бы не отпустить Мигеля. Но он вдруг сам закручивает краны, при этом поддаваясь вперед и давя грудью тебе на спину.       Охая, наклоняешься. Добивает его рефлекторное развратно-поступательное движение бедер. Едва не падая в наполненную водой ванну, цепляешься за ее край.       Раскаты грома предупреждают неспящий город о надвигающимся ненастье. Поднимается ветер, сметая преграды на своем пути…       Спустя полгода отношений урывками, которые ты жадно копишь, собирая в целую историю, О’Хара раскрыл свою тайную личность. Ты узнала, что он в костюме Человека-паука добивается справедливости не только в этом мире, но и в других измерениях, путешествуя между ними с помощью специального устройства.       Здесь он задержался дольше обычного. Хотя исправлять уже нечего.       Ты стала для него единственной аномалией — причиной возвращаться снова и снова. Бесконечная музыка.       Ты не донимаешь Мигеля расспросами о работе в Обществе пауков — подразделении безопасности мультивселенной. Насильно не требуешь приходить раньше, не ставишь себя выше его приоритетов, не выдвигаешь ультиматумы.       Никаких обязательств.       Первые капли стучат по металлическому козырьку, отбивая ритм…       Сердце стучит о грудную клетку всё быстрее; жар гонит кровь по венам. Плавит, делая колени ватными. На пределе. Ты стараешься дышать ровно, размеренно. Не упускать реальность из-под ног, но пальцы мужчины игриво бегают по твоему бедру и забираются под подол.       Проклятье.       Он сильнее нависает над тобой, давя весом. Локти подгибаются.       — Мигель…       Язык скользит за ухом в такт пальцам по ткани намокших трусиков. Колени дрожат. Срывающимся голосом снова зовешь его, но не добиваешься отклика.       Всё, что ты хочешь сказать, он и так знает.       Чувствуешь, как О’Хара второй рукой наматывает твои сплетенные в косу волосы на кулак и властно дергает, заставляя тебя до боли в горле вскинуть голову.       Ловишь кроваво-алый взгляд, губами его губы. Стонешь в поцелуе, исступленно цепляясь за край ванны. Пальцы минуют ткань нижнего белья и толкаются внутрь. По неосторожности (вернее — совсем теряя контроль) он кусает тебя.       Низ живота пронзает сладостным разрядом. Ты дергаешься всем телом и кладешь ладонь поверх его ладони, подгоняя двигать пальцами быстрее.       Облизываешь растерзанную клыками губу. Мигель ошалело прослеживает за твоим жестом. Прежде ему удавалось сохранять самообладание: не пускать в ход ни клыки, ни когти, чтобы ненароком не причинить тебе вред.       Сострадательное: «Прости» тонет в поцелуе. Ты не даешь ему никакой возможности заговорить; попытаться словами загладить свою вину. Ни таким образом, ни материальными благами не ждешь от него извинений.       Это особенности Человека-паука. Он такой, какой есть. Как с бешеным животным не поступить: не вырвать клыки с когтями. Регенерацией отрастет. Ты либо принимаешь его со всеми дефектами и недостатками, либо прощаешься. Се ля ви.       Тебе не хочется решать, делать выбор. Есть момент. Миг, когда вы вместе. На большее не рассчитываешь. Рано.       Сильную половину человечества пугают ответственность и обязательства, стоит им начать вести совместную жизнь с избранницей. Вряд ли Мигель из пугливых. Интуиция подсказывает тебе, у О’Хары был прошлый семейный опыт, но он сейчас один.       Он мог бы стать отцом твоего ребенка. Мальчика или девочки. А может, сразу двоих. Ты не воображаешь перед сном о свадьбе с Мигелем. Ни на что в целом не надеешься. Сегодня он пришел, но это не означает, что встречи будут длиться вечно.       Всё переменчиво.       — Я не уверен, — взволнованно хрипит он, убирая руку. Опасается пустить когти и вместо удовольствия довести тебя до госпитализации.       Разве девушку супергероя должны останавливать малейшие трудности? В принципе — любые.       — Предлагаю вывести наши интимные отношения на новый уровень.       — Веснушка…       Он прозвал тебя так из-за россыпи веснушек на фарфорово-бледном лице. Волнистые пряди розового золота собраны в косичку. Волоски на загривке от паров мокнут и липнут к шее.       Взгляд Мигеля изучающе блуждает по тебе, неизбежно уходя вниз. Своим пытливым умом пробует разгадать твой порыв.       Не давно ли ты задумала попробовать что-то новое? У тебя не вызвало отторжение наличие у него мутагенных когтей и клыков, полученных в ходе эксперимента. Тяжел путь героя. По-другому не бывает: каждый приходит к этому исходу после того или иного пережитого потрясения.       Заставая мужчину врасплох (ах, где же хваленая паучья ловкость?), ты разворачиваешься и толкаешь его к стене. За счет элемента неожиданности получается сдвинуть эту глыбу мышц. Мигель недовольно шипит, обнажая зубы.       По-скотски улыбаешься, избавляясь от всей одежды.       — Не томи.       — Я не стану делать то, о чем ты меня просишь.       — Мой дорогой Мигель, — запускаешь пальцы обеих рук в его волосы и сжимаешь на затылке. — Избавляю тебя от потребности строить из себя мистера «я сама порядочность», — прижимаешься лбом ко лбу мужчины, ловя на себе взгляд обезумевшего зверя.       Ткань костюма в области паха натянута до треска.       — Сколько еще будешь терпеть? — киваешь на доказательство того, что Мигель «когда это в последний раз применявший амплуа святого?» О’Хара возбужден ее страстно-агрессивным настроем. — Будь со мной открытым.       Не идет на согласие.       — Скажи, что не хочешь этого?       Не отвечает.       — Такими темпами мы зайдем в тупик, О’Хара, — меняешь тон на угрожающе ожесточенный. — На твоем месте я бы давно нагнула покорную девчонку и…       Он разве что не хватает тебя за шкирку, как шкодливую зверушку, и не тычет носом в предмет преступления. Мысленно ликуешь от переполняемого изнутри чувства самодовольства. Победы.       Твой обожаемый Мигель — лидер. На него возложены большие обязанности. Работа изматывает его, даже если внешне это не проявляется. И у тебя зудит во всех местах от стремления помочь ему расслабиться и с удовольствием провести время вместе.       В один день это тихий вечер, с минимальным общением и языком тела: рассеянных поглаживаниях, поцелуях. Не мешаешь ему о чем-то сосредоточенно размышлять: придумывать, строить планы, искать новые аномалии и спасать миры по бесконечной мультивселенной.       А другой — более ясный день О’Хара расположен к беседе. Он говорит без умолку, выплескивая накопленные эмоции и впечатления. Каждый нуждается в собеседнике. Друге. В том, кто сможет выслушать, поделиться своим мнением, дать совет.       Мигель обладает отличительной от большинства мужчин чертой — он умеет слушать. Не притворяться заинтересованным твоими делами или проблемами, а действительно участвовать в твоей жизни. И, если понадобится поддержка, обязательно подставит свое надежное плечо.       — Спорим на сотню, что тебе это понравится?       Он надавливает ладонью тебе на голову, заставляя наклониться и шумно вздохнуть от полярности пылающего лба с керамикой раковины. Скользишь ногтями по гладкой поверхности, желая отыскать опору, но просто до боли суставов обхватываешь край.       — Давай, — прекрасно различает он тонким слухом твой решительный шепот. За милю услышит просьбу. — Я бы не стала предлагать, если бы не была уверена, что ты этого не… Блядь! — вскрикиваешь и инстинктивно дергаешься, уходя от удара по ягодице. — Нет ничего постыдного в том, чтобы… Ах! — жмуришь глаза с яркими звездочками, вдавливаясь лбом о выступ раковины. На коже останется вмятина. На заднице — красные пятна от хлестких замахов крепкой руки мужчины.       Работа обязывает его быть серьезным, сохранять хладнокровие, ясность ума. Подобные нагрузки и стресс не идут никому на пользу. Твоя цель — обеспечить ему полноценный отдых.       Чувствуешь кожей кевлар. Мигель упирается ладонью в твою поясницу, из-за чего ты прогибаешься, неприлично выпячивая зад. По нестабильным молекулам костюма проносится рябь.       Слышишь возню. Сердце пропускает стук. Наконец-то О’Хара соизволил избавиться от одежды и ваши обнаженные тела смогут соприкоснуться.       На выдохе немеющими губами зовешь его по имени. Мурашки бегут по спине, когда загорелая ладонь ложится на твой напряженный живот. Средним пальцем он что-то выводит, но ты не в состоянии трезво мыслить.       Длинным острием когтя мужчина «рассекает» твое тело пополам, в опасной близости от лобка. Пальцы на ступнях поджимаются. Страх смешивается с предвкушением, но Мигель касается тебя мягко, массируя. Ощутимо надавливает чуть позднее, слыша, как твое дыхание учащается и тяжелеет.       Имя сбивается на дроби.       — Боже…       В бреду шепчешь, что сейчас кончишь, молясь, только бы он не остановился. Стимуляция назло прерывается на долю секунды и, к удивлению, ты с криком кончаешь, ощущая хлопок по сверхчувствительному клитору от его ласк.       — Больно?       — Это было… внезапно, — откровенно признаешься, тихо смеясь. Веселье обрывается новым шлепком всей ладонью. Вздрагиваешь и протяжно стонешь, толкаясь бедрами. — Можешь, если захочешь.       Мистер «хи-хи» поворачивает тебя лицом к себе. Не успеваешь прервать молчание, как мужчина усаживает тебя на раковину. Чертовски неудобно.       — Не мог бы ты… о, спасибо, — шепчешь ему в губы. Вес целиком переносится на него. Раковина номинальна. Обхватываешь ногами талию Мигеля, фиксируя позицию. Он держит тебя всего одной рукой. Твои пятьдесят кило для Человека-паука — пушинка.       Теснее жмешься животом к его торсу. Необъятный. Злой и страшный серый волк для Красной шапочки. Растерзать по кусочкам обидчика ему точно под силу.       — Ты дорог мне.       — Что?       — Я хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга, не стеснялись говорить на любые темы, — обнимаешь его за шею. — Толкнись, — напоминаешь, чем сейчас вы оба увлечены.       Упираясь с давлением, он прикрывает глаза. Ресницы трепещут. Расслабленность мышц с обильным выделением естественной смазки позволяют мужчине продвинуться глубже. Его длина восхищает тебя, и то, как одурительно прекрасно он наполняет тебя целиком.       Не отводишь от него глаз. Физически невозможно заставить себя оторваться и перестать им любоваться; испытывать уважение за совершенные поступки.       — Мой герой в трико, — журишь Мигеля. Кончик языка мелькает между рядами зубов. Недоволен. У тебя получается раздразнить его и толкаться бедрами сильнее. Резче.       Он отклоняется с тобой вперед, меняя угол проникновения. Эффект божественный — ты громко стонешь. Голова ерзает по поверхности стекла. Одно неверное движение, и стекло разобьется.       Рука, держащая тебя под поясницей, поднимается выше талии. Хрупкое равновесие, но это лишь кажется. Бояться нечего. Мигель ни за что на свете не уронит тебя и не даст пораниться.       Кожа трется о кожу, рваное дыхание сливается в поцелуе.       Он практически сдавливает тебя обручем, наращивая темп, за которым уже не угнаться.       — Удовлетворена?       — Не до конца, — дразнишь, сжимая его член внутри себя. Отпускаешь и затем вновь повторяешь. О’Хара дрожит, стараясь совладать с желанием скорее получить разрядку. Он не забывает о тебе, о твоих потребностях.       За это, вероятно, ты его любишь.       Да, он не просто тебе нравится, как парнишка, с которым у вас подобие нормальных отношений. Всё серьезно.       — Проведешь эту ночь со мной?       — Не смею отказаться, веснушка.       Чередой размашисто-беспрерывных толчков он подводит тебя первой к вершине блаженства. Сотрясаясь всем телом, пытаешься отдышаться, но Мигель одним движением загоняет член до основания и резко оттягивает твою косу назад.       Клыки царапают вскинутый подбородок, губы оставляют на каждом миллиметре кожи поцелуи. Влажные звуки вашего соития и окружающие запахи тел сводят с ума.       Сильнее, быстрее.       Больше.       Резинка слетает с волос. Коса расплетается, водопадом качаясь в воздухе от каждого поступательного толчка бедер мужчины. Он давит на твою изогнутую спину, заставляя прильнуть к его груди.       — Мигель…       — Знаю, веснушка, — О’Хара прижимается губами к твоему виску и шепчет, обдавая кожу горячим дыханием: — Кончай. […]       Просыпаешься от чувства «вторжения». Невольного. Чуть не хохочешь в голос, тем самым поднимая соседей раньше времени. Никто из уставших людей спасибо не скажет, если разбудить их в воскресенье с восходом зари.       Спящий рядом мужчина посапывает, обнимая тебя, благо ты лежишь рядом и можешь аккуратно выбраться, иначе бы точно раздавил. Кривишь губы в усмешке. У тебя, определенно, имеется кинк на разницу: в возрасте, в росте, как в ширь, так и высоту. Он занимает большую часть твоей кровати, но простынь вся на тебе. Укрыл ночью, когда ты уже видела десятый сон.       Убираешь со своего бедра его руку. Подсознательно О’Хара вновь ищет тебя, загребая к себе, будто спящий ребенок свою игрушку.       От возни пробуждается.       — Привет.       — Привет, — хрипло отвечает Мигель, обводя спальню сонно-мутным взглядом.       Как тебе думалось, он не бросается скорее одеваться и уходить тем же способом, каким попал сюда — через окно. Не уносится сломя голову спасать всех и все. В его штабе трудятся сотни версий пауков из разных измерений. Мир не рухнет, если их лидер придет на часок-другой позже. Или вовсе возьмет выходной.       — Поставлю нам…       — Я сам всё сделаю. Отдыхай, — зевает мужчина и целует тебя в лоб.       От этого проявления нежности у тебя щемит сердце. Слишком прекрасное начало утра, чтобы быть настоящим. Похоже на сон, и ты боишься вернуться к безрадостной реальности без Мигеля.       Но он здесь. Рядом. Прямо в обнаженном виде, шлепая босыми ступнями, идет готовить завтрак.       Я точно выиграла эту жизнь.