Hold Me Now

Микаэла влетела за стойку и с сосредоточенностью воина и легкостью феи стала готовить «Лунный латте». Коллега обратилась к ней, только когда она закончила и поставила ещё одну чашку под аппарат с эспрессо. — Это что за шикарный мужик? — прошептала Джен. — Кстати о нём! — спохватилась Микаэла. — Джен, дорогая, молю. Доработаешь сегодня без меня? Я возьму все твои вечерние смены если надо. — Да конечно, не вопрос, — махнула рукой девушка. — Но не томи, блин! — Это Витторио, — слегка смутилась рыжая. — Он прибыл… издалека. Нужно его проводить, показать город. — Итальянский гость? — у бариста глаза загорелись любопытством. — А почему ты его в аэропорту не встретила? — Я не знала, что он прибудет, — «да и не верила, что подобное случится», подумала про себя ведьма. — Спасибо, что выручила! Она быстро поставила чашки на поднос и летящей походкой направилась к окну. — Доставка прибыла, — она улыбнулась и поставила перед Витторио чашку с латте, на пенке которого она нарисовала сердце и полумесяц. — А я могу это пить? Это слишком красиво выглядит… — засомневался итальянец. — Можешь, конечно. Только осторожней — горячо, — Микаэла присела напротив. Себе она налила эспрессо из сильно обжаренных зерен. Ей нужно было заземлиться и поверить в то, что происходит, она надеялась привычной горечью вправить себе мозги. — Я тебе снова нарисую, без проблем. Путешественник пригубил напиток и у него во рту, словно взорвалась вкусовая бомба. Множество оттенков боролось за первенство, создавая великолепную симфонию вкуса. В нём была и ненавязчивая сладость, и аккуратная горечь, и молочная нежность, и какой-то растительный отзвук. И всё это он, казалось, не пробовал раньше. Он даже не заметил, как осушил полчашки и поднял глаза на Микаэлу. — А сколько кофе можно выпить? — заинтересованно спросил он. Во лбу стало немного покалывать. — Не больше трёх чашек в день, но я думаю, тебе и одной может быть достаточно. Как ты? — Очень непривычно, не могу подобрать слов, чтобы описать свои впечатления. Все эти вкусы мне не знакомы, разве что сладость и молоко. От всего остального, как говорили некоторые выжившие, у меня просто мозг взрывается, — улыбнулся он. — И хочется ещё. — Не соврала я тогда! Таки сделала тебя кофеманом, — хихикнула девушка. — Тут у тебя средняя обжарка, много сливок, карамельный и мятный сиропы. Такая у меня ассоциация с кофейной луной. — Надо попробовать попить его, смотря на луну, чтобы проникнуть в твой ассоциативный ряд, — он положил свою ладонь, на её руку. — Не уснёшь же, — улыбнулась она. — Кофе бодрит, это главное из-за чего его многие пьют. — В этом мире перспектива бессонной ночи не кажется такой пугающей… — Как там, — продолжила она за него, переплетая их пальцы. — Я освободилась сегодня. Тебя куда-нибудь проводить? — она пока не нашла в себе сил, чтобы спросить его, надолго ли он здесь. — Куда тебе захочется. Я с удовольствием посмотрю на тот мир, где ты живешь, — кивнул он. Витторио пришлось снова немного подождать девушку, пока она переодевалась в подсобке. Сегодня она была в пёстрой юбке с большим поясом, зеленых футболке и куртке. — Ты прекрасна, как огранённый изумруд, — сказал он, подставляя ей локоть. Она смущённо взялась за него, а другой рукой помахала коллеге, когда они выходили из кофейни под перезвон музыки ветра. Сначала Микаэла немного растерялась и в душе запаниковала. Куда повести своего гостя? Как объяснить, куда ты его поведёшь, чтобы у него не уехала кукуха от непонимания. Но пока они просто шли по улице и разговаривали, она отпустила ситуацию и решила пуститься во все тяжкие. Но постепенно. Поэтому культурное времяпрепровождение началось с музея. Она решила показать, с каким пиететом современные люди относятся к наследию прошлого. Конечно, в музее её города не было ничего из итальянского Средневековья, но хоть что-то. Было забавно наблюдать за тем, как для Витторио самые старые вещи казались самыми обычными. А вещи даже из XVII века для него были не сразу понятны, так же как и современный вендинговый аппарат на выходе из музея. Но зато рассказать о чем-то старинном он мог лучше любого экскурсовода. Девушка даже заметила, как смотрительница зала к ним с интересом прислушивается. Хорошо, что они не обсуждали вслух его происхождение и их общение с Сущностью, а то не видать им дальнейшей прогулки, увезли бы в белых рубашках с длинными рукавами через задние двери. По музею они гуляли долго и успели проголодаться, поэтому после ноги завели их в кафе, как не иронично — итальянской кухни, из которой бедный Витторио почти ничего не признал. Оказалось знаковые пицца и паста появились сильно позже его жизни. Зато лазанья напомнила о том, как кухарка их семьи готовила им что-то подобное. Мика даже не подозревала, что это блюдо такое старое! До кафе она ещё думала потащить итальянца на американские горки, но не рискнула испытывать его вестибулярный аппарат и поэтому решила прокатить его на колесе обозрения. И оказалось, что рядом с восторгающимся человеком, сам тоже восторгаешься, хотя ты уже давно не маленькая девочка под ручку с папой. Когда их кабинка поехала вниз, девушка подумала, что просто действительно повторяет любимые выходные из детства. Но она тешила себя мыслью, что Витторио для этого мира тоже как ребенок, поэтому простила себя за такие вольности. Может быть, она даже покажет ему океан под парусами. Если он, конечно, решит задержаться здесь… Когда они присели на лавочку с сахарной ватой, время уже клонилось к вечеру. Девушка радовалась, что это был удивительно приятный и теплый день для капризного ноября. Надо будет вознести благодарность духам за него. — Так непривычно чувствовать голод и усталость, — заметил мужчина. — Да, ноги буквально гудят, — согласилась Микаэла. — Мне тоже было сложно к этому привыкнуть, когда ты меня вернул. Как ты себя чувствуешь, я вообще не представляю. Надеюсь, шесть веков скитаний тебе на плечи не надавили здесь? — Нет. Чувствую себя на тот возраст, сколько прожил дома, — он пожал плечами. — Но не всегда узнаю себя в отражающих поверхностях. Иногда для этого приходиться приложить сознательные усилия. — Согласна, ко многому пришлось снова привыкать после возвращения, — она положила голову ему на плечо. — Но лучше это, чем та петля. Спасибо тебе… Она посмотрела на Витторио, а он просто не смог не поцеловать её в ответ на эти слова. Ведь в том числе из-за неё он так вцепился в эту цель, и смог её достигнуть, освободив всех от сущностных оков. Хотя бы физически. У них обоих, да и скорее всего у других выживших в душе всё ещё клацали призрачные хелицеры Сущности, оставаясь зловещим напоминаниями о пережитых ужасах. — Мы можем поехать ко мне домой. Думается мне, впечатлений у тебя за сегодня было уже очень много, — улыбнулась Микаэла, когда закончился их очень долгий и, буквально, сладкий поцелуй. — Соглашусь, впечатлений неописуемое множество. Спасибо, что показала мне всё, — он приобнял её свободной рукой. — Ооо, я показала далеко не всё… До своего исчезновения, она делила ренту отдельного уютного домика с Джулианом. Но теперь, когда его не стало, девушка отдала часть выигрыша за «Фестиваль вечного Хэллоуина» как его долю. Как бросить «Лунный камень», так и уехать из дома она была не готова. Она ещё недостаточно освоилась, чтобы что-то резко менять в жизни. — Проходи, разувайся, — ключи звякнули, падая в вазочку на входе. Мика задумалась, этично ли предлагать гостю тапочки погибшего друга. Но всё-таки переборола себя. — Можешь обуть вот это. А то пол холодный. Погуляй по дому, если что — спрашивай. А я, пожалуй, заварю нам травяного чая. — Ещё один особенный рецепт? — спросил мужчина, вешая куртку на вешалку. — Не сказала бы. Но, надеюсь, он тебе тоже понравится, хоть ты у нас кофеманом и заделался, — улыбнулась она и пошла, ставить чайник. Весь дом отдавал атмосферой лёгкой мистичности. С другом Микаэле повезло, он позитивно относился и к её творчеству, и её способностям с увлечениями. Ведь поначалу растениями, атрибутикой и свечами была забита только её спальня, но потом всё это выползло на волю и разбрелось по всем комнатам. И когда она вырвалась из лап Сущности, то её очень отвлекло от мрачных мыслей окучивание все этих джунглей, которые после нескольких дней без ухода трагически поникли. Аромат сожженных утром благовоний тоже до сих пор витал в воздухе, и создавал дополнительный уют. Витторио медленно ходил по гостиной и разглядывал вещи, растения, фотографии. Засмотревшись, не заметил, как наступил на сползший с дивана пульт. И резко включившийся на полную телевизор, заставил его подпрыгнуть, как напуганного кота. Девушка тихо хихикнула. — Dio mio! Так и без всяких маньяков можно к праотцам отправиться, — выдохнул он, схватившись за сердце. И нет множественные внезапные встречи с убийцами не научили быть менее пугливыми никого из выживших, в том числе и его. — Зато ты нашел пульт! — крикнула девушка из кухни. — Можно будет посмотреть фильм, если захочешь. Мужчина пришёл к ней, держа в руках повод своего испуга. Телек всё ещё шумел из-за его спины потому что он, конечно же, не знал, как его выключить. — Мы с другом часто зависали в этой комнате и смотрели ночью страшные фильмы, — продолжила она, размешивая сбор в маленьком прозрачном чайничке. — Правда, сейчас я испытываю стойкое отвращение к фильмам ужасов. — Я так понимаю, вы смотрели эти… фильмы, чтобы пугаться? Зачем? — удивился Тоскано. — Исследования говорят, что современным людям в жизни не хватает адреналина. Нас не может быстренько закосить чума, нам не надо охотиться, чтобы питаться. Наша жизнь не подвергается очевидной ежедневной опасности, но эволюция наша за миром не поспевает, и думает что что-то у нас в жизни не так. Поэтому и тянет глянуть страшный фильм, чтобы испытать чувство страха в комфортной обстановке, и в чётко выверенной дозировке. Ну и иногда эти фильмы были скорее очень смешными, чем очень страшными. — Думается мне, этого загадочного адреналина в царстве Сущности мы получили с лихвой, — констатировал итальянец. И Микаэла могла только согласно кивнуть. Пока они пили чай, на улице совсем стемнело. И только пройдя по дому и включив множественные гирлянды, девушка поняла, что одного источника света в комнате нет. Татуировки Витторио больше не светились. — Твои знаки… — она провела ладонью по его не скрытому рукавом предплечью. — Они перестали мерцать, когда я прибыл к тебе сегодня. Я надеюсь, что это значит, что я исполнил какое-то своё предназначение, которое было выдано мне с этими символами, — он посмотрел на другую свою руку, а затем поднял глаза на Микаэлу. — И может быть, что мои странствия, наконец, закончились? — Так значит ты… — её голос предательски дрогнул, начали поддушивать подступающие слезы. — Ты хочешь остаться? — Только с твоего позволения, — кивнул он. Девушка уткнулась лицом в алую ткань его рубашки и со всей силы обняла. Конечно же она хочет, чтобы он остался. Конечно, будут нюансы с обживанием в этом мире, но это детали о которых можно подумать потом. Ей не пришлось озвучивать свой ответ, чтобы Витторио его понял. Он приподнял её голову за подбородок, во влажных от слёз глазах отражались огоньки освещения. Она улыбалась. Весь день между собой и итальянцем она чувствовала прозрачную стену своего страха. Они держались за руки, целовались, много говорили. А на задворках сознания у нее одной тревожной нотой гудело сомнение. Но теперь его струна лопнула, а стекло отчуждения осыпалось осколками. Эти выдуманные оковы больше её не держали, и она смогла отпустить себя, позволив раствориться сознанию в очередном поцелуе с Витторио. Поднимаясь по лестнице, Микаэла могла рассказывать ему обо всех людях, запечатлённых на висящих там фото, о свисающих с потолка горшках, и какие она в них вырастила цветы, об амулетах, которыми она защищала их с Джулианом дом. Следуя за ней Витторио мог расспрашивать её обо всём. Он хотел знать, как и чем она живет, кто и что повлияло на неё. Но они оба ничего не говорили. Внутри у них горел огонь, который не хотел слов, а жаждал прикосновений. В комнате Микаэлы царила волшебная атмосфера, через мансардные окна она была залита светом почти полной луны, который отражался от множественных зеркал и стеклянных кашпо. Забликовал он и на очках девушки, которые стали запотевать. А она даже не могла их снять, из-за того что не хотела отпускать итальянца ни на мгновение. Пришлось ему самому это сделать, чтобы вернуть зрительный контакт. В их глазах уже невозможно было угадать цвет, настолько расширились зрачки от полумрака и жажды ничего не упускать. Защелкали застёжки, одежда падала к ногам. Перед тем как расстаться с юбкой, ведьма прихватила из кармана фольгированную упаковку. В этом мире Сущность о контрацепции не позаботится, поэтому пришлось брать всё в свои руки. Оставалось надеяться, что мышечная память её не подвела. Хотя сейчас, после его высказанного пожелания остаться Мика может быть была бы и не против беременности. Но с другой стороны — она же так молода для этого! А с другой — теперь жутко интересно, как генетическая рулетка сыграет с совмещением средневекового и современного генофонда? Любопытнейшая перспектива, о которой девушка решила подумать потом. Они так и не успели отойти далеко от входа в комнату и всё ещё опирались на её письменный стол. Видимо Витторио решил по максимуму оправдаться за свое отсутствие. И своими ласками, словно рисовал на ней мистические символы, которые обостряли ощущения каждой клетки её тела. Отдавшись на волю его рук, она потеряла опору и с трудом держалась на ногах, дрожа от наслаждения. Мужчина приподнял её и усадил на стол, и голени девушки сразу замкнулись у него за спиной. — Ты так скучала по мне? — выдохнул он. Сомнения в этот день тревожили не только Микаэлу, но и его. Страх стать обузой неё в мире, в котором он пока почти ничего не понимает, проскрёб по позвоночнику ледяными когтями. — Ты даже не представляешь насколько, — обожгла она шепотом его ухо. — И если ты не прекратишь томить меня, я буквально загорюсь. Она нащупала на столе презерватив, порвала упаковку и слегка наклонилась к Витторио. — Это?.. — начал он было интересоваться, но сложив два и два, и те же истории о любовницах и бастардах с утомительных светских раутов, он больше вопросов не имел. — Я готова провести тебе долгую лекцию о секс-просвете и контрацепции, — ответила девушка на не заданный вопрос. — Но только после практических занятий, — лукавая улыбка тронула её губы. Она таки не ошиблась с размером. — Мне кажется, или изучение новых знаний проходит в другой последовательности? — дерзко улыбнулся он, в глазах заплясали черти. Она никогда не видела его таким, и от осознания этого томление внизу живота стало просто невыносимым. — Витторио, умоляю… Ну, когда так просят, игнорировать уже невозможно. Витторио подхватил Микаэлу и сделал-таки несколько недостающих до кровати шагов, чтобы удовлетворить мольбы девушки. В оковах Сущности они жаждали забытья, но старались балансировать на грани сознания, потому что не чувствовали себя в безопасности. Теперь они могли опустить все страхи и жаждали отдаться друг другу со всей страстью, со всем жаром, не сдерживая себя ни в чём. И не сглатывать стоны удовольствия и вскрики восторга, от каскадов эмоциональных фейерверков, которые заставляли кровь в венах кипеть. В этот раз Мика не отказала себе в максимально и детальном изучении его татуировок, которые встречались в самых неожиданных и определённо чувствительных местах. Теперь пришла очередь мужчины возгораться от нереализованной ответной страсти, и почти до треска сжимать пальцами простынь. Но когда девушка вернулась своими губами к его, он позволил себе перехватить инициативу, которой она покорилась с истинным удовольствием. Счет времени был безвозвратно потерян, да и зачем он был нужен сейчас, когда всё в чём они оба нуждались, находилось в их объятиях. В которых потом оказалось так приятно засыпать, ощущая сладкую, словно патока истому, растекающуюся по всему телу. Изможденный лорд еле стоял на коленях перед рыцарем, предавшим его идеалы. Тот снова пришёл требовать ответов, которых Витторио не собирался ему давать. Сначала всё ограничивалось лишь угрозами и запугиваниями, потом в ход пошло насилие. Над ним самим и над его приближенными. Возможно, Тархос просто ждал, когда его работодатель ослабнет и не сможет сопротивляться пыткам. Но для Тоскано принципы миролюбия были важней страха за собственную жизнь, поэтому он молчал, словно ему отрезали язык. Уже в который раз это вывело венгра из себя, и он от души ударил Витторио в челюсть кулаком в латной перчатке. Чудом было, что зубы остались на месте. Голова гудела как церковный колокол, а изо рта потекла кровь от прикушенного языка и разбитых десен. Стальные пальцы сомкнулись на горле и потянули вверх ослабевшее тело. Лорд стал хватать ртом воздух, пытаясь не захлебнуться собственной кровью. Лезвие кинжала прижалось к правому виску. — Жаль, что я не могу просто вскрыть твою голову и выведать из неё все секреты. Это бы очень сильно упростило нам жизнь, — произнёс Ковач. Его голос был похож на глухой скрежет металла. Мужчина почувствовал, как по шее потекла теплая жидкость. Он был не в той ситуации, чтобы горько усмехаться, но именно об этом он подумал, когда ощутил порез на голове. Не вскрыть, так попытаться, да, Ковач? Витторио закашлялся, его ноги перестали касаться земли. В глазах резко потемнело. — Сандер! — рявкнул куда-то себе за спину рыцарь. — На дыбу его! Может это развяжет ему язык. Микаэла вскрикнула и открыла глаза. Этот сон был таким реалистичным, так похожим на те, что она видела перед тем, как её забрала Сущность. Сердце колотилось как бешеное. Она быстро посмотрела на Витторио. Тот лежал рядом с ней, напряженный, словно сведённый судорогой. Кулаки сжаты до побелевших костяшек. Сквозь плотно сомкнутые зубы просачивается стон. Но не наслаждения, а боли. — Милый, — зашептала она, оглаживая его лицо. — Это всё в прошлом. Этот плен никогда не повторится. Ты вырвался, ты спасся. Как ей хотелось вытащить его из этого кошмара, но она не представляла как. Зато представляла, что его там ждет, и была просто в ужасе, от чего её колотила дрожь. Если он видел то же что и она, то она вырвалась из этого сновидения до того, как началось самое страшное. — Умоляю, проснись, — она подсунула руку ему под спину и обняла. — Ты не один, я здесь с тобой. Протяни мне руку, чтобы я могла вернуть тебя. Итальянец дернулся в её руках и шумно вдохнул, словно вынырнул из толщи воды. Почти не сознавая себя, он резко сел в кровати и часто задышал. Сейчас ей страшно было тронуть его, словно любое касание могло ранить. — Витторио… — он повернул на неё остекленевший взор, но после нескольких судорожных морганий в глазах появилась осознанность. — Микаэла… — сказал он тихо и хрипло, словно его душили прямо сейчас, а не просто во сне. Витторио опустил глаза и резко развернулся к ней спиной, спустив ноги с кровати. Во владениях Сущности он не спал, и на него лишь изредка могли накатывать картины прошлого, которым он мог противостоять. Но теперь во сне тьма его воспоминаний могла творить с ним что пожелает, утапливая сознание в крови и боли. Стоит ли этим так пугать Микаэлу? Он видел, как она побледнела, как тряслись её руки, синхронно с его собственными. Мужчина спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул. Ведьма пододвинулась к нему и обняла, тонкие пальцы легли на уже чуть реже вздымающуюся грудь. — То что ты пережил не могло не оставить шрамов в твоей душе, — сказала она. — Сейчас мне кажется, они до сих пор кровоточат, — произнёс он в ответ. Девушка пересела ещё ближе, положила ладонь ему на щеку и соприкоснулась своим лбом с его. — Я с тобой, и мы что-нибудь придумаем, чтобы вытащить тебя из этого кошмара. Витторио обнял её, и тело его сотрясли рыдания.