Тяжелая служба

С вещами я быстро разобрался, разложил все по полочкам, свои причиндалы – кремы и зелья – оставил в чемодане, он у меня зачарован от воровства и любопытных глаз. Принялся перестилать постель и, когда взбивал перину, на пол спланировал сложенный надвое листок. Я его поднял, присел на кровать и углубился в чтение. Это оказалось письмо моего предшественника Сэма к его жениху Карену, меня же поселили в его бывшей комнате. В каждой строчке письма сквозило обожание, Сэм писал, что управляющий поговорит с графом и Карен сможет переехать к нему уже после Большой охоты, и на этот месяц граф увеличил им довольствие, и они сразу же смогут пожениться, что он любит Карена и тэ дэ и тэ пэ. Но несколько строк насторожили меня: «Как жаль, что мои родные не дожили до этого счастливого дня, они смогли бы порадоваться вместе со мной моему счастью. Наш брак благословлен Богами, а это значит, что мы обязательно будем с тобой счастливы. Как же я хочу держать в руках нашего с тобой малыша, он наверняка будет таким же красивым, как и ты. Ты знаешь, что ты у меня один близкий человек на всем белом свете…» Я в задумчивости постучал пальцами по губам. Это что же выходит: Сэм надеялся хорошо заработать в этот месяц и заключить брак, но потом он исчезает, никому ничего не говоря. Управляющий сказал служащим, что у Сэма что-то случилось в семье, но судя по письму, никакой семьи и родных у него нет. Жених Сэма, Карен, ничего не знает, что тоже очень странно, так как по тому же письму выходит, что Сэм в Карене души не чает, в каждом предложении слово «счастье» склоняет по-разному. Очень интересно, что же произошло с Сэмом на самом деле. Зарубка в памяти: управляющий врет? Я вздрогнул, ко мне по переговорнику постучалась Мара и сообщила, что я буду за обедом прислуживать баронессе д*Фор, ее девочка-служащая слегла с температурой. *** Я невозмутимо стоял за креслом баронессы - менял блюда, подавал салфетки и подливал ей вино, которое она, кстати сказать, потребляла в огромных количествах. Мне сверху открывался «замечательный» вид на грудь тощей престарелой баронессы, подчеркнутую глубоким декольте. В далекой, очень далекой юности, лет пятьсот назад, баронесса д*Фор была красавицей. Время шло, а баронесса все никак не поймет, что, ведя себя как молоденькая кокетка, она выглядит более чем глупо. Баронесса время от времени кидала призывные взгляды из-под ресниц на окружающих мужчин в районе пяти метров, «томно» вздыхала, от чего морщинистая кожа на груди хоть как-то натягивалась, и «сексуально» отправляла в рот вишенки. От этого мужчины с испугом шарахались от нее, но баронесса была твердо уверена, что все они жертвы ее очарования. А все это вкупе с «милым» бессмысленным «щебетом» баронессы было действительно убойно. Ходят слухи, что служащие баронессы просто боготворят свою хозяйку, мне же нестерпимо хотелось стукнуть ее по макушке за фальшивость. Я пару раз не смог сдержаться и едва заметно морщился. Это не укрылось от зоркого внимания графа д*Марша, сидевшего от нас метрах в семи, я поймал его насмешливый взгляд, направленный на меня. Что лыбится, лучше б посочувствовал! Граф, на самом деле все делал сам, Мара стояла сзади него в виде бесплатного приложения, просто потому, что того требовал этикет. Он сам наливал себе вино, салфетки лежали рядом, он не стремился попробовать все предложенные блюда. Я думаю, что он даже заранее делал заказ на кухню на то, что он хочет видеть на своем столе. Рядом с графом мило ворковала виконтесса д*Ларен из древнего обедневшего рода. Ее семья из-за транжиры отца уже давно продала сколько-нибудь ценное имущество и переселилась в небольшой домик в их бывшей деревеньке. Милая юная виконтесса, видимо, задалась целью поправить при помощи нашего графа материальное положение своей семьи (она, кстати, ее семья, с другого конца стола взирала на нее с одобрением). Виконтесса усиленно строила графу глазки, хотя я видел, что она иногда морщилась в сторонку. Граф принимал ухаживания благосклонно, улыбался ей (виконтесса едва сдерживала себя, чтобы не шарахнуться), и что-то гудел ей в ответ. А мне было странно, неужели никто не чувствует, что голос графа пробивает прям до макушки. В обеденном зале было оживленно, аристократы переговаривались между собой, я пытался в этом гуле выбрать более или менее ценную информацию, но мне это почти не удавалось. Я узнал, что «милая девочка», служащая баронессы, слегла с какой-то странной болезнью, и даже лекарь-маг графа не смог ей помочь и она «так переживает, так переживает» (фальшивый всхлип). Что графиня какая-то там на балу у Императора надела просто безвкусное платье (всплеск руками в ужасе), а баронесса такая-то щеголяла в безумно дорогом колье (это уже с завистью), мужчины неподалеку трепались об охоте и ящерах. Баронесса д*Фор проявила бестактность и закричала нашему графу, сидящему от нее за десять человек: - Ах, милый граф, Большая охота будет просто шикарной! У вас столько хищной живности. Ваши люди уже страдают от нее, не так ли? Граф перевел на нее взгляд своих желтых глаз и так же громко ответил: - Да, дорогая баронесса, хищники не дают нам покоя. И, пользуясь случаем, объявляю награду тому, кто к концу охоты принесет в поместье большее количество тушек. Гости с восторгом зашептались, граф слыл щедрым. А я подумал, что Большая охота и множество хищников хорошая удача для высокородных говнюков, захотевших подстроить несчастный случай своим неприятелям. Виконтесса д*Ларен стала лукаво грозить пальчиком графу и говорить, что он очень коварен, так как она не сомневается, что больше всего тушек добудет именно он. А я уже терял остатки своего терпения, баронесса впереди меня просто выводила из себя, хотелось свернуть шейку этой престарелой жеманнице. И, когда она в очередной раз «сексуально» потянула вишенку ко рту, я вытянул руку с бутылкой вина наполнить виконтессе бокал и «нечаянно» задел ее под локоть. Вишенка выскользнула из пальцев баронессы и нырнула в ее декольте. Гости вокруг замолчали, а баронесса посмотрела себе в декольте и повела плечами. Вишенка, я уверен, скатилась еще глубже, а баронесса со словами «Ах, какая я неловкая!» полезла ее доставать, при этом хитро кося взглядом вокруг, мужчины в очередной раз позеленели. - Дорогая баронесса, - раздался хрипловатый голос графа, - я заметил, что вы питаете большую слабость к этой ягоде. Я велю принести в ваши покои полную корзину. Вокруг раздались смешки, граф оказался той еще ехидной, баронесса покраснела и, наконец-то, замолчала, а я почувствовал облегчение ровно до тех пор, пока не заметил внимательный взгляд графа. Вот… блин! Я же был аккуратен и думал, что никто ничего не заметит, ведь на служащих почти никто не обращает внимания. После обеда я носился, как в жопу ужаленный, побежать туда, отнести то, передать это, почистить другое. Я начал уставать и уже вечером еле переставлял ноги, делая последнее поручение, которое было для злосчастной баронессы, ее служащая до сих пор была больна. Я с брезгливой миной на вытянутых руках нес амазонку ядовито розового цвета с желтыми рюшами и категорически отказывался этот ужас прижимать к себе ближе. Постучав в покои баронессы, и услышав томное: «Войдите», я зашел в комнату и остолбенел, вмиг разучившись говорить. В начинающихся сумраках посреди комнаты баронессы стоял ЗОМБИ. Его синее лицо было обращено ко мне, половина волос выдрана, а дырявый балахон на тощем теле развевался от сквозняка из окна. Зомби шагнул ко мне и протянул руку, а я тоненько взвизгнул, кинул в него амазонку, развернулся на сто восемьдесят градусов и вылетел за дверь. Там я со всей дури в кого-то врезался и отлетел на пол в коридоре, задница заболела. - Ты чего? – спросили меня знакомым голосом. Я поднял глаза и увидел сердитого графа, тот стоял и даже не пошатнулся от удара. - Там… Там… Там … Т-т-тако-о-о-ое!!! – Простучал я зубами, тыкая дрожащим пальцем в дверь. Та начала отворяться, зомби решил выйти, я опять взвизгнул, резво подскочил и спрятался за спину графа, вцепившись руками в его камзол. Мы стояли и смотрели на дверь в покои баронессы, граф решил встретить опасность лицом, я чувствовал, как напряглось его тело, а я выглядывал из-за его плеча. Дверь приоткрылась, оттуда выглянули, раздалось «ой» и дверь быстро захлопнулась. А я почувствовал себя придурком. Света в коридоре хватило, чтобы мгновенно узнать баронессу, на ее лице была маска из чего-то синего, половина волос по старинке накручена на бигуди, а пеньюар баронессы должен был быть сексуальным, так как разрезы на нем были в самых неожиданных местах. - Отцепись от меня, - услышал я голос графа. Я осознал, что мы продолжали стоять в той же позе «встречаем опасность» и моментально отпрыгнул от графа. Недовольный граф повернулся ко мне, в его руке был кинжал. И когда, а главное, откуда, он успел его вытащить? «Щас будет убивать», - обреченно подумал я и зажмурился. - Ты в следующий раз, когда будешь поражен красотой женщины, делай это как-нибудь более безопасно для окружающих, - спокойно сказал граф, а я приоткрыл один глаз, кинжала уже не было. - Свободен, - с нажимом сказал он. Я меленько закивал, адреналин еще бродил в крови, сердце учащенно билось. - П-п-простите, - ответил я, развернулся и на ватных ногах пошел в свою комнату. Завернув за угол, я обессилено стек по стене и услышал ржач графа, он смеялся так искренне и задорно, что мне до нестерпимости стало стыдно. «Ну, я и лох», - подумал обреченно и потопал в свою комнату.