Тяжелая служба

На поляне уже горели костры, столы ломились от закусок, музыканты настраивали инструменты, то тут, то там слышался смех, скоро здесь будет весело. Я чуть не столкнулся с баронессой д*Фор, которая выходила из леса с полузавядшим букетиком цветов и мечтательным выражением на лице. Пробормотал извинения на всякий случай, но на меня не обратили ровным счетом никакого внимания. Нашел графа и подергал его за рукав, тот рассеянно обернулся. - Господин граф, я вам еще нужен? Если нет, то можно я поеду в поместье? Граф так же рассеянно согласно кивнул, а я взял своего ящера и потопал до дома, в компании таких же, как я, разумных, которых не привлекала мысль веселиться всю ночь. Отведя ящера в пристройку и передав его на попечение Края, второго конюшего графа, я устало направился в дом. Вот почему так? Ничего не делал целый день, а устал так, будто сам руками ведра с водой из колодца таскал. Я, позевывая, шел по коридору, но мой взгляд наткнулся на одну вещь, и я резко тормознул. Возле небольшого столика стояла прислоненная к нему духовая трубка, но не это насторожило меня. Рядом с трубкой на полу лежала полураскрытая сумка, в которой были видны дротики с белым в крапинку оперением. Точно такой же я видел сегодня в лесу на дереве, братом-близнецом этих дротиков в меня сегодня стреляли. Я судорожно огляделся вокруг, нырнул за кресло и затаился, пытаясь не дышать. Ждать мне пришлось минут десять, возле комнаты раздались легкие шаги и я увидел темный силуэт. Разумный был с ног до головы завернут в черный плащ, и я проклял свое зелье для глаз, оно кроме изменения цвета радужки притупляло мое полувампирское ночное зрение. Из-за плаща было непонятно, кто передо мной, мужчина или женщина. Разумный подхватил сумку и трубку, и начал подниматься по лестнице, я осторожно выбрался из укрытия и пошел за ним. Как назло, никто навстречу не попался, если бы он с кем-нибудь встретился и перекинулся хотя бы парой слов, можно было бы узнать, кто это. Разумный поднялся на этаж для гостей, а я замер в предвкушении, следя, в какую комнату он войдет. «Ад, с завтрашнего дня ты прислуживаешь графу за столом. Баронессе д*Фор будет прислуживать Мара, ее служащую отправили в столицу, девочка так и не выздоровела», - раздалось в голове, а я подпрыгнул. Сердечко быстро-быстро забилось, и прошла не одна секунда, прежде чем я понял, что это управляющий мне сообщил по переговорнику. «Ад?» - недовольно. «Хорошо, господин управляющий. А вас не учили сначала стучаться, прежде чем разговаривать?» - грубо спросил я. Я чуть не обосрался со страха, решив, что меня застукали. «Ох, Ад, извини, я совсем замотался», - а в голосе ни капли раскаяния. В общем, когда я оглянулся, в коридоре уже никого не было. *** Утро настало быстро. Я потянулся, привел себя в порядок и спустился на кухню, дом будто бы вымер. Да уж, хорошо погуляли вчера некоторые. На кухне было сонное царство, служащие лениво готовили обед, ясно же, что завтрак почти все аристократы пропустят, поэтому никто никуда не торопился. Канареечный в обществе таких же, как и он, болезных, гипнотизировал взглядом кружку с отваром, одной рукой он подпирал лоб. Понятно, что многие служащие присоединились к всеобщему веселью и утром расплачивались за это, так же понятно, что они, в отличие от своих хозяев, не могли себе позволить подольше поваляться в постели. Я получил свою порцию завтрака и присел за стол. Канареечный решился и глотнул отвар, и тут же выплюнул его, окатив брызгами рядом сидящих. - Это что такое? Почему он соленый? Нас здесь травить собрались? – раздался визг. Молоденький вампир в голубом камзоле осторожно пригубил отвар из своей кружки. - Успокойся, Лар, у меня нормальный, - сказал он, - просто ты сейчас в таком состоянии, что сам не заметил, как посолил отвар. Вокруг раздалось тихое хихиканье, я мстительно улыбнулся, не надо было меня злить, Лар. Натырив моркови, я отправился в конюшни выполнять обещание. Мой ящер встретил меня радостным мурлыканьем, и, переступая лапами от нетерпения, слопал всю мою морковь. Я нежно гладил его между глазами, когда сзади ко мне прижалось горячее тело, а шею опалило поцелуем. - Не меня ли ты ищешь, малыш, - раздалось возле уха, а по телу от горячего дыхания пробежала толпа мурашек. Я извернулся в объятьях и обвил шею руками. - Конечно, тебя, - прошептал я в губы Сора и впился в них поцелуем. Ммммм…. Как хорошо-то… Я прикрыл глаза, мы целовались и целовались. Руки Сора начали плавно спускаться вниз, а губы уже вовсю изучали мою шею. Я зарылся руками в его темноволосую макушку и прижался своими бедрами к его. «А ты уже тоже нехило возбужден, Сора», - мысленно усмехнулся я. Он ухватил меня за ягодицы и потерся бедрами, я не сдержал стона. Бля, если я не хочу, чтобы меня разложили прямо здесь, нужно что-то делать! Я опустил руку вниз и с трудом просунул ее между нашими телами. Сора отозвался глухим стоном на мою ласку, я сжал его член сквозь одежду и начал его поглаживать. Потом приспустил брюки и выпустил орган на волю, Сора попытался развернуть меня к себе спиной, но я не позволил. К его органу я присоединил свой и стал совершать поступательные движения, рука Сора присоединилась ко мне и скоро мы стонали в унисон. Проморгавшись от цветных кругов перед глазами и облизав пересохшие губы, я сказал: - Сора, оседлай мне ящера, мне нужно съездить в деревню, в лавку. - Для тебя все, что хочешь, малыш, - улыбнулся он мне в ответ. Я заклинанием очистил его и свою одежду и подошел к ящеру. По телу еще гуляли отголоски оргазма и тело было легким, а движения неуверенными. Не полноценный секс, но все же лучше, чем дрочка в одиночестве. Ящер смотрел на меня квадратными глазами, я потрепал его по длинной шее: - Ну, ну, не веди себя как девственница. Как будто ты не знаешь, что такое «спариваться». Ящер в ответ возмущенно фыркнул, а Сора помог мне на него забраться. Напоследок он притянул меня к себе и поцеловал: - Приходи сегодня вечером ко мне в комнату. Я лишь загадочно улыбнулся, пусть гадает, приду я или нет, а я как раз до вечера окончательно решу, нужен ли мне этот роман. Как и планировалось, я в первую очередь заехал в лавку, купил спицу для волос, а потом, выспросив дорогу, поехал к окраине деревни. Полдень только набирал самую силу, и вокруг одуряюще пахло яблоками. Скоро будет сбор урожая, граф наверняка приготовил бочки для сидра или в чем он там его готовит, и начнется самая ответственная работа – изготовление его знаменитого напитка, который славится на всю Империю. Я подъехал к маленькому домику вдовы Руж, на крыльце сидел эльф и чинил кожаный пояс. - Простите, - окликнул я его, - вы Карен? Эльф поднял на меня свои грустные зеленые глазищи и кивнул. - Мне можно с вами поговорить? Это касается вашего жениха. Эльф кивнул еще раз. Я прошел через калитку к крыльцу. - Это же вы жених Сэма? Мне нужно узнать, о чем говорят в деревне, я ничего не могу понять. Управляющий говорит одно, деревенские – другое, а где правда, я не знаю. - Я сам не понимаю, в чем дело, - прошептал Карен и закрыл лицо руками. – В деревне говорят, что он сбежал с девушкой, не спросив разрешения на помолвку, как вор. Как будто бы ему кто-то запрещал жениться на ней. Девушка оставила записку родителям, что уходит с любимым. Но он не мог… понимаете, не мог… Эльф всхлипнул, я сочувствующе похлопал его по плечу, я не умею утешать. - А управляющий? - Он говорит так всем, чтобы не было лишних пересудов, все-таки такой удар по репутации поместья. Служащий сбежал, где это видано, все сразу бы решили, что замалчивается кража или еще, что похуже. Граф не знает истинной причины, управляющий велел мне и деревенским держать язык за зубами. - А вы? – я сглотнул. - Вы решили остаться здесь? - Да, потому что я не верю, - зло прошипел эльф, - я не верю, что он мог так поступить! Видите? – Карен яростно задрал рукав рубашки, на запястье вился браслет тонкой белой татуировки. – Нас благословили Боги! Сэм меня любит и что заставило его совершить такой поступок, я не знаю! Я решил его здесь ждать, скоро сбор урожая и мне тоже найдется дело, проживу как-нибудь… - А переговорник… - Сэм не отвечает, но он жив, ведь татуировка осталась… Он… он очень романтичный, любил мне писать письма и сам просил меня о том же… Говорил, что переговорник это одно, а письма – они живые и что он постоянно перечитывает мои послания… В поместье я возвращался с тяжелым сердцем, неприкрытое горе Карена тронуло меня…