Хелена

Генри Джонс младший — пенсионер. Для археолога быть пенсионером то же самое, что лишиться дыхания обычному человеку. Рана болит, болит все тело, но теперь Джонс не жалеет, что не остался на древних Сиракузах, ведь у него есть Мэрион. — Я благодарна Хелене за то, что ты жив, — сказала она Инди тогда и он запомнил. Просыпаясь по утрам, он все меньше думает о том, что потерял сына — жизнь продолжается. Она в улыбке Мэрион, в ее поцелуях, в ее объятиях… Джонс ощущает, что наконец-то обрел тот угол, из которого не хочется вылезать. Он сдал Циферблат в музей, как и обычно бывало. Его, словно тот Ковчег Завета, отнесли в самое темное помещение и нет вероятности, что тот попадет в плохие руки. Хелена часто его навещает и часто подсказывает, как вернуть ему жену полушутя. Иногда приносит цветы и сует их Джонсу тайком, чтобы он преподнес их Мэрион. Инди становится обыкновенным дедом, который целый день читает газеты и пьет виски. И это ничуть не страшно. Он понимает, что его ранения и межпозвоночная грыжа рано или поздно добьют его, но он знает так же, что будет не один. Мэрион встречает его по утрам улыбкой. Джонс улыбается ей в ответ. Кажется, они не проводили так много времени вместе, как это бывало раньше. Она поначалу только приходила к нему: иногда задерживалась до позднего вечера, иногда оставалась ночевать. Они были словно влюбленные подростки и ни на кого не оборачивались. Джонс потом уже, спустя три месяца, сказал Мэрион: — Перебирайся ко мне насовсем, милая. И та улыбнулась так широко, что нельзя было не растрогаться. Джонс знает, что больше из-за возраста не отправится ни в одно путешествие, но у него есть огромный пласт воспоминаний и его Мэрион, которая, может быть, еще не до конца, но простила его. Хелена смотрит на крестного косым взглядом со смешинками. Джонс усаживается рядом. Проходит несколько минут в полной тишине. И он все же произносит это: — Я так и не сказал спасибо за то, что ты вернула меня… — Обращайся, — она стукает Инди по плечу и усмехается, а Джонс вздыхает и размышляет над тем, чем ему еще можно в ближайшие часы удивить Мэрион. Она теперь его смысл жизни и никто другой.