•
"Гортензии цветут,
Лето в самом разгаре.
Я снова тут,
Стою на реке.
Все жду тебя, и мечтаю увидеть.
Ты солнце мое даже в пасмурный день."
•
Эти довольно красивые слова мягко, окуратными линиями, писал парень одетый в традиционную японскую одежду. Для удобства его длинные голубые волосы были собраны в пучок. Благодаря ему теперь не было опасти, что волосы вдруг замараются в чернилах. За руками же наоборот приходилось следить, иначе мало того, что они зарачкаются, так в добавок он может случайно размазать уже написанные иероглифы. Перечитав свое творение парень немного улыбнулся, после чего осмотрелся по сторонам, видимо в поисках вдохновения. Невольно его небесные глаза остановились на другом парне. Сын флористки. К сожалению об отце не известно практически ничего, разве что сообщение, что он умер на войне. Но мама всегда говорила, что сын очень на него похож. Но сейчас не время спорить и говорить о прошлом, хотя к этому мы ещё вернёмся. Пока голубоволосый просто наблюдал за тем, как парень с короткими серыми волосами срезал цветы, наверное для создания икибаны.•
"Срезаешь цветы для икибаны,
В сегодняшний, столь ясный денёк.
Они красивы и прекрасны,
Но нет цветов тебя чудней."
•
После написания этих строк у паренька появилась лёгкая улыбка. Будь он влюбленным идиотом, то наверняка бы засмущался и выбросил подобные творения. Теперь было предельно ясно, что все это он писал своему возлюбленному. Наконец поднявшись на ноги, голубоглазка отправился как раз к нему. Сероволосый как раз закончил собирать цветы. Поворачиваясь он уже видел кто к нему идёт, а по этому позволил себе улыбнуться немного отпбрасывая строгость. — Добрый день, Зонтик. Смог написать что-то новое? Может выйдет упубликовать. — проговаривает он поправляя очки с толстой оправой. — Добрый день, Куромаку. Написал, но для сборника стихов не хватает. А как твои дела? Икибаны хорошо продаются или так и занимаешься оригами? — уже отвечает Зонтик. Оригами это скорее хобби, которому Куромаку обучает детей. В оснавном детей из влиятельных семей, ведь такие семьи хорошо платят, пусть сероволосый все ещё считал это обычным увлечением. — Сегодня буду составлять новую компазицию, совмещая работу и увлечение. Пока цветов много дела будут идти в гору. — Помолчав Куромаку добавил. — если только успею ко всем букетам сделать журавлей. — Я могу тебе помочь! Журавлей делать довольно просто, ведь так? — Сразу предлогает Зонтик, на что получил одобрительный кивок.•
"Журавлика белые шейка и крыло.
Белоснежное тело, аккуратный хвост.
Маленький клювик, как бусенки глаза.
Но жаль, что не может он летать."
•
Записав эту небольшую зарисовку в своей голове, Зонтик заканчивал наконец складывать последнего журавля. Это было довольно трудну, учитывая что юный писатель довольно часто отвлекался на уже законченные компазиции. Ну а как по другому? Это же безумно красиво! Куромаку в это время ставил на плиту чайник, после чего уже начал готовку. Конечно можно было бы сходить и купить рамэн, но готовить самому в каком-то роде приятней. Пусть даже не выходит сделать ровную и одинаковую форму у онигири. Но это не основное блюдо. Так, закуска. Вообще Куромаку сложно остановить, если он начал готовить, но еда всегда была вся съедина, так как была очень вкусной. Вот закипел чайник, Куромаку убирает его с плиты, при этом ещё смотря за готовкой кукурузного супа. Уже когда добавил все ингредиенты в суп, очкарик стал проверять готовность "Сигурэни", после доливая туда ещё немного соевого соуса. Потом он полил кунжутным сиропом медовые лепешки, а завершил готовку приготовлением "суномоно". Зонтик тем временем уже просто записывал стишок из головы, ведь доделал журавлика. Но вот к нему заглядывает Куромаку. — Я приготовил еду. — произносит он, на что Зонтик сразу встаёт. — Уже иду! Невозможно было отказаться от такого количества вкуснейшей еды, тем более от столь прекрасного повара. Перед едой они естественно сложили руки, благодаря господа за еду, но после всё-таки приступили к трапезе.•
"Моя любовь, увядает с каждым днём,
Так сложно посмотреть, в опустевшие глаза.
Но верю я, что как те птички запоем.
Как только смогу накопить на врача."
•
Строки отчаянья, боли слова. Зонтик запомнит их навека. "Мне осталось совсем немного" — с грустью и улыбкой говорил он всегда. Но морально готов он принять свою смерть. Зонтик не здавался, писал ночь за днём. Ему славу приносили сборники стихов, Икибаны, оригами и забыл, что есть сон. Руки уставали, ныли мазоли, как порезы от бумаги или следы от шипов. Куромаку было хуже, все с каждым днём, Кашель кровью стал чаще, а сила ушла. "Мертвец", "Он выглядит ужасно!", "Не сможет выздороветь, нет" — Твердили люди, не понимая, на сколько сильной может быть любовь. Вся осень пролетела и вот пришла зима, так знакомая нашим героям пора. Ведь именно тогда, в бурю и метель, Зонтика занесло к многодетной семье. Там и повстречал он свою любовь, Но вынуждены вернуться обратно мы вновь. Наконец-то есть деньги, Спасение ждёт. Думал так небоглазый, убегая к врачу. Услышав о проблеме, тот денег принимать не хотел, но Зонтик упрямо стоял на своем. И вот в дом они пришли, Вот только, от Куромаку не осталось ничего. Он лежал на спине, сживая в руке, Журавлиное перо, белое как снег.•
"Чудо мое, небесный журавль,
Хорошо ли живётся в небесной стране?
Я скучаю, милый, вернись поскорей.
Умоляю вернись, я жду у реки."
•
Написав эти строки, Зонтик вырвал листок с ними. После чего сложил в окуратного журавлика. Он обмазал его воском, чтобы тот не утонул. И отправил в путешествие на неопределенный срок. Потом, посмотрев в небо Зонтик вздохнул.. весна, но запах гортензий почувствовал он.. И вдруг слышит, знакомый голос: — Зонтик, это я! Обернувшись небоглазый слез своих не сдержал. Бросаясь в объятия, он кричит: — Не отпущу!.. Под смешок,большие крылья чуть накрыли его.