Глаза наполненные Гелмолимфа

Красные глаза, которые, кажется, состоят из гемолимфа. за его путём простираются многие умершие тела. Как хищник на тихих лапах вступающий дальше по кровавой дороге, он как вода сонная. Как будто не только он любитель чувствовать хересные и приятно-горьковатые тона, во рту, чувствуя, как выпиваешь дары Вакха, кажется, что и он тоже любил приятно горючий напиток, садился рядом и, выливая в токкури алкоголь, протягивая чашу с саке, чтобы вместе залпом опустошить пиалу, которую не слудет так выпивать. Но в это время им всё равно, вместе с проблемами, которые душили, не давая вздохнуть, глоток свежего воздуха. Когда же он познал эту болезненную любовь? С первых алых глаз. Да, именно с этого. когда он взял на руках маленький свёрток. белоснежная кожа и шелковистая. казалось, весь мир застыл, кроме них. Он перестал дышать. Он отчётливо помнит каждую свою мысль, каждое сделанное действие. Как он поглаживал младшего брата. Что - то одновременно такое тёмное чувство появилось в его теле, разливаясь и пуская корни. Откуда знать ему тогда, что теперь их можно выдернуть с его собственным сердцем. Первый, кого увидел Тобирама, был он. Его спокойные, ещё тогда спокойные и пропитанные гемолимфой очи Отото казался взрослым. Откуда у младенца такой взор, он не имеет понятия. Но это его умный младший братик. Он всегда таким был. Отличался от других всем, начиная с внешности, заканчивая характером. Обуздать его резкие слова могут врезаться глубоко, а некоторые совсем спокойны, но жгут посильнее кипящей воды. Или же покорность, которая. Переливается в дерзость, которая не буянила как смерч, а лишь больше опьянела своей горько-сладкостью, похожую на вкус полюбившегося Саке. Мито часто вздыхает, пытаясь переплести их руки вместе, но в место этого получает взгляд черных глаз, которые пьяны. Но Хаширама не выпил и капли спиртного. Что же это тогда за взгляд Он направлен не на неё, а на Альбиноса, проходившего рядом с ними. Запах вяжущий, дурманящий его сознание. Хотелось протянуть свои руки к Тобираме, держащему документы. И всё же он дёргует плечо, останавливая Младшего брата, идущего по скрипучим доскам, въедаясь в бледную кожу. На ступнях Брата Хокаге не было сандалий. Сколько бы раз он не говорил про то, что это не безопасно, а тот лишь отмахивался, говоря всегда, что это ему, как сенсору полезно. После этих слов всегда приходился отступать на один шаг, признавая поражение. -Брат- он осторожен, но только не с ним. Всегда знавший, что Анидзя не причинит вред, сама его чакра ластилась к Отото и всегда старалась даже при спаррингах между ними уменьшить ущерб ударов. Отойдя от всех, они уходят снова попробовать на вкус спиртной напиток, а лучше искусать до крови бледную кожу. Бордовые человеческие укусы видны хорошо. Он его потянет к себе в объятия. Не кто не заберёт Тобираму у него, а кто пытался, у того были выгразаные глотки. Это лишь его снежок с алыми пятнами.