Девушка медленно шагает по крыше многоквартирного дома рассматривая алелый закат, который медленно стал исчезать за горизонтом. Пиная белым носком кеда какой-то камень, который валялся на шершавой поверхности девушка аккуратно подходит к самому краю крыши и садится на невысокий бетонный борт. Свесив ноги она вдумчиво смотрит на перистый и размытые облака, заполнившие всë московское небо этим прекрасным вечером. Хрустально голубое небо давно сменилось на аллелый закат переливающийся различными вкраплениями красного, оранжевого, розового, жëлтого и фиолетовых цветов.
Вдруг сзади слышатся чьи-то тихие, но в тоже время еле различимые шаги, которые девушка кажется научилась различать за километры. Соня не оборачиваясь продолжает любоваться приятным закатом и летним прохладным ветерком колышащим волосы Акатьевой и деревья снизу, которые были рассажены по всему внутреннему двору образовавшемуся между множеством многоквартирных домов, который как один были друг на друга похожи, ведь строились в одно и тоже время, по одному и тому же плану, но от этого не переставали быть по своему уникальными.
Это последний закат этого лета. А дальше идëт суровая и взрослая жизнь. Соня ощущает как на еë плечо ложится чья-то тëплая и маленькая ладонь. Она медленно поворачивает голову и видит Аделию, которая мило ей улыбается, слегка приподняв уголки губ, которые расплылись в лëгой детской улыбке. Она садится рядом и кладëт свою голову ей на плечо томно вздыхая.
—Нам будет сложно прощаться с этим... —тяжело вздыхает Акатьева поправляя непослушную прядь волос на голове Петросян.
—С чем? —спрашивает Аделия окинув девушку смущëнным и уста
вшим взглядом.
—С этими прекрасными вечерними посиделками на крыше. Когда в университет пойдëм времени на них совершенно не останется.
—Ой да ладно тебе, университет это ещë не приговор, будет время для прогулок. Тем более мы поступаем вместе. Прорвëмся. Будут у нас ещë такие вечера, не переживай. —девушка аккуратно ладошкой хлопает Соню по второму плечу, стараясь лишний раз даже не дëргаться, ведь не хотела менять удобное положение на плече Акатьевой.
—Да, прорвëмся... —Соня целует Аделию в макушку и нежно гладит по плечу, совсем как маленького ребёнка, пальцами слегка цепляясь за серую футболку младшей.
—Главное чтобы ты была рядом. —темноволосая поднимает свои карие глаза на девушку и пристально смотрит на неë своими влюблëнными и уставшими глазами, завороженым взглядом.
—Всегда буду Адель, всегда... —Акатьева бросает взгляд на девушку уютно устроившуюся на плече Сони.
На пару минут повисло неловкое молчание. Бросив взгляд на руки Аделия начинает большим пальцем нежно поглаживать кожу на руке Сони. Они сидели в полной тишине наслаждаясь медленно спускающимся за горизонт солнцем и уходящим закатом, который окрашивал небо в различные яркие цвета. Соня освобождает колени и хлопает по ним ладошкой, предлагая, а может и побуждая лечь на них. Аделия покорно ложится и смотрит Акатьевой прямо в янтарно-карие глаза, не сводя глаз с девушки.
—Я кажется забываю как без тебя дышать. —казалось бы в шутку говорит Аделия слегка смеясь, но Соня понимала что от части это было правдой.
Прошлой осенью тяжëлый бронхит с которым Петросян пролежала почти месяц. Год назад поступила в больницу на скорой с крайне тяжëлой формой пневмонии и вот буквально четыре месяца назад Аделия вновь начала задыхаться. На этот раз еë настигла бронхиальная астма тяжëлой третьей степени персистирующей средней тяжести. Это был один из уроков физкультуры на котором при сдаче нормативов еë настиг раковой приступ астмы, расставивший все точки над "и". Ещë в седьмом классе девочка узнала о том что больна тяжëлым заболеванием — астмой. Но тогда болезнь особо сильно себя не проявляла, приступы проходили легче и не были такими частыми как сейчас, когда всë стало становится настолько плохо что Аделия находилась на пограничной стадии между третье и четвëртой степенью бронхиальной астмы. Петросян буквально задыхалась без Сони. Каждый раз когда Акатьева на долгий период оставляла девушку одну, уезжая в другой город к брату, то Аделия начинала задыхаться. И так продолжалось постоянно. Соня была для неë как наркотик без которого было невозможно жить. Акатьева для Аделии как глоток свежего воздуха, которого иногда так не хватало в жизни ещë совсем юной девушки, которой только предстоит начать жить.
—Был бы у меня сейчас холст... —выдыхает Соня рассматривая яркое солнце которое уже вот-вот должно опуститься за горизонт.
—Вернëшься к пейзажам? -спрашивает Петросян начиная улыбаться и по удобнее устраивается на коленях у Сони.
—Если я когда-нибудь вернусь к пейзажам то вмоей жизни всë будет слишком плохо.... —девушка неоднозначно пожала плечами. —Знаешь.... —внезапно Акатьева становится серьëзной и немного хмурит брови. Аделия недовольным и беспокоящимся взглядом начинает пилить девушку требуя продолжить. Соня вздыхает запуская пальце в волосы Аделии. —Я как-то раз прочитала в статье одной что каждый раз, когда умирает художник, то Бог разрешает ему разрисовать небо на прощание. Возможно сегодня умер какой-то творец.—грустно хмыкает носом Соня бегая глазами по ярко-аллелому закату. —Как думаешь, нам бы дали такую возможность?
—Сонь, что за мысли дурные? Переставай нудить. Суицид — это в любом случае не выход.—удивлëнно расспрашивает девушку Петросян слегка приподнявшись на локтях, явно начиная нервничать и беспокоиться за состоянии подруги. Акатьева это замечает и старается максимально отойти от темы. Стресс слишком негативно влияет на человека, а Акатьева знает это как ни кто другой, ведь фактически половину своей жизни прожила с человеком которому стресс не то что был противопоказан, а мог повлечь за собой весьма не приятный последствия. И приступ астмы — это то чего им обоим сейчас меньше всего хотелось.
Соня молча рассматривала невероятно красивые очертания лица Аделии. Девушка не смотря на свой возраст была действительно красивой. Еë хрустальный пронизывающий до дрожи взгляд был ангельски чист и отдалëнно напоминал Соне щенячий. Ведь именно таким взглядом смотрели щенки на своих хозяев когда им было грустно, или просто хотелось человеческого внимания. Она в душе была ещë совсем маленьким ребëнком которому в следующем году уже восемнадцать, а она по прежнему чиста и светла как в детстве. Хотя если посмотреть на Аделию не зная о еë возрасте то ненароком девушку можно было бы спутать с пятиклашкой из-за еë низкого роста и остальных влияющих факторов которые за частую выбивали из колеи. Но Соня любила девушку любой, просто за то что она существует и доставляет тем самым Акатьевой радость. Ведь каждое касание еë губ и нежный поцелуй обжигали кожу девушки приятным теплом, а крепкие объятие и нежные слова со стороны девушки грели Соне душу.
—Адель, мы уже не дети. Это конечно не значит что мы уже совсем взрослые которые будут живут от зарплаты до зарплаты и ненавидят собственную работу, но кем мы вообще с тобой будем, а? Вот кем ты себя видишь лет через пять? —внезапно разрывает тишину и долгие переглядывания своим вопросом Соня, заставляя младшую впасть в тихий и не долгий ступор.
—Ну... В моих планах было вместе с тобой поступить в университет дизайна и отучиться там вместе. Главное чтобы ты рядом была Сонь. —жалобно бормотала Петросян. —На остальное мне уже плевать. Я просто хочу быть рядом с тобой.
Петросян молча прижалась щекой к коленям Сони и тихо всхлипнула. Взяв в свои руки ладонь Акатьевой она пальцем начала водить по ладони вырисовывая на ней различные узоры. Это было их любимое занятие в детстве. Аделия любила таким способом успокаивать себя, вырисовывая на ладонях Сони пальцем невидимые узоры. Она поднимает взгляд на яркое солнце уходящее за горизонт неба.
Последний летний детский день прощается с ними показывая на последок один из самых красивых закатов который только видели Петросян и Акатьева. Лето закончилось, оставляя позади яркие школьные годы и воспоминания. Теперь их ждëт взрослая и не по детски серьёзная и суровая жизнь.
|***|
—Сонь! —звонкий смех Аделии эхом разносится по пустой аллее. Акатьева крутит педали велосипеда и аккуратно поворачивает голову назад, видя как Аделия радостно смеялась продолжая крутить педали велосипеда. —Смотри! —внезапно воскликнула Петросян указывая пальцем на озеро, совсем как маленький пятилетний ребëнок. Девушка притормаживает велосипед и одной ногой становится на асфальт разглядывая красивый пейзаж. Со стороны Акатьевой каждый раз кажется что Аделии не семнадцать лет, а все семь. Она так же как маленькие дети засматривается на что-то и по долгу может за этим наблюдать и об этом говорить. Тенистые деревья приятно шебуршали листвой, а тёплый уже осенний ветерок приятно обдувал лица девушек. Непослушные пряди волос Аделии плавно взмывали на ветру падая на лоб.
—Красиво.—мечтательно и совсем по детски говорит Петросян смотря на алый небосвод.
—Ты так постоянно говоришь Адель.—смеëтся Соня улыбаясь Петросян.
—Потому что правда красиво.
—Не сомневаюсь, солнце.
Они томно вздыхают смотря вдаль заката. Небо было ещё совсем свытлым, но закат уже понемногу начинал поглощать лазурно чистое, голубое небо, затягивая его в красивые оранжевый, красные, фиолетовые и розовые цвета. Они словно отражение в маленькой луже, медленно перемешиваются друг с другом. С большого дуба медленно падают листья. Обрываясь от ветра спадают маленькие жëлуди, падая на осеннюю только начавшую желтеть листву.
—А помнишь тот первый раз? Он был именно здесь?
—Помню Адель... Помню. Этот день я запомню навсегда.
—Тогда мы начали встречаться. —улыбается девушка облокотившись на руль велосипеда. —Это был самый лучший день в моей жизни.
Сильно подувший ветер начал сдирать уже начинающие желтеть на деревьях листья. Аделия и Софья слегка поëжились от прохладного воздуха. Табун мурашек прошëлся по спине и рукам девушек, которые кажется совсем не были готовы к такой резкой смене погоды. Петросян нервно потеряет плечи и отводит взгляд в сторону Сони.
—Поехали домой, уже холодает, а ты в лëгкой футболке.
—Ты между прочим тоже. -возмущается девушка.
—Я не заболею, а вот тебе с астмой переохлаждаться нельзя, не дай бог пневмонию или бронхит подхватишь. —хмурится Акатьева недовольно поглядывая на Аделию. Петросян любила такую Соню, пусть и строгую, но такую любящую и заботящуюся о ней.
—Ну Сонечка... Ещë хотя бы пятнадцать минут. -совсем как маленький ребëнок начинала клянчить Аделия.
—Адель, ты невыносима... -вздыхает Соня, но всё таки остаëтся стоять рядом с Петросян. —Ты самый капризный ребёнок с которым мне доводилось иметь дело.
—Вообще-то мне семнадцать лет.
—А ведëшь себя на все семь. -Акатьева щëлкае девушку по носу и целует в лоб, ладошкой слегка докасаясь до плеча,
—Ты возишься со мной как с маленьким ребëнком, и тебе до сих пор это не надоело? -спрашивает Аделия поджав слегка пересохшие на воздухе губы и повернув голову в сторону собеседницы.
—Я люблю тебя Адель, и мне всë равно сколько нервов времени я потрачу на тебя, просто потому что люблю. Слышишь, люблю! -Акатьева прижимает еë к себе и нежно целует в нос, аккуратно проходясь большим пальцем по нежной щеке.
Они простояли в тишине ещë минут десять нежно обнимая друг друга. Соня согревала девушку своими тëплыми ладошками, заключая в крепкие объятия. Выбираться из них не хотелось совершенно. Мир на мгновение кажется замер. Темноволосая поднимает свои карие глаза на девушку, в плечах и русых локонах которой утопала и нежным взглядом смотрит на неë своими чистыми, по ангельски детскими глазами. Соня молча отстраняется от Петросян и берëт еë за руку намекая на то что им пора возвращаться. Девушка в последний раз поворачивает голову в сторону заходящего за горизонт солнца и мягко улыбается садясь на велосипеде и уезжая в сторону дома вслед за девушкой.
|***|
Они были знакомы ещë с самого начала первого класса. Это было поистине тëплое начало сентября. На внеплановой собрании родительского комитета, в котором состояли матери обоих девочек, они оказались рядом друг с другом. Пустующая рекреация, гробовая тишина. И лишь слегка поскрипывали несколько низеньких лавочек на которыми болтая ногами сидели девочки. На одной Соня, в красивой белой блузке с кучей кружев и в чëрной юбке с белыми колготками и чëрными туфлями, бесконечно теребила в руках русые волосы, собранные в две аккуратные маленькие косички. Рядом с девочкой на полу стоял большой портфель, как полагалось у первоклашек они всегда были громоздкими, с красивыми вырви глазными рисунками, так и на розовом портфеле Сони красовалась большая нарисованная кошечка Мари из любимого Соненого мультика, который она засматривала до дыр. Чуть поодаль от девочки сидела Аделия, на голове которой был сделан красивый высокий хвост, с большим завязанным из ленты, белым бантом. В отличие от Сони на ней была надета рубашка с коротким рукавом, без различных кружев, которые были не к месту, чëрная классическая юбка, и капронки с красивыми чëрнëми туфельками, с такого же цвета бантиками на носках туфель. Девочка теребила в руках маленький брелок в форме беленького пушистого котëнка, который был изображëн на зелëном рюкзаке Петросян. Когда делать стало совершенно нечего и минуты начинали тянуться всë медленнее и медленнее, то от нечего делать Аделия первая подошла к Соне. Она молча села рядом и в какой-то момент решилась начать разговор. Кажется те горящие глаза маленькой Аделии и ту искреннюю улыбку забыть было просто невозможно и она навсегда отпечатается в памяти Сони. С этого начались все Сонены проблемы. С этой чëртовой улыбки. Они на протяжении нескольких часов разговаривали абсолютно на разные темы. Обсуждали любимые фильмы, по долгу обговаривали сюжеты любимых книжек, да и просто расспрашивали друг друга о любимой едет, любимом цвете и ещë о многих бытовых вещах. Так и сдружились девочки, оказавшись рядом друг с другом в нужный момент.
Девушки дружили, с первого класса сидели вместе за одной партой, ходили на различные кружки и просто весело проводили время. А когда Соне пришлось уехать на неопределённый срок к брату в другой город, тогда-то всë и началось. Тот урок физкультуры на котором не присутствовала Акатьева стал для Петросян раковым. При сдаче кросса случился роковой приступ астмы, воздуха стало катастрофически мало и девушка упала прямо на красное покрытие стадиона, едва ли не теряя сознание от недостатка кислорода. Девушка до сих пор помнит то как на мгновение перестала дышать. Когда всего какие-то пять минут ожидания скорой начинали превращаться в адскую пытку и борьбу за собственную жизнь. С тех пор Соня стала личным наркотиком Аделии. Девушка буквально не могла нормально жить без Сони не задыхаясь в бесконечных приступах астмы. Акатьевой по началу даже казалось что она действительно действует на девушку как наркотик, заставляя еë тело со стопроцентным привыкание настолько привязаться к человеку, что организм Петросян по просту не мог нормально жить без существования Сони.
Конец девятого класс. Они сдали первые экзамены и на выпускном отправились гулять вместе с одноклассниками по парку Горькова. Выпускной девятого класса запомнился им отнюдь не окончание девятого класса, не шумной вечеринкой, не последним звонком, а кое-чем другим. Девушки по началу веселились вместе с одноклассниками в парке, кто-то уже успел начать распивать алкоголь, кто-то смеялся вспоминая весëлые школьные будни, и Аделия вместе с Софьей всецело старались влиться в круг выпускников. Обе были одеты в красивые лëгких летние платья, отказавшись от туфлей на каблуках. Но позже они отбились от одноклассников, забредая в самую дальнюю часть парка где практически никого не было. Это была огромная поляна, с ровно скошенным газоном и шикарным видом на большое озеро с фонтанами. Девушки были скрыты от лишних глаз большими деревьями, которые своими тенистыми и массивными ветками создавали прохладный тенëк. Найдя себе местечко они улеглись на газоне смотря на красивый закат в далеке. Аделия положила свою голову Соне на колени, а та бурно рассказывала ей какую-то смешную историю со школы, но в какой-то момент девушки находились так близко к друг другу что Аделия воспользовалась моментом и накрыла своими губами нежные губы Софьи. Девушка от неожиданности удивлëнно посмотрела на подругу, но отстраняться не стала. Она лишь ответила на поцелуй не возражая. Невесомо, еле касаясь губ Акатьева продолжала поцелуй, явно переживая о том, не оттолкнëт ли еë Аделия и не посчитает ли после этого поцелую сумасшедшей. Но она притянулась ближе, скрепив их руку в замок, не давая и шанса Акатьевой передумать о правильности содеянного ими обоими.
С тех пор они стали парой. Официально об этом не заявляла ни Аделия, ни Софья, но этих ненужных для них слов им было и не нужно. Им хватало всего пары взглядов чтобы понять друг друга. Они просто молча перешли со стадии "лучшие подруги" на стадию "пара".
Уже в десятом классе девушки сидели на уроках нервно сжимая под партой руки друг друга и кидая каждый урок молчаливые и уставшие взгляды. Аделия кажется не боялась этих переглядок совершенно, в наглую любуясь утончëнными формами лица девушки, разглядывая их с особым интересом. Во взгляде каждой читалась безграничная любовь...
Ещë с раннего детства Соню тянуло к творчеству. Она обожала рисовать и в основном в еë скетчбуках и тетрадных листах красовались различные красивые пейзажи. Они были невероятно красивыми и Аделия каждый раз изумлëнно и умиротворëнно раскрывала рот от удивления когда видела Сонены шедевры. Но в какой-то момент всë поменялось. В тот переломный момент Акатьева кардинально изменилась, что не укрылось от глаз Аделии. На листах скетчбуков больше не красовалось привычных ярких и необычайно красивых пейзажей, в которых Аделия каждый раз видела сокрытый смысл понятный только Соне. Соня не рассказывала почему перестала их рисовать, и видя реакцию девушки Петросян на своëм не настаивала, хотя интерес всë равно был.
После как получилось набить руку пошли Аделькины портреты, заменившие Соне когда-то полюбившиеся пейзажи. За урок Акатьева успевала сделать один такой портрет и вручит его девушке. Вся домашняя папка Петросян была битком набита такими портретами в которых была вложена вся душа Акатьевой. И Аделия ценила эти рисунки кажется больше чем сама Соня.
Когда в одиннадцатом классе плотно встал вопрос об поступлении, то девушки лишь отшучивались что вместе поступят в один университет и отучатся на одну и туже специальность. Но когда время медленно подходило к выбору предметов для сдачи, то они и не думали что их шутки на самом деле перерастут во что-то серьëзное. По итогу Аделия решила вместе с Соней поступать на дизайнера. Ещë с подросткового возраста Петросян пробовала себя в рисовании каких-то простых рисунков. Например натюрмортов или тех же пейзажей. Но учителя лишь недовольно пожимали плечами и давали подзатыльники за каракули в тетрадях, говоря что Аделия плохо влияет на Соню. Но им было всë равно на слова учителей.
А потом, в последнюю, четвëртую четверть одиннадцатого класса, когда обстановка накалялась сдачей ЕГЭ вновь случается серьёзные приступ. Стресс и тяжëлая нагрузка на лëгкие при сдаче нормативов на одном из уроков физкультуры дают своë и девушка была вынуждена вновь бороться за свою жизнь. Аделия вновь ощутила то самое чувство беспомощности и бессилия, которое возникло у неë в тот раковой день седьмого класса. Она вновь не дышала, пытаясь уловить губами хотя бы малую дозу кислорода. Но вовремя подоспевшая бригада парамедиков спасла ей жизнь, помогая вновь вдохнуть такой важный для кислород. Уже в больнице девушка узнала о том что еë состояние значительно ухудшилось и бронхиальная астма всего за четыре года перешла с обычной первой стадии на довольно тяжëлую третью персистирующую средней тяжести стадию астмы. Так и началась весëлая череда событий в жизни обоих девушек, которые были готовы бороться друг за друга не покладая рук.
Сошлись девушки практически сразу после сдачи экзаменов. Альбина сказала что против того что девушки решили жить вместе не была. Она даже наоборот поддерживала их, считая что две женщины в доме это хорошо. Как минимум порядок всегда будет, да и самой ей так было спокойнее. После того как Альбина развелась с Дмитрием, то сильно переживала за дочь, и посчитала что жизнь с подругой поможет ей отвлечься от своих проблем и погрузиться с головой в учëбу. А вот с матерью Аделии девочки много беседовали. Та ни в какую не хотела отпускать дочь с еë астмой жить отдельно после того момента как она внезапно начинала очень серьëзно заболевать. Но Соне в конце концов удалось еë уговорить приводя в качестве аргументов кучу всего, начиная с того что добираться до университета так будет гораздо проще, заканчивая тем что Соня будет следить за Аделией и еë мать может быть уверена в том что еë дочь будет в целости и сохранности. Так и сошлись девочки, потихоньку перетаскивая свои вещи в новую квартиру. Изначально переехали только бытовые вещи по типу одежды, средств гигиены и учебников. А потом переехали и Сонин мольберт с кучей картин которые она рисовала как под гипнозом, каждый раз сама того не осознавая, и большое количество красок с кистями.
Женщины до сих пор считали дочерей просто лучшими подругами, а на самом деле даже и не подозревали какая химия творилась между ихними дочерями. Друзья часто пугали Аделию и Соню бытовухой и вечными ссорами, но Альбина оказалась правы в том, что две девушки дома правда будут поддерживать чистоту. А если брать брезгливость Сони в этом плане, то по другому быть просто не могло. В отношениях царила и царит полная гармония и понимание. Всë было так хорошо что кажется в это и поверить было не возможно.
|***|
В гостиной тихо шумит голос диктора который ведëт новости по первому каналу. Аделия лежит на мягком белом ковре в гостиной, обложив себя карандашами разной мягкости, ноутбуком, пеналом с остальными вещами и огромным ватманом формата "А1", на котором уже виднелись очертания некого наброска вазы, различных тканей и других мелких предметов которые нужно было проштриховывать. Рядом стоит полу выпитая банка из-под какого-то энергетика который Петросян взяла у Акатьевой, хотя та была кажется категорически против того чтобы Аделия их пила. Но разве когда-то Петросян останавливали эти запреты? Жестяная банка была выполнена в кислотно-зелëном цвете с различными языками пламени чëрного цвета. Рядом стояли ещë пару пустых жестяных банок и листы бумаги. Большие панорамные окна с выходом на балкон открывали девушке вид на красивое вечернее небо. Очередная бессонная ночь и куча долгов. Поломанный грифель и полупустые банки из под энергетиков. Казалось бы, именно так выглядит комната художников в ночь перед подготовкой к сессии. Открытое на распашку окно впускало в комнату хоть немного свежего воздуха, который приятным и прохладным ветерком приходился по всей гостиной. А точнее большая часть воздуха дула Аделии прямо в спину.
—Адель, ты либо поднимайся с ковра и одевай сверху ветровку, либо закрывай окно. Тебя же продует. -возмущается Акатьева сидя на диване в позе лотоса. В руках у девушки виднелось несколько учебников открытых на определëнных страницах и листы бумаги, исписанные грифельными очертаниями натюрмортов.
—Не продует. -возражает Аделия уткнувшись недовольным взглядом на девушку.
—А я говорю продует. -Соня берëт с дивана ветровку и накидывает еë на плечи девушки. Приятное тепло проходится по плечам слегка согревая их.
Петросян остаëтся лишь недовольным взглядом пилить Соню. Пусть излишняя забота и выбешивала, но принимать её от Акатьевой было очень приятно. Аделия любила заботу со стороны Сони и пусть и через психи и недовольства, но принимала, ведь понимала что именно так Сони проявляет свою любовь к ней.
—Ну и где мой маленький капризный ребёнок? Даже возражать не станешь? -удивляется русоволосая кидая на девушку удивлëнный взгляд.
В ответ поступает лишь отрицательный кивок. Девушка берëт в руку карандаш и поудобнее сев продолжает работу над ватманом.
Повернув голову на девушку, она ожидала ответа. Та посмотрела на Аделию в ответ, моргая уставшими глазами, поправляя волосы одной рукой. Губы были искусаны в кровь от стресса, а руки немного подрагивали всё от него же. Русые локоны были заправлены за ухо.
—Я заебалась. -подняв на Петросян взгляд нудит Софья. —Очень хочу оспорить твои слова по поводу того что универ не повод для суицида.
—Думать даже не смей о таком Сонь! —возражает темноволосая с явным испугом в глазах, но через пару секунд продолжает. —Ну не нуди, Сонь. Осталось немного совсем и мы сессию закроем. -Петросян тяжело вздохнула подняв взгляд на русоволосую.
Смотреть на такую Соню было адом. Девушка казалось такой измученной и уставшей что хотелось прижать еë к себе и бесконечно обнимать не переставая. Она казалось такой беспомощной и одновременно красивой что Петросян не могла оторвать от девушки взгляда.
—Не нудю. - отозвалась Соня, допивая жидкость из жестяной банки от энергетика. Аделия показала той язык и недовольно отвернулась в сторону окна. Просидев так минут пятнадцать девушка вдруг сказала:
—Это слишком красиво чтобы быть явью. -вздыхает Петросян рассматривая красивый вид из окна, на вечернюю Москву. Девушка продолжает набрасывать простым карандашом очертания натюрморта из ваз, тканей, пенопластовых кубов, сфер и разных треугольников.
Казалось бы, монотонная, скучная работа, но Петросян видела в этом и долю красоты. Соне же никогда это особого удовольствия не приносило. Нудная штриховка, построение перспективы и вырисовывались деталей превращались в рутину. Аделии же было в радость часами выводить работу до идеала.
—Что именно? -спрашивает Софья.
—Закат. Он такой красивый... Он не может быть явью. -всë тем же грустным взглядом девушка продолжает смотреть на облака в окне.
Акатьева сидела рядом на диване, перелистывая одну за другой страницы учебника по истории искусств. Изучение цветового круга, построения перспективы, штриховка. Изучение всего этого так выматывало что желание учится отпадало напрочь, ещë в начале сентября.
—Почему же ты так в этом уверена? -спрашивает Соне откладывая учебник в сторону, опускаясь возле Аделии на пушистый ковëр.
—Все закаты слишком красивые... В этом мире не может быть столько красоты. -вздыхает Аделия поворачивая голову в сторону Сони.
—Ну почему же? Закаты — это исключение. Они созданы природой и отличаются лишь тем что их можно увидеть только один раз. Такого же закаты ты не увидишь никогда. В этом их особенность.
—Мы больше никогда не увидим тот закат на крыше тридцать первого августа?... —рассуждает Аделия совсем как маленький ребёнок. Соня даже по началу кажется что она разговаривает не с семнадцатилетней взрослой девушкай, а с ещë совсем маленьким семилетним ребëнком.
—Никогда.. Могут быть похожие на него, но закат того вечера был такой один.
Аделия томно вздыхает и поднимает голову вновь уткнувшись в красивое небо. Она молча встаëт с пола и забирая свои вещи идëт в комнату. Соня же такого деста со стороны младшей не поняла, и удивлëнно бровями, но ничего не сказала, продолжив работу над рисунками и пролистыванием учебников.
Тусклый свет лампы освещает рабочий стол, на который Аделия ложит ватман и кучу набросков. Карандаши и кисти приземляются следом на гладкую поверхность стола, издавая не приятный звенящий звук. Девушка берëт в руку карандаш, а дальше как в тумане начинает продолжать работу.
|***|
Аделия проснулась примерно ближе к пяти часам утра совсем ничего не понимая и осознавая. Девушка заснула прямо на столе, за которым работала над несколькими работами для университета. Поломанный грифель, испачканные руки и половина проделанной работы — это всë что видела Аделия сонным взглядом бегло осматриваясь и пробегая по столу. В горле жутко пересохло. Чувство жажды кажется на пару минут было гораздо сильнее сонливости и усталости и девушка потирая сонные глаза голыми пятками пошлëпала в сторону коридора. Открыв дверь она прошлась по тëмному коридору, рассматривая его с неким любопытством. Затем забрела на просторную и светлую кухню. Подойдя к крану девушка взяла со стола прозрачный стакан и прокрутив кран в нужную сторону открыла его налив в стакан холодной воды. На столе по мимо стакана лежал простой карандаш. Это не было чем-то не обычным, даже на оборот казалось обыденным, тем более в квартире где живут двое художников. Взяв со стола простой карандаш девушка побрела в коридор со стаканом воды, параллельно испив из него не много жидкости.
Петросян заходит в гостиную со слегка ещë сонным видом. В глаза тут же бросается Соня которая сидит за мольбертом в потëмках и рассматривает в окнах выходящих на балкон невероятно красивый рассвет. Казалось бы, Аделия уже сотни раз видела закаты и рассветы на крыше, но этот был как-то по особенному другим. Что-то внутри так трогало за душу что Аделия и сама кажется завороженно смотрела на рассвет не отводя взгляда. Немного пройдя в комнату Аделия впала в ступор. Соня сидела за мольбертом, в руке держа кисточку с набранной краской красивого пастельного оттенка, девушка выводила очертания пейзажа. От увиденного в горле встал неприятный ком, а руки начинали предательски дрожать.
—"
Она ведь говорила что никогда не возьмëтся за кисти и рисование пейзажей." -одними только губами и шепчет себе под нос Петросян изумлëнно рассматривая Акатьеву. Из рук предательски выпал карандаш который девушка взяла со стола и тот с тихим стуком упал на пол. Акатьева нервно оборачивается и видит испуганный взгляд Аделии.
—Адель, ты чего? -не понимающе спрашивает Соня переводя всë своë внимание на испуганную девушку.
—Ничего. -заикаясь говорит та продолжая смотреть на облака, очертания которых так аккуратно были выведены карандашом на холсте.
—Ты уверена? -переспрашивает девушка. Кисть в еë руке нервно начинает теребиться из стороны в сторону, но русоволосая старается контролировать этот процесс, чтобы брызги кисти не попали на одежду, пол и на мольбертом с картиной. Лицо Сони в темноте освещалось лишь заходящим солнцем которое игриво переливалось и отражалось красивыми лучами на лице девушки. Русые локоны чуть ниже плеч были распущены и лишь несколько прядей были сзади аккуратно заколоты заколкой. Акатьева была невероятно красивой в таком образе.
Петросян лишь быстро начинает кивать головой и ставя стакан на стол так и не допив из него воду идëт в сторону спальни откуда и пришла. В подсознании слишком сильно засел образ Сони, рисующей пейзаж из множества многоквартирных домов и невероятно красиво неба.
|***|
Понедельник — день тяжëлый, скорее всего почти каждый человек слышал подобную фразу, вставая ранним утром на учëбу или работу после нескольких дней отдыха, после которых каждый раз сложно перестроиться на нормальный режим работы, который нормально восстанавливается только ближе к пятнице, а начиная с субботы подобный круговорот повторяется сново и сново, как в замкнутом круге из которого нет выхода. Вот только в квартире Софьи и Аделии утро понедельника больше напоминает хаос нежели неудачное начало дня. Будильник который был заведëн ещë с вечера, был благополучно пропущен мимо ушей и девушки проспали, поняв это только через пятнадцать минут после времени к которому им нужно было встать. В попыхах Акатьева вскочила с кровати, и на автомате выключив будильник убежала в другую комнату будить девушку, которая спустя пару минут снова падала на кровать, начиная засыпать. Соня же бегала по всей квартире, в попыхах пытаясь найти в комнатах хоть что-то, но в доме с полным бардаком после бессонной ночи обоих девушек, что казалось невыполнимой задачей. Акатьева бегает по всей квартире, в одних несчастных чëрных брюках, в поисках своей излюбленной белой футболки, проклиная всë и всех, пытаясь на ходу в этот же момент собирать ещë и сумку с работами которые сегодня нужно было сдать преподавателям.
—Твою мать!! —повторяет девушка из раза в раз, бегая по гостиной, собирая свой пенал с карандашами, заточкой которых можно было бы ненароком убить, несколькими ручками, клячкой и набором кистей разных размеров и форм. —Деля, ты мою футболку не видела?! —с кухни слышится непонятный грохот, но ответа на заданный вопрос так и не поступает. —Аделия!
В следующую минуту из кухни выбегает Петросян, забегая в гостиную, едва ли не снося с ног Акатьеву, стоящую по середине комнаты. В руках у девушки был чëрных рюкзак, на половину заполненный учебниками и листами бумаги. Она нервно оглядываясь по сторонам что-то искала, точно также как и Соня пару секунд назад.
—А флешка моя где? —следом задаëт вопрос Петросян, округлив глаза. —Я перерыла всю квартиру, найти не могу. —девушка начинает беспорядочно перебирать предметы на полках в гостиной, в надежде отыскать пропавшую флешку с презентацией, которую ей нужно было сделать в качестве дополнительного задания от преподавателя истории искусств. —Футболка твоя на верхней полке в шкафу лежит, я вчера только постирала.
Девушка садится на диван, вспоминая куда могла положить несчастную белую флешку.
—Флешка чëрная? —уточняет Соня, заходят в спальную, доставая с верхней полки аккуратно сложенную белую футболку, с несколькими английскими надписями, перевод которых Акатьева не знала, да и в принципе не то чтобы интересовалась их переводом.
—Нет белая, с зелёный полоской. —кричит Аделия, поднимаясь с дивана, а Соня в этот момент натягивает футболку на голову. Одевшись она вышла к девушке и продолжила вместе с ней искать флешку Петросян.
—Ты в рюкзаке искала?
—Весь перерыла, нет еë там. —тяжело вздыхает Аделия, ещё раз проверяя карманы чëрного рюкзака на наличие белой флешки в нëм.
—А в моëм смотрела? —уточняет Соня, подняв свой портфель с пола, который был небрежно брошен рядом со светлой деревянной тумбочкой, на которой лежало пару книжек, красивый светильник с обажуром и на самом краю тумбы Соня краем глаза замечает белую флешку Аделии, которую та так старательно искала всë утро.
—Дель, я прибью тебя! —Акатьева берëт с тумбы белую флешку, сжимая еë в тëплой ладони и направляется в сторону девушки, пытающейся найти в утреннем бардаке свою потерянную флешку.
—Нашла?! — спрашивает Аделия подбежав к Соне.
—Повезло же тебе со мной, так бы без зачëта по истории искусств осталась бы. —русоволосая чмокает девушку в макушку и поглаживает по плечу с новым буквально через пару минут вспоминает о том что она опаздывают в университет и подрывается с места продолжая собираться. —Одевайся быстрее мы опаздываем! —кричит Соня, быстро натянув на плечо рюкзак и выбирает в просторную и светлую прихожую, забирая с полки одну пару небольшой связки ключей, с милым брелоком плюшевого медвежëнка, прицепленного к связке ключей. Девушка берëт с крючка чëрную кожаную куртку и натягивает еë на себя. Аделия поспевает следом, накидывая на плечи синюю джинсовую ветровку с различными нашивками и милым вышитым из красных ниток сердечком на одном из рукавов ветровки.
—Опять в моей футболке пойдëшь? —уточняет Соня, остановившись у порога начиная разглядывать девушку. Одной рукой нежно поглаживая плечо Аделии и заводит лишнюю прядь волос девушки за ухо, разглядывая девушку так внимательно, как будто видела в последний раз, стараясь запомнить каждую мелочь.
—Конечно, слишком люблю твои футболки и твой запах. —девушка улыбается совсем как маленький котëнок, натягивая на ноги кеды тëмно-бардового цвета, зашнуровывая их, затягивая по сильнее шнурки, чтобы они не развязались через пять минут интенсивной хотьбы.
—Ты ингалятор взяла? —на последок уточняет Соня, предполагая что младшая могла благополучно забыть его при спешке в сборах.
—Блять...—Петросян начинает быстро шариться по карманам ветровики и рюкзака, в поисках белого ингалятора. —Ну только что же ложила в портфель. —возмущается Петросян продолжая рыться в портфеле. Через пару минут достаëт из внутреннего кармана тëмного рюкзака свой ингалятор и ложит его в карман своих брюк, направляясь вместе с Соней к входной двери. Параллельно с этим темноволосая быстро забирает с полки связку ключей, с красивым брелоком в виде маленьких цветков сиреневых лилий и выходит на лестничную площадку закрывая за собой дверь, прокрутив ключ в замке несколько раз.
|***|
Девушка сидит на невысоком бетонном борту, мокрой от недавно прошедшего дождя крыши многоквартирного дома. Холодный октябрьский ветер неприятно дул в лицо, заставляя русые, выбившиеся из низкого хвоста пряди волос взмыть в воздух. Девушка нервно перебирает тонкими пальцами в карманах чëрной кожаной куртки белую полупустую пачку сигарет, которая на свету отдаëт своей блестящей упаковкой разноцветные блики. Аккуратно достав пачку из кармана она тонкими пальцами берëт одну сигарету и поджигает еë зажигалкой. Сделав небольшую затяжку аккуратно указательным пальцем стряхивает пепел с сигареты, на прохладный бетон. Начала курить она ещë в конце девятого класса. Это был достаточно тяжëлый период еë жизни который в перемешку с подготовкой к экзаменам заставил нервы Софьи сдать окончательно. Сидя на школьной крыше в один день она познакомилась с мальчиком из параллельного класса, который предложил Акатьевой покурить, чтобы снять накопившийся стресс. Та по началу отнекивалась и отказывалась, но под напором парня всë таки попробовала. Тогда и научилась снимать стресс курением. Но рядом с Аделией этого делать не получалось. Акатьева считала это не честным по отношению к больной Аделии. Курение плохо сказывалось бы на ней и ë проблемах с лëгкими и Соня это прекрасно понимала. Она много чем жертвовала ради девушки. Даже иногда казалось что Акатьева всю свою жизнь была готова отдать девушке, в ущерб себе. Закономерность в болезнях подруги она заметила практически сразу после того как та уехала на недолгий срок к отцу в восьмом классе. В младших классах это ещë объяснялось не окрепшим здоровьем, но став старше Соня чëтко видела закономерность, и понимала что Аделия стала от неë зависима.
От нахлынувших воспоминаний стало жутко неприятно. Понимать что от тебя и твоих поступков зависит чья-то жизнь было с каждым разом всё труднее и труднее. И Соне не хотелось принимать того факта что вся ответственность за чужую жизнь ложится на еë хрупкие плечи. Глаза предательски заблестели, вот вот готовясь наполнится новой порцией слëз. Мокрыми дорожками одна за другой катились по щеке. Глаза моментально начинали краснеть, а капиляры в них полопались от усталости и накатившей истерики, и русоволосая привычно шмыгнула носом глатая горькие слëзы. Девушка подносит рукав чëрной кожаной куртки к носу и тихо всхлипывает пропуская сквозь дрожащие пальцы мелкую дрожь и мурашки которые накатили от прохладного воздуха и волнения.
Девушка засунула руки в карманы чëрной кожаной куртки и положила в один из карманов пачку сигарет с зажигалкой. Одежда с карманами уже стала являться неотъемлемой частью Сони. Без них она не ощущала себя полноценной, это больше начинало походить на зависимость. Например в карманах еë толстовок или чëрной кожаной куртки пальцами всегда можно было нащупать запасной ингалятор, который в любой момент мог понадобиться еë девушке. Астма Аделии всего за несколько месяцев уже успела настолько сильно въестся в голову что носить с собой запасной ингалятор вошло в привычку. Так и сейчас, в карманах чëрной кожаной куртки лежало казалось бы две абсолютно не совместимые вещи, пачка сигарет с зажигалкой и астматический ингалятор. Любой другой человек не зная ситуации сказал бы что Соня чëкнутая, ведь только самоубийца смешивал бы такие две абсолютно не совместимые вещи как астма и курение.
Сколько себя помнила Соня всегда заботилась об Аделии как о младшей сестре, в той или иной степени. В детстве всегда давала на переменах списывать не сделанную вовремя домашку, всегда поддерживала Петросян когда та нуждалась в ней, многому учила, вместе с ней любила готовить и просто любила проводить время вместе с девушкой. Да даже став старше она кажется всë больше и больше отдавала всю себя ей. Еë маленькой Аделии. Но чем больше она отдавала, тем больше в этом нуждалась сама. Зависимость слишком сильно давила. Акатьева не была готова становится для кого-то жизненно нужной, пускай даже для самого близкого человека, которого безумно любила. Эта ответственность с каждым днём сжигает всë сильнее. Соня просто не готова быть жизненно необходимой даже для самой себя, что уж тут говорить о человеке для которого ты стал зависимым.
Внезапно в голове что-то перемкнуло. Мысли о суициде посещали Сонено голову уже не в первые, но почему-то каждый раз Акатьева понимала что если она умрëт то еë поступок будет слишком эгоистичным по отношению к больной Аделии которая фактически не могла без неë жить. Но почему-то именно сейчас эта мысль засела где-то глубоко в подсознании и кажется не собиралась уходить совсем? Соня аккуратно приподнялась с выступа и встала на ноги, стряхнув грязь с чëрных брюк и слегка отходит от края крыши.
Она лишь молча шагает по пустующей шершавой поверхности крыши и пинает кроссовками землю. Акатьева шумно вздыхает, встряхивая руками и начинает слегка перебирать в ладонях пальцы. Красивое хрустально-голубое небо. Такого красивого Соня ещë не встречала кажется никогда. Оно было лазурно чистым и таким завораживающим. Прямо как Аделия, в чьих карих, безумно чистых и ангельски милых глазах она тонула. Тонула уже годами, с каждым разом влюбляясь всë сильнее.
В какой-то момент Соня перестала беспорядочно бродить по крыше и остановилась у самого края вставая на бетонный борт. Захотелось закончить все свои мучение одним неловким действием. Желание жить как-то резко еë покинуло затуманивая с каждой минутой разум всë больше и больше кажется не давая и шанса нормальным мыслям перекрыть навязчивые, которые с каждой минутой затуманивали разум всë сильнее.
—"
Знаешь Сонь, не важно, сколько закатов и рассветов мы встретим вместе. Важно — какими они будут. -тихо говорит Петросян лëжа на коленях Сони. Девушка перебирает пальцами тëмные пряди волос девушки. Аделия поворачивает голову и встречается взглядом с карими глазами на против. "
Воспоминания больно бьют по сознанию и всплывают в неясной картине. Девушка одной ногой перевешивается и уже была готова упасть с мокрого покрытия бетонной крыши. Одна нога понемногу начинает соскальзывать и девушка громко вскрикивает начиная падать. Больно падая на бедро одними руками хватается за бетонный борт покрытия крыши. Инстинкт самосохранения кажется в кои-то веке начинает работать. Пытаясь перевести и без того тяжëлое дыхание девушка аккуратно пытается залезть обратно на бор, что даëтся непосильным трудом. Руки начинают трястись от пережитого буквально пару секунд назад шока. Руками по крепче зацепившись она инстинктивно смотрит вниз. Высота в пятнадцать этажей отрезвляюще приводит голову в порядок и одновременно пугает. Голова начинает кружится и сильно зажмурившись Соня сглатывает тяжëлый вставший в горле ком и подьтягиваясь руками старается залезть на бетонный борт. Вспотевшие от страха ладошки начинают скользить по гладкой поверхности. Девушка впервые за несколько месяцев начала ощущать хоть что-то. В последний месяц девушка была крайне подавленной и закрытой в себе, накатившая апатия забирала все силы и Соне казалось что смысла в еë жизни просто не существует, так же как и эмоций которые она не проявляла от слова совсем. Она почувствовала себя живой в первые за несколько месяцев. Желание жить прошло в самый последний момент когда казалось бы она уже практически стояла на волоске от смерти, но у Бога похоже были свои планы на Соню, раз он решил дать ей ещë один шанс. Девушке удаëтся слегка подтянуться на руках и она ставит одну ногу на карниз крыши, с облегчением вздыхая. Переставляя ноги у неë получается вновь забраться на бетонный борт крыши. Дрожь с периодичностью проживала вам тело до нитки.
Девушка с сильным тремором в рука отползает от края крыши и обхватив колени трясущимися руками садится на шершавую поверхность. Слëзы вновь накатывают, но уже с новой силой. До сознания девушки кажется только сейчас начинает доходить что она только что чуть не попрощалась со своей жизнью по собственной глупости. Она молча глотает горькие слëзы, пытаясь утихомирить бешенный ритм сердца, которое с каждой минутой пропускали пульсирующий в грудной клетке удар. Делая глубокий вдох на трясущихся ногах девушка поднимается и медленно начинает ступать ногами по поверхности крыши. Она мельком осматривается и идëт в сторону выхода, начиная заламывать пальцы на руках от стресса. Открывая дверь, девушка тут же хватается ладонями за перила и впервые за пару минут ощущая себя в безопасности она отпускает поручень перил и устремляет свой взгляд на типичные, белые стены подъезда. Кажется она видела подобные уже сотни тысяч раз, в точно таких же многоквартирных домах, что в принципе не было чем-то удивительным. Большенство квартир такого типа строилось по одному и тому же плану и над покраской стен мало кто запаривался.
И вот она ступает ногой на первую ступень лестничной площадки. Девушка аккуратно ступает вниз, докосаясь холодной ступеньки носком кроссовка. Всë ниже и ниже, и с каждой ступенькой дышать почему-то становится тяжелее. Стены как-то неприятно давят, но при этом девушка ощущает полное спокойствие. Отсутствие звука кажется отсутствием всего. Соня вновь ощущает непонятную пустоту внутри себя и облегчение. Каждый шаг и каждая ступенька лестницы. Софья запоминает всë. Правда не понимает зачем. Она ложит одну руку на перила лестницы и опускается на лестничный пролёт пятого этажа. Сглатывает неприятный ком вставший в горле и одну руку опускает в карман чëрной кожаной куртки, нащупывая руками Аделькен ингалятор. Слëзы почему-то вновь начинают течь из глаз когда девушка пальцами нащупывает в кармане белый ингалятор. Тихая истерика кажется начинает медленно переходить в нарастающую паническую атаку. Девушка смотрит вниз. До выхода осталось всего четыре этаже. Четыре каких-то этажа и она сново окажется на земле, которая почему-то стало вдруг такой родной. Про себя девушка начинает считать в голове каждую ступеньку и каждый сделанный шаг. Не знает зачем, просто так было нужно, она это чувствовала. И вот заветная дверь показывается в последнем лестничном пролëте. Девушка быстро пробегается по оставшимся ступенькам первого этажа и спрыгивает на бетонную поверхность подъезда, одной рукой докасаясь холодной металлической ручки двери. Девушка аккуратно дëргает за ручку и не с первого раза, но потянув дверь от себя наконец-то открывает еë. Акатьева вдыхает свежий и прохладный воздух. Всего какие-то пятнадцать минут проведённых в подъезде казались невыносимой пыткой. Девушка глубоко вдыхает лёгкими прохладный воздух, который приятными мурашками проходится по телу Сони и девушка вздыхает с облегчением.
Акатьева медленно идëт по асфальтированной поверхности тротуара. Казалось бы ещё пятнадцать минут назад она стояла на крыше многоквартирного дома, по тротуару возле которого идëт сейчас, и думала совершить не поправимое. Вспоминая события пятнадцатимитутной давности хотелось выписать себе сильного леща за такие не обдуманные и импульсивные действия. А ведь еë сегодня могло и не стать, и всему виной было одно неосторожное, необдуманное действие. Всего один шаг отделял еë от печального исхода. Встряхнув головой Соня немного поëжилась потирая плечи. На телефон лежащий в кармане вновь приходит уведомление и девушка спешит проверить журнал уведомлений. Ветер медленно шатает деревья, листья с которых так и стремятся оторваться от веток и улететь куда-то далеко. Либо же упасть вниз, становлюсь часть одного большого осеннего покрывала, которое не редко становится покрытым грязью. Так и в жизни. Ты либо достигаешь цели улетая в даль своих мечт и исполняешь их, либо же становишься частью прогнившего общества и смиряешься с ситуацией начиная тонуть в своих проблемах. Тенистые деревья посаженные вдоль тротуара на дворе окружëнном многоквартирных домов отдавили прохладную тень. А большие клумбы с разнообразными кустарниками и цветами рассаженные в клумбах возле деревьев делали улицу живой. Хотя на дворе был конец октября и подобное цветение деревьев и кустарников не было естественным в Москве под конец осени.
Русоволосая включает телефон и видит пришедшие в телеграмме сообщения от Аделии. Уголки губ расплываются в лëгкой улыбке.
Аделькинс 15:10
Сонь, ну ты скоро прийдëшь? Пары закончились ещë два часа назад
Девушка медленно начинает печатать сообщение, не с первого раза попадая по кнопкам на клавиатуре слегка ещë трясущимися пальцами рук. Шагает по тротуару размеренным и широким шагом, вдыхая лëгкими приятный свежий воздух, с запахом отцветающих растений.
Вы 15:23
Прости Адель, в деканате задержалась, а потом решила прогуляться немного
Аделькинс 15:24
Ну ты же обещала встретиться со мной после последней пары... А по итогу я шла домой одна...
Вы 15:26
Ну прости, Аделька. Хочешь сегодня вечером прогуляемся по ночной Москве? Заглажу свою вину клубничным мороженым?)
Аделькинс 15:30
Манипулятор... Знаешь же что люблю и отказаться от предложения не смогу
Вы 15:32
Знаю, поэтому и предлагаю)
Аделькинс 15:34
Ну ладно, так уж и быть, прощу тебя, манипуляторша
В этот момент девушка ощущает под ногой необычную рефлëнную поверхность тротуара, предназначенную для слепых людей, которая заставляет Акатьеву оторваться от печатания текста в мессенджер. Девушка спотыкается носком кроссовка и замечает впереди пешеходный переход. До ушей доносится тихий писк светофора, который оповещает о том что горел зелёный свет. Девушка тяжело вздыхает и оглядывается по сторонам, замечает возле светофора небольшое скопление людей. Чуть подальше от тротуара ведущего к детской площадке стояла молодая женщина с маленькой девочкой, судя по всему с дочерью, с двумя милыми русыми косичками. Несколько мужчин в деловых костюмах с пиджаками кажется спешили на роботу, молодая парочка держась за руки смотрела друг другу в глаза. И лишь одиноко идущая Соня выбивалась из толпы. Девушка ступает ногами на асфальтированную поверхность проезжей части, аккуратно переступая не высокий борт тротуара и идëт прямо по пешеходному переходу, в тот момент когда в чате появляется новое сообщение от Аделии, на которое девушка хотела ответить открытая мессенджер.
Аделькинс 15:40
Только чур с тебя два клубничных
В воздухе появляется неприятный запах жëнной резины. Скрежет тормозов начинает доносится до ушей Акатьевой. Пьяный водитель легковой машины начинает беспорядочно прожимать кнопку гудка. Ещё и не с первого раза попадая по нему, что уж там говорить об управлении автомобилем. Соня лишь на секунду успевает повернуть голову отрываясь от переписки с Аделией, на громкий звук гудка машины, как перед ней виднеется пара ярких бьющих светом жëлтых фар которые неприятно слепили в глаза. Через секунду раздался громкий хлопок и лязг шин, стëртых сцеплением об нагретый не таким видным, но палящим солнцем, асфальт. А затем уже и слышатся громкие смешанные крики. Телефон выпадает из еë рук и падает на асфальт ударяясь углом телефона о твëрлую поверхность. Защитное стекло на телефоне разбивается и на экране появляются мелкие трещины, а разбитое стекло разлитается в разные стороны, и случайно режет Соне ладонь. Всë произошло буквально за несколько секунд. Соня ощущает как затылком приложилась к твëрдой поверхности горячего асфальта, а спина начинает неприятно колоть и болеть. В нос ударяет резкий и непритный запах дыма и стëртой сцеплением резины. Акатьева ощущает как веки наливаются свинцом, а дышать становится практически нереально. Как будто на грудь положили огромный камень который вот вот раздавит девушку. К Соне сразу же подбегают люди, пытаясь сделать хоть что-то. Молодая мамочка с девочкой пытается вызвать скорую, дрожащим голосом начиная что-то быстро тараторить, а девочка стоит рядом с пожилой женщиной, которая прижимает ребëнка к себе, прикрывая ему глаза. Страх и паника окутывают всех рядом стоящих людей. На капоте белой машины марки Тайота виднеется кровь, которая медленно стекает по капоту машины вниз, на чëрный асфальт и капает прямо на кожаную куртку Сони. Перед глазами встаëт неясная и размытая картинка. Акатьева почти ничего не видит, а в ушах стоит сильный звон отдающий в виски неприятной болью. Буквально через пару минут до ушей Сони доносится звук сирен машины скорой помощи которая судя по всему подъезжает и находится в паре метров от места происшествия, а смешанные крики людей становятся последней каплей. Акатьева закрывает глаза не в силах больше терпеть пульсирующую боль в спине и нескончаемый звон который перемешивался вместе с тревожными и громкими переговорами людей которые всеми силами боролись за еë жизнь, смысл в которой кажется девушка потеряла навсегда...
|***|
—Сонь... Сонь ну ответь.. —Пиля нервным взглядом чат с перепиской Аделия начинает заламывать пальцы и массировать их, не зная куда себя деть. Прошло три часа с того момента как Аделия писала последнее сообщение в их с Соней чат, но ответа девушка так и не получила.
—Почему ты не отвечаешь? —начиная грызть ногти нервно спрашивает сама у себя девушка. Вредная привычка, но в данный момент хоть как-то помогала избавиться от внутреннего напряжения которое ни как не хотело уходить.
Петросян встаëт с дивана и начинает наматывать круги по комнате. За окном уже медленно начинало темнеть, а Сони всë не было и не было. Внутреннее напряжение иголочками приходилось по спине и рукам, заставляя девушку каждый раз ежится от неприятного ощущения. На светлой обивке дивана лежало два тëплых пледа, на стеклянном журнальном столике лежат книжки и стоит маленькая вазочка с белыми розами, которые подарила Соня Аделии буквально пару дней назад. Девушка в тот вечер с особым удавольствие подрезала стебли растения, укорачивая их чтобы они уместились в маленькой вазочке и радовали своим видом обоих хозяек квартиры. Петросян тяжело вздыхает и садится обратно на диван, возле белой подушки, на которую был небрежно брошен телефон, который постоянно маниторила Аделия, самая не до конца понимая зачем, и чего ожидает от их с Соней переписки если девушка не появлялась в сети уже продолжительное время. Но где-то внутри Аделия всë равно надеялась на хороший расклад событий и просто молча молилась на то чтобы Соня вернулась домой, пускай даже и поздно, но Аделия была готова уже даже на такой расклад событий.
В этот момент девушка слышит звон дверного звонка и подрывается с дивана, со всех ног несясь в сторону прихожей. На лице девушки виднеется искренняя улыбка и радость и девушка со всех ног несëтся к двери, прокрутив дверную защëлку несколько раз. Она поспешно открывает дверь, даже не смотря на собеседника.
—Соня, почему ты из сети пропопала?! Почему на звонки и сообщения не отвечала? И вообще ты хоть представляешь... —но девушка останавливает свой поток мыслей и возмущения как только утыкается взглядом в двух женщин стоящих перед ней, с далеко не радостными выражениями лица. Девушка ещë пару минут находится в глубоком ступоре, прежде чем встряхивает головой и пропускает двух матерей в их с Соней общую квартиру, слегка отходя в сторону, чтобы женщины могли пройти в прихожую.
—Привет.—Петросян прижимается к матери, нежно еë обнимая, а затем пропускает в гостинную вместе с матерью Сони, которая к слову выглядела напервый взгляд не очень, и Аделию начинал напрягать заплаканный вид женщины и полопавшиеся в глазах капиляры, но значение этому темноволосая особо не придала. —А вы не знаете где Соня? Еë уже три часа нет, на сообщения не отвечает, трубку не берëт. —перечисляя девушка садится обратно на диван и начинает смотреть на мать и Альбину, ожидая от них ответа.
—Адель, ты только сильно не беспокойся. —мать Аделии присаживается рядом с дочерью, сидящей на диване, которая смотрела на женщин с ничего не понимающим видом. Мать девушки осторожно поглаживает дочь по плечу и кидает беглый взгляд на Альбину. На Петросян надета та самая чëрная футболка Сони, которая казалась на такой хрупкой и маленькой девушке как Аделия достаточно большой и была ей явно велика и не по размеру. По середине тëмной футболке которая слегка отдавала серым цветом красовалась серая английская надпись "Love story", мягкая и приятная на ощупь. Эту футболку Петросян любила по особенному, и частенько брала у Сони. Девушка даже против не была, ей на оборот всегда было приятно что Аделия брала еë фуболки, ведь чувствала как они их связывали неразрывными и невидимыми узами, давая обоим девушкам понять что они доверяют друг другу гораздо больше чем кажется.
—Вы меня начинаете пугать... —по удобнее усевшись на угловатой части дивана начинает говорить Аделия, начиная волноваться. —И вообще, почему Соня до сих пор не пришла? Что происходит? —грудная клетка девушки начинает вздыматься всё чаще и чаще, а дыхание становится сбитым. Кажется ещë чучуть и у девушки снова случится приступ астмы, которые в последнее время появлялись слишком часто и проходили крайне тяжело.
—Адель...—Альбина стоящая чуть подальше от них тихо всхлипывает и Петросян поднимая на неë взгляд, видя как по щекам женщины начинают течь слëзы.
Аделия практически сразу поняла что что-то случилось. И судя по всему серьёзное, ведь мать Сони никогда не плакала по пустякам и увидеть еë слëзы было по истине редким явлением, от этого кровь Аделии начинала стыть в жилах. Становилось страшно, а паника наростала с каждой минутой всë больше и больше.
—Нам, сказать тебе надо... —мать девочки прижимает еë к себе поглаживая по плечу, аккуратно,едва докосаясь.
—Соня... Она... —вновь начинает говорить Альбина, но еë перебивают.
—Что с Соней?! Скажите наконец, не томите. —срывалась на крик ничего не понимающая девушка.
—Адель...Соня умерла... — со слезами на глазах произносит Альбина и моментально замечает как Аделия тут же бледнеет. Растерянный взгляд мечется по лицам обоих женщин, но Аделия так и не верит в слова сказанные матерью Сони. Петросян даже не скрывая своего шока просто молча смотрит куда-то в стену, кажется не слыша уже ничего.
Темноволосая медленно начинает пальцами перебирать собственные локаны волос, стараясь хоть как-то унять едва заметный тремор в руках. Девушка всеми силами пытается прийти в себя отходя от долгого ступора, что получается сделать с огромным трудом.
—Как умерла?... Нет.. Нет, не может быть! Соня не могла, она же...—Аделию перебивают, ее голос предательски дрожал, выдовая и без того явное волнение и испуг. Сбивчивое дыхание и резкое подрагивание плеч ещë больше усугубляют и без того ужасную ситуацию.
—Тише, Адель. Успокойся. —зарание предугадывая нарастающую истерику мать девочки подсаживается рядом, прижимая ребëнка к себе, по щекам которого уже начинали медленно скатываться горячие слëзы. —Дель, из больницы звонили, сообщили что еë машина на пешеходном переходе сбила... Еë даже довести не успели, в реанимации скончалась, крови много потеряла и получила сотрясение мозга серьëзное... —сквозь слëзы продолжает говорить Альбина, тихо всхлипывая, присаживаясь рядом на диван, стараясь не выдавать такого явного плача, который сейчас был не к месту. Она слишком много выплакала слëз чтобы снова впадать в сильную истерику которая длилась на протяжении нескольких часов.
Альбина слегка поглаживала Аделию по тонкому запястью, пытаясь хоть как-то успокоить ту, но кажется девушка слишком глубоко ушла в себя. Она не ощущает больше ничего. Мир вокруг неё как будто остановился. Девушка не слышит ничего кроме противного звона в ушах, который эхом отдаться в виски и с новой силой возвращается, превращаясь в неприятную головную боль. Девушка больше не чувствет ничего. Она потеряла смысл во всëм что еë сейчас окружало. Без Сони смысла в еë жизни просто не существовало. Вокруг мир замер и до ушей девушки доносились лишь не чëткие обрывки слов, а все эмоции ушли на задний план. По щекам медленно одна за другой катятся слëзы, капая на чëрную футболку, уже мокрые ладони и светлый паркет, стекая по подбородку. Аделия безразличным взглядом смотрит куда угодно, но не на лица женщин сидящих возле неë.
—Нет... Нет, нет, нет! —тихо начинала шептать Аделия, по щекам которой начинали прокатываться одинокие горячие слëзы, которые кажется по немногу начинали прожигать кожу на щеках и ладонях, на которые они медленно падали, одна за другой. —Нет, это не правда! Соня не могла... Она же...! —возмущается Аделия выдергивая руку из хватки Альбины. Она нервно встаëт и начинает бродить из стороны в сторону.
—Тихо, успокойся Адель. —пытается успокоить девушку Альбина, сама чуть ли не в голос рыдая. Акатьевой всë же удаëтся схватить Петросян за руку и притянуть к себе усаживая обратно на диван рядом с собой и матерью девочки.
—Нам прийдëтся принять факт того что Соня умерла, как бы больно это не было... Еë больше нет, Дель.
—Она не могла умереть, ну не могла!!! —срывается на громкий крик Петросян, вновь подрываясь с места. Девушка уже кажется и не осознавала собственных действий, начиная беспорядочно бродить из стороны в сторону, отрицая любые слова. Она просто не верила, не могла. Еë жизнь буквально оборвалась парой слов, которые слишком сильно отпечатались в сознании семнадцатилетней девушки, принять которые она по просту не могла. В какой-то момент Аделия окончательно теряет голову и выбигает из гостинной, несясь в сторону прихожей, пробигая по коридору, вслед услышав лишь громкий крик матери и Альбины.
—Адель, стой! — в один голос крикнули обе женщины, подрываясь с дивана.
Но Аделия уже не слышит их. Она не слышит ничего. Лишь неясный звон в ушах и прокатившие к глазам слëзы. Девушка максимально быстро насколько может хватает с верхней полки связку ключей и берëт первую попавшуюся под руку ветровку, накидывая еë себе на плечи и одним пальцем аккуратно отодвигает заднюю часть бардового кеда надевает его на ногу, выбегая на лестнечную площадку, лишь громко хлопнув массивной входной дверью на последок.
Девушка быстрым шагом направляется вниз по лестнице, ступая ногами на прохладный пол, разглядывая кафель на лестничной клетке. Слëзы сами собой текут по щекам и девушка шмыга носом, пытаясь унять бешенный ритм сердца аккуратно вытерает слëзы рукавом чëрной ветровки. Она не замечает кажется ничего, просто молча глатает горькие слëзы, пытаясь унять истерику которая вам больше и больше наростала и не давала покоя. Девушка добирается до первого этажа и как можно быстрее дëргает ладонью за ледяную металлическую ручку дверей подъезда и выходить на улицу. Вдыхает прохладный воздух и останавливается на месте, стараясь ровно дышать и успокоиться, что получалось сделать с трудом.
Небольшая девятиэтажка в которой они жили с Соней со всех сторон была заключена своими "товарищами", образовывая внутренний дворик, выход из которого был из нескольких сторон. Красивые клумбы и деревья рассаженые вдоль подъездов с разными арками, по которым медленно рос плюс, обволакивая сетчатое покрытие арок. Аделия медленно бредëт по переулку и заворачивает за угол, продолжая брести по асфальтированным тротуарам улиц. Прохладный воздух дует в лицо, заставляя девушку поëжится от холода, который мурашками проходится по рукам и плечам. Петросян тихо всхлипывает, вытирая подкатившие вновь к глазам слëзы и вытерает их тëмными руковами кофты, только сейчас кажется осознавая что первая попавшаяся под руку кофта была Соненой.
Соненой... Это имя так много значило для неë, а сейчас оставляло лишь одну сплошную боль и множество порезов на сердце юной девушки. Аделия запускает руки в карманы ветровки, которая застëгивалась на змейке и пальцами ощущает в карманах несколько леденцов в шуршащей прозрачной упаковке. Достав их из кармана тëмной кофты видит жëлтые лемонные леденцы, которые так любила Соня. О ней напоминало всë, буквально всë что видела у себя на пути девушка.
Соня — самое яркое, и самое лучшее что когда-либо случалось с Аделией, за всю еë не долгую жизнь. Никогда и ни к кому девушка не испытывала столько светлых и добрых, а самое главное искренних чувств. Она никогда не испытывала столько любви, сколько испытывала к Акатьевой. Всë что было до неë и... без неë, блëклое и пустое, не имевшее хоть малейшего значение.
—"Она не могла умиреть... Просто не могла! " —тихий и отчаянный шопот Петросян разрывает непривычную тихину на вечерней Московской улице. Девушка брела по ней совершенно одна. Она с большой силой сжимает руки в кулаках, ощущая как они начинают болеть, но Аделии всë равно, она не ощущает больше ничего. На покрасневших от холода ладонях виднеются образовавшиеся белые полумесяцы. Девушка поднимает голову вверх, и ощущает как прохладная капля воды капает на волосы. Она стряхивает еë с головы и понимает что воды с каждым разом становится всë больше и больше. Назревает серьёзные ливень, а Аделии как будто всë равно, она молча бредëт по тратуару, вдоль аллеи и многоэтажек, разглядывая в темноте зазжëнные фонарные столбы, свет от которых приятным теплом освещал Московские вечерние улицы. И с каждой минутой проведëнной на улице ливень усиливался всë сильнее, начиная барабанить по поверхности тротуара и образовавшимся на замле лужам. Волосы Аделии, промокшие на сквозь начинали неприятно прилепить к коде и куртке. А в бардовые тканевые кеды так и наровила просочиться вода из луж. Обхватыывет себя руками Петросян пытается хоть немного согреться, хотя она не видет в этом хотя бы малейшего смысла. Она потеряла всë, буквально в один момент.
Ведь правильно когда-то подмечала Соня. Любовь - это болезнь, смертельная. И в случае Аделии это являлось точно переданным фактом. Аделия жила ей, еë всегда счастливой, никогда не унывающей Соней, которая была готова поддержать в любой момент. Благодаря Соня она дышала, она любила, она жила. А сейчас еë жизнь не имела никакого смысла...
|***|
Следующие две недели прошли ужасно тяжело. Прогулка под дождëм не привела ни к чему хорошему, чего в целом можно было и ожидать. Врач поставил Аделии диагноз: обструктивный бронхит.
Девушка температурила практически беспрерывно, шепча что-то неразборчивое в полном бреду. Болезненный кашель разрывал тишину в комнате ежеминутно. Каждый раз родители вздрагивали слыша нервный кашель и тихо молились чтобы дочь не задохнулась в очередном приступе.
Кажется, организм девушки выбрал испытывать физическую боль, потому что в те редкие моменты, когда физически Аделии становилось легче и температура спадала хотя бы до тридцати восьми градусов, а приступы астмы практически не беспокоили девушку, то она лежала в постели, смотря безразличным взглядом в потолок.
Перевести дочь из старой квартиры в которой она жила с подругой не получалось никак. Сколько бы родители не уговаривали Аделию, всë было бестолку, она на отрез отказывалась переезжать к родителям. Даже под предлогом того что она тяжело болеет и оставлять еë одну с еë астмой крайне не безопасно.
Она не разговаривала ни с кем, просто молча смотрела в потолок и задыхалась в бесконечных приступах, то астмы, то тяжëлого бронхита. Петросян не видела смысла вообще ни в чëм. Даже в родителях которые безумно волновались за дочь, стараясь не оставлять еë одну даже на минуту. Всеми силами пытались понять что происходит с их ребëнком, но врачи лишь неутешительно пожимали плечами делая всë возможное чтобы Аделия поборола тяжëлую форму бронхита, но самой Петросян это было уже далеко не нужно. Смысла в еë жизни после смерти Сони просто не было. Не было ради чего жить, не зачем бороться с астмой, ей не хотелось ничего. Начался тяжëлый период который больно бил по сознанию. Кажется стадия отрицания всë ни как не хотела покидать восполëнное сознание семнадцатилетней девушки, которая всеми силами пыталась как угодно уйти от больной для неë темы. Она не могла принять факта смерти любимого и самого близкого человека в своей жизни. Стадия принятия кажется обходила еë стороной, медленно съедая изнутри. Она так и не смогла смириться с потеряй и целыми днями валялась в кровати, редко вставая чтобы сбить температуру которая постоянно скакала и выпить хоть немного воды чтобы не умереть от обезвоживания.
Петросян в очередной раз громко кашляет в кулак и тяжело приподнимается на локтях, осматриваясь вокруг. Ощущая как еë начинает морозить из-за высокой температуры натягивает одеяло чуть ли не с головой, пытаясь осмотреться. Всë как и обычно лежало на своих местах. Со смертью Сони в квартире и комнатах ничего не изменилось. Всë стояло как и прежде, как при ней. Вот на белой маленькой полке прибитой к стене стоит маленький белый плюшевый медведь Сони, с красным повязанным на шее бантом. Его ей подарила Аделия на день святого Валентина в прошлом году. Чуть далее стояла книжная полка, битком набитая в перемешку расставленными книгами из списка любимой литературы. "Евгений Онегин" как и всегда лежит отдельно на рабочем столе. Любимая Сонина книга. Временами Акатьева обожала зачитывать Аделии наизусть письмо Татьяны к Онегину. И каждый раз когда она зачитывала его с выражением то Аделии казалось что каждая попытка была всë удачнее и переносила все Сонины эмоции которые она вкладывала в зачитывание стиха. Тогда за ночь перед аварией она кажется опять решила перечитать эту книжку и положила еë на стол, дабы потом взять и дочитать на том моменте где остановилась. У Аделии рука не поворачивалась хоть как-то двигать предметы в комнате, да и сил особо это делать не было. Всë напоминала о Соне. Буквально каждый сантиметр комнаты. От этого было дико больно. Всë внутри непроизвольно сжималось от ощущения того что ничего не изменилось, всë стояло на своих местах и казалось что всë в порядке. Как будто и не было раковой аварии и сейчас в комнату зайдëт Сонечка, нежно обнимет прижав к себе и почитает в слух свою любимую книжку. И всë будет хорошо. Но к сожалению так уже не будет никогда.
Ощущая как во рту сильно пересохло девушка решает пойти на кухню выпить прохладной воды. Слегка приподнявшись на локтях она накидывает на плечи тëплое одеяло и закутавшись в него ступает голыми пятками по ламинату. Дëрнув за дверную ручку аккуратно открывает дверь проходя в тëмный коридор который едва освещался дневным светом который доходил до коридора со стороны гостиной. Медленно ступая по полу ногами она аккуратно проходит по гладкому и светлому паркету и идëт в сторону кухни. Каждое движение даëтся с трудом и отдаëт пульсирующей болью в вески. Поднимая взгляд Аделия видит коридор совсем иначе нежели обычно. Всë стояло на своих местах, как и в комнате, но ощущения были совершенно другими. Словно холод табуном мурашек прошëлся по плечам. Всë напоминала о Соне. Буквально всë. Девушка проходит пару комнат и взгляд беспорядочно начинает метаться по светлой гостиной, освешëнной лишь тусклым светом исходящим от панорамных окон.
Застыв в дверном проëме где была белая арка отделяющая коридор от гостиной она бегает глазами по комнате. По тëмной обивке дивана, белому и пушистому ковру, книжными полками с телевизором. На журнальном столике как обычно царил хаос. Куча каких-то препаратов, градусник и пару кружек беспорядочно мозолили взгляд. А ведь Петросян даже и не помнит откуда это всë тут взялось, настолько сильно она забыла про время проведëное в муках страдания. Взгляд почему-то цепляется за светлый мольберт Сони, на котором стоял холст и краски с кистями. Белая палитра была переполнена буйством ещë не застывших красок. Краски так отчëтливо что-то напоминали, но вспомнить что не как не получалось. Поднимая взгляд на большое панорамное окно она видит закат, точь в точь похожий на тот что она буквально минуту назад видела на белом холсте. Не законченный пейзаж был точной копией того что Аделия только что видела за панорамными окнами.
Тяжело дыша девушка переводит взгляд обратно на холст и садится на стул, тонкими и дрожащими пальцами тяжело дыша девушка берëт в руки Сонины кисти. Одеяло понемногу начинает спадать с плеч. Мягкое и пушистое. Но Петросян на него всë равно, она слишком сильно погружена в себя.
Словно в состоянии транса руки берутся за белую палитру, на которой буйством красок налито огромное количество красок. Оранжевая, персиковая, фиолетовая, немного светло-голубой, жëлтая, красная и многие другие цвета которые слишком часто Аделия видела на картинах Сони. Буквально в каждой картине, будь та сделал на на заказ, или же просто нарисована в подарок. Везде присутствовали еë любимые цвета. Девушка делает первый мазок и шага назад уже нет. Она обязана закончить начатое Соней. Руки сами собой делают мазок за мазком. Каждый брызг кисти и аккуратная линия отдаются дикой болью в груди и горькими слезами которые так медленно текут из глаз девушки. Каждый мазок нарисованного пейзажа словно переносит в те самые времена когда всë было хорошо. Перед глазами проносится образ улыбающейся Сони. Такой красивой и беззаботной. Одинокая слеза прокатывается по щеке и Аделия пальцем аккуратно еë смахивает продолжая рисовать пейзаж. Белые облака. А ведь она их уже так давно не видела. В последнюю неделю постоянные проливные дожди не давали закатам и шанса появится на небосводе, заполняя небо лишь тëмными пасмурными красками. Доделывая последние штрихи кистью темноволосая отстраняется от картины и встаëт отойдя на небольшое расстоянии от мольберта с холстом. Оценивающим взглядом она смотрит на их с Соней творение. Нет, только Сонино. Оно лишь сделано руками Аделии, а на деле это всë лишь Сонины старания.
На шатающихся, почти ватных ногах она двинулась в сторону балкона. Пушистое одеяло окончательно падает на пол. Девушка открывает дверцу балкона и подходит к белым перилам облокотившись об них.
—Это слишком красиво Сонь. -одними только губами издаëт тихий шëпот девушка оперевшись руками о перила балкона. В руке крепко накрепко сжимает светлые, слегка испачканные краской кисти. Девушка откладывает кисти в сторону, на полку с цветами в горшках.
—Говорят что если любишь что-то, ты должен уметь это отпустить... Мне очень жаль... - девушка смотрит на красивый алый закат. Яркое солнце виднелось за горизонтом и серыми многоквартирными как две капли воды похожими друг на друга домами. Такие же дома она буквально пару минут назад рисовала сама. Руки не много испачканные в краске сильнее сжимали перила. Слëзы мгновенно выступали на глазах. На глаза почему-то попадается Сонина чëрная кожаная куртка. Еë отдали Аделии после смерти Акатьевой, с надеждой на то что еë вещи помогут хоть как-то смягчить удар. Но это так не работало. Каждый раз цепляясь взглядом за кожаную перед глазами пробегали воспоминания о Соне. Такие светлые и чистые, как и сама девушка в глазах Аделии. Сколько слëз она выплакала в эту несчастную куртку она уже и не помнила. Куртка аккуратно сложенная лежала на полке рядом с цветами. Цветы тоже напоминали о Соне. Она перевезла их в квартиру ещë в самом начале их переезда и поставила на балконе, каждый вечер поливая из жëлтой маленькой лейки которая стояла рядом с курткой. Петросян берëт в руки чëрную куртку и пальцами случайно нащупывает в ней странный предмет прямоугольной формы. Расстегнув карман она замечает белую пачку сигарет с чëрной зажигалкой и астматический ингалятор истëкший в сроке годности. Достав полу пустую пачку она вертит еë в руках не особо понимая и осознавать что она сейчас делает.
Сейчас это необходимость, хоть Петросян и не знает, что это такое — курить. Сигареты и астма — вещи несовместимые, хоть и в карманах Сониной куртки место всегда находилось и одному и другому. И девушка знала, на какой риск идёт. Она открывает белую и гладкую, отдающую бликами пачку сигарет, достает тонкую
палочку, поджигает еë чëрной зажигалкой, которая также имелась в кармане кожаной куртки и преподносит сигарету к губам. Иногда хулиганство помогает отвлечься. Но тогда ли, когда ты жертвуешь своим здоровьем и сразу после первой же затяжки можешь попасть в больницу в крайне тяжёлом состоянии из которого выбраться будет практически нереально? Если скорая приедет вовремя, и то отнюдь не факт что при еë тяжëлой форме бронхита смешанной с астмой она останется жива. Вторая затяжка даëтся гораздо тяжелей. Едкий табачный дым проникает в организм вместе с вдыхаемый кислородом. Дышать с каждым вдохом становится тяжелее, а ноги становятся ватными и ситуацию спасает лишь то что девушка держится за перила балкона.
Гланды расширяются, в горле собирается знакомый ком. Только не сейчас. Только не сейчас. Только не сейчас, думает про себя девушка. Но Аделия не может это контролировать. Выдыхать становится всё тяжелее, но девушка старается держаться и быть максимально спокойной на сколько это было возможно. Очередной вдох отдаётся болью в грудной клетке, перед глазами начинает рябить. Так резко и неожиданно девушка почувствовала, как собственные лёгкие не позволяют нормально жить. Астма пришла резко и неожиданно, практически как и всегда. Эта болезнь всегда подводила её.
Петросян выдыхает со свистящим воздухом который накопился в лëгких и уже не может сдерживать то, что выпросилось наружу. Страшный кашель вылетает из её грудной клетки в сопровождении с мокротой. Девушка задыхается. Ей снова не хватает такого нужного и желанного кислорода. Ей не хватает Сони.... Такой нужной и любимой Сони. Аделия всегда знала что при каждом приступе астмы Соня будет рядом. Всегда поможет, а сейчас еë не было. Она поддаётся вперёд, сгибается в теле и кашляет в пол, в надежде поглотить хоть какую - то крошечную дозу воздуха. Но без ингалятора смысла в этом не было никакого.
—Я так сильно.. Люблю тебя... —прошептала Аделия и тяжëлый кашель вырвался из грудной клетки. Дышать становилось невыносимо тяжело. Каждое движение пусть и малейшее отдавалось сильной болью в грудной клетке. Гланды сужаются. Дышать становится практически невозможно. Она падает на пол. На белый и пушистый ковëр и задыхается в собственном кашле в жалких попытках нарыть в карманах ингалятор. Но сколько бы пальцы беспорядочно не мельтешили в карманах, всë было без толку. Появляется слабость в теле, артериальное давление понижается, девушка рассыпается и чувствует, как собственные организм подводит еë. Девушка слишком тяжело хрипит пытаясь встать, приподнимаясь на колени. Воздуха не хватает совсем, она лишь видит впереди не чëткий силуэт мольберта и яркий алелый закат. Петросян теряет сознание так и не нащупав в руках такого нужного и желанного ингалятора.
Аделия кажется на всегда запомнила те карие, безумно красивые глаза Сонечки, еë нежную и искреннюю улыбку от которой всегда веяло теплом и любовью и еë прекрасные руки, которыми она расписала сегодняшнее Московское вечернее небо, дав Аделии возможность в последний раз вдохнуть такой желанный кислород, которым она дышала находясь рядом с девушкой...
