Замороженные

2016, Сентябрь. Улицы Мышкин

      Варя прекрасно понимала, что за прогул занятия с Котом будет, в лучшем случае, долго и мучительно выслушивать воспитательные речи от наставника, Василисы Васильевны и, конечно же, Маши, отчего-то взявшей на себя в их компании роль не то лидера, не то старосты и внимательно следивший за тем, чтобы подруги выполняли все возложенные на них обязанности. Это неимоверно бесило, раздражало и заставляло раз за разом упражняться в закатывание глаз: Варя считала себя достаточно взрослой, чтобы самой решать, что, где и как ей делать или, напротив, не делать.       Возможно именно поэтому она, не колеблясь, сбежала с урока, отправив только короткую смс-ку на номер Снежки — не столько из того, чтобы о ней не переживали учителя и друзья, сколько для того, чтобы её саму не беспокоили ненужными поисками и волнениями. Именно поэтому-то Варя отключила телефон, боясь, как бы он не взорвался от миллиона звонков, и поспешила в одно из самых оживлённых мест Мышкина, в обычный день всегда переполненное туристами. К её удивлению, их было много даже сейчас, после вдруг накрывшей город снежной бури.       Сильно верующие связывали сентябрьскую зиму с небесной карой, учёные — с крайне неожиданной, не то чтобы странной аномалией. Варя же, как и все сказочные, прекрасно знала, что вдруг выпавший снег был связан с проведённым Мороком ритуалом. Более эрудированная Маша или Снежка, по праву рождения бывшая со снежной магией на «ты», могли бы и точное название ритуала назвать, и расписать все его специфические свойства — Варя же старалась лишний раз не забивать ненужной информацией голову. Она и так гудела от возложенных в неё знаний и ежедневных теорико-практических занятий с Котом, а если она попытается разобраться ещё и с древним темно-стихийным ритуалом, её бедная голова точно взорвётся на множество мелких кусочков — ни один королевский хирург потом не соберёт.       Она встряхнула головой, отгоняя от себя всякие мысли об учёбе. Нет, ближайшие два часа никаких хранителей, колледжей и нумерологических формул — только зима, Мышкин и, если повезёт, уютная кафешка в компании какого-нибудь симпатичного молодого человека, которому она обязательно напишет номер на салфетке, пообещав придти на второе свидание, однако время на него так и не найдет.       Судьба явно была к ней в тот день благосклонна: только подумав о свидании в кафе, ей на глаза попался молодой мужчина, с мечтательной усмешкой поглядывающий на скованную льдом Волгу. Красивый, тут же отметила Варя, он даже был чем-то похож на одного простецкого голливудского актёра, чье имя она благополучно забыла. Поэтому, ни мгновения не медля, она поспешила к нему и, оперевшись плечом о холодные перила набережной в полуметре от мужчины, задорно воскликнула:       — Привет! Познакомимся?       Безмятежность с лица мужчины как ветром сдуло. Он шумно выдохнул и открыл было рот, чтобы что-то ответить, но, взглянув на Варю глупо замер, впившись в неё взглядом, не то как на чудо, не то — от внезапного сравнения Варя почувствовала мурашки на спине — как на покойника.       — Дарья?..       — Ну почти, — Варя усмехнулась, отгоняя от себя наваждение и протягивая руку для знакомства. — Варвара. Хотя лучше просто Варя. А ты?       — Влад, — всё ещё смотря на неё, как на восьмое чудо света, ответил мужчина.       — Рада знакомству!       Варя склонила голову на бок, глядя на мужчину лукаво и, одновременно с тем, выжидающе, по-прежнему не опуская ладонь. Наконец смекнув, что от него хотят, Влад пожал руку в ответ, неуверенно, слабо, слегка касаясь тонкой холеной ладошки и сказал, тяжело выдыхая:       — Взаимно.       Точно посчитав его ответ поводом для дальнейших действий, Варя заговорила о чём-то определённо интересном и важном, чтобы плавно перевести диалог к прогулке и кафе. О последнем с каждой минутой хотелось все больше — тучи на небе недвусмысленно хмурились, наливаясь свинцово-серым, ветер крепчал, подхватывая и неся с собой рыхлый снег с перил и крыш и неприятно ероша волосы, а короткая дублёнка и меховые наушники с каждой проведённой на морозе минутой согревали всё меньше и меньше.       Могла ли она допустить хотя бы мысли о том, что прямо сейчас всеми правдами и неправдами приглашала на свидание самого Морока, о злодеяниях которого маги даже спустя три столетия вспоминали с содроганием? Конечно же нет, иначе бы уже давно бежала со всех ног к Лукоморью за помощью Кота и Василисы Васильевны. Но даром предвидения она не обладала, а глаза собеседника, отдающие пугающей синевой, скорее притягивали девичий интерес, нежели кричали о близкой опасности.       Что касаемо самого Морока, то он как зачарованный следил за каждой чёрточкой на лице Вари, точно пытаясь сравнить эту копию с давно позабытым оригиналом.       «Разве это возможно?» — думал он, скользя взглядом по маленькому курносому носу к глазам, вот напасть, точь-в-точь такого же редкого, неестественно сиреневого цвета в обрамлении прямых длинных ресниц.       Она даже говорила точно также, осознал наконец Влад, постаравшись вслушаться в бесконечный девичий лепет. Девочка ввиду портящейся погоды предлагала зайти в кафе, на что он, плохо понимая, куда его собираются завести, торопливо кивнул. Отпускать Варю, не ответив на все мелькающие в голове вопросы вопросы, он желал.       — Так сколько тебе лет, говоришь? — спросил Влад, опускаясь за столик в душном кафе, стены которого были окрашены в режущий неподготовленный глаз оранжевый цвет.       Прервав свой эмоциональный диалог, Варя стянула дубленку оставаясь в водолазке (Влад с ноющим сердцем приметил знакомую донельзя россыпь родинок на её шее и между ключицами) и, что-то выискивая в крохотной сумке, важно отозвалась:       — Семнадцать. С половиной. Надеюсь, это не проблема. И вообще, девушке задавать такие вопросы неприлично.       Семнадцать… Влад тяжело сглотнул. Ровно столько же, сколько было ей в день их первой встречи. Занятый воспоминаниями, он не сразу услышал обращённый в свою сторону вопрос.       — А, сколько мне? — растерянно переспросил он, попутно пытаясь придумать стоющую отговорку возрасту.       — А давай я угадаю? — предложила Варя и, не дожидаясь ответа, призадумалась, театрально обхватив пальцами подбородок. — Тридцать? Двадцать семь? Двадцать пять? Двадцать пять, я права?       «Было триста лет назад», хмуро подумал он. Знал ли он тогда, что беседует со сказочной, для которой возраст в три столетия не вызывал никаких вопросов? Тоже нет, поэтому-то и постарался выдавить из себя приятную улыбку:       — Угадала.       Что-то прикинув в уме, Варя довольно кивнула и, принявшись расчесывать длинные курчавые волосы, возобновила бесконечную болтовню.       Влад тщетно пытался слушать её, невольно, как и триста лет назад, оказываясь во власти этих сладковато-девичьих речей, и всё пытаясь понять, что за сказочные чары позволили ему ещё раз встретиться с ней? Случившаяся встреча казалась одновременно и подарком судьбы, и вместе с тем тяжёлым ударом по незажившим сердечным ранам.       Он разошёлся с Варей только час спустя и, едва завернув в пустынный переулок, обернулся птицей и со всех крыльев бросился к временному пристанищу, коим было старое здание фабрики игрушек. Стараниями Снежаны ветхое здание снаружи изнутри в точности походило на её дворец — даже слуги-пигвины, нелепо переваливаясь, носились из комнаты в комнату, наводя порядки и исполняя приказы венценосной хозяйки.       Первым делом откопав на кухне бутылку вина из личных запасов Снежаны, Влад откупорил её и, даже не удосужась сесть по-человечески за стол, приложился к стеклянному горлышку, точно жаждущий в пустыне к фляге с водой. Он закашлялся, захлебываясь в вине, стекающем по губам и шее на новую, приобретённую Королевой рубашку — став его соучастницей, она посчитала своим долгом следить за внешним видом старого друга.       В таком-то состоянии его Королева и нашла. Сначала недоуменно, даже возмущённо смотрела на него, но после, встретившись с ним глазами, едва заметно изменилась в лице, обеспокоенно спросив:       — Что-то случилось, Влад?       Краткий миг эмоций почти сразу же сменился привычным равнодушием. Она махнула рукой, повелевая слугам-пингвинам принести два бокала для вина и тарелку с мелко нарезанным сыром, и, дождавшись исполнения приказа, подошла к столу, самолично разливая содержимое бутылки по бокалам.       — У тебя такой взгляд, будто ты повстречал упыря. В лесу, что ли, гулял?       Она замерла, почувствовав на коже его горячее дыхание. За ним последовал поцелуй. Второй, третий. С озабоченной нежностью Влад целовал её бледную щеку, нежную шею, скрытые под плотной тканью платья лопатку и покатые плечи. Влад остановился всего на мгновение, точно выжидая возмущений с её стороны, однако услышал лишь тяжёлый вздох — он и послужил немым дозволением.       Его пальцы потянулись к корсету на её спине, аккуратно, точно хрупкое ювелирное изделие, развязывая тугую шнуровку. Покончив с ней, он резко потянул ткань лифа в сторону и с недовольным рычанием уткнулся носом в серебристо-голубую шёлковую комбинацию.       — Зачем так много слоёв? — спросил Влад, отрывая лицо от спины Королевы, и она засмеялась, оборачиваясь через плечо:       — Ну явно не больше, чем триста лет назад.       Он припечатал её полуоткрытые в усмешке губы грубым, неторопливым поцелуем и, потеряв былую неспешность, стянул корсет к юбке и развернул Снежану к себе. Пока она расстегивала его рубашку, припал к её выпирающим ключицам и шее и заскользил ладонями по спине, схваченной шёлковыми доспехами комбинации. Он слышал её тяжёлое громкое дыхание, вот-вот готовое перейти в стоны, чувствовал, как розовеет и теплеет под его губами и пальцами белоснежная кожа и ощущал как сжимаются на его бёдрах, притягивая его ближе, женский колени.       — Королеву, на столе, — горячо зашептала она, сжимая острые ногти на его спине — да так сильно, что Влад зашипел от резкой боли, — ты про манеры хоть что-нибудь слышал?       Вместо ответа он ближе прижался к Снежане, точно ища в этой точеной ледяной скульптуре капельку тепла, и поцеловал пульсирующую на шее вену, руками стягивая с груди комбинацию.       Он не мог сказать, что скучал по Королеве, однако сейчас ему как никогда хотелось забыться, отвлечься от увиденного часом ранее и болезненно-воскресшего в памяти образа. Он сам собой, против воли и желаний здравого смысла, раз за разом вспыхивал перед глазами, заставляя представлять перед собой не безэмоциональную Снежную королеву, а ту девушку с горящими искорками сиреневых глаз.       — Скажи, а у вас, волшебников, в реинкарнацию верят? — спросил Влад временем позже, стоя к Снежане спиной и отчего-то непослушными пальцами пытаясь застегнуть пуговицы на рубашке.       Королева за его спиной громко и насмешливо хмыкнула.       — Ты что, с сектантами пообщался? — спросила она, попутно ворча на пингвина, слишком туго зашнуровавшего платье. — То-то ты сам на себя не похож, княже.       — Ты ответить нормально можешь? — сквозь зубы спросил он, оборачиваясь. В пылу раздумий настолько сильно умудрился дёрнуть нижнюю пуговицу, что она отскочила, с раздражающим стуком запрыгнув под стол.       Неизвестно, что увидела в его глазах королева, однако в ту же секунду её порозовевшие в пылу страсти щеки вновь болезненно побледнели, а синевато-розовые губы хмуро сомкнулись.       — Нет, не верят. Считается, что то время, что маг живёт на свете, его душа и тело настолько истощаются, что потом не перерождаются.       — А люди? — со странной, не поддающейся никаким адекватным объяснениям надеждой продолжал расспрашивать Влад. — Они могут перерождаться?       — А мне почем знать? Твоя же раса, тебе их законы должны быть понятнее.       На её справедливое замечание Влад не ответил. Только схватил со стола недопитую бутылку вина, бокал и удалился, ни разу не взглянув на Снежану. Он был уверен: провожала она его недовольным разгневанным взглядом.       — Про уговор наш, надеюсь, помнишь? — раздалось ему в спину, и Влад, не оборачиваясь, остановился всего на мгновение и недовольно прошипел сквозь зубы:       — Такое забудешь.