Украдите меня, господин Ким Тэхён

Кабаре «Веселые кости» было единственным развлекательным заведением в городе, доступным низшим слоям населения. В конце каждой недели местные мелкие рабочие собирались в стенах ветхого кабаре и после программы, включающей короткую пьеску и несколько юмористических скетчей, отплясывали пятки до костей под старый зажигательный шансон. Тэхён, по кличке Лис, ходил туда совсем не за этим. Он в исступлении ждал третью пятницу месяца и выступавших в этот день «Птичек Растерра», чтобы увидеть там ту самую Милашку Чат - фантазию всякого мужчины от едва созревших юношей, до седых работяг. Тэхен, будучи воспитанный совершенно правильным человеком, корил себя за грязные мысли. Но раз за разом, в своих мечтах, возвращался к острым плечикам, ключицам и округлой груди Чат, обтянутой светлой, наверняка нежной кожей. Сама мысль о ней доводила Лиса до крайней степени возбуждения, заставляя с нетерпением ждать пикантного номера птичек из раза в раз, не смотря на то, что программа Расстера не менялась уже несколько лет. Крепкое тело Тэхена, обтянутое в смокинг, эффектно рассекало улицы города, одним только видом излучая спокойствие. Сегодня Лис намеревался хорошенько расслабиться в стенах радушного кабаре под ягодную настойку и терпкий вишневый табак. Ничто не действовало так умиротворяющее на Тэхёна как крюшон из «Веселых костей». Тэхён взглянул на часовую башню, которую было видно с любого конца города. В полночь улицы были пустынны. Красная луна отблесками серебрила его костюм, создавая вокруг Лиса таинственное свечение. Он знал, что уже пропустил новую постановку дружка Чона, с которым тот гастролировал по всей стране. Он видел её в «Мулен Руж» и не имел никакого желания пересматривать ее снова. Чон Чонгук безусловно был талантлив. Но в этом году пьеска вышла неудачно жалкой, и он надеялся на то, что Чон не воспримет его отсутствие близко к сердцу. Тэхён решил не протирать в нетерпении стул в кабаре, а задержаться дома, протирая в нетерпении собственный диван и сгорая от предвкушения предстоящей встречи с птичкой. В пять минут первого Лис останавливается у входа «Костей» и затягивается самокруткой. До выступления Чат еще около полу часа и он может позволить себе задержаться, но не слишком, чтобы успеть занять место в партере. После острых сценок братьев Вольф обычно следует короткий антракт, воспользовавшись которым, можно устроиться ближе к сцене, пока гости разминают ноги. В сумраке улицы, изредка освещаемой фонарями, Лис высматривает звезды, мысленно перебирая созвездие Гидры. Пока в свете ближнего фонаря не подмечает фигурку Чат, силуэт которой так ярко отпечатался в его сознании еще с первой встречи. Лис романтично сравнивает птичку с Альфард – такой же яркой и одинокой среди невысоких домов. Тонкими пальчиками она выуживает из-за уха сигарету, дешевый вишневый «Самсон», Тэхён хорошо это помнил, и зажигает ее, чиркнув о столб спичкой. Движения были так просты и отработаны, что у Лиса невольного перехватывало дыхание от удовольствия. Чат нервно потряхивала ногой, явно опаздывая, но торопиться она не спешила. Птичка куталась в цветастый вязаный хомут, морща нос от торчащих во все стороны ниток, и не без интереса поглядывала на Лиса. Вне сцены, кроме пестрого шарфа, Чат была совершенно мрачной. После выступлений Тэхён выходил на улицу, что бы закурить, не смотря на то, что в кабаре этого делать не запрещалось, и провожал взглядом свою птичку, скрывающую блестящий сценический костюм под черным плащом. Несколько лет назад, когда Чат еще открывала вечера в «Веселых костях» танцуя канкан для гостей, ее волосы были пшеничными. Теперь Чат покрывает их смоляной краской. Темные волосы добавляли ей возраста, иначе в свои двадцать четыре Милашка выглядела совсем юной, и делали взгляд невозможно острым. Лис и сам не раз попадался в плен этих кианитовых глаз, понимая, что не может от них оторваться. Вот и сейчас засмотревшись Тэхён не заметил, как птичка подлетела к нему совсем близко. Уголок ее бледных губ изобразил насмешливую полуулыбку, и когда увиливая изящными бедрами Чат скрылась в тени прохода, Лис смог выдохнуть. Часовая башня показывает двадцать пять минут первого. Тэхён как никогда рассчитывает заполучить свободное место у сцены, чего бы ему это не стоило. Гости уже готовились к «Птичкам Расстера», когда Лис наконец оказался внутри кабаре. К счастью, у сцены его ждал Чонгук, отчаянно жестикулируя и призывая Тэхёна к свободным местам. Он подавляет порыв внутреннего ликования, сдержанно пробирается среди гостей к Чону, то и дело задевая чьи-то ноги. - Ты пропустил постановку, - первым делом обиженно заявляет Чонгук, вызывая у Лиса легкую улыбку. - Она мне не по душе. И я уже видел ее в «Мулен Руж», - он пожимает плечами, - и в малом театре. И в «Блуд’нице». И… - Можешь не продолжать, - мужчина недовольно поджимает губы, - мог бы посмотреть еще раз. На свою птичку ты смотришь несколько лет без права отдыха. Хотя мы с бой знакомы гораздо дольше. - Не ревнуй, Гукки. Я закажу нам выпить. Как только Чон слышит собственное имя, его глаза приобретают загадочный блеск. Лис предполагает, что он реагирует так едва заслышав о бесплатной выпивке, что несказанно его забавляет. Но когда свет в кабаре гаснет, все свои мысли и чувства Тэхён направляет к сцене. Туда, где Чат, в компании ещё шести прекрасных птичек, покачивая бедрами под заятянутыми в корсет тонкими талиями, стройно вышагивают вперёд. Томящая, выворачивающая Тэхёна на изнанку музыка рвется из-под инструментов оркестра. Он жадно следит за каждым движением Чат, не в силах усмерить огонь в глазах. Все птички были в одинаковых платьях разного цвета: коротких с длинным шлейфом. Милашке Чат достался синий, в цвет глаз. Тонкие ножки покрывали чулки-сетка, а руки облачали перламутровые перчатки по локоть. Лис всячески старался не дергаться от возбуждения за столом, до хруста сжимая пальцы в ботинках. Но больше всего Тэхён ждал, когда подмостки достануться во властвование одной Чат. Так случалось каждый раз после общего танца. Каждая девушка демонстрировала свой номер, срывая бурные овации. Его птичка была второй. Она выходила из-за кулис грациозно, крадущейся пантерой. Осматривала, казалось, каждого гостя, западая ему в душу. И когда Милашка Чат безоговорочно завладевала вниманием каждого присутствовавшего в зале, она начинала свою томительную игру в раздевание. Для Лиса это было мукой. Сначала Чат невозможно медленно избавлялась от кружевных перчаток, после шли крупные украшения, срывался многослойный хвост платья, оставляя беззащитную птичку под взглядом искушенных стервятников. Тэхён старался не думать, что он сам ничем их не лучше, такой же озабоченный хищник. Когда Чат оставалась лишь в чулках и нижней части корсета, Тэхён не думал ни о чем. Его ноги подрагивали под стулом, а пальцы рвали подошву обуви от переизбытка наполняющей Лиса энергии. Маленькая розовая грудь Чат была главной слабостью Лиса, которую он никак не мог объяснить. До Чат он видел много женских прелестей, не имея проблем с дамским вниманием, но ещё ничья грудь не рождала в нём такого трепетного волнения. Ничье тело не сковывало его так от желания. Ничей взгляд ещё не проникал прямо в его одинокую душу. Когда номер Чат заканчивается, Тэхён чувствует и облегчение и досаду одновременно. Сейчас Чат скорее всего одевается, накидывает на себя чёрный плащ, заматывается в хомут и готовится покинуть "Веселые кости". Чонгук дружески подшучивает над Тэхёном и называет его симпатию к Чат помешательством, и если бы Лис мог шевелиться, он бы обязательно с ним согласился. Против бюста ему противопоставить было абсолютно нечего. Против конкретного бюста Милашки Чат и того больше. Страшно представить, как часто за эти годы, его увлекала фантазия о птичке и как часто он заканчивал с её именем на губах. Но танцовщицы свободолюбивы. Такие, как Чат ничьи и общие одновременно. У них нет хозяев кроме сцены, они созданы ублажать взгляды масс. А Лис был не претензиозен. Зная свой собственнический характер, Тэхён сразу же мысленно обозначил дистанцию между собой и молодой артисткой кабаре, чтобы жить было проще. Через пять минут Тэхён забывает о номерах, кружащихся в экстазе девицах, закуривает вишневый табак и ждет. Чат должна появиться из-за кулис с минуты на минуту, тогда он как обычно сможет проводить её взглядом до конца улицы, попрощаться с Чоном и спокойно уйти домой. Лису требовалась быстрая разрядка, но в своих руках, кроме птички, он категорически не мог никого представить. Раньше домой он уходил с Чон Чонгуком. Иногда он скрашивал его ночи, не прося ни о чем взамен. Но сегодня даже близкий друг не смог бы удовлетворить его сердце. Чат появляется спустя пятнадцать минут. Но, к удивлению Тэхёна, направляется не на выход, а к их с Чоном столу. Чонгук залихвацки присвистывает, с ухмылкой поглядывая на Лиса, и тактично удаляется к бару. - Присяду? - Загадочно улыбается Чат. - Не припятствую. - Как вам номер? - отвлеченно интересуется девушка, снова прикладываясь к "Самсону", и закидывая ногу на ногу, от чего полы её плаща раздвигаются, больше, чем Тэхён мог бы себе представить. - Более чем, - только и может позволить себе Лис, увлечённый кианитовыми камушками, поблескивающими из-под ресниц. - И только? А по вашему взгляду и не скажешь, что вы составили столь скромное мнение. - Вы наблюдали за мной? - Странно, что вы не заметили, я не сводила с вас глаз. Должно быть, вы были увлечены чем-то гораздо более захватывающим. Лис растягивается в хитром прищуре, начиная получать от разговора несомненное удовольствие. - Ну что вы, я в таких ситуациях смотрю девушке не иначе, чем глаза. И совершенно не понимаю, почему здешние танцовщицы не выступают замотанные по нос в одеяло. - Потому что уникальность качество не массовое. Вы не многочисленны в своём роде. - И все таки жаль. В одеяле, знаете, вас было бы проще украсть. - А если я соглашусь? - серьезно спрашивает Чат, пристально смотря Лису в глаза. - Вы имеете ввиду... - Украдите меня, господин Ким Тэхён.