Падай медленней

      Полуостров Сахалин. Охотское море. Ледяная вода, ветра, быстрые, сильные, остро пахнущие свежестью и солью. Арсений стоит на пирсе, держа озябшие руки в карманах жилетки на молнии. Материал они уже полностью отсняли, ребята из команды монтажников в последний раз запустили дрон и уехали. Кто в отель, кто в бар — согреться. — Думу думаешь? — Белый подошёл неслышно, зато сбросил на доски рюкзак и хлопнул мужчину по плечу. — Да, о том, как бы скинуть тебя туда, — вздрогнул от неожиданности Попов. Он знал, что Рус приедет сегодня, и даже сказал, где они будут снимать, но Арсений не ожидал, что мужчина придёт прямо сюда. Попов хмыкнул. — Ваш любимый раф с лавандой на кокосовом молоке, бука.       Арсений вспомнил пустой стаканчик с давно выпитым кофе и с благодарностью принял стакан, касаясь пальцами слишком горячей для такой погоды руки Белого. — Спасибо, — Попов мельком оглянул берег и, не найдя никого подозрительнее чайки, клюнул мужчину в висок. — Я заебался кататься по песку на машине, не предназначенной для этого. Кинь в следующий раз геолокацию, — заворчал Рус, но всё равно улыбнулся и прислонился лбом к арсеньевскому плечу. — Не ожидал, что поедешь на берег. Думал, что ты после самолета в отель, и там уже встретимся, — в неопределённом жесте дёрнул головой Попов. — Кстати, — начал Белый, расстёгивая куртку. — Раз дрон уже свалил с Васькой, то он не заснимет нас вдвоём. — Ты что делаешь? — удивился Арсений, на всякий случай отступая от раздевающегося Руслана на пару шагов. — Я не буду здесь трахаться. Ты что, спятил? — Да ну тебя. Все мысли об одном, — клацнув зубами, отмахнулся мужчина, одним движением снимая джинсы. Попов скептически посмотрел на почти голого Руса, отпивая кофе, всем своим видом показывая, что он недоволен. — Ты сошел с ума.       На Белом красовались те самые ужасные плавки, которые он купил на базаре в Индии и отказывался снимать, аргументируя, что в них его задница выглядит привлекательнее. В принципе, так это и было, но Попов предпочитал видеть эту задницу голой, а не в каких-то дурацких плавках с собаками. — Я, любовь моя, поехал крышей уже давно. А если ты не заметил, насколько сильно крышечка протекла, то я тебе сейчас покажу.       Белый, с какой-то странной маниакальной усмешкой, отошёл метров на десять от Арсения и взял старт. Пробегая мимо мужчины, он задорно крикнул, что полотенце в рюкзаке, и оттолкнулся ногами от края пирса. Сделав в воздухе совершенно дилетантский кувырок, мужчина с головой ушёл под воду. Арсений ахнул, прижимая свободную руку к груди, но тут же одёрнул себя, не желая походить на кисейную барышню. — Ебанутый. Совершенно кошмарно, бесповоротно ебанутый, — негромко ругался Попов, выуживая красное полотенце из брошенного на доски рюкзака.       Белый наконец вынырнул, отплевываясь с идиотской улыбочкой, и лег на спину. — Хорош, да?       Арсений подошёл к краю, отпил кофе и, посмеиваясь, ответил: — Если ещё не заболеешь, то будешь зе бест. Вылезай, пожалуйста. — Я хотел достать тебе пару камней или бутылок. Что тут популярно? — не дожидаясь ответа, он нырнул, только пятки на пару секунд показались над водой.       Попов тяжело вздохнул. Вот вроде взрослый человек, уважаемый, между прочим, доцент, профессор, научный руководитель. А творит какую-то дичь, раз за разом втягивая его, Арсения, в свои авантюры.       Руслан вынырнул почти у кромки пирса, глядя на мужчину, снизу вверх. — Ручку? — Ты мокрый и холодный. — Ой, какие мы нежные, — Белый в пару сильных гребков добрался до берега, пулей вылетая из воды на гальку и песок.       Попов непреклонно остался на месте, и дрожащему Русу пришлось шлёпать по доскам, оставляя за собой мокрые следы. — Я надеюсь, что ты переоденешься и не станешь надевать джинсы на мокрое тело, — сказал Арсений, виртуозно набрасывая полотенце на мужчину одной рукой и ей же растирая плечо Руса, разгоняя кровообращение. — Конечно, ты за кого меня держишь. Я голым по улицам не разгуливаю, — стуча зубами, ответил Белый, едва не прыгая на одной ноге, в бешеном темпе вытираясь под уже становившимся ледяным вечерним ветром. — Это было всего один раз, и до тебя я ехал на такси, — зашипел Арс, болезненно тыча мужчину в бедро пальцем. — Ай, молчу. Ничего не говорю и всё такое. Поцелуй? — Рус показательно вытер лицо полотенцем и улыбнулся. С его волос всё ещё капало.       Арсений скептически оглядел жалкий вид Белого и всё-таки прижался к его синеватым губам, оставляя на них привкус кофе. Руслан довольно улыбнулся. У Попова осталось стойкое впечатление поцелуя с покойником, он поёжился.       По-армейски быстро Белый переоделся и, честно попрыгав на одном месте, чтобы согреться, потянул Попова за руку в машину, где был подогрев сидений и печка. Арсений для виду поворчал, не желая признаваться, что после бессонной ночи с дорогой и почти двенадцати часов съёмок он устал и хочет посидеть не на старой ржавой машине, а в малышке Руса, который ласково звал её кио-рио.       Глядя в окно на уплывающее море, Попов думал, что надо обязательно съездить сюда ещё, привезти фотографа и устроить мозговой штурм в виде фотосессии. Прогуляться по побережью, выпить глинтвейна на оборудованной набережной в городе, от души наесться легкодоступной азиатской кухней и странным морским шоколадом. Взять отпуск, попросить Белого поехать с ним, бросив своих ненаглядных студентов, на которых он жаловался всё свободное время, хотя и любил оболтусов. И остаться вдвоём там, где их никто не знает. — А ты хотел бы тут жить? — прервал молчание Попов, поворачивая голову к мужчине.       Рус не отвечал, следя исключительно за дорогой. Когда он сидит на водительском месте, то оторвать его от этого занятия может только подрезающий сбоку мудак и, совсем изредка, — Арсений, который вытворяет непотребства, чуть сползая с сиденья и откидываясь назад. Если вы понимаете, о чём я. — На берегу или в городе? — наконец сказал он, всё-таки на секунду переводя взгляд на Попова. — Технически, город на полуострове, — Арсений выкрутил печку на максимум, довольно прищурившись. — Технически, если будешь умничать, я тебя укушу, — Руслан помолчал, видимо, раздумывая, и ответил, — Знаешь, частный дом это было бы здорово. — Да, тут вдохновляюще. — Завораживающе и ещё полторы сотни эпитетов, которые ты знаешь, — добродушно усмехнулся Белый.       Арсений хлопнул его по бедру и засмеялся. Он повернул голову, рассматривая чуть горбатый профиль человека, который взял билет на самолёт и прилетел к нему из Петербурга после шуточного предложения прогуляться по песку. Никто не был готов раньше ради Арса так легко рубить своё время, откладывать что-то важное на потом и просто быть рядом. Белый же, на самом деле, страшный домосед да ещё грозный преподаватель, и вдруг урвал два дня, чтобы прилететь на полуостров и купить замёрзшему Попову любимый кофе, а потом возить на прокатной малышке кио-рио, один в один похожей на его машину в Питере. Если любовь — это самопожертвование, то Руслан получает лавровый венок за первенство. Готовность отдавать себя без остатка, но не терять голову, это дорогого стоит.       Руслан ведёт уверенно, словно всю жизнь провёл в этом городе. Арсений залюбовался его профилем, наслаждаясь уютной тишиной. Они оба устали от шумного, хотя и задорного Питера, Попов немного сходил с ума от летящей на крыльях Москвы. Машина выехала на более-менее приличную дорогу, море совсем пропало, Арс смотрел на голую пустошь и давящее свинцовое небо, наслаждаясь тишиной.       Руслановская питерская двушка, где они жили, с советским ремонтом, сервантом на соплях, сервизом, хрусталём и коврами была родной, но шум Васьки, не прекращающийся даже ночью, не давал расслабиться. От прогулок по линиям легче тоже не становилось, хотя там и было несколько тише. Бесконечной шумная Москва, летящая через суматоху дней, и неуютная лофтовая корпоративная квартира покоя тоже не приносила. На Патриках едва ли хотелось сидеть на скамейке и наслаждаться природой, когда вокруг нескончаемый гвалт.       Когда у них получалось остаться вдвоём, были это отпускные или выходной, они отчаянно искали друг в друге покой. Совместный просмотр фильма на диване приносил больше радости, чем неудобства, хотя в тишине Арсений чувствовал бы себя куда лучше. Но хотя бы диван они купили дорогой, навороченный, потому что старый терпеть не мог Попов из-за советских пружин и запаха, кое-кто утверждал, что на нём умер дядя Павел, и Белый без сожалений избавился от древнего мамонта, пережившего Сталина. Новенький раскладной угловой диван, охряный с яркими морковного цвета подлокотниками, в квартире выглядел так же чужеродно, как и шёлковая рубашка с жабо на лабрадоре. Но он был удобный, они легко помешались на нем вдвоём, устраивали ноут на угловой пристройке и были рады каждому такому моменту.       И чтение художественной литературы, и сводок бесконечных отчётов с язвительными ремарками Арсения, и даже проверка тетрадей доставляли неподдельное удовольствие. Хотя зачастую Попов просто засыпал рядом, вслушиваясь в шелест страниц. Прогулки, с трудом отвоёванные у Белого, затягивались на часы, позволяя им исследовать самые тихие уголки города. Может быть, Руслан и назвал это пыткой, но радость Арса быстро поглощала его, и в конце концов они просто шли, молчаливо рассматривая город через призму своих мыслей.       Совместное бдение у пустого холодильника и решение заказать доставку или попробовать себя в кулинарии вызвало взрывы хохота и счастье. Попов отвратительный повар, Белый не лучше, им даже пришлось купить дорогущую вытяжку, чтобы соседи больше не вызывали пожарных на черный дым из окон. — Как дела в институте? — выныривая из мыслей неожиданно поинтересовался Арсений, провожая взглядом женщину с карликовым шпицем, бредущих по тротуару. — Да всё как обычно, — несколько удивлённо ответил Руслан, ожидая, что мужчина будет молчать до самого отеля. — А за тобой всё ещё бегают те арабы? — со смешком спросил Арсений, разворачиваясь в кресле боком. — Это так же неизменно, как бухой Карпычев на парах, — ответил Руслан, притормаживая на светофоре. — Они такие… — Студенты есть студенты, — оборвал его Рус. Арсений понятливо замолкает, хотя высказаться тянет очень сильно. Особенно пройтись с матом по тем личностям, которые периодически доводят Руса до белого каления.       В отеле, на удивление, ни у кого не возникает вопросов, почему Арсения Попова сопровождает какой-то угрюмый мужик. Руслан беспрепятственно проходит за Арсом в номер, бросает рюкзак куда-то в угол и разувается. Попов наблюдает за его смешными попытками вылезти из одежды, потому что кожа всё равно осталась солёной и влажной, несмотря на полотенце. Попову мужчина на секунду напоминает большую неуклюжую лягушку, и Арс хихикает, вытаскивая смартфон из джинс. — Даже не думай, — рычит Белый, пытаясь через голову снять кофту.       Арсений благоразумно убирает телефон, но Рус ещё не в курсе, что мужчина успел сделать несколько снимков. Наконец водолазка летит на спинку стула. — Закинь в стиралку, у тебя наверняка нет адекватной сменной одежды, — Попов сел на аккуратно заправленную кровать, откидываясь на локти. — А может и есть, — фыркает Руслан, поднимая рюкзак. — Поспорим? — А давай. На что? — Попов уверен в себе, и эта уверенность волнами отходит от него, пробуждая азарт в Белом. — Ужин, здесь оплата при заказе в номер, — ухмыляется Арсений.       Рус быстро пересекает разделяемое их пространство комнаты, упирается коленями в ноги Арса и расстёгивает рюкзак. Попов видит его любимую рубашку в зелёную клетку. — Я хочу карпаччо из лосося, — важно говорит Белый.       Попов скептически поднимает бровь, но кивает, перекатываясь до стационарного телефона на тумбочке. — Точно? — Да нет, конечно. Господи, я даже не знаю, что это. Попроси макароны и мясо, ты умеешь это делать, — отбросил рюкзак Рус.       Попов гаденько хихикает и пихает мужчину ногой. Руслан ловит пятку и тянет Арсения на себя, пока тот не оказывается на краю. Телефонная трубка со шнуром, кажется, скрипит от напряжения и не дотягивается. Арсению приходится вытянуть руку.       Белый, все ещё держа Арса за щиколотку, наклоняется к нему, рукой закидывая ногу себе на поясницу. Попов отпускает телефон, тот проезжает по покрывалу на пружине и замирает где-то за плечом мужчины. Руслан опускается на Арсения, упираясь коленом в кровать, а предплечьями рядом с его головой. Рус чувствует флис арсеньевской толстовки, она приятно касается его голой кожи. Попов замирает, наблюдая за движениями Белого.       Мужчина наклоняется к лицу Арса, намереваясь его поцеловать, но плавно сменяет траекторию, касаясь губами щеки, затем линии челюсти, двигаясь к чувствительному месту за ухом лёгкими поцелуями, почти невесомыми, но заставляющими Попова без отчётливо тянуться навстречу, открывая шею. Белый цапает мочку уха, спускается ниже, всего лишь касаясь губами и языком, не разрешая себе пользоваться зубами. Арсений, казалось, дышит через раз, хотя его грудная клетка вздымается так сильно, что достаёт до груди Руслана.       Мужчина надавливает пяткой на русланову поясницу, давая посыл быть ближе, но Белый только дёргает плечами и отрывается от шеи Арсения. Рус смотрел на него тяжело, без улыбки и наконец-то поцеловал, сминая всё возможное сопротивление. У Арса дрожат губы в едва сдерживаемой улыбке, Руслан неприятно натыкается на зубы, глухой рокот рождается где-то глубоко в его глотке. Попов, в качестве примирения, подаётся навстречу, обхватывает руками чужие плечи и целует сам. Коротко и торопливо облизывает ласкающие губы, втягивает язык, посасывая, чувствуя, как Белый сдаётся.       Рус делает над собой нечеловеческое усилие, отрывается от мужчины и пытается встать. У него шальные, блестящие глаза и румянец на бритых щеках. Он мотает головой, как большой лохматый пёс, и позорно скрывается в душе. Арсений смеётся ему вслед, разваливаясь на кровати звёздочкой. После всего произошедшего в номере слишком душно. Мужчина поднимается, оставляет окно нараспашку и задвигает занавески. Ему нужно продышаться, свежий вечерний воздух наполняет комнату, принося с собой пронзительные крики чаек и запах моря — водоросли, острая соль, мокрая древесина, немного веет озоном, словно прошла гроза. Над полуостровом висят свинцовые тучи, низкие и суровые, они давят на голову Арсения. Ему кажется, что они предзнаменуют собой столкновение Земли и ближайшей планеты. Одновременно это пугает и завораживает. Попов включает плазму, из пикселей складывается изображение телеведущего, берущего интервью у какого-то важного чиновника — Арсу не сильно интересно, просто шум на фоне. Он бездумно щёлкает каналами, пока на тв3 его не цепляет игрушечный барашек на поле.       Попов висит на телефоне, заказывая в номер ужин на одного, хотя количество блюд красноречиво говорит о двух персонах. Но, может быть, думает портье, когда везёт столик с едой к номеру двадцать три, звездный гость просто много ест. Арсений принимает столик, платит карточкой с крутым дизайном в виде картинки из Рика и Морти и оставляет парню чаевые, которые вытаскивает из чужих джинс. Белый всегда носит в кармане мелкие суммы, отказывается пользоваться портмоне и звенит мелочью в рюкзаке.       Руслан выходит точно с закрытием двери за портье и плюхается на кровать, не озабочиваясь дополнительным полотенцем, отчего рядом с его головой сразу становится мокро. — Я тоже схожу, поешь пока, — бросает Арсений и исчезает в душе почти на полтора часа.       Белый стоически терпит и ждёт мужчину, чтобы вместе поужинать, но его выдержка трещит по швам. Чтобы не думать о еде, он ходит кругами по номеру, выискивая глянцевые журналы, курит на балконе, виртуозно, хотя и по-свински, бросая бычки в урну около скамьи внизу. Рус находит второй халат и заворачивается в него, потому что из окна тянет холодом и уже вроде как ничего и не хочется. Мужчина устраивается на широкой двуспальной кровати, бросает рядом журналы и открывает на телефоне дискорд, проверяя, не написали ли ему студенты. Сообщений оказывается много, и он с головой погружается в ответы.       Когда Попов открывает дверь санузла, оттуда вырываются клубы пара, на какое-то мгновение Белому кажется, что это божество, сошедшее с небес и готовое принести в мир свои дары. Хотя когда Арсений подходит ближе, довольно улыбаясь, он оказывается таким земным, но Руслан не испытывает и толики сожаления. Они валяются на кровати в уютных халатах и едят что-то пряное, острое и сладкое одновременно, не разбираясь, где чья тарелка. Если там и было что-то горячее, то оно остыло еще в первый час. Белый абсолютно точно знает, что в заказе нет ничего, напоминающего рыбу, хотя они и находятся на Сахалине. Арсений несуразно шутит про морских животных, шоколад и любимое лакомство Руса — птичье молоко. Попов совершенно несолидно хихикает и развлекается флиртом.       Флирт ради флирта, но Руслан доволен, отвечает в точно таким же тоне, до румянца смущает мужчину, пристаёт и ведёт себя совершенно ужасно, в конце концов переходя от слов к действию и принимаясь кусаться, сковывая движения мужчины его же халатом, кокетливо спущенным с одного плеча. — Перестань, я потом не замажу, — шёпотом произнёс Арсений, ласково поглаживая короткий ёжик волос. — Я до ворота, — Белый лижет и прикусывает кожу пониже ключицы. Попов под его руками ёрзает, не давая себя поцеловать. — Знаю я как ты «до ворота», — передразнил его мужчина.       Руслан оторвался от своего неблагодарного занятия и подтянулся выше, нависая над Арсением. — Я куплю тебе новую тоналку, ладно? Просто дай мне насладиться тобой, — Рус провёл ладонью по влажным волосам мужчины, ласково заправляя несколько прядок ему за ухо. — Я не сдамся, — упрямо заявил Попов, неосознанно дёргая головой за теплом ладони. — Ты уже капитулировал, — фыркнул Рус, наклоняясь и целуя его в тонкие губы. — Стой, стой, — Попов упёрся ладонями в грудь мужчины и выглянул из-за его плеча, заинтересованно смотря на экран телевизора. — Серьезно? — поднял брови Белый и оглянулся. — Касл! Где пульт? Пульт?! — Арсений шарил рукой по кровати, не отрывая взгляда от сериала на тв3.       Попов выскользнул из-под рук Руслана, соскочил с кровати и вручную увеличил громкость. Во время этого его халат окончательно распахнулся и сполз на локти, чудом удерживаясь за счёт слабого узла на поясе, но Попов не обратил на это никакого внимания, прыгая обратно в кровать. Белый показательно застонал и с размаху уткнулся лицом в постель. Арсений пихнул его пяткой и уселся по-турецки, коленом касаясь русланова плеча.       Смекалистый писатель и детектив Бэккет взялись за новое дело.       Руслан обречённо перевернулся на бок и сел за Поповым, заваливая его на свою грудь, рукой подтягивая к себе покрывало. Арсений рассеянно нашарил его ладони и обнял себя ими, устраивая свои пальцы поверх. Белый откинулся на спинку кровати, затылком упираясь в стену. Тяжесть и тепло чужого тела создавали уют, а детектив — стопроцентное условие для сонливости. Через пару минут Рус крепко спит, впрочем, не разжимая рук на груди Арсения.