Давай научимся вместе считать

Раз. Чуя в который раз тусклым взглядом смотрит на монетки в своей руке. Они красиво переливаются на солнце, они являются тем, что может помочь ему купить еду, они сейчас у него на ладони, разрезают радужным отраженным светом его линию жизни, перекрывают реки линий, как-то по-особенному жгут пальцы, но понять сколько их всего, мальчик не в силах. Теперь радужный свет отражают его слезы, скопившиеся в уголках глаз. Монетки расплылись, пейзаж на переферийном зрении стал размазанным большим бликом, собравшим в себя цвета улицы. Накахара совершенно не умеет считать, он не знает, что значит каждая цифра на деньгах, на ценниках, на табличках, да где угодно. Ему уже десять лет и рыжеволосый с завистью смотрит на то, как Ширасе что-то бормочет себе под нос, когда пересчитывает украденные купюры. Просить научить считать хотя бы до десяти страшно. Это к тому же глупо. Он будет выглядеть дураком. Наверняка раньше он умел считать, раньше, когда ему было меньше восьми. Какие числа меньше восьми? Чуя знает точно только два числа: ноль и один. Если бы его память была при нем, он бы знал все числа и не мялся около входа магазина, надеясь не опозориться. Монетки со звоном падают на асфальт, когда над ухом мальчика кто-то наклоняется и шепчет, что чупа-чупсы стоят пятьдесят две йены, а всего у него сто. Сначала Накахара хочет отругать того, кто так нагло напугал его, потом рыжий поворачивается, чтобы увидеть этого человека, а потом теряет краски на лице, потому что откуда кто-то может знать, что он хочет купить именно чупа-чупс? Это эспер, читающий мысли? А это значит, что все его угрызения о том, что он не умеет считать до десяти, станут известны незнакомому парню? Этот парень оказался обыкновенным четырнадцателетним подростком, что было, возможно, даже хуже, ведь подростки способны на куда большие издевательства и преступления, чем взрослые. Игривые зеленые глаза паренька открываются и он почти вплотную наклоняется к лицу Чуи. — Не бойся, мальчик, никому не скажу, — и увидев, что теперь рыжеволосый испугался скорее не того, что его сдадут, а то, что кто-то понял о том, что он хочет купить, добавил: — Я — великий детектив Эдогава Рампо. Для меня нет никаких тайн, особенно с учётом того, что я знаю, что в этом магазине самые вкусные чупа-чупсы. —Они везде одинаковые, это не аргумент. — раздражённо заметил Накахара. Ещё больше его раздражение разросло, когда он вспомнил слово «великий» рядом с именем незнакомца. Хвастун. Таких не любят. Наверняка сильный эспер, который хочет просто потешиться на уличным ребёнком. Если этот Эдогава скажет хоть ещё одно слово, то Чуя за себя не ручается и решит убить этого человека. Никто все равно не заметит, как кого-то сплющило в клубок ниток, состоящих из нервов и складок кожи. Но подросток, словно снова прочитав его мысли, загадочно улыбается и кажется хочет что-то сказать: — Давай вместе посчитаем до десяти, если не веришь. Один, два, три… Но Чуя не выдерживает и со слезами выбрасывает все свои деньги на дорожку, исчезая в поворотах улиц Йокогамы. Рампо понимал, что заблудится, если побежит за мальчиком, да и не успеет нагнать. Поэтому брюнет просто поднимает упавшие монеты и рассматривает сквозь них солнце. Два. На всю Йокогаму гремит громкое дело, совершенное неизвестным дуэтом. Двое неуловимых парней, что исчезли в полумраке ночного света и оставили после себя только пропасть трупов и недовольство людей, на чьих улицах было совершено кровавое месево. Слишком тошно пахнет гнилью. Зато бездомным собакам и чумным крысам нравятся надвигающийся хаос. Чума всегда забирает тысячи жизней просто за то, что она существует. Чума заставляет целоваться в губы воздушно-капельным путем, чтобы навсегда связать души обречённых смертью и мукой. На всю Йокогаму гремит громкое дело, совершенное неизвестным дуэтом. Неизвестный дуэт для каждого, но не для великого детектива. В голове сразу всплыл образ плачущего десятилетнего ребёнка, волнистых рыжих волос и по-детски сильных голубых глаз. Рампо не любил плачущих детей, поэтому видя, что мальчик вот-вот заплачет, решил помочь ему, а в итоге просто довёл до слез. Когда силуэт оборванца исчез из поля зрения четырнадцателетнего подростка, Эдогава оклемался и удивлённо захлопал глазами. Взади неслышно подошёл Фукудзава, что заходил в магазин за кошачьи кормом и отвлёкся от воспитанника на то, чтобы этих кошек, толпившихся около продуктового, словно скопление нейронов, покормить, и не заметил сильного удивления Рампо. — Всё в порядке? — учтиво осведомился Юкичи, склонив по-птичьи голову и прищурив серые глаза. Получив утвердительный кивок на вопрос, мужчина осторожно похлопал ученика по макушке, стараясь пригладить волосы, торчащие сталактитами в разные стороны. С этой прической просто невозможно, к тому же она придаёт Эдогаве вид несмышленного ребенка, хотя слово «несмышленный» — прямой антоним к его имени. Директор детективного агентства и подросток развернулись почти синхронно в сторону синкансэна, оставляя за собой шлейф приручителей бездомных котят, что пока что царапают своими когтями протянутую руку помощи. Три. Сколько бы Фукудзава не старался скрыть от новоприбывшего члена детективного агентства то, что раньше он был телохранителем Мори Огая, правда всплыла наверх, затянутая на лодку, она пожелала своим весом создать в ней дыру. Йосано даже хотела сбежать со своего нового места работы, потому что только что она избавилась от влияния Огая, как неожиданно становиться известно, что тот, кто её спас, спасал до этого и того, кого спасать не стоило ни в каких случаях. От этого неприятно скрипело половицами в сердце, рвались сосуды петель двери, а смазывать противный звук было нечем. Всё потрачено и растрачено на другие двери. Хотя теперь сквозняк дул из входной. Акико со злостью захлопывала стеклянные дверцы, подстилала под щели тряпки, но холод протекал внутрь водой, замораживая уже порядком низкоградусную комнату. Рампо внимательно следил за переменам настроения девушки, что-то подмечая себе под нос. Эдогава видел, как теперь Юкичи старается загладить вину за то, за что невиноват. Сочувствие выматывало, детектив старался доказать девушке, что все не так плохо. Каждый день он как мантру повторял о том, что наставник Фукудзавы-доно и Мори-сана заставил их дуэт сойтись вместе. Это обычная обязанность. Тем более прошлое никак не должно влиять на настоящее. Ведь сейчас Юкичи — директор агентства, а значит ему можно доверять. Но уверования не помогали, хоть Йосано и слабо улыбалась, говоря что понимает это. Понимает, но не хочет принять. Каждый раз когда она смотрит на мужчину, у неё всплывает образы битв и драк, где Фукудзава защищает открытую спину Огая. Тогда Рампо решил действовать более серьёзным методом. Акико должна понять, что никто ей не желает зла и прошлое телохранителя босса портовой мафии уже не является статусом работы Фукудзавы Юкичи. А это можно сделать только одним способом: встретиться с Мори и показать нового или новых телохранителей такой важной шишки. Фукудзава на эту идею нахмурил брови, выглядело все так, будто мужчина злится, но он всего лишь обдумывал решение. Наверное, так будет даже лучше, когда его ученик был неправ? Поэтому скрепя сердцем, директор сообщил через общего знакомого о том, что назначает встречу и сообщил об этом Акико. Так как она теперь член детективного агентства, ей нужно участвовать на собраниях с Портовой Мафией, ведь зачастую они будут являться главными союзниками в серьёзных делах благополучия Йокогамы. Когда девушка узнала об этой новости, все краски мигом слетели с лица. Она расширила глаза и учащенно задышала. Тёплая рука легла на её левое плечо, её хозяин улыбался, специально открывая свои зелёные глаза, потому что знал, что Йосано успокаивает этот цвет. На правое плечо легла тяжёлая широкая ладонь, и Акико даже не стоило догадываться кто это мог быть. Она сможет. Она сильная. Время встречи было ближе к вечеру, в промежутке когда заканчивается патрулирование Йокогамы детективный агентством и когда ещё не началась деятельность мафии. Это даже не вечер. Это «золотой час» для всех организаций эсперов в городе, когда, казалось бы, каждый на время забывает обо всем, и ещё никто не вступил в свои обязанности. Такие моменты не могут запечатлеть обычные гражданские, но в полную силу могут ощутить детективы. В парке где назначено собрание тихо, несколько людей расселись по лавочкам. Одна влюблённая пара и двое подростков за книгами рядом с которыми заканчивал пробежку мужчина лет тридцати. То что босс Портовой Мафии и его новый телохранитель уже тут свидетельствовали чёрные машины дорогих марок. Да и к тому же тихий разговор двух людей, стоящих около назначенного места. Эдогава сразу узнал рыжего мальчика, со слезами бросающего монетки. Сейчас это уже подросток, что пожирал взглядом Рампо, который на это только улыбнулся. Монетки все ещё у него, что будет если он из шалости протянет их ему? Реакция точно будет незамедлительной и, возможно, летальной для всех тут присутствующих в том числе. Акико внимательно рассматривала Накахару, подмечая, что выглядит он и вправду устрашающе, но на самом деле, наверное, обычный озлобленный на весь мир подросток. Стараясь поддержать себя именно этой формулировкой внешности Чуи, Йосано посмотрела ему прямо в глаза, подмечая, что Рампо как-то двусмысленно смотрит на него. Они знакомы, получается? Огай в это время с ухмылкой наблюдал как во время собрания девушка зло глядит на его телохранителя, а сама избегает взгляда с ним. Неудивительно. Кажется, что его сюда позвали для какой-то определённой цели, известной только самим детективам, поэтому, по старой дружбе, Мори решил подыграть, уже ведь не так важно, тем более можно покрасоваться своим подчинённым. Наверняка заметят, что парень сильнейший эспер. Рампо полностью оценил подчинённого Огая. Четыре. Они встретились совершенно случайно на улице. Рампо считал этот день самым обычным и одним из тех, что считают скучным: пекло солнце, на небе не облака, кого-то переехала машина и теперь отец убитого хочет, чтобы делом его сына занимались классифицированные специалисты, а детективное агентство известно даже за пределами Японии как одно из агенств, состоящего из сильнейших эсперов. Прибывший на место аварии Эдогава начал расспрашивать о том, что делал в последнии дни парень и по ответам стало ясно, что тот связался не то, что с плохой компанией, а скорее сам попытался эту компанию создать. Как только в диалоге промелькнуло словосочетание «портовая мафия» Рампо понял, что здесь даже и думать не надо. Уже и так понятно, почему при таких странных обстоятельствах произошла авария, — её просто подстроили. Брюнет, сообщив свой окончательный вердикт, повернулся в сторону метро, на синкансене должна была скоро прибыть Йосано, осталось её только дождаться. Рампо осторожно огляделся по сторонам, как неожиданно почувствовал на себе чей-то тяжёлый и пристальный взгляд. Из-под кепки и завязанных в низкий хвост рыжих волос можно было увидеть, как голубые глаза помутнели, стали темно-синими, словно надвигающаяся буря, а их хозяин явно пытался либо взглядом убить детектива, либо просто обратить внимание на себя и приковать к асфальту. Что ж, второе точно получилось. Чуя ухмыляется, тяжело, безповоротно, как это делают убийцы, которые дают знать о себе полицейским, зная что им ничего не будет. А ведь ему и правда ничего не будет. Эдогава выдыхает, понимая, что его пригвоздили к асфальту эти красивые глаза навсегда. Пять. Лицемерие Накахары Чуи обхватывает его красным свечением, когда он, улыбаясь, размазывает голову двух мужчин о стены здания. Лицемерие Накахары Чуи пахнет жженой кожей и сгоревшей до дна свечей. Лицемерие Накахары Чуи называется «Смутной печалью», которая затуманивает своей яркостью и поддельной красотой и, кажется, парень сам этого не осознает. Он настолько сросся со своей способностью, что не может принять того факта, что он может кого-то любить. Он не может принять, что его могут любить, особенно когда печаль превращается в порчу. В порчу жизней людей, земли, зданий, всего того, что находится вокруг него. Он сломает жизнь каждому, кто начнёт с ним общаться. Так было с Дазаем, когда он в который раз ломает тому руку или ногу, а шатен потом ходит с гипсом ещё несколько месяцев. Так было с Элис, которую от очередного использования способности, Чуя отбросил в стену. Девочка хоть и не человек, но сломала себе позвонок и исчезла, медленно исчезая, как спалившаяся атласная ленточка. Так было и с Озаки, которая в последний момент успела призвать золотого демона, чтобы тот защитил её от разрушающегося здания, когда Накахара, напрочь забыв о том, что он не один, крушил логово врага. Ему не место среди обычных людей, особенно среди таких самоуверенных и по-детски простых, как Эдогава Рампо. Когда его печаль до конца превратится в порчу, Чуя спокойно примет это и умрёт, никем не любимым. Шесть. Но почему-то сейчас умирать не хочется. Хочется прикосновения руки Дазая и чтобы этот кошмар закончился. Хочется не видеть в глазах детективного агентства этот неподдельный страх. Они же сильнейшие эсперы Йокогамы, почему же они так его боятся? Почему же они своим страхом делают ему так больно. Чуя не видел почти ничего глазами арахабаки, но видел всю чудовищность самого себя собственными глазами. Черт его дёрнул спасать этих детективов, его-то они спасать не захотят. Монстр, что когда-то спас человека и ушёл обратно вглубь так и остаётся в легендах монстром. Накахара чувствует прикосновение Осаму, и не может поверить в то, что это наконец-то кончилось. Дазай как обычно, заканчивая свою работу, говорит что-то своим коллегам, как уверен рыжий, слова вроде:«Сюда скоро приедет Мори-сан с Озаки-сан, они его ребеалитируют и все будет прекрасно», но что точно сказал этот бинтованный Чуя не слышал из-за лопнувших барабанных перепонок, хотя они и не лопнули, сколько раз уже проходили, но от этого чувства не избавиться; как и не избавиться от ощущения, что его мышцы сошлись в тонкую нить, что скоро порвется; что сосуды взорвались террористическим актом в торговом центре. Без единого выжившего. И детективы уходят. Накахара обессиленно падает на колени, выблевывая, кажется, не только кровь, но и собственный язык, с околившимися ощущениями, парень вновь чувствует, что его предали. Хотя никто не предавал, это ведь просто Дазай, который никогда и не говорил, что будет рядом, это ведь просто детективы, которые тоже никогда не говорили, что будут рядом и не оставят своего спасителя. Кто вообще тут спаситель? Чуя не слышит шаги, но чувствует прохладу в горле, когда кто-то осторожно придерживает его затылок, давая воды. Мафиози не видит кто, но уже знает. Трясущимися руками отбрасывает бутылку, хотя может и просто отодвигает её, и спаситель уходит. Семь. Огай бы ни за что не оставил тот факт, что его подчинённый, сделавший такую огромную услугу детективную агентству, получает взамен два перелома, огромную кровопотерю и двухнедельную головную боль, с ухудшением слуха и на первую неделю зрения. Мори требует у Фукудзавы собрания и тот, узнавая подробности, обещает все уъяснить и лишить Дазая премиальных, но на собрание соглашается. Юкичи уже готов к тому, что теперь его работники перейдут под гнёт босса портовой мафии, уже даже смирился с этим. Перед собранием Фукудзава ещё раз говорит о том, как они некрасиво поступили, бросив Накахару Чую, и судя по потупленным взглядам, все солидарны, Осаму же лишь закатывает глаза, уверяя, что это собрание устроил не Огай, а ане-сан, которая готова за своего ученика бури поднять и утихомирить смерчи. Рампо наблюдает за рыжеволосым парнем, отводящим взгляд в сторону, стоит Эдогаве хотя бы просто посмотреть на его лицо, когда тот что-то говорит. Наблюдает как губы слипаются, издавая речь, и Накахара уверен, что это самое смущающее, что могло произойти с ним, хотя вещь обычная и до этого им не замечаемая. Но он яро игнорирует это, также как и тот факт, кто именно на него смотрит. По окончании собрания Рампо смотрит вслед удаляющемуся Чуи, что даже не обратил внимание на него во время всего проведения мероприятия, хотя явно хотел рассмотреть его лицо получше, но видимо лично для себя Накахара решил, что этим отношениям не быть, зарубая на корню все мимолетные вздохи и взгляды, лишние движения в сторону интересующего объекта и желания наблюдать за парнем, что всплескивал руками при любой глупости, прозвучавшей из монолога любого присуствующего в кабинете человека. Эдогава подошёл к окну, наблюдая как ряд чёрных машин исчезает в жерле Йокогамы, пожирая последнюю надежду детектива на то, что Накахара Чуя сможет принять себя и свои чувства. Восемь. Рампо внимательно смотрит на клубок каллиграфических слов, что сплелись в непонятный район богатых улиц, где не бегают бездомные собаки, где кошки не забегают, потому что нечем питаться и не чувствуют ничего, кроме запаха разлогающихся душ на штиле богатства. И держа в руках несколько монет, сжимая их как компас, Эдогава решает убрать телефон с картой в нем куда подальше и вывозить на своей дедукции. Рассматривает каждый дом, отчётливо представляя его хозяина и понимая, что это не то что нужно и останавливает около двухэтажного пентхауса, отделанного в довольно современном стиле, что-то на западный манер, но с толикой традиционности японского. Звонит несколько раз и невероятно радуется, когда слышит знакомый хриплый голос, такой сонный, что детектив уже представил рыжего парня(хотя может уже и мужчину), стоящего около звонка и пытающегося открыть глаза, чтобы рассмотреть кто пожаловал в такую рань, в целых три часа дня, ведь всем известно что псы портовой мафии спят только днем. Поэтому Рампо заблаговременно закрывает камеру, ну как закрывает, обрывает связь, потому что ему нужно встретиться напрямую с Чуей. Слышится, как бренчит стеклянная дверь и тихие шаги по тротуару. Раздраженный Накахара распахивает дверь и точно понимает что жизнь любит шутить с ним шутки. Да такие шутки, что хочется либо её заткнуть, настолько они не смешные, либо попытаться реабилитировать это утонувшее чувство юмора посредством каких-нибудь подкастов, учебников и курсов. Никаких денег жалко не будет. Рампо ничего не говорит, лишь своими тёплыми руками берет ладонь Чуи и ложит на неё несколько монет. А потом разворачивается, показывая, что он, может, тоже оборвал концы, но чувствует на своём затылке разочарованный взгляд. Сущий ребёнок этот Накахара. Видимо, его просто устраивала эта игра? Хотя великий детектив не привык ошибаться. Пора взрослеть и учиться считать. Девять. Давно не было осенью настолько хорошей погоды, что хочется пить воду, хотя обычно такого желания нет, и есть как можно больше сладостей. Вот и Акико отметила прекрасную погоду, предлагая прогуляться, но почему-то все в детективном агентстве отказывались, ссылаясь на отчёты, на огромное количество работы, даже Дазай. А Рампо понял, что никаких походов в магазин не наблюдается, поэтому сразу же согласился на задумку подруги. Но видимо изначально мнение Йосано поменялось, когда она увидела в парфюмерной знакомую фигуру, опознав Коё по машине её воспитанника и мелькнувшим при входе в магазин розовым волосам. Не хотелось бы сейчас встречаться с Чуей после того, как они так расстались. Пф, расстались даже тогда, когда не встречались. Эдогава остановился около знакомого магазинчика, и как назло это был тот самый, где они встретились с Накахарой в первый раз, с маленьким десятилетним мальчиком. Даже как-то не по себе от этого совпадения. В чёрной машине в которой приехали Чуя и Озаки явно находился водитель, внимательно следивший за каждым движением детектива, поэтому Рампо предположил, что это либо Огай сообщил своим подчинённым быть аккуратней с агентством, либо.. Дверца машины захлопывается, из неё выходит сам Накахара, важно и неспешно проходя мимо брюнета, делая вид, что не замечает его. Заходит в магазин и исчезает в водовороте сладостей на пять минут. Во рту чупа-чупс с зелёной палочкой, такая обычно свестит и стоит дороже, буквально просто за то, что там есть дырочка. Быть мажором можно в каждой своей покупке, даже в такой дешёвой. Эдогаве кажется будто ему хотят что-то сказать, поэтому исчезает в поворотах улиц Йокогамы, зная что сможет позвонить Акико и та найдёт его в любом случае. Десять. Рампо возвращается обратно к этому магазину, будто надеется, что рыжий будет стоять и ждать его, будто поймёт, что надо было стоять и ждать. Почему он не послушал его? Может это было что-то действительно важное. Эдогава бродит по улицам в поиске дома мафиози, но натыкается лишь на потерянность и осознания того, что у него топографический кретинизм и отсутствует телефон. Уже в пору начать ненавидеть себя за весь день, который произошёл сегодня, вчера, да вообще всегда. Рядом с детективом останавливается чёрная машина, затемненное стекло опускается. Ухмылка не слезает с лица Накахары Чуи, который выходит из машины и открывает дверь на пассажирское сиденье. — Знаешь, я кажется научился считать до десяти.