Полное опасности море спокойно для тебя

      Сад, подаренный тебе мужем, прекрасен. Аромат цветов смешивается, создавая неповторимую композицию, и мягко оседает в легких. Тропинки, состоящие из небольших, плотно лежащих друг к другу изящных камушков, петляют и сталкиваются друг с другом, заводят в разные уголки твоего сада.       Сумерки давно уже объяли и поглотили это место, от слабого мерцания закатного солнца все кажется каким-то волшебным и несуществующим.       Мягкие, но вполне осязаемые и уверенные шаги слышатся за твоей спиной. На твоих устах сияет легкая улыбка. Оборачиваешься, чтобы совершить вежливый поклон и поприветствовать главу дома:       — С возвращением, Мой господин.       Распрямляешься с той же безупречной улыбкой. На лице Аято нет даже тени удовлетворения от такого приветствия, но как бы то ни было, он счастлив тебя видеть.       — Стоит ли моему драгоценному цветку напомнить, что здесь не окия. Это мой дом и дом моей жены, то есть наш. К чему этот официальный тон?       Мужчина подходит к тебе и аккуратно обхватывает твои ладони в свои, едва сжимая пальцами, будто ты и вправду всего лишь хрупкий цветок в его руках.       И правда, это не окия. Из родного места тебя забрал Глава одного из богатейших и влиятельнейших кланов — Господин Камисато. Известная фамилия по всей Инадзуме. Несмотря на то, что всеми публичными встречами и мероприятиями занималась его сестра, личность мужчины была намного более любопытна обществу, оттого и судачили о нем не в пример больше, чем о младшей наследнице клана. Каждый чайный дом просто мечтал принять главу Камисато, как своего гостя, ведь известно, что господин Аято не только молод, богат и умен, а также совершенно свободен от любовных обязательств.       Беседы с гейшами — известное развлечение по всей Инадзуме, так что не удивительным было то, что однажды Глава Ясиро появился на пороге одного из чайных домов, где тебе посчастливилось с ним встретиться. Наставница была вне себя от радости, еще бы, такой неприлично богатый и известный мужчина решил провести время с девочками из ее окии. На тебя возлагались огромные надежды, потому что зоркий глаз наставницы уловил внимание и интерес мужчины именно к тебе.       Твои услуги, на самом деле уже тогда стоили очень и очень дорого. Самые разные мужчины были готовы ждать месяцы, лишь бы провести время с тобой. Выпить чаю, заботливо налитый твоими руками, услышать тончайшую и искуснейшею игру на сямисене, встретиться взглядами, случайно уловить, как рукав кимоно приоткрыл лишнюю полоску светлой кожи — это ли не предел мужского счастья. Неизвестно, думал ли Камисато Аято так же, но денег на время, проведенное с тобой, мужчина никогда не жалел.       Было ли дело в том, что ты показалась Главе Ясиро интересной и искусной собеседницей, впечатлили ли его твои навыки игры на музыкальных инструментах и изящная каллиграфия или же нежный взгляд из-под опущенных пушистых ресниц, но однажды случилось то, что навсегда изменило твою жизнь.       Аято Камисато решил выкупить тебя из окии, а твоя наставница, не желая терять огромную прибыль, которую могла приносить только ты, и к тому же не желая расставаться с одной из своих любимых девочек, задрала самую неприличную из цен, какую ты могла только слышать. И Аято, не моргнув даже глазом, согласился. Внутренне задыхаясь то ли от смущения, то ли от возмущения, ты посмотрела в глаза этому бесстыжему человеку. И почему-то, на дне этих глаз, вместо нахальства и самолюбия, ты увидела робость и восхищение. Его привычный образ властного и сильного человека растаял, оставив лишь влюбленного молодого мужчину, который кажется потерял голову от чувств к тебе.       Несмотря на внутренние терзания и сомнения, а также страх покинуть привычное место, ты понятия не имела, предоставится ли тебе в будущем шанс обустроить свою судьбу лучшим образом. Поэтому согласилась. Поэтому теперь ты хозяйка имения Камисато. Будучи блестяще образованной, обладающая безупречными манерами и нежным обликом, ты быстро сыскала расположение местных, а главное принятие сестры мужа.       И все же, сколь бы нежен и ласков к тебе не был мужчина, ты понимала, что это далеко не все его черты. Он обнажал перед тобой свою мягкую и заботливую сторону, но некоторые его закостенелые привычки и манера вести себя определенным образом просачивались и по отношению к тебе. Слишком сильно Глава Ясиро любит власть и покорность.       — Господин Аято?       — Нет, дорогая, попробуй еще. — Вы стоите так близко, что тебе приходится приподнять голову, чтобы нормально разговаривать с ним.       — Аято-сан?       Он хмурится, понимая, что такими обходными путями ничего от тебя не добьется, а только поймает легкое раздражение.       — Как насчет, мой дорогой муж?       — Ох, это слишком фамильярно.       На это Аято лишь вскидывает брови. Он все же надеется когда-нибудь услышать от тебя «Мой дорогой, горячо любимый муж», но кажется это его тянущее внутренности желание так и останется неисполненным.       Ты же, внимательным взглядом уловила крохотные капли крови на воротнике мужчины, которые тот видимо не заметил сам. Свою деятельность он тщательно скрывает от тебя, не хочет, чтобы грязные вещи хоть как-то касались его жены.       Аято ловит твой взгляд и сразу же понимает, что ты увидела. Его лицо становится нечитаемым, но поджатые губы намекают на то, что это обсуждать он с тобой не будет.       — Кажется, ты сегодня много работал. Я заварю нам чай, помогает от усталости.       — Я сейчас же сменю одежду. Не хочу беспокоить тебя своим видом.       — Как меня могут беспокоить такие крохотные пятна?       Во взгляде его отражалась странная смесь разочарования и тоски, так что ты просто отпустила его сменить одежду, если это доставляет ему такие неудобства. Комиссия Ясиро занимается тем, что доносит до людей волю Божества, как и наоборот, желания народа до Божественного разума, но тем не менее клан Камисато всегда был военным кланом, и известны они остротой меча и изощренными способами удержания и приумножения власти.       Аято редко вступает в конфликты, тем более в те, которые заканчиваются его испачканной одеждой, ведь обычно подобными вещами занимается побочный клан Сюмацубан, имеющий первоклассных ниндзя. Тем не менее некоторые вопросы решаются только в присутствии самого Камисато. Видимо сегодня был как раз из таких дней.       Пока ты расставляешь нужные принадлежности для чайной церемонии, твой супруг переодевается, с отвращением отбрасывая запятнанный костюм, вместо него выбирая домашнее традиционное одеяние, и возвращается к тебе на открытую террасу, где обычно вы проводите вечера вместе. Иногда бывает так, что Аято после времени с тобой возвращается в свой кабинет, чтобы разобрать скопившиеся документы. В некоторые моменты, когда твой муж задумывается о своих делах, лицо его приобретает отстраненный и холодный вид, иногда жестокая насмешка проскальзывает в разговоре, когда Аято делится положением дел с другими кланами. На тебя же он смотрит совсем иначе. Как на самую главную драгоценность. Как на гордую кошку, которую хочется приласкать. Как на его прекрасную жену, на которую никто другой не смеет смотреть так, как он смотрит.       Поэтому тебя он старается не вмешивать в свои дела, такую прекрасную и любимую, но не может не похвастаться своими победами, чтобы получить твое одобрение.       Мужчина замечает, что на низком чайном столике уже стоит все необходимое, а ты разжигаешь палочку благовоний. Внимательна к каждой мелочи как и всегда.       Аято присаживается на специальный коврик у столика и ласково наблюдает за тобой, ждет, когда сядешь напротив него. Улыбнувшись, располагаешься на своем месте и начинаешь разливать чай под внимательным взглядом супруга.       — Мне показалось, — начинаешь ты, — что сегодня подойдет чай с жасмином. Я заказала его недавно из Ли Юэ, хоть сама еще ни разу не пробовала этот сорт, но слышала, что он прекрасно расслабляет и уменьшает тревоги. Давай попробуем, надеюсь он придется тебе по вкусу.       — Я приму все, что ты мне предложишь. — С улыбкой отвечает Аято. Он заметил, что каждый раз, стоит тебе заняться твоими привычными делами, сопутствующими тебя всю жизнь, аура уверенности, спокойствия и женской нежности окутывает тебя, и даже его попытки смутить тебя прекращают тотчас работать.       — Хорошо, не торопись и распробуй как следует.       Не успела ты закончить фразу, как услышала краткое шипение со стороны Аято. Тот уже успел сделать первый глоток и теперь прикладывает пальцы к губам.       На твой обеспокоенный взгляд мужчина ответил, что обжег губы и затем, заметив, что тебя действительно волнует, не больно ли ему, решился на кое-что отчаянное.       — Очень болит, может ли мой драгоценный цветок посмотреть, сильно ли я повредился.       Подсаживаешься к своему супругу ближе и аккуратно придерживаешь его лицо, чтобы лучше посмотреть, так ли сильно он ожегся.       — Не понимаю, я дала кипятку немного остыть, перед тем, как заварить чай. — Недоуменно произносишь ты, пока осторожно прикладываешь пальцы к его губам, слегка раскрывая их. — Больно?       — Кажется, я был неосторожен. — Аято целует твои пальцы, накрывая их сверху своей ладонью, таким образом не давая тебе отстранить руку, а после мужчина и вовсе прильнул щекой к твоей руке, выпрашивая ласки. — Но твои прикосновения действительно исцеляющие.       — Как так… — не готовая к такой шалости, инстинктивно попыталась выдернуть руку, но твою ладонь держали слишком крепко, хоть и бережно.       — Не отталкивай меня. — Аято буквально просит тебя, с надеждой и желанием заглядывая в глаза. — Побудь со мной. Дай мне своего тепла сегодня.       Неторопливыми движениями супруг исцеловывает твое запястье, а после берет обе твои ладони в свои и целует уже внешнюю сторону кисти, уделяя внимание каждому суставу.       В тебе уже все горит от такой откровенности и открытости, и невольно вспоминается ваша первая брачная ночь. Наставница когда-то поведала тебе о том, как проходит близость у женщины и мужчины и все же, несмотря на это, страх неизвестного не покидал тебя. Расслабиться ты смогла только когда поняла, что с Аято ты в безопасности и у него нет желания причинить тебе боль. Через неторопливые ласки и умиротворенный шепот о его любви к тебе, мужчина провел через это ранее ранее неизведанное для тебя действо. Измотанная, засыпала ты уже в его крепких руках, под теплыми поцелуями, осыпающими твое лицо и сотнями благодарностей за то, что доверилась ему.       Наверное, это был хороший первый опыт, потому что некоторые сестрички из твоей окии краем уха слышали, что ничего хуже первого раза с мужчиной и не придумаешь, будто на раскаленный жезл насаживают. Ничего подобного тебе испытать не пришлось и все благодаря терпеливому партнеру рядом. Тем не менее эмоциональная близость в ваших отношениях только недавно начала устанавливаться, а тогда о ней и речи даже не было, особенно с твоей стороны.       Первоначально казалось, что у богатых просто свои причуды и молодому главе клана просто вздумалось купить одну из самых известных гейш себе, а после он насытиться этим чувством безграничных возможностей и просто приведет в дом наложницу или несколько, чтобы удовлетворять все свои потребности. Но ни через неделю, ни через месяц или несколько этого не случилось, несмотря на то, что близость у вас была очень редкой. Более того, когда ты поинтересовалась у него, не желает ли он еще женщин себе, его взгляд потемнел и он весьма решительно сказал, что единственная женщина, которую он желает видеть у себя в доме — это ты.       Кисти твоих рук все еще заключены в его ладонях, и ты мягко, но настойчиво высвобождаешь их. На лице мужа смесь разочарования и может даже легкой обиды, но не успевает он ничего сказать, как ты пододвигаешься ближе к нему, соприкасаясь бедрами, и оглаживаешь ребром ладони контур его лица.       — Кажется, и вправду обжегся. — Шепчешь ты, ловя его неверящий и внимательный взгляд. — У моего мужа не должно ничего болеть. Я позабочусь о тебе.       Приближаешься к его устам и накрываешь его губы своими, прижимаясь ближе, и даря Аято свое тепло, как он того и просил. Ты никогда не целовала его первой, сколько бы теплых и интимных моментов между вами не было, инициатива обычно исходила от мужчины, к тому же он не хотел принуждать тебя к чему-либо, поэтому обычно убеждался в том, что ты не против нежности с его стороны. Сейчас же он практически замирает, ловя и запечатлевая в памяти каждое мгновение. В его груди что-то взрывается и разрушается, разлетаясь на тысячи осколков и собирается вновь. Взаимность была такой желанной для него.       Отстраняешься, не решаясь первой выходить за рамки приличий, но на самом деле никаких рамок не существует. Вы в нескольких шагах от супружеской спальни, а слуг в этой части дома и тем более в такое время не бывает.       — Моя драгоценная… — шепчет Аято, не отводя от тебя взгляда. В его груди все клокочет, а желание овладеть тобой почти застилает ему глаза. — Здесь уже очень прохладно, пойдем внутрь.       Он поднимается первым, после протянув тебе ладонь, чтобы помочь встать. Разглядывая твой утонченный силуэт, мужчина все же не удержался, чтобы подхватить тебя на руки и унести как наследную принцессу, чьи ноги вообще не должны касаться земли.       Аято опускает тебя на край кровати. Шелк вашей постели мягкий и прохладный, ощущается даже сквозь ткани домашнего легкого кимоно. Зардевшись, ожидаешь его действий, но твой муж не сильно торопится. Он опускается перед тобой на колени и берет твою ножку в руки, желая помочь снять обувь.       — Совсем бесстыдный? — зардевшись, спрашиваешь ты.       — Мне позвать служанок, чтобы помогли тебе раздеться, моя дорогая? — С улыбкой спрашивает Аято, заранее зная, что ты не согласишься.       — Нет.       — Вот и славно, позволь мне поухаживать за тобой.       Он все же снимает твою обувь и целует взъем стопы, заставляя всю твою кожу покрыться мурашками от столь неприкрытого обожания. Его блуждающие руки оглаживают твои икры и бедра, поднимаясь выше, но складки дорогой ткани, скрывающие твое тело, сильно мешают.       — Я хочу освободить тебя от одежды.       Пояс слишком быстро поддается его рукам, и ткани слегка распахиваются, являя взору твоего мужа чуть больше, чем обычно. Тут же он чувствует, как ты накрываешь его руки ладонями сверху, удерживая на месте.       — Что такое? — Он всматривается в твое лицо и тут же понимает, в чем дело. — Мне потушить свет?       Вы никогда не занимались супружескими обязанностями при свете. Так что на самом деле Аято приходилось довольствоваться едва заметными очертаниями твоего тела и отсветами лунного света на твоем лице, которое лишь изредка позволяло ему увидеть то, чего он так желал.       — Я просто… — твои пальцы крепче сжимают его, и мужчина ловит это крохотное движение, а так же отчетливо видит сомнения и неопределенность на твоем лице, но спустя мгновение эмоции на твоем лице принимают более решительный оттенок. — Оставь, я просто немного занервничала.       — Хорошо.       Мужчина поднимается к тебе и целует в губы, нежно, но ненасытно, будто все не может убедиться в том, что самая желанная для него женщина принадлежит ему.       Тебя укладывают на кровать, а мужское тело нависает сверху. Разница между вами так отчетлива: Аято может с легкостью укрыть тебя собой, спрятать от посторонних глаз, всего лишь загородив своим телом.       Он склоняется ближе и вновь прижимается к твоим губам, проникая внутрь языком. Его ласки кажутся сдержаннымии, но на самом деле Аято чуть ли не потряхивает от того, что он сможет увидеть тебя. Он нетерпелив, но заставляет себя не спешить, чтобы насладиться твоей добротой к нему.       Его руки скользят по контуру твоего тела, что вовек будет принадлежать только ему, сжимая и упиваясь мягкостью твоей кожи. Каждый твой рваный вздох или стон, он срывает своими губами, запечатывает твой рот, чтобы глотать сладкие звуки, которые ты издаешь. Отстраняясь, супруг смотрит на тебя с неприкрытым вожделением, давая понять как сильно его тело жаждет твоего.       Полы твоего шелкового кимоно разметались, как и ослабленный пояс, и взору Аято предстало твое обнаженное тело. Самое желанное, обласканное его вглядом и нежными прикосновениями. Несложно заметить, как его взгляд задерживается на мягкой, округлой груди с торчащими, припухлыми сосками, как скользит ниже, к изящной и плавной талии, как неумолимо приближается к разведенным ногам и повлажневшим лепесткам между ними.       — Моя драгоценная, — шепчет он, — не могу налюбоваться…       Легкая и тонкая одежда на мужчине совсем не скрывает, что он уже возбужден. Ткань топорщится и очерчивает контуры вставшей плоти.       — Душа моя, поможешь мне раздеться?       Киваешь и поднимаешься к своему мужчине, чтобы угодить его крохотной прихоти.       Одежда легко соскальзывает с него, обнажая красивое, сильное тело. Крохотные, тонкие шрамы мелькали то тут, то там, образуя хаотичные узоры на коже, но ни одного из вас такая мелочь не смущала.       Твое робкое любопытство не укрылось от Аято, но он лишь позволил себе наблюдать за твоей реакцией, жадно ловя эмоции, отражающиеся на лице, никак не комментируя и не подначивая тебя. Его грудь распирало от опьяняющей любви к тебе и желанием овладеть твоим телом как можно скорее.       — Мы можем продолжить? — с придыханием шепчет твой супруг, придвигаясь к тебе ближе, с удовольствием замечая, как ты тоже потянулась к нему.       — Да. Мне хорошо с тобой.       Ты говоришь с ним, но взгляд, как бы неловко это ни было, прикован к его мужскому достоинству, уже полностью вставшему. Мозг крайне тщательно отмечает детали, разгоняя волну жара по всему телу: прозрачные капли на вершине головки, норовящие стечь, гладкий ствол со вздувшимися крохотными венками, его подрагивание на малейшее твое движение…       От разглядывания тебя отвлекает приятный, низкий голос.       — Так и должно быть.       Поднимаешь глаза и тут же неумолимо сталкиваешься с его бездонными омутами, цвета самого глубокого моря. Не проходит и мгновения, как вы сливаетесь в поцелуе и тянетесь друг к другу, словно задохнетесь без прикосновений, словно вам жизненно необходимо ласкать губы друг друга, гладить волосы и притягивать ближе к себе, цепляясь за спину.       Ты бы определенно солгала, если бы утверждала, что вышла замуж исключительно по расчету.       Аято крепко подхватывает тебя под бедра, но вместо того, чтобы опрокинуть вас на кровать, он усаживает тебя на колени, притягивая к себе вплотную. Ты можешь чувствовать своим животом его член, зажатый между вами, и влагу от предсемени, испачкавшую твою нежную кожу.       — Мы можем сделать это так… — произносит Аято между нетерпеливыми поцелуями и покусываниями, покрывающими всю твою шею, — скажи мне, если устанешь в такой позе, хорошо, цветок мой?       Ты согласно стонешь, когда он приподнимает тебя и насаживает на возбужденный орган, выдыхая сквозь зубы. Твой муж буквально укачивает тебя на своих бедрах, позволяя растворится в удовольствии. Он не может налюбоваться твоим прекрасным лицом и телом, что так плотно прильнуло к нему, ловит каждую твою крохотную эмоцию, периодически сливаясь с твоими устами в поцелуях, тягучих и жадных.       Тебя затапливают совершенно новые чувства к этому человеку… Помимо благодарности и уважения, щемящая нежность и любовь наполняют все твое тело. Еще несколько недель назад делить ложе с мужем было не иначе, чем просто супружеской обязанностью. Почему же теперь так хочется думать об этом, как о занятии любовью?       Чувствуешь себя такой заполненной, когда член твоего мужа глубоко толкается внутрь, плотно обтянутый влажными стеночками влагалища. Ты всегда была такой мокрой? Выделений так много, что стекает по бедрам, что уж говорить и блестящем от твоей влаги мужском органе, который ритмично погружается внутрь твоего тела, ни давая и шанса на передышку.       — Моя прекрасная, нежная, покорная. Нет мужчины счастливее меня… — Слова даются ему с огромным трудом, сквозь стоны, наполненные искренним удовольствием, потому что Аято не прекращает толкаться в тебя ни на миг, но он не может не сказать, — Когда ты так принимаешь меня, когда целуешь первой, когда идешь навстречу, скажи, как мне могло столь сильно повезти с тобой?       Он так сильно хочет быть услышанным тобой. Аято всегда открыт и честен по отношению к тебе, ведь ему прекрасно известно, что нет лучшей манипуляции, чем не прибегать к ним совсем. Слова льются из сердца, срываясь сами собой с языка, и причин скрывать их совсем нет.       Качаясь на волнах удовольствия, Аято не забывает ласкать твое тело, нежно сжимает груди и сминает пухлые жемчужины сосков, распаляя твое желание до предела.       Твои движения замедляются, но пик еще не достигнут.       — Родная, ты так хорошо постаралась. — Его руки покровительственно поглаживают твои натруженные бедра. — Сменим позу, ты кажется устала. Я помогу тебе… — Аято приближается к самому уху, задевая губами ушную раковину, чтобы прошептать эти слова, — удовлетворю твои потребности и помогу достичь вершины удовольствия, как и полагается хорошему мужу.       Тебя укладывают на кровать, даже не снимая с члена, и порывисто прижимают к поверхности. Почти не имея возможности двигаться, оказываешься в ловушке, зажатой между телом мужа и кроватью, в то время как в тебя без жалости и сдержанности лишь сильнее втрахивают в поверхность. Его член достаточно толстый, чтобы растянуть и заполнить тебя так, как ты нуждаешься в этом. Все, что тебе остается — стонать, двигать широко раздвинутыми бедрами навстречу и цепляться за широкую спину, впиваясь ноготками в точеные мышцы.       Твой муж, как и обещал, доводит тебя до яркого оргазма, наслаждаясь твоими стонами и попытками удержать его на одном месте. Аято и правда замедляется, усмехаясь: кто он такой, чтобы игнорировать прихоти своей жены?       Пока твое нутро сжимает плоть мужчины, в частых судорогах от только что прожитого оргазма, он понимает, что сам уже очень близко.       — Мне тоже нужно кончить. Дай мне побыть внутри еще немного?       Расслабляешься под ним, позволяя делать своему супругу все, что угодно. Твое тело мягко принимает его, разморенное после удовольствия, которое продолжает слабыми, утихающими волнами разносится по всему телу.       Толчки становятся грубоватыми и беспорядочными, и вот Аято коротко стонет в твои губы, когда ты чувствуешь, как горячее и вязкое семя заполняет тебя изнутри. Он коротко двигает бедрами еще пару раз, явно не желая отпускать тепло и узость твоего тела, но все же поднимается над тобой и немного отстраняется, желая понаблюдать за тем, как его член выскальзывает из твоей дырки, за ним выходит его же собственное семя.       — Устала, мое сокровище? Конечно устала, я был слишком жаден сегодня… — Аято целует тебя в лоб, а после очень коротко в губы, которые слабо отзываются в ответ. — Любимая моя, нежная, отдохни хорошо, ни о чем не думай. Завтра будет прекрасное утро, как и все остальные дни, пока ты со мной.