Working Out the Speed Bumps

Это была всего лишь их третья совместная сцена вне стен клуба, когда Дин впервые использовал стоп-слово. За семь лет, в течение которых Кастиэль был домом, он только однажды слышал стоп-слово сабмиссива, и то только потому, что верёвки были немного тугими и саб хотел это исправить. Кастиэль гордился своей внимательностью и осторожностью. И он был особенно осторожен и особенно внимателен, когда дело касалось Дина.              Даже если Дин не был самым совершенным сабмиссивом, с которым Кастиэль когда-либо сталкивался, он всё равно был бы предельно осторожен. Он знал о прошлом опыте Дина с жестокими Домами. Он не знал подробностей или того, до какой степени с Дином плохо обращались; он ещё не набрался смелости спросить. Всё, что он знал, было взято из небольших проблесков страха или застарелой боли в глазах Дина, когда они обсуждали что-то потенциально опасное.              Так что Кастиэль был осторожен. Он знал, что Дину не нравятся ошейники, он знал, что Дину не нравятся повязки на глазах, и он знал, что саб определённо ненавидит эти две вещи вместе. С тех пор как он однажды предложил использовать свой ремень для порки, а Дин испуганно попросил его «просто не используй пряжку, пожалуйста, Кас, потому что это действительно больно», Кастиэль решил вообще не использовать эту проклятую штуку. Никогда.              Он знал большинство триггеров Дина. Или, по крайней мере, он думал, что знал. Но, Господи, он не знал о травме Дина, связанной с кляпами, и ему не посчастливилось узнать об этом до того, как они дошли до этого.              С момента заключения контракта добрых три с половиной недели назад Кастиэль и Дин виделись раз в неделю по вечерам в пятницу. Это быстро стало любимой частью недели Кастиэля, хотя он пытался делать вид, что это не так. Кастиэлю было всё равно, когда Габриэль жаловался, что с ним неинтересно, потому что он больше не хотел выходить на улицу в пятницу. Проводить время с Дином было гораздо приятнее, чем шататься в очередном баре и флиртовать со случайными незнакомцами.              Открывая дверь в ночь их третьей сцены, Кастиэль знал, что его ждёт интересное время. Он научился распознавать разные выражения лица своего сабмиссива и Дин, улыбающийся ему в ответ с порога, был таким же дерзким, как и при их первой встрече.              Они перекусили, немного поговорили, а затем приступили к более захватывающим ночным занятиям. На протяжении всего их разговора Дин был полон той наглой уверенности, которая, как узнал Кастиэль, сопровождалась здоровой дозой неповиновения, когда пришло время его сабу становиться на колени.              Когда они закончили есть и привели себя в порядок, в зелёных глазах Дина блеснула решимость, когда он повёл Кастиэля в гостевую спальню.              Есть какая-то особая причина такого поведения сегодня вечером, милый мальчик? — Спросил Кастиэль, закрывая дверь, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Дина. Он получил удовольствие, увидев, как на лице саба промелькнуло удивление, хотя это длилось недолго.       — Я не понимаю, о чём ты, — беззаботно сказал Дин, поворачиваясь лицом к Кастиэлю. Его подбородок был слегка вздёрнут в подсознательном желании выразить неповиновение.              Кастиэль усмехнулся.              — Если мы и дальше продолжим в таком темпе, хорошо. Полагаю, мне придётся изменить планы на сцену. Я намеревался сделать что-то особенное, потому что я знаю, что мы не разговаривали всю неделю, но если ты собираешься вести себя непослушно…              — Может, если ты не хотел менять планы, тебе стоило подумать об этом заранее, — огрызнулся Дин. Кастиэль внутренне сделал пометку, полагая, что Дин разыгрывает сцену, потому что чувствует себя проигнорированным. Обычно они переписывались друг с другом или разговаривали по телефону по ночам, но Кастиэль был в Атланте, штат Джорджия, на рабочей конференции и не мог выкроить время для Дина.              — Разве ты до сих пор не понял, что своеволие — это не способ получить то, что ты хочешь? — спросил Кастиэль, подходя к ящику в своём шкафу, куда он положил игрушки и прочие штуки. Где-то там была коллекция игрушек. Кастиэль рассматривал четыре паддла внутри, задаваясь вопросом, какой из них он хотел бы использовать на Дине сегодня.              — Своеволие привлекает внимания, которого я был лишён неделю, — отрывисто ответил Дин.              —Ты чувствовал, что тебя игнорируют, милый мальчик? — спросил Кастиэль, чувствуя себя лишь немного виноватым. Он был занят, а Дин решил быть дерзким вместо того, чтобы наслаждаться вниманием. Ну что ж. Кастиэлю нравилось поправлять его почти так же сильно, как ему нравилось всё остальное.              — Да иди ты, — проворчал Дин.              — Как грубо, — промурлыкал Кастиэль. Он выбрал тяжёлый деревянный паддл, который ненавидел Дин, там были отверстия, из-за которых он свистел, когда он им размахивал. — Полагаю, мне просто придётся выбить из тебя эту дерзость. Сними свою одежду, аккуратно сложи и подойди, перегнись через край кровати.              Дин снял свою одежду, бросил её кучей на полу и подошёл к кровати, чтобы оттуда он мог обозлённо посмотреть на Кастиэля. Кастиэль старался сохранять своё лицо совершенно каменным и бесстрастным, несмотря на своё веселье. У Дина было милое «решительное» лицо, когда он собирался быть мудаком.              Кастиэль подошёл к сабу, схватил его за волосы и плечо, и одним мощным толчком вернул его в исходное положение. Дин что-то пробормотал, когда его торс подпрыгнул на кровати от силы движения. Кастиэль расставил ноги в нужную ему широкую стойку, затем схватил паддл, который бросил на матрас.              — Я думаю, десяти будет достаточно, — размышлял он, в основном для себя.              — Десять — это ёбаная разминка, — пробормотал Дин.              Кастиэль поднял бровь.              — Значит, одиннадцать.              — Всё ещё просто разминка. Что, ты боишься устать? — фыркнул Дин. — Дай мне двадцать.              —Я дам тебе сорок, если ты не будешь следить за языком, парень, — рявкнул Кастиэль, предупреждающе хлопнув паддлом задницу Дина. Он не стал бы бить Дина так сильно, как мог, не разогрев его хотя бы слегка, но иногда ему нравилось добавлять элемент неожиданности и некоторую опасность. Угрозу.              Неудивительно, что Дина это не остановило. — Ты бьёшь, как девяностолетняя бабуля. Сорок — это ничто. И я не думаю, что у меня что-нибудь получится, если ты не начнёшь. Мне будет девяносто к тому времени, как мы закончим.              — Прошло всего пять минут, — сказал ему Кастиэль. — Ты уже довёл себя до двадцати, так что, я полагаю, ты получил то, что хотел.              Дин фыркнул и пошевелил своей, по общему признанию, привлекательной задницей.              — Ударь меня уже, ради всего святого.              Кастиэль ждал просто потому, что он отказывался подчиняться приказам саба, которого он прижимал к матрасу под собой. Когда Дин двинулся под ним, очевидно собираясь открыть рот и снова зарычать, Кастиэль впервые ударил его.              Дин слегка взвизгнул от внезапной боли. Кастиэль сдержал довольную ухмылку, когда начал эффективно разогревать задницу своего сабмиссива, методично нанося удары по быстро розовеющей коже. Он молча считал в уме, зная, что Дин, как хороший мальчик, откажется считать вслух. Дин не очень хорошо умел считать в уме, когда его шлёпали по заднице, что добавляло неуверенность, и Кастиэль знал, что Дин это чувствует.              Он мысленно сосчитал до двадцати, затем остановился. Дин старался отдышаться, мышцы его спины красиво напрягались в золотистом свете лампы на прикроватном столике Кастиэля. Он казался более расслабленным, хотя Кастиэль знал — это не так.              — Я же говорил тебе, что это будет легко, — предсказуемо фыркнул Дин. — Ты даже не запыхался.              — Это была разминка, — холодно сообщил ему Кастиэль. — Сейчас я собираюсь наказать тебя по-настоящему.              Фырканье Дина было прервано стоном боли, когда Кастиэль нанёс первый удар по его розовой коже. Кастиэль ожидал, что он будет вести себя тихо, постарается как можно дольше сдерживать крики и стоны, но сабмиссиву, должно быть, было особенно тяжело в этот вечер. Он действительно сдавленно рассмеялся, когда Кастиэль нанёс третий удар по его правой щеке, оставив идеальный отпечаток отверстий, просверлённых в поверхности паддла на полсекунды.              — Это всё, на что ты способен? — Дин бросал вызов, слегка взвизгнув, когда Кастиэль ударил его снова.              — Ты только затягиваешь наказание, — предупредил его Кастиэль, хмуро глядя на ту половину лица Дина, которая не была вдавлена в матрас.              — Хорошо. Может быть, я смогу… ах… на самом деле, блядь, почувствовать что-нибудь…черт возьми, что-нибудь, — фыркнул Дин. Он зажмурился и стиснул зубы, когда Кастиэль ударил его сильнее. — О, давайте, сэр. Ударьте меня, блядь!              — Дин, ты переходишь границы, — огрызнулся Кастиэль, немного расстроившись. Он не хотел, чтобы Дин набирал слишком большое количество ударов, поскольку этим можно было навредить. Но Дин продолжал болтать и Кастиэль знал, что он не может ослабить давление, иначе саб перейдёт больше границ.              Он думал, саб уже понял, что необходимости в таком развязном и дерзком поведении для привлечения внимания больше нет. Однако потребность Дина в признании и напоминании, потребность в заботе, очевидно, была глубже, чем ожидал Кастиэль.              — Чушь, — выдохнул Дин в ответ на предупреждение Кастиэля. — Определённо не похоже, что я… Ой!              Кастиэль перестал наносить удары и вместо этого схватил саба за волосы, отчего он выгнулся дугой на кровати от внезапной боли в голове.              — Я попросил бы тебя: заткнись, — прорычал Кастиэль. — Закрой рот. У меня тут есть галстук; из него получится идеальный кляп.              Он мгновенно понял, что это были неправильные слова. Кастиэль почувствовал, как Дин напрягся под ним, его тело натянулось как струна. Дом замер, эмоции и мысли в его голове проносились с невероятной скоростью и внезапно остановились.              Его страх только усилился, когда он услышал хриплый голос Дина:              — Подожди, подожди… Ж-жёлтый, Кас. Подожди.              Стоп-слово свинцовым грузом опустилось в желудке Кастиэля. Он отпустил Дина, как будто его кожа внезапно стала огнём, тошнота захлестнула его подобно штормовой волне.              — В чём дело, Дин? — спросил он, слова были полны беспокойства. — Что случилось?              Дин, поморщившись, потёр голову, он повернулся лицом к Кастиэлю. Желудок Дома сжался ещё сильнее при виде едва скрываемого страха в глазах Дина.              — Всё в порядке. Я просто, эм… Можем мы не использовать кляп? Пожалуйста? Я могу молчать, обещаю. Я не хотел… Не хотел заходить слишком далеко. — Он неловко заёрзал, выглядя болезненно неуверенным. Кастиэль молча проклял себя.              — Конечно можем, милый, — поспешил сказать он, пытаясь исправить часть причинённого им ущерба. — Прости, я не думал, что…              —Всё в порядке, Кас. Всё не так уж и ужасно, — попытался заверить его Дин. Он всегда был так внимателен к чувствам Кастиэля, всегда старался сделать себя менее обременительным. Хотя он таким вообще не был.              — Нет, всё не в порядке, — сказал Кастиэль с излишним чувством. Его сердце упало невероятно низко, когда Дин слегка вздрогнул. Он медленно выдохнул и попытался смягчить свои слова, попытался образумить себя, Дин был напуган и сейчас не время выплёскивать гнев, который бурлил внутри, как на себя, так и на извращённого монстра, который когда-либо давал Дину повод бояться чего-то вроде кляпа. — Это не нормально. Я напугал тебя, милый. Это не то, что я собирался когда-либо сделать.              — Я не испугался, Кас, — Дин врал. — Я клянусь. Я доверяю тебе, и мы можем… Мы можем это сделать, если хочешь. Но я просто, эм… Не во время наказания?              Боже, Кастиэль хотел бы убить людей, из-за которых Дин выглядел таким неуверенным в том, чтобы сообщать о своих потребностях и границах. Ещё одна вспышка гнева заполонила его. Он вдруг понял, что Дин был сейчас таким из-за него, ну, возможно не только из-за него. Ему не следовало подначивать своего саба. Ему следовало быть более осторожным со своими угрозами. Он не должен был позволять разочарованию затуманивать его разум.              Пытаясь скрыть неприятные ощущения, Кастиэль кивнул.              — Конечно, милый. Давай просто двигаться дальше, да? Ты не против продолжения?              — Без проблем, — сказал Дин, наклоняясь назад почти нетерпеливо. Тошнота Кастиэля только усилилась, когда он увидел синяки, которые уже начали формироваться на теле Дина.              Он отогнал чувства прочь, пытаясь погрузиться обратно в спокойную властность своего личного пространства. Когда он снова начал наносить удары Дину, завершая последнюю часть своего наказания, Кастиэль почувствовал, что вроде как наполовину успокоился. Ему хватило самообладания на то, чтобы продержаться до конца сцены, закончить наказание и насладиться очень талантливым минетом, подразнив своего сабмиссива языком, прежде чем позволить ему кончить.              Честно говоря, одной из его любимых частей была после. Когда Дин был вялым и расслабленным, насытившимся и плывущим в своём счастливом саб-пространстве, Кастиэль мог наслаждаться столько, сколько хотел. Он мог осыпать саба похвалой, прижимать к себе так близко, как они могли себе позволить и обнимать сколько душе угодно.              По крайней мере, так было обычно.              — Кас, я думаю, нам надо немного поторопиться, — извиняющимся тоном сказал Дин, поднимаясь с груди Кастиэля, где он был мгновение назад. — Бобби вызвал меня завтра на работу. Я хотел сказать тебе до того, как мы начнём, но, эм… Я немного увлёкся.              Кастиэль моргнул, что-то тяжело опустилось у него в животе.              — Ты должен уйти?              — Мне нужно попасть домой, чтобы я мог проснуться пораньше, — сказал Дин. Он выглядел таким же расстроенным, каким чувствовал себя Кастиэль. — Мне действительно жаль, Кас. Возможно, мне следовало отменить всё это.              Кастиэль увидел самоуничижительный блеск в его зелёных глазах и понял, что должен остановить все эти ужасные мысли, прежде чем Дин до них дойдёт. Он сел, отбросив свои собственные чувства в сторону. — Дин, всё в порядке, я понимаю, у тебя всё ещё есть и личная жизнь. Ты хотя бы… — Кастиэль взглянул на прикроватный столик, где он разложил всё, чем планировал воспользоваться после сцены. Батончик мюсли, пара кусочков любимого шоколада Дина, немного крема для его синяков, ещё обезболивающих на случай, если они занимались бы бондажем, бомбочка для ванны, если у них хватило бы сил расслабиться в глубокой ванне Кастиэля, бутылка воды… Кастиэль ухватился за последнюю вещь, отчаянно пытаясь утолить собственную потребность заботиться о своём сабмиссиве. — Ты хотя бы возьми воду.              Дин слегка улыбнулся ему.              — Конечно, Кас. Спасибо, что заботишься обо мне.              «Я не… — хотел сказать Кастиэль. — Я совсем о тебе не позаботился».              Он накричал на Дина, расстроил и напугал угрозой использования кляпа, а теперь у него даже не было времени должным образом загладить свою вину. Всё это казалось очень неправильным, как будто взгляд Кастиэля на всё был немного искажён, так что всё было не так, как надо.              Во рту Кастиэля был горький привкус, когда он махал Дину с порога, наблюдая, как другой мужчина уезжает в ночь на своей любимой Импале. Кастиэль заставил Дина поклясться, что он позвонит, если почувствует, как падает, и только когда Дин в шутку спросил, все ли в порядке, Кастиэль смягчился.              Он не мог справиться с болезненным ощущением в животе. Что-то просто было не так.              Кастиэль пытался игнорировать это чувство, когда готовился ко сну. Дин всегда настаивал на помощи в уборке после игры, так что делать было особо нечего, кроме как одеться и забраться под одеяло. Кастиэль уставился в потолок в темноте своей спальни, его двуспальная кровать казалась намного холоднее и больше, чем час назад, когда он держал мягкого Дина в своих объятиях.              «Это ничего, — сказал себе Кастиэль. — Все в порядке. Это нормально. Дин имеет право на свою жизнь. Он имеет право сократить сцену если ему нужно точно так же, как он имеет право использовать своё стоп-слово и сообщать о своих пределах».              Конечно, Кастиэль не мог не чувствовать, что проблема не в Дине. Именно он подтолкнул Дина к необходимости использовать стоп-слово, и именно он расстроился из-за того, что их игровое время сократилось. Это была его вина, что он не видел Дина всю неделю; с его стороны было несправедливо обижаться на другого мужчину, у которого были другие дела, не связанные с ним              Несмотря на это, Кастиэль жалел, что не смог ещё немного позаботиться о Дине, прежде чем тот ушёл.              Он повернулся в своей кровати, беспокойно теребя простыни, и уставился на прикроватный столик, куда он положил шоколад и другие принадлежности. Вероятно, в этом и была причина всего этого; Кастиэль не чувствовал бы себя таким виноватым за то, что причинил боль Дину, если бы смог загладить свою вину за эту оплошность. Дин, казалось, был в порядке, но Кастиэль не мог не волноваться.              Я позвоню ему завтра, проговорил про себя он, отчаянно желая просто уснуть и оставить все это позади. Я позвоню, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке, а потом оставлю его в покое.              Это заставило его почувствовать себя лишь немного лучше. Прошло много времени, прежде чем ему действительно удалось заснуть.              

***

Дин только успел сесть обратно в свою машину после того, как помог Бобби закрыть гараж, как тут зазвонил его телефон. Он поднял трубку, увидел идентификатор вызывающего абонента и ответил без секунды колебаний.       — Привет, Кас, — поприветствовал Дин, на его лице уже появилась улыбка. — Как ты?              — Привет, Дин, — ответил Кастиэль для начала. Дин тут же нахмурился. Даже с другого конца провода голос его дома звучал… устало. — Я просто… Я просто звоню, чтобы проверить, как дела. Ты никогда не писал мне, чтобы сказать, что тебе плохо, поэтому я подумал, что ты чувствуешь себя хорошо, но я… Я хотел проверить, пожалуй.              — Да, наверное, мне следовало отправить тебе сообщение, — сказал Дин, чувствуя, как его охватывает чувство вины. — Прости, Кас. У меня всё было хорошо, не волнуйся. Как ты сам? — Он едва удержался от того, чтобы добавить, что Кастиэль казался усталым. Возможно, так оно и было. В конце концов, было почти шесть вечера. Да, была суббота, но Кастиэль владел бизнесом вместе со своим братом, и быть владельцем означало иметь ненормированные рабочие дни. Возможно, именно поэтому его голос звучал так.              — Я в порядке. Я просто звоню, чтобы проверить тебя, — сказал Кастиэль. Почему-то его голос звучал ещё более странно, чем когда Дин ответил на звонок. —Теперь я могу тебя отпустить, уверен, ты устал после работы              — Эй, эй, Кас, подожди, — Дин наклонился вперёд в своей машине. Что-то было не так. Он чувствовал это. — Не хочешь приехать? Или я приеду? Твой голос звучит немного…грустно.              Последовала долгая пауза. Дин затаил дыхание, внезапно задумавшись, не перешёл ли он границы или что-то в этом роде. Однако через мгновение Кастиэль выдохнул:               — Да, я думаю, было бы лучше, если бы ты приехал. Тебе удобно?              — Конечно, Кас. — Напряжение в теле Дина спало, сменившись мягкой усталостью. — Я тот, кто предложил, верно? Я буду через пару минут, я пока в гараже.              Он был покрыт машинным маслом и смазкой, был в рабочей одежде, но сейчас это не имело для него особого значения. Единственное, о чём он думал, — так это о том, что Кастиэль — его дом — казался расстроенным. Ему нужно было это исправить. Ему нужно было убедиться, что с Кастиэлем все в порядке.              Они попрощались. Как только он повесил трубку, Дин поспешил завести машину и добраться до дома Кастиэля. Он не знал, что могло заставить его Дома звучать таким разбитым, у него было несколько идей, и ни одна из них не была хорошей. Он немного сильнее надавил на педаль газа, зная, что чем дольше он едет — тем дольше Кас один.              Дин почти выдохся к тому времени, как добежал до двери маленького загородного домика Кастиэля. Он постучал в дверь, чтобы это звучало не слишком агрессивно, и с облегчением выдохнул, когда услышал знакомые шаги своего Дома, идущего по коридору.              Когда Кастиэль открыл дверь, Дин одарил его своей спокойной и контролирующей ситуацию улыбкой.              — Привет, Кас, — Поприветствовал он снова. — Рад тебя видеть.              Кастиэль одарил его слабой улыбкой в ответ, которая была едва ли чем-то большим, чем простое подёргивание губ.              — Привет, Дин. Пожалуйста, проходи.              Дин вошёл в дом. Было темно, свет не горел, хотя было шесть вечера. Не было запаха готовящейся еды, что было плохо, поскольку Кастиэль был одним из тех сумасшедших людей, которые любили поесть в пять часов дня. Дин повернулся к своему Дому, все ещё с той уверенной улыбкой на лице, и сказал:              — Ну, ты голоден? Я собирался что-нибудь приготовить, когда вернусь домой, но, если ты ещё не ел, я могу попробовать приготовить что-то здесь.              Дин подавил чувство неуверенности из-за нарушений границ Дома, сосредоточившись на спокойствии и контроле. Кастиэль выглядел немного не в себе, поэтому Дину пришлось взять инициативу в свои руки.              — Звучит заманчиво, — пробормотал Кастиэль. Он смотрел в пол.              — Хорошо. Тогда я собираюсь вымыть руки, — сказал Дин. Он взглянул на них и поморщился, вспомнив, что только что пришёл с работы. У меня они все в масле и смазке. Не хочу пачкать твою милую, уютную кухню.              Кастиэль моргнул и слегка дёрнулся, как будто внутри него внезапно зажглась искра жизни.              — Конечно, я забыл, что ты только что с работы. Ты можешь принять душ, если хочешь. Прости, я даже не подумал, мне не следовало…              — Душ — это здорово, — перебил Дин дома, прежде чем тот успел сказать что-либо ещё. — Хочешь пойти со мной?              Он слишком поздно понял, как это прозвучало. Дин не хотел намекать на что-то сексуальное, и он определённо не хотел, чтобы казалось, будто он хочет начать сцену прямо сейчас. Душ был отличным способом моральной перезагрузки, и он просто подумал, что Кастиэль мог бы им воспользоваться. Дин пожалел, что не может взять свои слова обратно.              К счастью, Кастиэль, похоже, не понял.              — Хорошо, — пробормотал он. — Почему бы и нет?              Дин последовал за домом, который тихо повёл его в главную ванную. Он не привык видеть Кастиэля таким серьёзным и тихим. Обычно, хотя он был немногословен и довольно серьёзен большую часть времени, в его глазах и в том, как он двигался, всегда было что-то вроде нежности и энергии. Обычно это вызывало у Дина желание опуститься на колени у ног мужчины. Однако сейчас все, чего он хотел, это завернуть Кастиэля в одеяло.              Как только они добрались до душа, Дин снова взял инициативу в свои руки. Он включил воду и начал снимать одежду. Кастиэль сделал то же самое, двигаясь скованно, немного напоминая Дину робота. Когда вода стала достаточно горячей, он вошёл и освободил место под струями для Кастиэля. Как и в глубокой ванне дома, там было более чем достаточно места для них обоих. Саб был благодарен за это сейчас.              Он потянулся за шампунем, задаваясь вопросом, как это будет происходить теперь, когда они оба в душе, но его остановила тёплая рука на его предплечье.              — Могу я? — Кастиэль смотрел на него с чем-то неуверенным в голубых глазах.              — Конечно, Кас, — отстраняясь с удивлённым выражением лица ответил ему Дин. — Давай.              Обычно он протестовал, какая-то часть его кричала, что он не заслуживает подобной ерунды, но это было по-другому, когда он знал, что делает это ради Каса. Он наблюдал, как его дом плеснул немного шампуня себе на руки и создал пену, затем он потянулся к волосам Дина, чтобы намылить их.              Дин не смог сдержать стон, горячая вода стекала по его подбородку, когда он наклонил голову вперёд, чтобы дать Кастиэлю лучший доступ. Его Дом издал тихий смешок, от которого сердце Дина взлетело. Он издал ещё больше одобрительных звуков, когда Кастиэль продолжил массировать кожу головы, его пальцы умело работали, посылая мурашки удовольствия вниз по позвоночнику Дина.              — Ты чертовски хорош в этом, — невнятно пробормотал Дин, лениво наклоняясь к одной из рук Кастиэля, пока его пальцы потирали особенно приятное местечко — над правым ухом.              Он услышал улыбку в голосе своего Дома, когда тот ответил:              — Я рад, что тебе это нравится, — Дин только счастливо застонал в ответ.              После того как Кастиэль намылил его волосы настолько, насколько это было в человеческих силах, он мягко направил Дина под воду и вымыл их. Кастиэль прикрыл глаза Дина ладонями, чтобы защитить их от мыльной воды, жест, который чуть не превратил сердце Дина в лужицу.              Закончив с волосами Дина, Кастиэль намылил мочалку и начал тщательно, благоговейно очищать каждый дюйм кожи Дина. Дин позволил ему, зная по свету в глазах Кастиэля, что это помогает. Каким-то образом, забота помогала. Несмотря на то, что Дину физически захотелось позволить, чтобы о нем так откровенно заботились, он оставался совершенно неподвижным, потому что знал, что так его Дому будет лучше.              Кастиэль помассировал шею Дина и снял напряжение с его уставших рук. Внутренности Дина слились с его сердцем в маленькую счастливую лужицу, когда его Дом сосредоточился на том, чтобы нежно и тщательно очистить каждый палец Дина. Затем он начал массировать уставшие мышцы плеч и спины Дина, что, вероятно, заставило Дина стонать громче. Обычно он не так громко выражал своё удовольствие от всего, в основном потому, что ему много раз говорили, что он шумная сучка в постели, и он не хотел раздражать, но, увидев довольные ухмылки Кастиэля, он перестал сдерживаться.              Кастиэль спустился вниз по телу Дина, опустившись на колени, чтобы он мог вымыть его ноги. Когда он добрался до области паха, он посмотрел на Дина сквозь влажные ресницы, его голубые глаза потемнели, когда он осознал, насколько на Дина подействовали все прикосновения, которыми они обменивались. Дин чуть не упал от того, как великолепно выглядел его дом, глядя на него вот так.              — Позволит ли мой милый мальчик доставить ему удовольствие? — спросил Кастиэль грубым голосом.              — Да, пожалуйста, сэр, — выдохнул Дин. — Б-благодарю вас, сэр.              Кастиэль слегка улыбнулся ему и встал, одной из своих мыльных рук описав свободный круг вокруг члена Дина.              — Обопрись на меня, милый. Хороший мальчик, — похвалил он, одной рукой обнимая Дина за спину, чтобы притянуть его ближе. Дин застонал и немного дёрнулся, когда Кастиэль начал медленно дрочить ему, трение было скользким и восхитительным. Так близко, с паром, душем и ароматом мыла Кастиэля, Дин чувствовал, что тонет в своём Доме. Это было самое удивительное чувство в мире.              Он прислонился к Касу настолько, насколько позволила скользкая плитка, он передал своему Дому собственный вес, позволяя Кастиэлю позаботиться о нем. Кастиэль бормотал слова похвалы, доводя Дина до оргазма, этот тёплый свет сиял в его голубых глазах, когда он наблюдал, как рот Дина приоткрывается в экстазе.              — Боже, Кас, это так приятно, — выдохнул Дин, его затуманенный мозг пытался собрать воедино связные слова, чтобы сообщить своему Дому, как хорошо он заставлял его себя чувствовать. — Ощущения отличные.              Смешок Кастиэля был тёплым и довольным. — Хороший мальчик. Ты мой хороший мальчик, пчёлка. Он отпустил член Дина и обхватил другой рукой гибкого сабмиссива, прижимая его к своей груди.              — Спасибо вам, сэр, — выдохнул Дин, прислоняясь лбом к мокрому плечу Кастиэля. — Вы… Вы так хорошо заботитесь обо мне, всегда заставляете меня чувствовать себя так хорошо. Спасибо.              Руки Кастиэля сжались вокруг него. Его голос был грубым, когда он сказал:              — Никак иначе, дорогой.              Они оставались так некоторое время, пока вода не начала немного остывать. После этого они вылезли, и Дин позволил Кастиэлю осторожно вытереть его. Он сдержал смех, увидев сосредоточенно нахмуренное лицо своего дома, когда тот тщательно следил, чтобы Дину было абсолютно сухо и удобно. Иногда Кастиэль был чертовски очарователен.              Дин ничего не взял с собой в дом, кроме ключей от машины, бумажника, рабочего удостоверения и грязной униформы механика. Единственной чистой одеждой, в которую он мог переодеться, была одежда Кастиэля, что, Дин был уверен, было победой для них обоих. Он стал пахнуть как Кас, и его дом самодовольно одел его в мягкие спортивные штаны, рубашку и толстовку, которые были немного великоваты в области груди и плеч, из-за чего они слегка свисали с худощавого тела Дина. Дин был почти уверен, что если и возможно иметь собственнические наклонности, когда дело доходит до того, чтобы кого-то одевать, то у Кастиэля это было.              — Пора есть, — настаивал Дин, хватая своего Дома за руку, прежде чем тот успел взглянуть на кровать со слишком большим интересом. Хотя Дину ничего так не хотелось, как снова вспотеть и испачкаться с Кастиэлем, в животе у него урчало, и он знал, что его дом, вероятно, сегодня мало ел. Как только у них в желудках появится немного еды, им, вероятно, придётся поговорить об этом.              «Сначала еда, — напомнил себе Дин. Разговоры, чувства и прочее дерьмо позже».       Кастиэль последовал за Дином на кухню, где Дин поручил ему делать простые вещи, чтобы помочь с ужином, такие как подогрев воды для макарон и измельчение зелени. Он работал над приготовлением чесночно-сырного соуса, все время рассказывая о своём последнем разговоре с Сэмом. Его младший брат только что закончил выпускную неделю первого семестра своего второго курса в Стэнфорде, и это был первый раз, когда Дин поговорил с ним примерно за месяц.              Кастиэль на самом деле мало говорил, по-видимому, довольствуясь тем, что слушал. Время от времени он задавал пару вопросов, спрашивая о Джесс, девушке Сэма. Теперь на его губах появилась лёгкая улыбка, которая сильно отличалась от грустной хмурости, которая была на его лице, когда Дин только приехал. С включённым светом на кухне и запахом готовящейся еды, наполняющим дом, всё стало намного теплее и ярче.              Они сели есть, и Дин слушал, как Кастиэль подробно описывает последнюю катастрофу, в которую его брат умудрился вляпаться. Насколько Дину было известно, Габриэль был необузданным человеком, который был полон решимости вести себя как сам Зевс, когда дело доходило до того, чтобы спать с другими людьми. По-видимому, его последняя связь была с женой нынешнего клиента.              — А потом, когда этот человек пришёл домой, у Габриэля хватило наглости спросить, не хочет ли он присоединиться, — проговорил Кастиэль, поедая макароны и разочарованно качая головой.              Дин рассмеялся.              — Это потрясающе. Твой брат принадлежит к совершенно другому виду людей.              — Действительно.              Они непринуждённо разговаривали на протяжении всего ужина. После того как они закончили, Дин встал и вымыл тарелки, избавляя себя от последнего затянувшегося раздумья, сосредоточившись на том, чтобы быть точным и эффективным с посудой вместо этого. К тому времени, как он закончил, его голова была ясной, и он был готов к разговору, который, как он знал, им предстоял.              Когда Дин закончил мыть посуду, а Кастиэль убрался на кухне, Дин последовал за своим Домом в гостиную. Кастиэль сел на диван и жестом пригласил Дина сесть к нему на колени. Дин был счастлив, усевшись боком, перекинув ноги через левое бедро Кастиэля, чтобы он мог прислониться к груди дома и просунуть голову под подбородок Кастиэля.              После короткого молчания, когда они закончили обустраиваться, Дин спросил:              — Почему ты не позвонил мне раньше?              Кастиэль выдохнул, протяжно и тяжело.              — Я действительно не замечал этого до позднего вечера. А потом я не хотел тебе звонить, потому что знал, что ты будешь занят работой.              — У тебя был дроп, Кас. Тебе следовало позвонить мне, как только ты это понял, — сказал Дин, мягко ткнув своего Дома в грудь в качестве выговора. — Если бы я был тем, кто упал, ты бы хотел, чтобы я тебе сразу позвонил, верно?              — Безусловно, — твёрдо сказал Кастиэль. — Мне жаль, Дин. Ты прав.              Дин уткнулся носом в обнажённую кожу ключицы Кастиэля в знак прощения. — Что вообще заставило тебя так плохо себя чувствовать? — спросил он. — Это было… Это было что-то, что я сделал?              — Нет, дорогой. Это была не твоя вина. Я думаю, это были просто обстоятельства прошлой ночи, — Ответил Кастиэль, слегка сжимая его. Он колебался, собираясь с мыслями. Дин сосредоточился на древесно-сладком аромате своей кожи, терпеливо ожидая, пока его Дом сообразит, что он хотел сказать. — Полагаю, я чувствовал себя виноватым за то, что напугал тебя настолько сильно, что заставил использовать стоп-слово.              — Кас, это не… — начал Дин.              — Я знаю, но я ничего не мог с этим поделать. Я чувствовал, как обманул твоё доверие. Я очень высоко ценю твоё доверие и чувство безопасности рядом со мной, Дин. Меня бы убило, если бы хоть что-то из этого изменилось, особенно если бы это было из-за чего-то, что я сделал. И после этого у меня не было шанса позаботиться о тебе так, как я хотел. Это… Ощущения были не из приятных.              Дин проглотил чувство вины, которое поднялось, когда он понял, что был причиной боли своего Дома, даже если сам того не желая.              — Прости, Кас.              — Дин, тебе позволено жить своей жизнью. Если тебе нужно уйти пораньше на работу или ещё куда-нибудь, я не должен тебя задерживать.              — Да, но с моей стороны было неправильно заниматься этим дерьмом прошлой ночью, я должен был позвонить и отменить сцену, — настаивал Дин. — Прости. Я просто… Не знаю. Я был захвачен тем, что не мог видеть тебя так долго, что просто… потерял терпение, я думаю. Я не думал. Я не буду делать этого снова, я обещаю.              Он знал, что это правильные слова, когда почувствовал, как Кастиэль выдохнул, некоторые его мышцы расслабились.              — Хорошо, — согласился Кас. — Я все ещё хочу, чтобы ты знал это нормально переносить сцену. Я просто… Я не могу игнорировать тот факт, что мне очень нравится заботиться о тебе. Мне нужно заботиться о тебе. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке. Это может показаться странным, но я просто… Мне просто нужно это.              —Хорошо, — сказал Дин. Его голос был мягким, что-то в нем дрогнуло от того, сколько убеждённости было в голосе Кастиэля. Действительно ли он так сильно заботился о том, чтобы позаботиться о Дине? Казалось невозможным, что кто-то мог считать безопасность и комфорт Дина настолько важными, не говоря уже, что этим человеком мог быть Кас.              — Ты важен для меня, — сказал Кастиэль. Его голос был немного грубоватым; он поцеловал волосы Дина и на мгновение задержался там, собираясь с духом. — Ты важен для меня, и именно поэтому я хотел поговорить о кое-чём…              — Да? — Спросил Дин, подавляя дискомфорт, возникший из-за того, что ему сказали какой он важный. Это было прекрасно. Это было невероятно.              Кастиэль вздохнул, очевидно, собираясь с духом.              — Дин, я… я знаю, что твой прошлый опыт общения с Доминантами не всегда был хорошим. Я видел, как ты сообщаешь об этом, когда речь заходит о таких вещах, как наш контракт и твои предпочтения, и за это я невероятно горжусь тобой. Но я… Я хочу быть уверен, что я не причиняю тебе боли непреднамеренно. Что я не пугаю тебя и не заставляю чувствовать себя в опасности. Меня бы убило быть одним из тех домов, которые причинили тебе боль, Дин. — Голос Кастиэля стал ещё грубее, чем раньше, хриплым от слёз. — Я бы этого не пережил.              Дин проглотил комок в собственном горле, борясь со жжением в глазах всеми силами, которые у него были.              — Ты не такой, как они, Кас, — прохрипел он, не заботясь о том, насколько сдавленными были его слова. Ему нужно, чтобы Кас услышал это. Ему нужно, чтобы его Дом знал. — Клянусь Богом, ты лучшее, что когда-либо случалось со мной. Ты не такой, как они.              Кастиэль прерывисто выдохнул, его руки сжались вокруг Дина. Он поцеловал макушку Дина и пробормотал в его волосы:              — Хотел бы я задушить тех, кто причинил тебе боль, дорогой. Ты никогда этого не заслужил.              Дин закрыл глаза, поворачиваясь так, чтобы спрятать лицо на груди Кастиэля. Это было почему-то сложнее, чем говорить о том, как он облажался ранее и способствовал падению Кастиэля. По крайней мере, тогда он мог назвать себя неудачником. Здесь он столкнулся с грубой возможностью того, что на этот раз виноват был не он. Это было неоправданно страшно.              — Я хочу избавиться от всего этого, — выдавил он, борясь с тисками эмоций, которые отразились на его голосе. — Я хочу… Я действительно хочу сделать это. С тобой. Если ты… Если ты этого хочешь.              — О, дорогой, конечно, хочу. Я просто не хочу давить на тебя. Я не хотел, чтобы это прозвучало так, будто я пытаюсь что-то навязать.              — У тебя получилось, — твёрдо сказал Дин.              Он колебался, борясь с голосами в своей голове, которые говорили ему заткнуться, держать все это при себе, это никого не должно было беспокоить. Он вспомнил, что сказал Сэмми несколько лет назад, когда Дин в предварительном порядке предложил им обоим пройти курс терапии, чтобы проработать некоторые моменты из их отношений с отцом.              Ты тоже заслуживаешь того, чтобы тебя услышали, Дин.              — Ты не давишь, Кас. Я… я чувствую себя так… что бы это ни было, я чувствую, что это вроде как дорога. А моя голова — это багаж, который скачет и трясётся на всех этих дурацких лежачих полицейских. И я хочу избавиться от них, чтобы мы могли ездить быстро и быть счастливыми, Кас. Потому что я думаю, что у нас должно получиться, — Дин тяжело сглотнул, уставившись на бледно-серую краску стены Кастиэля в дальнем конце гостиной. — Я думаю, у нас получится.              — Я тоже, милый, — прошептал Кастиэль. Его дыхание щекотало пряди волос на макушке Дина.              — Хорошо, — тихо сказал Дин. — Итак, можем ли мы, эм… Можем ли мы поработать над этим в будущем? Медленно?              — Конечно, пчёлка. Так медленно, как ты хочешь, — заверил его Кастиэль. — Для меня большая честь, что ты считаешь меня тем, с кем ты хотел бы поработать над этим.              Дин откинул голову назад и посмотрел на своего дома, на человека, которого осчастливила забота о Дине. На человека, который смотрел на него как на нечто драгоценное, он был человеком, благодаря которому Дин чувствовал себя в большей безопасности, чем, как он думал, он когда-либо чувствовал за все свои двадцать пять лет жизни. Как, чёрт возьми, мне так повезло? Дин задумался. Как, черт возьми, мне удалось столкнуться с кем-то вроде Каса? Должно быть, это было чудо. Он как чёртов ангел с небес.              — Я думаю, у нас все будет в порядке, — сказал Дин, снова кладя голову Кастиэлю на грудь. Он закрыл глаза и устроился в тёплых объятиях своего дома, остатки напряжения прошедшего дня покинули его тело.              Кас крепко сжал его и упёрся виском в макушку Дина.              — Я тоже, пчёлка, — тихо сказал он. — Я тоже.