***
7 июля 2023 г. в 17:51
Джодах оборачивается, потому что понимает, что кто-то тянет его за мантию. Он в недоумении, ведь тут никого никогда не было и быть не должно – это его место, это его измерение, это его дом. Пространство, в которое только он имеет право впускать и не позволять входить. Непонимающе осматривает незваного гостя, удивляется, мягко улыбается. Его вместе с захваченной одеждой тянут на себя, и Джодах всплескивает руками и охает, не ожидая такого. Мягкую невесомую ткань мнут крепкие ладошки, испещрённые мелкими и еле заметными шрамами, неосознанно слишком сильно – та не рвется только потому, что сделана богом из чего-то, очевидно, божественного.
Лололошка все еще не переместился в новое измерение. И Джодах про себя задается вопросом «почему?», ведь они вместе только-только решили проблемы его последнего приключения. И ему приходит осознание: что-то его все еще удерживает здесь, возле него, и не дает идти дальше. «Так просто. Вот только… что?» – думает Джодах и хмурится, когда понимает, что Ло не смотрит на него. Мироходец может и пытается притянуть тяжелого Бога к себе, но почему-то глядит куда-то в ноги, не поднимает голову со своими голубыми глазами на него, и Джодаху это не нравится.
Он встревожен тем, как Ло на него не смотрит. Ладно, что тот молчит, обычное дело, но обычно он старается смотреть прямо на собеседника. Не как в этот раз. И это затягивается, впервые за долгое время заставляя Бога почувствовать холодок на спине. Он неловко протягивает руку и кладет ее на опущенную голову, и та как-то слишком резко и неуютно поднимается. Но тот все еще не смотрит ему в лицо. И Джодах позволяет себе опустить руку чуть ниже, на подбородок Ло, и заставляет взглянуть в свои пурпурные глаза. И он едва подавляет в себе желание отшатнуться, параллельно затыкая переполошившихся демонов.
Вот настолько много в этих потухших сапфирах было болезненной усталости.
Джодах мягко перемещает руку на плечо, и смотрит, как Ло утомленно ежится от этого прикосновения, и потому почти сразу ее убирает за спину – чувствует, что что-то не так. Тот отводит взгляд и прикрывает глаза. Он все еще пытается притянуть Джо к себе, но сам шага на встречу не делает, как обычно он поступает с другими людьми, словно ждет, когда его Бог сам догадается подойти еще ближе. Джо уже сам хмурится, но решающего действия не делает, напряженно наблюдая за своим единственным подопечным, который ведет себя как-то не так.
Лололошка начинает задавать бессмысленные, по мнению Джодаха, вопросы, однако он мудро отвечает на них, наполняя смыслом каждый из них ради маленького мироходца. Голос Ло замученный, тихий, едва слышный, да и сам он по какой-то непонятной причине смотрится под стать таковому: сгорбленная спина, руки с мелким тремором, запутавшиеся волосы, которые обычно просто лохматые и без колтунов. И худи вся словно в пыли, что было бы не заметно, ежели они были бы в каком-то другом месте. Джодах решает задать вопрос в ответ, чтобы дать тому подумать, пока он тревожно рассматривает мелкие детали его образа, и в какой-то момент тот понимает, что у него заболело сердце от того, насколько потрепанно тот выглядел. Нет, на нем не было крови или грязи, открытых ран или порванной одежды, ни в коем случае – просто Ло действительно страшно устал. И Джодах, на удивление, его абсолютно точно понимает. Он хотел было протянуть руку и погладить того по голове в утешении, но вовремя себя одернул – Ло не его питомец, да и вряд ли оценил такой жест в таком состоянии.
Тот снова смотрит, казалось бы, прямехонько на Джодаха, но одновременно как-то сквозь него, пробирая своим смятенным взглядом до костей. Демонам не нравится, им кажется, что Ло зыркает именно на них, но Джодах резко и грубо затыкает их, потому что он перестает слышать свои мысли. Маленький подопечный сейчас важнее тысячи глаз.
В какой-то момент Ло наконец-то отвечает на вопрос с какой-то просьбой. Нет, не так: в его почти шепчущем, едва слышном голосе слышится мольба о чем-то. Его Бог не разбирает, что конкретно тот желает, и потому предлагает тому повторить. Ло молчит. Терпение подходит к концу, Джодах опасно щурит глаза и призывает свой клинок, но убирает почти сразу – ведь мироходец никак на это не реагирует. Может, подержи он тот подольше, тот бы что-то и сделал.
Но его реакция замедленная, он только через несколько секунд вздрагивает и поворачивает голову к руке, которая только что держала оружие. Он открывает рот в попытке что-то сказать, но так и застывает, через некоторое время закрывая его, заставляя губы сжаться в тонкую полоску. Его взгляд скользил по всему и ничему одновременно, он старался задержать тот хоть на чем-то, но единственным, что было в этом пространстве, кроме непонятной пустоты, был Джодах, и потому Ло снова приковывает свой взор к нему. Он уже не был уверен в том, что видит его. Единственная зацепка, которая намекала на то, что он тут не один – вся та же мягкая лиловая мантия, по ощущениям бывшая легче воздуха и прочнее любой брони, которую только мог себе представить мироходец. Наверное, если бы он попытался проткнуть того, то ткань бы не порвалась, даже если бы оружие прошило его Бога насквозь.
Джодаху не нравятся эти мысли своего подопечного, и он снова сводит бледные брови к переносице. Он самолично перехватывает худые запястья и пытается безболезненно для Ло убрать руки со своих одежд – тот держит крепко, не отпускает, сжимает мелко трясущимися ладонями, которые в сравнении с руками его Бога были чуть ли не детскими.
И вел он себя соответствующе. Как капризный ребенок, который отчаянно хотел получить что-то важное для его детского «я», но на которое опекун только хмурился.
Но не так часто он капризничает. По нему вообще не видно, что он упрашивает до состояния слез в глазах, нисколько, один раз сказал – нет, значит нет, повторять не будет, получается, слишком много просит. И его от этого тошнит. Что же ему за Бог такой попался, который не может сделать то, что он действительно хочет? Что-то такое незатейливое, буквально на поверхности видное, и ведь он уже проговорил, чего именно желает. В чем проблема?
Он поднимает голову на Джодаха. И смотрит как-то затравленно.
А тот и понять не может, что такого сделал. Он приносит свои извинения за то, что достал оружие, но Ло только сухо кивает и продолжает смотреть куда-то сквозь него. В глотке у Джодаха застревает смутное беспокойство, которое тот не осмеливается озвучить, но он ласково говорит что-то отдаленное, мало относящееся к ситуации, снисходительно накрывает один сжатый кулачок Ло своими ладонями и добродушно просит отпустить ткань.
И Ло отпускает. Только вот никуда не исчезает. Он все еще что-то хочет сделать.
Демоны с упреком врываются в мозг, они что-то шепчут, заставляя Джодаха поморщиться: в неразборчивых словах слышится укоризна и неодобрение того, что их носитель столь твердолоб, хотя и говорит, что он Бог. Боги видят все, Боги же должны-должны-должны, одни должны делать хоть что-то.
«Посмотри на него», – неуверенно он выхватывает из всей какофонии звуков, – «Он жалок, он устал, он мечтает, чтобы о нем кто-то позаботился и думает о том, чтобы получить похвалу, и он отчаянно хочет, чтобы его обняли, придурок».
Джодах не совсем уверен в том, что умеет обниматься. Он просит демонов помолчать, и они снова замолкают. Зеркально отражая действия Ло, – от бережно хватает того за ткань рукава, тянет на себя, – он не замечает, что случайно слишком сильно ущипнул того, и вырывает из удивленного до глубины души мироходца писк. Тот смотрит на него своими огромными небесными глазами, вырывает руку из сильных пальцев и недоверчиво пятится. Потому что Джодах, очевидно, больно сделал ему совсем неосознанно, ибо тот смотрит растерянно, совсем не понимая, что он сделал не так. Ему становится грустно и тоскливо.
Вообще, Ло рад за Джодаха в какой-то степени. Он думает, что быть Богом – относительно круто, водить дружбу с самим Временем – еще лучше, но также Ло понимает, что это ответственность. Это то, на что неизбежно тратится потенциал на нормальные взаимоотношения со смертными, с такими, как он. На себя бы он такое не взял, наверное. Слишком много суеты и хлопот. Слишком много упущенных возможностей. Но он стоит на месте, выпрямляясь, и все еще ждет, пока Джодах перестанет делать вид, что не умеет обниматься, ведь это такая мелочь, которую даже Боги должны знать, разве нет?
А Джодах действительно не знает, каково это – обнимать. Ладно, когда тебя обнимают, когда-то его Джейс обхватил руками и стиснул чуть ли не до сломанных ребер, он это запомнил. Однако Ло хрупкий, до ужаса слабый и Джо не то, чтобы обвить его своими культяпками боится, да просто прикоснуться – видел же, как тот опешил от его попытки сжать его толстовку. Демоны опять за свое – они подталкивают его сделать первый шаг, ведь «это так просто, дурак», и Джо, чтобы те перестали на него шипеть, действительно делает небольшой шаг и встает к Ло вплотную, аккуратно кладет руки ему на спину и волнуется – кошмарно опасается, даже не прижимает. Просто кладет руки и слышит снизу рваный выдох. Джодах уже весь напрягся, почти убрал руки, и в какой-то миг этот Бог понимает, что его стискивают в ответ. Сильно-сильно, сжимая пальцы на чувствительной спине, чуть ли перья не выдергивает с дуру – слава небесам, Джодах не чувствует боли, а то бы взвыл сейчас от того, насколько же, Ло, все-таки, неаккуратно сжимает кулаки и крепко прижимает к себе.
Он неуверенно гладит Ло по спине, и слышит всхлип. Ло котенком тычется куда-то даже не в грудь, а в живот, что-то бормочет, щекочет своим дыханием через плотную ткань, и Джодах кое-что начинает понимать. И от этого понимания грудь сжимает как-то слишком сильно. Похоже, в нем осталось что-то человечное.
Когда в последний раз Ло доверял настолько, чтобы не побояться стиснуть кого-то так сильно и отчаянно? Насколько же голоден он был до прикосновений, если попросил об этом самого Бога? Как же отчаялся его маленький подопечный, ежели не стесняется так беззащитно и безрассудно подставлять ему шею и спину? И ведь главное – тот нисколечко не боится, даже с учетом того, что Джодах несколько раз ему угрожал оружием и был вполне серьезен в своих намерениях.
А ларчик просто открывался – Ло был просто уверен в том, что Джодах его не тронет. Он думает, что тот хороший. Потому что он его Бог, единственный и неповторимый ангел смерти. И пока он жив, Ло может на него опереться, рассказать, поделиться и доверить тайну. Тайну того, что он, Ло, невозможный мироходец, черт побери, ужасно одинок.
Они еще стоят так какое-то время, пока Ло не успокаивается, и, наконец, сам не поднимает голову к Джодаху. Он ловит его пурпурные глаза, дарит благодарный взгляд, и немного неловко отходит, но все еще сжимает ткань мантии в руках. Сдавливает не сильно, уже вот-вот отпустит, но начинает говорить, поджимая губы:
– Джодах, – названный молчит, ждет, – Я… Не хочу.
И опускает глаза виновато.
– Знаю, – Джодах не улыбается, но мерно кладет руку ему на шею, а потом, трижды подумав, перемещает ее на голову и нежно треплет каштановый вихрь. – Отпускай.
И Ло в последний раз смотрит. Тоскливо так, преданно, и одновременно едва ли гордо. И отпускает, пропадая в снопе искр.
Джодах слышит похвалу от демонов, те говорят, что он хорошо справился, что он большой молодец. А самому тошно. И смотрит вперед сам уже как-то затравленно.