ma douce dame

эш ненавидела этот фальшь. эти сладкие речи на французском, эти перламутровые пухлые губы со вкусом винограда, эти фальшивые улыбки и снисходительные взгляды. лакруа игралась. забавлялась эмоциональностью и редкой вспыльчивостью каледонии, её недовольным бурчанием на утро, когда находила на шее или ключице новую метку и царапину. её смешило бурчание девушки после пары бутылок крепкого вина, её открытость в такие моменты. мушку хотелось в любой момент убить. прищучить, всадить треклятый яд и смотреть с наслаждением, как она трепыхается в агонии. вплести в свою сеть, где в каждом коконе труп когда-то близких людей вперемешку с неугодными когтю. амели в общем-то всё равно сколько продлится этот непонятный роман. всадить нож в спину или выстрелить она всегда успеет. эш казалась забавной. ещё не совсем прогнившей в этом жалком мире, ещё желающей чего-то добиться. готовая убить ради своих людей, не раскидывающаяся угрозами и предупреждениями налево или направо. она смотрела всегда с укором. на безразличное лицо лакруа, убивающей ещё одного человека с крыши высотного здания, на чутка уставшую, но всё ещё холоднокровную амели, спокойно перерезающую горло мужчине. элизабет тяжело вздыхала, качала головой и уходила. ровно до следующей встречи в каком-то отеле. - твой 'коготь'... скольких вы убиваете просто, потому что вам приказали. сколько непокорных умерли от твоих пуль - лучше не думать, chéri. в конце концов и тебя настигнет моя пуля. амели рубила с корнем, никогда не врала. эш знала - так и будет. у лакруа нет чувств, в груди у нее едва слышимо бьется сердце. она была похожа на мертвеца, который только попрощался с жизнью. с фарфоровой кожей, изуродованной шрамами от капельниц и укулов. татуировки маскировали раз на раз. эш уверена на все сто - в груди за место сердца бьется кровавый кокон крепких паучьих ниток. коснешься - умрешь от яда. она медленно, но умирала от него, прекрасно зная, что рано или поздно коготь посчитает ненужной и банду мертвецов. и тогда будет уже поздно что-то менять. янтарные глаза смотрят с фальшивым интересом, холодные руки скользят по телу, пуская мурашки. эш не отводит взгляд, тонет в предательском сладком нектаре как в последний раз. - quel dommage que tout se termine tôt ou tard , - амелия целует медленно, смакует вкус вина на губах, усмехается. цокает, глядя на девушку. - et nous devrons dire au revoir ma douce dame. каледония молчит, тяжело дышит, заторможенно кивает. она не знает перевода очередной фразы лакруа, не хочет даже думать об этом. но впервые за долгое время в глазах напротив скользит грусть с лёгким разочарованием. на утро каледония не просыпается. она так и лежит в распахнутой старой мужской рубашке с окровавленным воротником. амели целует холодные губы на прощанье, исчезая в переулках парижа. мушка попала в лапы паука. надежды на иной исход не было с самого начала.