На льду

      Хохочущие дети в очередной раз пронеслись мимо, неумело скользя по льду и то и дело спотыкаясь. За какие-то жалкие полчаса Советник научился безошибочно определять голоса Кея и Герды и выделять их в толпе, и теперь невольно отмечал каждое новое появление.       Скованные, неуверенные движения, слишком неловкие и размашистые, выдавали неопытность детей, что встали на коньки впервые. Но несмотря на то, сколько усилий прилагалось для того, чтобы просто устоять на ногах, и как часто Герда или Кей оступались и падали, было видно, что процесс доставляет им удовольствие.       Наблюдать за ним, стоя в стороне, было скучно до зубного скрежета.       Он сам явился к ним в дом, преподнеся коньки в качестве извинения (это была лишь малая часть, но об этом детям знать не полагалось), позволил Сказочнику вытащить себя на каток, куда Кей и Герда тут же захотели отправиться. Несмотря на поздний час, людей на площади было много. Кто-то рассекал по льду, кто-то лакомился сластями и горячими напитками у ярмарочных шатров, кто-то просто гулял, наслаждаясь атмосферой праздника. И вот теперь Советник, который ненавидел большие скопления народа, вынужден был стоять среди толпы простолюдинов и наблюдать за тем, как веселятся другие. Глядя на то, как Кей в очередной раз падает и тянет за собой Герду, Советник отстраненно думал о том, что и сам бы не прочь поразвлечься. — Сказочник, — обратился он к своему спутнику, нарушив повисшее между ними молчание. — А вы умеете кататься на коньках? — Нет, — безмятежно улыбнулся в ответ сочинитель, словно такие разговоры «ни о чем» были для них обычным делом. — Мальчишкой доводилось играть на льду, но не на коньках, конечно, и даже не на деревянных полозьях, мы были очень бедны. Так, ногами скользить… Баловство, одним словом. Меня больше привлекали книги. К тому же, я часто и тяжело болел в детстве, и моя матушка боялась, что я не переживу зиму, и потому старалась не допускать до игр в снегу. — Мальчишкой… — от того, как легко Сказочник говорил о смерти, Советнику стало не по себе. Стараясь не думать, почему это так его тревожит, Советник тряхнул головой. — Вздор. Вы не так уж далеко ушли от этого возраста. — К чему вы это, господин Советник? — Я приглашаю, — Советник откашлялся. — А) — вас, б) — покататься, в) — на коньках.       Сказочник уставился на него так, словно снова увидел Снежную Королеву: — Вы… Катаетесь на коньках? — Что вас удивляет? — Советник почувствовал себя оскорбленным. — Это же, как вы выражаетесь, вздор… — во взгляде Сказочника читались одновременно удивление, недоверие и, кажется, восторг. — Пустая трата времени, сил. Не знаю, льда? Я думал, лед для вас источник прибыли, а не развлечение. — Вздор, — фыркнул Советник. — Вы же не думаете, что я никогда не отдыхаю? — Сказать по правде… — судя по выражению лица Сказочника, именно так он и думал.       Советник лишь закатил глаза. — Признаться, мне трудно вообразить вас развлекающимся, — осторожно продолжил Сказочник спустя некоторое время. — Мне казалось, вас не интересует ничего, кроме ведения дел. — Что ж, в таком случае, я приглашаю вас… — Советник помедлил, решаясь. — Я приглашаю вас к себе. — Простите? — Да, — Советник решительно стукнул тростью по заснеженной мостовой — Буду учить вас кататься на коньках. — У вас дома? — Сказочник не сдержал удивленного смешка. — Мы будем кататься по паркету? Или мраморные плиты послужат нам вместо льда? — Что за бессмыслица? — Советник без особого возмущения отреагировал на странные представления о собственной жизни, но никаких пояснений не дал. — Жду вас в полночь.       Не дожидаясь ответа, он развернулся и скрылся в толпе. Сказочник проводил взглядом идеально прямую спину — точно собственную трость проглотил — и понял, что любопытство не позволит ему проигнорировать это приглашение. Трудно было представить, что этот жесткий и холодный человек действительно знает толк в отдыхе и развлечениях. Но какой же он сказочник, если не верит в чудеса?

***

      За пять минут до назначенного часа Сказочник стоял у кованных ворот особняка Советника. Он отвел разрумянившихся от мороза и веселья ребят домой, к бабушке, поужинал вместе с ними — уйти от бабушки не накормленным до отвала было задачей невыполнимой даже для самого могущественного волшебника. Взбудораженные долгой прогулкой, Герда и Кей еще долго не могли уснуть, и Сказочник сидел между их кроватей, рассказывая самые добрые и спокойные свои истории. О своих планах на вечер он решил не упоминать: радостное возбуждение могло смениться тревогой, и Сказочник небезосновательно подозревал, что если Кей и Герда повиснут на нем вдвоем, с места он уже не сдвинется.       Сказочник был заинтригован и взволнован этим необычным приглашением. И дело было не столько в том, что он не представлял, где Советник собрался учить его кататься. Нет, куда больше его волновало другое… Конечно, теперь, когда прежние их распри были забыты, ему ничего не угрожало. Вряд ли пришедший с миром Советник решил коварным образом усыпить его бдительность на катке, чтобы сейчас закончить начатое в замке Эрика Двадцать Девятого. Но Сказочник так привык к тому образу, что фигурировал в его сказках, что открывать новые грани личности своего недавнего врага было интересно и в то же время страшновато.       Одним словом, его собственное отношение к Советнику было противоречивым. Сказочник знал, что сердце Советника вовсе не изо льда, а самое настоящее, просто замерзло, потому что Советник не знал любви. Но пойти навстречу бывшему врагу это одно, а полностью довериться ему и понять уже сложнее, даже когда собственное сердце согрето симпатией. Но Сказочник полагал, что сегодня доберется до истины.       Сказочник ожидал, что его встретят слуги, но владелец дома сам ждал на пороге: — Вы вовремя, — заметил Советник таким тоном, словно не ожидал от Сказочника пунктуальности. — Что ж, идемте.       Следуя за Советником по длинным холодным коридорам, Сказочник с интересом оглядывался по сторонам, стараясь не отставать от своего спутника. Сейчас Советник, чья невозмутимость дал трещину на катке, вновь спрятался за ледяной маской. Должно быть, за долгие годы эта маска примерзла к его лицу. Но ведь зима не может быть вечной и однажды солнечные лучи растопят лед — это было также ясно, как дважды два четыре.       Советник молча и быстро двигался вперед, не удостаивая гостя взглядом. Снаружи особняк Советника не выглядел особенно большим, но сейчас дорога казалась Сказочнику бесконечной — наверное от того, что он не знал, что ждет его в конце пути.       Коридоры сменили лестницы и теперь они двигались не вперед, а вниз. Советник по-прежнему молчал и Сказочник тоже не стал нарушать тишину. Он думал над сказкой, которую расскажет в следующий раз Кею и Герде: про одинокого дракона, который потерялся в собственном замке. Надо только сочинить счастливый конец, чтобы не расстраивать Герду. После всего, что эта храбрая девочка пережила, она заслуживала самых добрых и счастливых историй, какие он только способен выдумать, незачем напрасно лить слезы.       Наконец они преодолели лабиринты лестничных пролетов и таинственных дверей и остановились возле одной из них. — Смею надеяться, вы достаточно тепло одеты, — Советник наконец удостоил Сказочника своим вниманием. — Здесь может быть… Несколько прохладно для вас.       Сказочник уже догадывался, что его ждет, но почему-то когда дверь распахнулась он не смог сдержать смех: — У вас… — он прикрыл рот ладонью. — У вас правда есть свой каток? — У вас еще остались сомнения в том, что я умею развлекаться? — ледяным тоном поинтересовался Советник. Впрочем, в помещении и так было действительно морозно, а потому Сказочник не испугался. — Нет, теперь никаких.       Лед занимал не все пространство огромной комнаты. У самого входа были расположена широкая скамья, на которую Советник указал Сказочнику кивком, а сам распахнул створки стоящего рядом шкафа и извлек оттуда две пары серебряных полозьев. — Сумеете сами застегнуть, сочинитель? — поинтересовался он, протягивая Сказочнику коньки и усаживаясь рядом. Сказочник пожал плечами. — Не думаю, что это сложнее, чем фехтовать. — Однако фехтуете вы из рук вон плохо. — Зато стреляю хорошо. — Если вспомните, что пистолет перед выстрелом необходимо заряжать? — господин Советник, к чему это все? — Сказочник справился с ремешками и поднял взгляд. Советник поспешно отвернулся и подскочил. — Идемте! — резко бросил он и, не дожидаясь, пока Сказочник последует за ним, шагнул на лед.       Сказочник собирался последовать его примеру, но замер, завороженный представшим перед ним зрелищем. Ему казалось, он давно изучил повадки Советника, его манеру двигаться и держать себя. Советник был стремителен, резок, изящен, — чего только стоило танго с бабушкой или дуэль в королевском дворце — но холоден и парадоксальным образом несдержан, из-за чего некоторые его жесты казались слишком дерганными, словно смазанными. На людях он держался идеально и ничем не выдавал своего темперамента, но иногда эмоции все же брали над ним верх и тогда Советник начинал размахивать руками и носиться из стороны в сторону, угрожая, порой, довольно нелепыми вещами. У Сказочника было подозрение, что именно он выводит своего бывшего недруга из себя настолько, что тому отказывает самообладание.       Но сейчас Советник будто… Впрочем, почему «будто»? Сейчас он находился в своей стихии и чувствовал себя гораздо комфортнее, чем в теплой мансарде или у охотничьего костра. Те жесты, что казались нелепыми дома у бабушки, на льду смотрелись невероятно гармонично.       На первый взгляд ничего не изменилось: все те же острые черты лица и угловатая фигура, хмурая линия бровей над прямоугольными стеклами очков. Но Советник больше не выглядел так, словно хочет наброситься на кого-то или сам ожидает удара в спину. Его повадки здесь были естественными и уместными, как будто только на коньках он ощущал почву под ногами. — Вы идете, или планируете и дальше считать ворон? — А что их считать? Карл и Клара, два сапога пара, вот и весь счет. — Сказочник поднялся со скамьи, чувствуя, как подгибаются колени. Стоять без твердой опоры было тяжело и неудобно. — А вы, господин Советник, знаете сказку о том, что случилось с мальчиком, который ловил ворон? — Полагаю, вы сочинили ее только что? — отозвался Советник, нетерпеливо наблюдая за попытками своего собеседника преодолеть расстояние до ледяной поверхности катка. — Нет, — Сказочник покачал головой, одновременно ступая на лед. Это сыграло с ним злую шутку: потеряв равновесие, он рухнул прямо под ноги Советнику, больно ударившись коленом. Не делая попытки встать, он добавил. — Сейчас я сочиняю сказку про дракона, который провел сто лет в одиночестве и забыл, где же выход из пещеры. — Дайте руку, — Очки скрывали взгляд Советника, а по ставшему вновь непроницаемым лицу было трудно определить что-либо. Сказочник послушался и охнул от неожиданности, когда сильная рука без особых усилий подняла его. — Вы не можете без этой иносказательности, сочинитель? — как-то устало поинтересовался Советник и, не дожидаясь ответа, сменил тему. — Давайте, шаг правой, шаг левой. Я держу вас за руку, можете не бояться упасть.       Ладони Советника были крепкими и холодными. Сказочник знал, как хорошо они обращаются с оружием и деньгами, знал, что одним взмахом руки Советник может вершить судьбу их королевства и ещё парочки соседних… А еще он помнил, как сжимала эта ладонь его собственную этим вечером, удивительным образом согревая.       Сказочник снова споткнулся, но Советник удержал его. — Внимательнее, сочинитель, — бросил он раздраженно. — Удивительно, как вы до сих пор не расшибли голову, просто идя по улице.       Катание на коньках действительно обошло Сказочника стороной и в детстве и в более сознательном возрасте. Он не слишком об этом жалел, найдя множество иных забав, не мечтал страстно о коньках, как Кей до недавнего времени, и спокойно бы жил дальше, если бы не внезапное желание Советника обучить его.       Несмотря на холод, на сердце было тепло. — Зачем вы это делаете? — спросил Сказочник, когда уже немного освоился и перестал заваливаться на бок от любого неловкого движения. Он по-прежнему двигался не слишком уверенно, но происходящее перестало казаться совсем уж бессмысленным. — Держу вас? — бровь Советника причудливо изогнулась. — Вы точно не падали сегодня? — Падал, у вас на глазах, — ухмыльнулся Сказочник и снова поскользнулся — на этот раз нарочно, чтобы убедиться, что его подхватят. — Нет, господин Советник, вы же сами прекрасно понимаете, о чем я.       На мгновение Сказочнику показалось, что сейчас Советник разожмет руки и отправит его в свободный полет, но этого не произошло.       Они продолжали молча кружиться по катку, но теперь тишина перестала казаться уютной и снова стала давить. Советник попытался вернуть своему лицу прежнюю невозмутимость, но в присутствии Сказочника это всегда выходило у него из рук вон плохо: брови трагически взлетали то вверх, то вниз, тонкие губы искривились в неопределенном выражении, а о том, что творилось с его взглядом за стеклами очков, оставалось лишь гадать. Сказочник даже пожалел, что своим вопросом нарушил хрупкое равновесие, но природное любопытство и желание добраться до истины были сильнее наигранной вежливости. — Знаете, Сказочник, — Советник вздохнул, собираясь с мыслями, но отвлекся, заметив неверное движение. — Не наклоняйтесь так сильно, это а) — лишает вас равновесия, б) — неправильно, в) — ужасно смотрится. — Какая бессмыслица… — устало вздохнул Сказочник, даже не заметив, что использовал одно из любимых словечек Советника. — Вздор, — отбрил тот. — Если с самого начала неправильно двигаться, ничего путного из этого не выйдет. — Советник, вы забываете, что я до этого вечера… До этой ночи и не помышлял о катании на коньках. И я благодарен вам за то, что вы сейчас меня учите, это весело, но все же, — Сказочник затормозил и перехватил руки своего собеседника, уверенно посмотрел в глаза. — Зачем это вам?       Советник поджал губы. Вырвал одну руку из цепкой хватки Сказочника, попытался поправить очки, сползшие вниз по носу, промахнулся и неожиданно оказался без своей защиты.       Глаза у него оказались карие, совсем не такие холодные, как представлял Сказочник. Теплый оттенок, похожий на горячий шоколад или старинную древесину, плохо вязался с остальным обликом. Обычно жесткий, яростный, но сейчас беспомощный — должно быть, из-за отсутствия очков — взгляд совершенно точно принадлежал Советнику. — Сказочник, вы с вашими сказками и штуками!.. — Советник зажмурился. — Какой вздор… Почему вы не даете мне покоя? Ни дня не проходит, чтобы я не вспоминал вас, чтобы вы не попадались мне на глаза. Я вас уже видеть не могу! — И гнались за мной три дня, чтобы сказать мне, как я вам безразличен, — улыбнулся Сказочник. — Я гнался не за вами, а за Гердой. — нахмурился Советник. — Это слова из моей будущей сказки.       Советник взвыл: — Вздор, вздор! — Как скажете, — кивнул Сказочник. — Но это вы пригласили меня сюда, чтобы научить стоять на коньках, я к вам в гости не напрашивался. — Я же вас ненавижу!.. — простонал Советник, не обращая внимания на чужие слова. — Я пытался убить вас, ваших глупых детей, я привел Снежную Королеву в ваш дом, а вы… Вы… — Я? — Вы продолжаете вести себя так, словно совсем меня не боитесь! — Потому что я не боюсь вас, Советник. — Сказочник на мгновение отпустил руку Советника и снова положил свою ладонь поверх его. — Вы могли снова попытаться страшно отомстить мне, но прошел год и ни у меня ни у бабушки с детьми не было проблем по вашей вине. Вы пришли извиниться перед Кеем и Гердой, и, — Сказочник снова улыбнулся. — Вы учите меня кататься на коньках. Я не боюсь вас, потому что несмотря на все ваши старания, под толстым слоем льда ваше сердце по-прежнему бьется. — С чего вы взяли этот вздор? — Советник отвел взгляд. Сказочник ничего не сказал в ответ, только сильнее сжал ладонь. Советнику показалось, что его, от кончиков пальцев и до самого сердца, существование которого он так упорно отрицал, обожгло огнем.       Он помолчал еще немного, привыкая к странному ощущению тепла. Сказочник не торопил. Осторожно поглаживал большим пальцем внешнюю сторону ладони, но не акцентировал внимание на происходящем и развлекал себя тем, что рисовал лезвием какие-то узоры на льду.       Советник знал, что все, что произойдет через минуту, день и даже год будет зависеть от того, что он сделает сейчас. — Чем закончилась ваша новая сказка про дракона? — спросил наконец Советник. Сказочник улыбнулся. — Даже из самой темной и глубокой пещеры всегда есть выход. Просто нужен тот, у кого есть фонарь.