Она подумает об этом завтра

      Санеми водил языком по её разгорячённому телу; впивался зубами в нежную кожу, оставляя красные следы; пальцы его мяли её полную грудь, ласкали набухшие розовые соски.       Незуко выгибалась навстречу каждому прикосновению, стонала, запускала руки в его светлые волосы, ловила мутный взгляд фиолетовых глаз, когда его лицо приближалось к её подбородку.       Хаори, катана, кимоно и прочая ненужная ерунда, принадлежавшая бывшему Столпу Ветра и бывшей демонице валялись вокруг. Запах саке стоял в небольшой спальне, не желая выветриваться.       Его рассудок был затуманен алкоголем, её — грубоватыми ласками.       Губы Санеми целовали плоский живот, пальцы, наигравшись с девичьей грудью, медленно опускались вниз по хрупкому телу и, добравшись до заветной точки, приостановились. Незуко со стоном раздвинула ноги. Сумасшедшее, волнующее чувство накрывало её — и бабочки в животе, и какая-то неописуемая лёгкость в груди, и паутина в голове. Плевать, что будет завтра. Плевать, что она больше не сможет смотреть брату в глаза. Плевать, что следы, оставленные Санеми на её тонкой шее будут долго напоминать о случившемся. Сейчас на всё плевать. Мысли, рой которых жужжал во всё ещё пытавшемся соображать мозге, утихли. Осталось только дикое желание.       Два пальца, раздвинув половые губы, коснулись клитора, от чего Незуко неосознанно подалась вперёд. Санеми, на данный момент способный думать только на уровне инстинктов, расценил это как приглашение и резко вошёл.       Незуко тихо всхлипнула, от боли выступили слёзы на глазах, но Санеми было всё равно. Да и ей тоже.       Он начал движения резкие, быстрые, временами сжимая её грудь в ладонях, постанывая. Она почти кричала. Выгибалась навстречу, руки её метались по полу и, нащупав где-то недалеко его хаори, разодрали его в клочья.       Наслаждение. Нет, не удовлетворение, а именно наслаждение. От его близости, от того что его руки намертво вцепились в её упругие ягодицы.       Боль потихоньку утихала, оставив после себя только тонкую струйку крови на полу. Темп нарастал, дыхание Санеми становилось всё более учащённым, а Незуко и вовсе с трудом заглатывала воздух ртом.       Санеми в последний раз глубоко вошёл и, издав звук, похожий на рычание пса, кончил, после чего его обессиленное тело опустилось рядом с Незуко. Пьяный сон поглотил его сразу же, а Незуко всё ещё тихонько всхлипывала рядом.       Потом, собрав трясущимися руками вещи, она, едва чувствуя ноги, поплелась в свою комнату, которую ей ещё давно выделили в Поместье Бабочки. Утром ей предстоит улыбаться, скорее всего, ничего не помнящему Санеми. Как обычно пожелать хорошего дня брату. И врать всем, что всё хорошо. Затем вернуться домой, отправиться в свою комнату и рыдать всю ночь. Но это будет завтра. А сейчас неплохо бы добраться до футона.