«Любовь меж ними подобна любви учёного к своей чашке Петри».
— wingittofreedom
Спок не был взволнован. Волнение прямой дорогой вело к эмоциям, и хотя вулканцев нельзя было назвать напрочь бесчувственными, настолько яркие переживания для них были решительно невозможны. Однако Спок не мог себе не признаться, что испытывает определённую степень... интеллектуального предвкушения своего первого урока в этом семестре. Ему не раз доводилось слышать от других кадетов, как занятия по продвинутой тактике и ведению переговоров, преподаваемые недавним выпускником Джимом Кирком, кардинально изменили их представление о Звёздном флоте в целом и службе на звездолёте в частности. В дипломатии Спок силён не был, даже будучи сыном посла. Эта характерная черта его отца была одной из многих, которые он не унаследовал. Куда больше он предпочитал непоколебимую основу фактов и расчётов. Они не зависели от таких переменных, как эмоциональная реакция неизвестной стороны, и не нуждались в навыках, вроде убеждения и обаяния, которые, по мнению Спока, были равносильны лжи и, следовательно, не подобали вулканцу. Именно предвкушение разбудило Спока ранним утром в первый понедельник весеннего семестра. К предстоящему дню он приготовился даже с большей эффективностью, чем обычно, закончив собираться на одну и четыре десятых минуты раньше задуманного. Точнее, одну и тридцать пять сотых, если опустить тот факт, что чёлку он поправил дважды — нездоровое потакание расшалившимся нервам. Аудитория оказалась совершенно непримечательной: типичное для Академии просторное помещение с мерцающим экраном, расположенным позади старого металлического стола. Некоторые профессора предпочитали вести занятия, оградив себя столом как барьером. Другие же начисто игнорировали его существование. Споку интересно, каким профессором окажется Кирк. С такими высокими рекомендациями он просто не может быть тем, кто станет пренебрегать подобными рамками профессионализма. Спок привычно занял место в первом ряду и с готовностью положил перед собой падд. Секунда тянулась за секундой, пока студенты планомерно заполняли аудиторию, и Спок с трудом подавил желание повертеть в руках стилус. Кадет, которого он узнал по ксеноботанике, — кадет Фаррар — сел рядом с ним и приветливо поздоровался. Спок не понимал этой человеческой склонности поддерживать знакомство, но мать всегда учила его быть вежливым. Вряд ли тот всерьёз пытался подружиться с ним — люди, как правило, чувствовали себя некомфортно из-за его вулканской манеры держаться. Часы пробили восемь, и уголки губ Спока едва заметно поползли вниз. Профессор опаздывал. В 8:16 среди его сокурсников начало расти беспокойство, по комнате разнёсся гул шёпота, озвучивая собственные мысли Спока. — Может, ну его? — Я слышала много хорошего об этом классе… — Ты проверял свои сообщения? Может, он заболел. Но едва время приблизилось к 8:20 и раздражённые студенты попрятали свои вещи в сумки, как дверь с размаху распахнулась и в аудиторию ввалился самый неопрятный мужчина из тех, что Спок когда-либо видел. Несмотря на чёрную профессорскую униформу, Спок не мог поверить, что этот человек с прилипшими ко лбу нечёсаными волосами, которые уже явно долгое время находились в разлуке с душем, был тем самым хвалёным профессором Кирком. На лице его красовались перекошенные очки в проволочной оправе, и каким-то невообразимым образом создавалось впечатление, будто он то и дело спотыкался, хотя ничто не нарушало его намеченный курс к столу. В руке он держал чашку кофе, и при каждом шаге коричневая жидкость точным попаданием выплёскивалась на пальцы, что всякий раз сопровождалось шипением с его стороны. — Простите, извините, — проронил мужчина, поставив на стол чашку, вокруг которой тут же собралась лужица кофе. Он сбросил сумку на пол и протяжно вздохнул, рассеянно вытирая руку о лишь наполовину застёгнутую форму. В комнате опустилась зловещая тишина, на фоне которой раздался одинокий скрип отодвигаемого стула. Мужчина устало плюхнулся на него с грацией новорожденного жеребёнка: ноги неловко подогнулись и раскинулись в разных направлениях. Спок завороженно наблюдал, не в силах оторвать взгляд. — Давайте знакомиться, — вновь заговорил мужчина. — Я начну. Меня зовут Джим Кирк, и да, слухи верны, мне двадцать шесть. Обращаться можно Кирк или Джим. Только не называйте меня профессором, я вас очень прошу. У меня от этого мурашки по коже. Откуда-то из глубины комнаты послышался женский смешок, и мужчина — Кирк — расплылся в кривоватой улыбке, отчего морщинки вокруг его рта заметно углубились, даже слишком глубоко для его заявленных двадцати шести лет. Спок уставился на него. — Пройдёмся по всем по очереди. Назовите своё имя, курс и что привело вас сюда. Кирк указал на дальнее место в правом углу, по всей видимости наобум. Выбранная девушка резко выпрямила спину, и её чёрные волосы, собранные в высокий хвост, заколыхались вслед за движением. — Кадет Ухура, коммуникации. Я здесь, потому что слышала много хорошего. Последние слова она произнесла с явным сомнением, с чем Спок был втайне солидарен. — Ухура. А имени нет? — В его тоне сквозило лёгкое поддразнивание, но прежде чем кадет успела ответить, он двинулся дальше. Аудитория была набита до отказа, и Спок вполуха слушал, как кадеты перечисляли свои имена. Нескольких он узнал, вроде сидящего рядом Фаррара и расположившегося в центре комнаты Скотта. К тому времени, как очередь дошла до Спока, Кирк откинулся на спинку стула, закинув одну ногу на стол, и громко прихлёбывал кофе, иной раз проливая его на белую футболку с полным, казалось бы, безразличием к её судьбе, а может, просто-напросто не замечая. — Ты? — спросил Кирк, неопределённо указывая в его направлении. — Спок, наука. Я… не уверен, что я здесь делаю. — Вулканцев у меня ещё не было, — произнёс Кирк таким будничным тоном, словно отпускал замечание о погоде, и что-то внутри Спока неприятно кольнуло в ответ. — Что ж, на сегодня, думаю, хватит, — подытожил Кирк, чуть ли не вскакивая со стула. — Учебный план я вам разошлю. Будьте добры с ним ознакомиться. Занятия будут состоять преимущественно из обсуждений с парой-тройкой письменных работ. Тотчас же взметнулось несколько рук, но Кирк разом от них отмахнулся. — Читайте план. Он сгрёб свою сумку и вышел из аудитории. Пока кадеты обменивались потерянными взглядами, Спок собрал вещи и, твёрдо чеканя шаг, направился к выходу. Ему срочно требовалось поговорить с куратором.* * *
— Ты не можешь бросить занятия просто потому, что профессор кажется тебе чудаковатым, — возразил Пайк. — Я этого не говорил. — Но подразумевал. Спок поджал губы. Пайк был приемлемым куратором, но иногда взаимодействие с ним становилось крайне изматывающим. Пайк, достаточно хорошо знавший Спока, чтобы распознать выражение его лица, устало вздохнул. — Послушай, Кирк — хороший учитель, даже очень. Знаю, он немного… неординарен, но попробуй дать ему шанс. Я правда думаю, что ты многому у него научишься. Споку очень хотелось вздохнуть и, может, даже пожаловаться, но вместо этого он ответил: — Хорошо. Он доверял мудрости Пайка. Не исключено, что он и впрямь чему-нибудь научится.* * *
Спок ничему не научился. Занятия Кирка протекали в том же духе на протяжении нескольких дней. Продвинутая тактика и ведение переговоров занимали три дня в неделю по полтора часа, но так долго они длились редко. Если на первом уроке они только и делали, что знакомились, то второй был посвящён исключительно ответам на вопросы по учебному плану. В пятницу его вообще отменили. С наступлением понедельника, как обычно водится весной в Сан-Франциско — пасмурного и туманного, ожидания Спока достигли уровня плинтуса. Он прочитал заданный на дом дневник капитана звёздного корабля, в художественной манере описывающий первые контакты с инопланетными расами, и нашёл его излишне эмоциональным. Подобное чтиво едва ли представляло хоть какой-то теоретический интерес и определённо не подходило для учебной программы, утверждённой Академией. Внешний вид Кирка, когда он всё же соизволил появиться, не внушал Споку надежд на будущее. Он снова опоздал, весь помятый, словно только что выполз из постели. Золотистые волосы безнадёжно спутались с одной стороны, а полностью расстёгнутая куртка являла миру белую футболку, щедро покрытую грязными пятнами. Под глазами темнели следы бессонной ночи, но вместо кофе он принёс с собой миску и ложку. Миску, полную… хлопьев. Если, конечно, это были хлопья, в чём Спок не был до конца уверен — он никогда таких раньше не видел. Кирк опустился на стул, и ложка звякнула о край миски. Он пробежал глазами по аудитории. — Ну что, кто хочет начать? — прошамкал он с полным ртом неопознанной еды яркой расцветки, в питательной ценности которой Спок сильно сомневался. — Начать что? — раздался голос Фаррара сбоку от Спока, выражая общее замешательство. — Обсуждение, — пояснил Кирк, не прекращая жевать. Ложка в очередной раз звякнула о миску. — Прочитанного. На какое-то время воцарилась тишина, пока Ухура не подняла руку и прочистила горло. Кирк кивнул ей. — Капитан Блэксвуд какой-то уж слишком драматичный. Кирк загоготал во всю глотку, и кусочек наполовину пережёванных хлопьев выпал из его рта прямо на стол. Спок вздрогнул. — О да, поддерживаю, — согласно протянул Скотт из середины комнаты. — Вы чего! Он же охрененно смешной, — возмутился Кирк, отодвигая в сторону опустевшую миску. — Из него получился сомнительный переговорщик, — сказал кадет с тёмно-синими волосами, сидевший позади Спока. — Так-так. — Кирк поднялся и обошёл стол, чтобы присесть на краешек. Один из его шнурков был развязан, на другом ботинке его не было и в помине. — Ты меня раскусил. Добрался прямо к сути нашей темы на сегодня. Переговоры. Что вы можете сказать о его первом контакте? Фаррар оживлённо подался вперёд: — Он не проявлял уважения к культурам, с которыми сталкивался. — А как же представление земной культуры? Блэксвуд был никем иным, как человеком, — усмехнулся кадет с дальнего конца комнаты. — Представление важно, но не в ущерб принимающей культуре, — возразила Ухура. — Как представители Звёздного флота, мы обязаны действовать в соответствии с принципами культурной восприимчивости. — Хорошо. Ну а что, если инопланетная цивилизация, следуя своей вере и убеждениям, раз в месяц приносит в жертву новорожденного младенца. Как это впишется в твою культурную восприимчивость? — ответил тот же кадет, всем телом подавшись вперёд на стуле. — Нельзя прятаться за культурной восприимчивостью, когда чья-то жизнь находится в опасности, — включился в беседу новый голос с задних рядов. — Тогда как насчёт каннибализма? — не согласился Фаррар. — Даже в истории Земли он долгое время являлся культурной нормой в некоторых обществах. Что, если они захотят, чтобы ты присоединился к их каннибальскому ритуалу? — Должен быть какой-то способ, с которым нам не пришлось бы до такой степени давить на горло собственным ценностям, — нервно проговорил кадет-андорианец. — А если его нет? — спросил Кирк, прервав словесный пинг-понг, и опустил скрещённые на груди руки. По аудитории прокатился коллективный вдох, застывший в немом удивлении. Спок повернулся, чтобы взглянуть на профессора Кирка, и наткнулся на уже знакомую улыбку, притаившуюся в уголках его рта. В глазах же его плясали искры эмоции, которую за мутными линзами очков было попросту невозможно прочесть. — Важная часть нашей работы состоит в том, чтобы отчётливо понимать, где проходит наша личная черта моральной гибкости. От каких ценностей вы готовы отказаться? У каждого из нас есть границы. Легко сказать, что мы должны быть восприимчивы к чужой культуре. Пусть это и правда. Мы не колонизаторы. И явного предначертания у нас нет. Но мы должны сохранять собственную идентичность, даже когда сталкиваемся с новыми народами, меняем свои убеждения и познаём самих себя. Несколько студентов согласно закивали в ответ, и Спок поймал себя на том, что чувствует… нечто такое, отчего в груди всё сжималось, будто он хотел что-то сказать, но не знал что. — Вашим заданием будет написать эссе на пять страниц о разрешении этической дилеммы, которую я выдам каждому из вас индивидуально. Я жду от вас рассмотрение вопросов морального релятивизма, культурной восприимчивости и личных ценностей. — Какие у нас сроки? — Загляните в учебный план, там всё есть. — Кирк начал было вставать, потянувшись за миской, но врезался бедром в стол, расплескав остатки молока себе на брюки. — Вот дерьмо, — пробормотал он. Со всех сторон послышались позабавленные смешки и фырканье, которые Кирк встретил застенчивой улыбкой. Он закончил собирать вещи и покинул аудиторию. Остальные последовали его примеру. Спок уставился перед собой невидящим взором, и только через три целых шестьдесят пять сотых минут он наконец встал и ушёл.* * *
Спок недоверчиво глядел на свои баллы, не в силах сдержать проступающее на лице негодование. 67/100. Незачёт. Спок посещал различные учебные заведения с тех давних пор, как ему исполнилось три года. И он никогда не получал ничего ниже девяноста процентов, за исключением уроков по медитации, когда ему было шесть и он ещё не овладел в достаточной степени техниками подавления эмоций, порождаемых его человеческими генами. С раздувшимися от усердия ноздрями, Спок заставил себя расслабить пальцы, сжимавшие копию его эссе (бумажную, как того потребовал Кирк). Он ещё раз пробежался по оставленным Кирком заметкам, с содроганием взирая на коричневые пятна, густо покрывавшие сморщенные края бумаги. «Техничски, твое эссе написано грамотно. Цель эссе: высказать свое мнение о соблюдении требваний культурной воспримчивости офицером звезного флота. ты обозначил суть выданной тебе проблемы, выделив все за и против, но не написал ни слова о том, как поступил бы сам в этой ситуации, случись она на самом деле.» Отложив бумаги в сторону, Спок открыл пресловутый учебный план Кирка (также изобилующий опечатками) и пролистал до расписания приёмных часов. Спок медленно выдохнул. У него было несколько вопросов к Джеймсу Кирку, и он хотел получить на них ответы.* * *
Спок подошёл к кабинету Кирка и постучал в дверь. К его удивлению, он тут же услышал вежливое «Войдите!». До указанного в расписании времени ещё оставалось пятнадцать минут, и Спок особо не надеялся, что Кирк окажется на месте вовремя. Если появится там вообще. Он распахнул дверь и увидел Кирка, сидящего за столом, вид которого был на редкость потрёпанным: по краям тянулась вереница вмятин, словно его слишком много раз передвигали, не слишком заботясь о конструкции. Спок знал, что у Звёздного флота имелась привычка отдавать новым профессорам старое оборудование, но даже он мог признать, что этому конкретному предмету мебели, едва стоящему на трёх обшарпанных ножках (роль четвёртой выполняла стопка книг), уже давно пора уйти на покой. Взгляд Кирка был устремлён на лежащий перед ним падд, пока он жевал зелёное яблоко, мякоть которого местами уже заветрилась и потемнела, отчего напрашивалась мысль, что его как минимум один раз отложили в сторону и после забыли на долгое время. Он посмотрел на Спока поверх очков, разделивших своей оправой ярко-голубые радужки на две половинки, и приветливо улыбнулся. — Ты здесь по поводу своего эссе, да? — Утвердительно, — коротко кивнул Спок, пытаясь понять, на какой стул ему предполагалось сесть: один был погребён под стопкой паддов, на другом расположилась сумка Кирка. Кирк встал и убрал сумку, жестом приглашая его сесть, а затем кинул огрызок яблока в утилизатор. Он промахнулся, и огрызок приземлился на пол. Кирк не сделал ни малейшего движения, чтобы поднять его. — Ну хорошо, — ответил Кирк, вернувшись на место, и снял очки, после чего сложил их и убрал в передний карман. Он выглядел чуть более собранным, чем во время занятий. Его волосы были уложены косметическим средством, придавшим обычно всколоченному беспорядку опрятную форму. К сожалению, это было единственным улучшением. Форменной куртки на нём не имелось — та одиноко валялась в углу комнаты; футболка же была настолько изношена, что её растянутый воротник открывал широкий вид на ключицы. На животе красовалось фиолетовое пятно. Без очков взгляд Кирка был острым и проницательным, и Спок неожиданно почувствовал себя совершенно не готовым к предстоящему разговору. — Какие у тебя вопросы? Спок перешёл в наступление сразу с главного аргумента, который он не раз повторял про себя этим утром. — Тема, которую вы мне задали, была неприемлемой. — В каком смысле неприемлемой? — уточнил Кирк, откидываясь на спинку кресла и складывая на чуть округлом животе руки. Спок открыл сообщение с заданием и прочитал его вслух: — Вы исследователь, назначенный на планету, где основной формой приветствия является пожатие рук. Все разговоры начинаются и заканчиваются объятием и ещё одним пожатием. Как вы поступите с этим обычаем? Спок поднял взгляд и вскинул бровь. — И? — спросил Кирк, склонив голову набок. — Я вулканец, и наши физические прикосновения предназначены только для ближайших членов семьи и интимных отношений. — Мне это известно. — Кирк нахмурил тёмные брови. — Именно поэтому я тебе его и поручил. — Если позволите провести сравнение, — начал Спок, и Кирк сделал жест, предлагающий ему продолжать, хотя он и не ждал разрешения. — Это было бы равносильно тому, чтобы поставить человека в ситуацию, в которой он должен совокупляться с каждым встречным существом в качестве формы приветствия. Именно до такой степени физическое прикосновение интимно для вулканцев. Кирк поковырял в зубе и согласно хмыкнул. — Да, я понимаю, к чему ты ведёшь, но как раз такую ситуацию я и имел в виду. Спок резко вдохнул, и ему пришлось потратить мгновение, чтобы успокоить подскочивший пульс. — Такого же типа задание досталось и Рейнарду. И он отлично справился. — И могу я поинтересоваться, почему я не «отлично справился», — монотонно спросил Спок. Это был лучший способ не пустить в свой голос ничего лишнего. — Послушай, э-э… напомни, как тебя зовут? — Спок, — процедил он сквозь зубы, чувствуя, как раздуваются его ноздри. — Спок. Прости, столько имён — так сразу и не запомнишь, — проговорил Кирк, и на лице его мелькнула улыбка, как будто он смеялся над шуткой, лишь одному ему ведомой. — Спок, ты написал своё эссе, привёл несколько аргументов. Но ты не аргументы должен был расписывать, а немного поразмышлять. Что в такой ситуации сделал бы ты? Смог бы ты поступиться своими ценностями? Отбросить дискомфорт? А если нет, то как бы ты избежал возможных негативных последствий? Сгладил нанесённое их культуре оскорбление? Спок уставился на него. Кирк уставился в ответ и вздохнул. — Если хочешь, ты можешь переписать эссе, и я поставлю тебе среднее значение из баллов, полученных за обе версии. Это не обязательно, просто предложение. Но не успел Спок ответить, как открылась дверь, и внутрь ворвался мужчина, уже с порога принявшийся голосить: — Ты сегодня ел? — требовательно вопросил он и упёр в боки руки, точно ожившая карикатура на заботливую бабушку. Спок мысленно дорисовал в его руке деревянную ложку. — Вот только что яблоко съел. Спок может подтвердить. Спок растерянно кивнул. — Яблоко — это тебе не обед, — отрезал мужчина и сердито нахмурился, уголки его губ изогнулись вниз — выражение, прямо противоположное улыбке Кирка, но с тем же успехом внушающее тревогу. — У меня сейчас приёмные часы, Боунс, и тонна работ на проверку. Попозже поем, — отмахнулся он, указывая на свой стол, вид которого производил впечатление даже на Спока: хаотично разбросанные бумажные копии эссе соседствовали с грязными чашками, оставившими после себя цепочку разводов и пятен, тут и там валялось несколько заблудших вилок. Кирк явно понятия не имел, как о себе позаботиться. Этот мужчина, должно быть, его опекун. По крайней мере, один такой ему уж точно бы не помешал. Мужчина, предположительно Боунс, тяжело вздохнул. — Мы идём обедать, Джим. Сейчас. — Приёмные. Часы, — продолжил настаивать Кирк, и Боунс снова вздохнул. — Ладно, тогда принесу тебе что-нибудь. Сэндвич? — С беконом, салатом и помидором. И богом клянусь, если ты ещё раз принесёшь мне веганский бекон… — Так полезнее! — Он на вкус как ботинки, — презрительно фыркнул Кирк, и с недовольным ворчанием Боунс вышел из комнаты. Кирк перевёл свой острый взгляд обратно на Спока и криво улыбнулся ему, проведя рукой по волосам, отчего приглаженные пряди вновь вернулись к знакомому беспорядку. — Прошу прощения, у Боунса… эм, доктора Маккоя не слишком развито чувство приличия. Заявление Кирка об отсутствии у кого-либо манер было настолько лицемерным, что доходило до абсурда, но Спок решил воздержаться от комментариев. — И часто вы забываете полноценно питаться? — Из всех возможных вопросов, занимавших его мысли, Спок умудрился выбрать самый неподобающий. Кирк пожал плечами. — У меня много работы. Какое-то время Спок обдумывал его ответ, а затем кивнул. — Я перепишу эссе, — решил он. — Однако прошу принять во внимание, что я официально против выбранной вами темы. — Понял, принял, — отчитался Кирк, тихонько посмеиваясь. Споку часто приходилось слышать в свой адрес смех, но в этот раз он не был за его счёт. Вместо издевательской насмешки в нём звучало неподдельное веселье, и Спок понял, что ему это нравится. Нелогично.* * *
Занятия продолжали проходить в том же формате и на следующей неделе. Кирк всякий раз вваливался в аудиторию с видом осоловелым и зачастую не до конца одетым, прихватив с собой либо еду, которую никто в здравом уме не стал бы есть на публике, либо кофе, к которому он прикладывался с таким рвением, будто нашёл в нём источник жизни. В пятницу он явился в компании носка, зацепившегося за его куртку сзади. Никто не сказал ему и слова. С каждым днём Спок постигал всё новые и новые глубины очарованности. — А ты сам готов рискнуть своей жизнью из-за лжи, кадет Изади? И: — Пенелопа Сенестра однажды сказала, что переговоры — это разновидность войны. Какие мысли? А после: — Приступайте к обсуждению наиболее эффективной тактики ведения переговоров в обществе, в котором отсутствует устная речь. У меня похмелье, так что моя голова полежит пока на столе. Пусть последняя фраза и не говорила в его пользу, но она привела к интересному спору, в котором кадет Ухура утверждала, что для замены слов выразительнее всего будет язык тела, в то время как кадет Янг протестующе восклицал, что как раз для такого случая и существует письменность. — Ай, чтоб тебя, Зивен, не кричи, — застонал Кирк, не поднимая покоившуюся на сложенных руках голову. И Зивен извинился. Как мог Кирк, с его-то повадками, вызывать у сокурсников Спока такое уважение? После занятия Спок подошёл к Кирку с упрёком: — С вашей стороны было непрофессионально заявиться на занятие, которое вам поручено вести, после употребления алкоголя в объёмах, негативно повлиявших на вашу способность выполнять возложенные на вас обязанности. Кирк поднял на него замутнённый взгляд. — Как ты сказал, тебя зовут? Ноздри Спока гневно раздулись. Пора бы уже взять эту реакцию под контроль. — Спок. Сэр. Кирк одарил его той самой полуулыбкой, от которой у Спока всегда закрадывалось подозрение, что он что-то скрывает. — Да-да, точно. С чего ты решил, что я имею хоть что-то общее с профессионализмом? — Вы на редкость умны и, несмотря на ваше поведение, явно преданный своему делу педагог. Почему вы решили вести себя подобным образом? Кирк откинулся на спинку стула, все признаки недомогания и сонливости мигом покинули его тело. Острый взгляд, направленный на Спока, был в равной степени задумчивым и любопытным. Всё это время Кирк притворялся. — Студенты ведут себя по-другому, когда думают, что на них не обращают внимания. Никакого позёрства или подлизывания. Они говорят то, что думают, а не то, что, по их мнению, я хочу услышать. — И поэтому вы лжёте, — осуждающе заключил Спок, впечатлённый вопреки здравому смыслу. Последние несколько недель предстали перед его мысленным взором в совершенно новом свете. — Это тактика, кадет Спок. Разве не ей ты пришёл сюда учиться? Не говоря ни слова, Спок стрелой вылетел из аудитории.* * *
Кирк был загадкой. Которую Спок был намерен разгадать. Как и в любом эксперименте, сперва требовалась гипотеза. И гипотеза Спока? Кирк что-то скрывал. Если следовать логике научного метода, чтобы прийти к необходимому выводу, Споку нужно было собрать достаточное количество данных. Движимый этой целью, он отыскал расписание Кирка в общедоступной инструкторской базе данных и узнал, что тот преподаёт два курса: тактику и ведение переговоров и самооборону. Судя по его расписанию, трудностей с наблюдением за ним на расстоянии у Спока возникнуть не должно, если он проявит осторожность. А Спок будет очень осторожным. В течение следующих трёх целых и одной десятой недель он тенью следовал за Кирком из аудитории, сохраняя между ними определённое расстояние, и выбирал для учёбы такие места, которые позволяли ему не спускать с него глаз. Вскоре стало очевидно, что «Боунс» был прав. Кирку редко удавалось выкрасть время, чтобы хоть что-то поесть между его занятиями, приёмными часами — которые, как оказалось, пользовались большим спросом — и тем, что поначалу казалось активной общественной жизнью, но при дальнейшем рассмотрении обернулось замысловатой серией одолжений, которые он оказывал по причинам, выходящим за рамки понимания Спока. Сначала это был выгул ротвейлера профессора Кемпа. Затем консультации по инженерному проекту для группы только выпустившихся из Академии энсинов. А потом, спустя неделю тщательного сбора данных, Кирк его поймал. Даже с педантично выдержанной стометровой дистанцией и задержкой в две и две десятые минуты, Спок, надо полагать, был не так осторожен, как ему казалось. Ибо, стоило ему завернуть за угол — Кирк направлялся к лабораториям симуляций, — как он наткнулся прямиком на профессора, прислонившегося к стене с выжидательным выражением на лице. — Спок, если не ошибаюсь? Спок застыл как вкопанный. — Так вы всё-таки помните моё имя. — Ага. Но мне нравится, как ты весь зеленеешь, стоит мне только спросить. Ну так, чем обязан? — спросил он, отталкиваясь от стены. Выбор у Спока был небольшой: либо солгать, либо сказать правду. Оба варианта виделись одинаково неловкими. — Мне не удавалось понять мотивацию, стоящую за вашим поведением во время занятий, и поэтому я решил вплотную заняться этим вопросом. — Шпионя за мной? — фыркнул Джим и скрестил на груди руки. — Собирая информацию. — Шпионя. — Грубое упрощение. — Слушай, Спок, я не такой уж интересный. Но ценю твои старания. — Напротив, я до сих пор не уловил закономерности в ваших внеклассных занятиях. На жесты доброй воли это не похоже, и денежной компенсации вы также не получаете. За последние десять дней вы ни разу не повторили своих действий. У вас есть график? С каждым заявлением глаза Кирка становились всё больше похожи на блюдца. — Это чисто вулканская фишка, да? — Вам придётся выразиться точнее, — процедил Спок, с трудом держа себя в руках. Кирк намеренно уклонился от ответа на его вопрос. — Я об этом вот жутковатом анализе чужого досуга. Преследовании ни в чём не повинных людей… — Вулканцы пойдут на многое ради научных изысканий, — ответил Спок, складывая за спиной руки за неимением для них лучшего применения. — Научные изыскания, — медленно повторил Кирк. — Значит, ничего личного? Спок покачал головой. — Вероятно, мне следует извиниться. Я не задумался о том, как будут восприняты мои действия. Кирк махнул рукой. — Считай, что всё прощено. Или забыто. Не суть. Спок повернулся на каблуках и собрался уйти, но его остановил голос Кирка. — Если у тебя есть вопросы, ты ведь знаешь, что можешь просто спросить меня? Я отвечу. У Спока имелись определённые сомнения на этот счёт. — Я приму это к сведению, — сказал он и зашагал прочь, не понимая, почему его щекам вдруг стало так жарко.* * *
Вскоре тактика и ведение переговоров стали для Спока самым увлекательным предметом, как по академическим, так и по более... личным причинам. Любимым он бы его не назвал — подобное выделение вулканцам было несвойственно. Однако с каждым занятием неизменно приходили новые знания о Кирке и новые озарения, обсуждения которых в аудитории не прекращались даже после ухода профессора. — Ну как тебе занятия Кирка? — спросил его Пайк во время их запланированной встречи в середине семестра. Спок наградил его невыразительным взглядом. — Кирк оказался не таким, как я ожидал. Пайк откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся, выглядя при этом крайне самодовольно. — В каком смысле? — Он продолжает бросать вызов логике. Его манера вести себя едва ли соответствует его положению, однако его метод преподавания вызывает беспрецедентный интерес среди учеников. Пайк рассмеялся. — Кирк — это ходячая катастрофа. Ты не первый, кто так думает. Я и сам, по правде сказать, прямо так ему и говорил уже столько раз, что и не сосчитать. — Преувеличение, которое никак не объясняет его поведение. — А ты не думал, что у его безумия есть причина? — Если и есть, я её не обнаружил. — Возможно, ты ищешь не в том месте. Спок вскинул бровь и крепко задумался вплоть до самого вечера. Вероятно, ему придётся изменить свой метод расследования. При правильном научном подходе изучению поддаются даже катастрофы.* * *
После окончания занятия Спок положил на стол Кирка прозрачный контейнер из перерабатываемого материала. Внутри находился сэндвич с помидорами и ростками фасоли. Кирк озадаченно опустил на него взгляд, а затем перевёл его на Спока, высоко задрав тёмные брови и наморщив лоб. — Что это? — спросил он, стилусом откинув крышку контейнера. Верхний ломтик хлеба начал опасно крениться на бок. — Сэндвич, — с каменным лицом пояснил Спок. Кирк дёрнул уголком рта и затем с видимым усилием опустил его вниз. — Да. С глазами у меня всё в порядке, кадет Спок, и сэндвич, представь себе, вижу не впервые. Что он делает у меня на столе? Ноздри Спока моментально раздулись вопреки его воле. — Вы дали предельно ясно понять, что с трудом можете обеспечить себя адекватным питанием. Я решил эту проблему. Кирк втянул щëки в явной попытке сдержаться, но вскоре зашёлся кашлем, который быстро перешёл в смех. Спок сузил глаза. — Если вы не желаете употребить этот продукт питания, я найду ему другое применение. Но от его слов Кирк лишь засмеялся пуще прежнего. — Какое ещё… применение… может быть у сэндвича? — Это несущественно, — отрезал Спок, благополучно не упоминая тот факт, что ответа на этот вопрос у него пока не имелось. Спок потянулся забрать сэндвич, чувствуя, как горит под воротником шея. Возникшую эмоциональную реакцию он с уверенностью определил как смущение и назначил себе более глубокие ночные медитации. Кирк шлёпнул по его руке стилусом. — Нетушки. Сэндвич отдал — право на него потерял. Он уже не смеялся, но на его лице так и осталась широкая улыбка, а голубые глаза лучились весельем. Глаза не могут излучать свет, но Спок поймал себя на фантастической мысли, что его — могли. — Рад знать, — отрывисто кивнул Спок. Что-то пробормотав, Кирк достал сэндвич, и Спок поддался настойчивому желанию как можно скорее покинуть это место. Он был уже на пороге, когда Кирк окликнул его сквозь набитый рот: — Спасибо за адекватное питание! Спок опустил взгляд себе под ноги и ускорил шаг.* * *
Прошло два месяца, а Спок так и не продвинулся в своей задаче понять Джеймса Кирка. Он взял за правило приносить ему раз в неделю еду, обосновав свои действия логичным желанием удостовериться в том, что его профессор не умрёт от истощения прямо в разгаре семестра. Подобный исход оставил бы тридцать три кадета с незаконченным курсом — крайне неприемлемая вероятность, особенно в свете того, что он легко мог её предотвратить. Последнее перед промежуточным экзаменом занятие шло своим чередом. Откинувшись на спинку шаткого стула и закинув на край стола ноги, Кирк сосредоточенно доедал стаканчик йогурта, пальцами собирая остатки со стенок. Этот йогурт принёс ему Спок. И он принёс его с ложкой. Это было возмутительно. Спок напряжённо сжал край стола, когда Кирк вынул изо рта пальцы и указал на кадета Д'Несс, которой было явно не по себе от того, что он обратился к ней, слизывая со своих рук йогурт. Д'Несс прочистила горло. — Я думаю, пусть кадет Янг в чём-то и прав, но всё же в любой миссии конечной целью должно быть выживание. Спок повернулся и задумчиво посмотрел на неё. От Д'Несс нечасто можно было что-то услышать, но её замечания обычно были лаконичными и достойными восхищения. Однако в этот раз Спок не мог с ней согласиться. — Кадет Спок, — вдруг произнёс Кирк, и Спок перевёл взгляд обратно на него. Кирк бесстрастно смотрел в ответ. — Хочешь что-то сказать? Спок напрягся. Он предпочитал не делиться своими мыслями во время обсуждений, поскольку они, как правило, вызывали у его сокурсников неприязнь. — Верно, — сказал он, обращаясь больше к своему столу, чем к аудитории в целом. — Хотя выживание и является одной из главных задач во время миссии, стоит отметить, что выживание всего экипажа должно быть приоритетным по сравнению с жизнью отдельного индивида. За всё время занятий это был первый случай, когда он произнёс столько слов за раз, и Спок не осознавал этого ровно до тех пор, пока все голоса вокруг вдруг не смолкли. Кирк неожиданно чихнул, прервав тишину и заставив немалое количество кадетов подпрыгнуть на месте. — Нужды многих перевешивают желания одного, — задумчиво процитировал Кирк, после того как вытер нос рукавом. — Очень хорошее замечание. На какое-то время повисло молчание, лишь изредка нарушаемое Кирком, который тихо шмыгал носом, собирая свои вещи. — Всё, на сегодня все свободны. Готовьтесь к тесту в пятницу. Материалы для повтора ищите в учебном плане. Спок готовился к тесту. Экзамены Звёздного флота, как правило, не требовали с его стороны особой подготовки, поскольку их создавали по человеческим стандартам, которые не шли ни в какое сравнение с его эйдетической памятью. Однако он был уверен, что Кирк обязательно включит в тест что-то напрочь нелогичное. На что даже его непогрешимая память не сможет дать ответ. Подготовка, может, и была лишена смысла, но уж из-за чего Спок точно не потерпит неудачу, так это недостатка усилий. Наступила пятница, и Спок вошёл в аудиторию со всей возможной решительностью, которую он только смог в себе отыскать. Кирк уже был на месте. Сгорбившись над столом, он выглядел даже хуже прежнего. Услышав звук открывшейся двери, Кирк приподнялся в сидячее положение и измождённо улыбнулся. Являлось ли это частью теста? Кирк что, спал здесь? — Профессор Кирк? — окликнул его Спок, не в силах скрыть беспокойство в голосе. — Хм-м, м-да, это я. Чего тебе? Оглядевшись вокруг, Спок отметил, что пришёл первым. Более того, он пришёл на десять минут раньше, что никак не объясняло присутствие здесь Кирка. Этот человек никогда не появлялся вовремя. Спок поставил принесённый с собой белковый коктейль на стол и уставился на Кирка. Бледный, немытый, глаза чуть воспалённые, а дыхание — тяжёлое. И судя по голосу… заложенный нос. — А, спасибо, Спок, — сказал Кирк, хватая бутылку, и отодвинул её на фут в сторону, не делая ни малейшего движения, чтобы её выпить. Спок прищурил глаза. — Вам стоит выпить эту белковую добавку. У вас нездоровый вид. Кирк махнул рукой и насмешливо фыркнул, но тут же зашёлся в приступе кашля, настолько сильного, что ему пришлось уткнуться лицом в локоть, с каждой секундой становясь багровее от нехватки кислорода. В аудиторию вошла кадет Ухура, окинула их взглядом, закатила глаза и заняла своё место. — Вы больны, — заключил Спок хмуро. Кирк посмотрел на него, и его губы дрогнули в знакомой улыбке, оттеснив на миг болезненный облик. — Мне нельзя болеть, на мне промежуточные, — ответил он легкомысленно. Затем провёл под носом рукой, оставив влажный след на рукаве формы. Спок не смог сдержать исказившей лицо гримасы. — Разве не может кто-то из профессоров провести экзамен за вас? — продолжил настаивать Спок, и Кирк покачал головой. — Всё нормально, — сказал он. — Это всего на пару часов. Спок понял, что этот спор ему не выиграть, и молча ретировался на своё место. Вскоре Кирк начал раздавать экзаменационные листы. Его предпочтение бумаге продолжало вызывать недоумение у Спока, который находил этот процесс излишне обременительным. Автоматическое выставление оценок на компьютере было куда более эффективным. Тест, как Спок и предполагал, оказался в равной степени простым и неоправданно сложным. Но управился он с ним довольно быстро, задержавшись лишь на последнем вопросе: «Приведите пример неоправданного риска». Идти на неоправданный риск вулканцам не свойственно. Но у Спока закралось сильное подозрение, что такой ответ Кирка не устроит. Поразмыслив над своим ответом какое-то время, он сдал тест. Кирк с улыбкой принял его, а затем громко высморкался в салфетку — откуда она у него только взялась, Спок даже не рискнул предположить. Дело явно требовало вмешательства, поэтому аудиторию Спок покинул с чётко намеченной целью.* * *
— А ты ещё кто? — протянул сидевший за столом мужчина. Спок сложил за спиной руки, вытянувшись по стойке «вольно». — Кадет Спок. Вы же, если не ошибаюсь, доктор Леонард Маккой, знакомый Джеймса Кирка. Доктор Маккой резко втянул носом воздух и задержал дыхание, отчего лицо его приобрело насыщенно красный оттенок. — Ах, Спок. Кто бы мог подумать. Ты всё верно изложил, ещё бы понять, к какому селу и городу. Споку потребовалось несколько секунд, чтобы перевести этот фразеологический оборот. — Если я правильно вас понял, вы хотите знать причину моего присутствия в вашем кабинете. — Да, — ответил доктор со страданием на лице. — Профессор Кирк болен и отказывается прислушаться к голосу разума, — твёрдо произнёс Спок. — Да что ты говоришь? — вопросил Маккой — по всей видимости, риторически — откинувшись на спинку кресла и проведя рукой по лицу. — Его тошнит? — Полагаю, у него обычная земная простуда, — сказал Спок, подавляя растущее отвращение к этому разговору. — А, — сообразил Маккой и, наклонившись, закопошился в ящике стола. Он швырнул на стол три гипошприца и указал на них драматическим взмахом руки. — Держи. От простуды нет лекарства, но Джим — если ты сможешь убедить его принять эти чёртовы шприцы — может воспользоваться вот этим. Спок кивнул и развернулся в сторону выхода, довольный, что нашёл кого-то, кто позаботится о состоянии Кирка. — Куда это ты собрался? — Маккой крикнул ему вслед. — Возьми это с собой, — он выразительно потряс горстью гипошприцов. — Разве вы не сами отнесёте их профессору Кирку? Маккой с шумом выдохнул. — Чёрта с два. Бери или проваливай. Джим может позвать меня сам, если ему так надо. — Очень хорошо, — ответил Спок, вежливо наклонив голову. Он взял шприцы и поместил их в карман форменных брюк. — А теперь катись отсюда. У меня и без того полно дел, чтобы ещё нянчиться тут с очередным объектом его жалких воздыханий. Слова «катись» и «объект воздыханий» занимали мысли Спока на протяжении всего пути обратно. Когда он добрался до аудитории, внутри никого не оказалось. Это не должно было стать для него таким сюрпризом, и тем не менее, он позволил себе небольшой вздох. Хотя в его намерения и не входило использовать полученные знания, ещё в первые недели семестра, на ранней стадии наблюдений за Кирком, ему стало известно, где именно тот живёт. Обладать такой информацией едва ли было корректно, но Спок не чувствовал и тени раскаяния, пересекая кампус и заходя внутрь профессорского дома. Кирк обитал на четвёртом этаже, и, если дома его не будет, Спок оставит гипошприцы у двери. План был прост и эффективен. Спок постучал, и вскоре раздался надсадный хрип: — Кто там? Не дожидаясь ответа, Кирк открыл дверь, и мгновением позже его брови удивлённо поползли вверх. Спок внимательно оглядел его. С тех пор, как он видел профессора в последний раз, не прошло ещё и часа, но Кирк уже успел переодеться из своей униформы в свободные чёрные штаны — Спок с некоторым трудом определил их как спортивные — и оранжевую футболку с огромной дыркой у ворота и надписью «Фанта» на груди, почти стёршейся в одно белое пятно. — У меня что, галлюцинации? — спросил Кирк, выглядывая в коридор. — Нет, — заверил его Спок. Внутри живота всё неприятно сжалось, и он быстро подавил это ощущение, сосредоточившись на деле. — В связи с вашей болезнью я получил несколько гипошприцов, которые помогут смягчить симптомы. Кирк закатил глаза и, развернувшись, ушёл вглубь квартиры. Когда пятьдесят шесть секунд спустя он так и не вернулся, Спок осторожно шагнул следом, совершенно не готовый к тому беспорядку, что ждал его внутри. Взгляд заметался, выхватывая одну деталь за другой. Немытые тарелки возле пустой раковины, сгромождённые одна на другую и едва держащие равновесие. Кастрюля на плите с выглядывающим из-за бортика половником, усеянная созвездием тёмно-бурых пятен — следы побывавшего здесь когда-то супа. Четыре коробки от пиццы разного размера, сложенные перед холодильником — съел ли он их все сразу или просто забывал каждый раз выбросить коробку? Что было хуже? Когда Спок прошёл дальше внутрь, минуя кухню, его взору предстала небольшая горка одежды, сваленная возле потёртого серого дивана, на котором нашли своё пристанище позабытые носки, свисая с его спинки и прячась меж складок подушек. Под стопками паддов и бумаг едва угадывались очертания кофейного столика. Книжка в твёрдом переплёте в одиночку подпирала собой телевизор, и Спок заметил одну — две, три… бессчётное количество вилок, разбросанных по полу. На ковре были пятна. Спок глубоко вдохнул. И тут же пожалел об этом. Кирк нашёлся на диване, растёкшийся по нему с устало прикрытыми глазами. — О, так ты вошёл? — спросил он, когда Спок начал осторожным шагом преодолевать встречающиеся на его пути преграды. Спок молча переступил через отломанную ручку от кофейной кружки и, добравшись до Кирка, протянул гипошприцы. Кирк и пальцем не шевельнул, чтобы взять их, вместо этого позволив им упасть ему на грудь. — Угх-х, — простонал он. — Как же погано. — Поэтому и нужны гипошприцы, — не преминул заметить Спок. — Никаких гипо, — отрезал Кирк, раздражённо швыряя их на пол. Спок стиснул зубы и ретировался на кухню — желудок сжало в комок от одного только вида. Это было неприемлемо. Он открыл несколько шкафчиков, пока не отыскал чистую чашку, которую затем наполнил водой и вручил Кирку. — Выпейте, — сказал он, после чего вернулся на кухню и обвёл её взглядом, чувствуя, как в ладонях зарождается зуд, постепенно разрастаясь по телу и мигрируя вглубь позвоночника. Решив начать с грязной посуды, Спок осмотрел нижние шкафчики в поисках перчаток, но там их не оказалось. Смирившись, он принялся поочерёдно опускать под звуковую очистку тарелки, старательно игнорируя то и дело спадающие засохшие кусочки пищи, а затем аккуратно поместил их в посудомоечную машину. Очистив раковину от мусора, Спок повернулся к плите, которая… была также завалена тарелками с несколькими кастрюлями в придачу. — Что ты там делаешь? — раздался требовательный голос Кирка с дивана. Кирк вполне мог проверить сам, чем именно был занят Спок — достаточно было только приподняться с дивана — но, будучи самим собой, делать он этого, разумеется, не стал. Спок оставил его вопрос без ответа и продолжил уборку. — Если ты убираешься у меня на кухне, отправишься на пересдачу, — заявил Кирк. — Позвольте усомниться в вашей искренности. С дивана эхом донёсся хриплый смех, но звуки веселья вскоре обратились в кашель, и Кирк с досадой чертыхнулся. Спок собрал коробки от пиццы и вынес их из квартиры, отправившись к утилизатору в коридоре. Когда он снова зашёл внутрь, Кирк выглядел удивлённым. — Ты вернулся, — проговорил он. Очевидное и бессмысленное утверждение. Вернув кухне пристойный вид, Спок пробрался к дивану и хмуро уставился на Кирка. Голубые глаза остекленело глядели в пространство, губы горели пронзительно розовым. — Я не понимаю, почему вы выбрали для себя такой образ жизни. Взгляд Кирка сосредоточился на нём, но лишь с малой долей обычно присущей ему остроты, которую притупило вызванное болезнью истощение. — У меня много работы, — пробормотал Кирк, а затем взял чашку с водой, которую Спок принёс ранее, и, даже не потрудившись сесть, принялся пить лёжа. С каждым глотком вода сбегала по его подбородку, прокладывая путь ему на футболку. Его слова эхом вторили тому, что Кирк сказал ему в своём кабинете, когда Спок задал похожий вопрос. Это было отвратительно, и всё же… Спок чувствовал одно лишь растущее восхищение, которое было тесно связано с крепчавшим подозрением, что дело было отнюдь не только в работе. — Хотя я не могу отрицать, что в вашем расписании дел на порядок больше, чем у среднестатистического человека, я не верю, что у вас не остаётся времени поддерживать как свой внешний вид, так и чистоту своего дома. Кирк задвигал желваками. — Надо же, как хорошо ты меня знаешь. — Я просто пытаюсь понять ваше противоречивое поведение. — Ладно, — пробурчал Кирк, поднимаясь в сидячее положение. — И в чём же оно противоречивое? — Вы один из самых проницательных преподавателей, у которых мне доводилось учиться, и при этом живёте таким вот образом, — ответил Спок, многозначительно посмотрев на разбросанный повсюду мусор. Кирк отцепил носок от спинки дивана и метнул его в телевизор. Как это должно было помочь, Спок понятия не имел. — Это одна из ваших многочисленных тактик? Мне трудно поверить, что ваш образ жизни хоть как-то связан с преподаванием. Рот Кирка сложился в причудливой манере: края сперва опустились вниз, сопровождаемые гневно раздувшимися ноздрями, затем один уголок слегка приподнялся, пока наконец не обратился в плотно сжатую линию. — Как тебе такое? — сказал Кирк, а затем резко вдохнул, втянув сопли обратно в носовые пазухи, перед тем как продолжить. — Люди называли меня гением всю мою жизнь. Уверен, тебе знакомо это чувство. Спок хотел сказать, что по вулканским стандартам он не считался гением, но решил, что сейчас было неподходящее время делиться этим фактом. — Это утомляет, — продолжил Кирк, — все вокруг постоянно ожидают от тебя великих свершений или же думают, будто у тебя есть ответы на все вопросы. — Губы Кирка вновь сжались в тонкую линию. — И всё дошло до того, что люди стали требовать от меня так много, что дел у меня становилось всё больше и больше, а времени — всё меньше, и я всё сильнее запускал себя, потому что забота о самом себе стала одной из первых вещей, которые пошли ко дну. А потом я заметил, что люди вдруг стали спрашивать с меня меньше, потому как в их голове не укладывалось, как мог кто-то столь мерзкий быть тем самым гением. И мне это понравилось, когда требований и ожиданий заметно поубавилось. Теперь я мог выбирать, чем я хочу заняться. Выгуливать ли собак или же помогать растерянным детишкам. Поэтому я веду себя так, — Кирк вяло обвёл вокруг себя рукой, — и люди оставляют меня в покое, составив обо мне мнение после первой же встречи. Уже не как о Кирке-гении. А Кирке-раздолбае. Ты ведь именно об этом и подумал, когда впервые увидел меня, — закончил он, переведя взгляд на Спока. Спок вдохнул, собираясь ответить, но Кирк прервал его: — Знаю, что подумал. У тебя осуждающие глаза, ты не знал? — Значит, вы не хотите, чтобы у людей были на ваш счёт ожидания, потому что находите их… ограничивающими? — спросил Спок, всё ещё желая понять. — Я хочу, чтобы всем было плевать, — припечатал Кирк, а затем рухнул обратно на диван с несчастным стоном. Спок призадумался. Перед мысленным взором возник образ отца. — Должен признаться, я понимаю желание бросить вызов ожиданиям. Кирк посмотрел на него так, будто все его мысли были для него открытой книгой. — Вам что-нибудь ещё нужно? — поинтересовался Спок, надеясь поскорее уйти из опасения, что иначе он начнёт наводить порядок ещё и в гостиной. Впрочем, попытка почистить одежду Кирка вполне вероятно сочтётся невежливой. — Не, я спать, — отмахнулся он, закрывая глаза. Пользуясь случаем, Спок решил налить ему воды. Когда он поставил чашку на единственные свободные четыре дюйма на кофейном столике, Кирк протянул руку и провёл пальцами по запястью Спока. Они были тёплыми. — Спасибо, что проведал меня, — проговорил он сонным голосом. — Не стоит благодарности, — ответил Спок по привычке, хотя это было не совсем так. — Не-а, — покачал головой Кирк. — Ты славный. Спок выпрямился во весь рост и отстранился. — Вам следует отдохнуть, — бросил он резко и ринулся прочь из квартиры. Кончики его ушей ярко пылали, а на запястье лёгким покалыванием продолжало отзываться прикосновение Кирка.* * *
>> Зайди в мой кб в прием чсы вт С минуту Спок смотрел на сообщение от Кирка, пытаясь восполнить пропущенные буквы. Такой способ сокращения слов казался на редкость нелогичным. >> Буду у вас в 1200, — ответил он. Многие могли бы назвать (и называли) Спока туповатым. Как в его присутствии, так и, несомненно, без него. Было сомнительно, что таким образом они пытались сказать о сходстве Спока с углом, превышающим девяносто градусов, хотя это определение, пожалуй, было бы куда предпочтительнее. Вероятнее всего, так они подразумевали его способность понимать намерения окружающих. Или, скорее, её отсутствие. Окончательно всё прояснилось, когда один из кадетов назвал его «бесчувственным и тупым» по той причине, что он не отреагировал на романтические ухаживания сокурсницы из-за своего неумения понимать бытующие в обществе намёки. Но теперь Споку было известно об этой черте. Он прописал её в своём самосознании ровно так же, как он прописал своё человеческое наследие, предпочтение вулканской идеологии и любовь к супу. Однако Спок не настолько был туп, чтобы не заметить, что его реакция на Джеймса Т. Кирка по своей природе была отнюдь не платонической. Покинув квартиру Кирка в пятницу, он не мог забыть ощущение его руки на своей. Весь вечер он провёл в медитации, пока не пришёл к выводу, что его физическая реакция была вызвана влечением и романтическим интересом. Спок заключил, что позывы эти были несвоевременными, совершенно неуместными и абсолютно незаслуженными. А значит сей интерес, как и всё остальное, должен быть проигнорирован как несущественный. Поэтому, когда Спок явился в условленное время, он сперва приготовил себя к предстоящей встрече, избавив свой разум от малейшего проблеска интереса, и лишь только затем вошёл в кабинет. — Спок! — радостно воскликнул Кирк, и на лице его возникла та самая ухмылка. — Мы, кажется, договаривались о встрече, да? Как и в прошлый раз, волосы Кирка были аккуратно убраны, и ничто не скрывало его глаз, которые так часто притягивали внимание Спока. Он выглядел на удивление опрятно, несмотря на яркое пятно на подбородке, подозрительно напоминающее виноградный джем. А вот стол, напротив, пребывал в состоянии ещё более плачевном, чем когда Спок видел его в последний раз. Бумаг стало раз в десять больше, а по всей же поверхности были разбросаны различного рода объедки. — Верно. Что вы хотели со мной обсудить? — спросил Спок голосом, лишённым каких бы то ни было эмоций. Кирк склонил голову набок и нахмурился. — В чём дело? Ты в порядке? — Что вы имеете в виду? — Ты весь какой-то… — Кирк нерешительно замолчал, неопределённо указав на Спока. — В перенапряге или типа того. Ноздри Спока как по команде раздулись. — Что вы хотели обсудить? — повторил свой вопрос Спок. Брови Кирка сдвинулись ещё сильнее прежнего. — Ладно, — медленно проговорил он, вытаскивая стопку бумаг. — Это насчёт твоих промежуточных, — пояснил Кирк, пролистывая бумаги. Спок напряжённо замер. — Не стой столбом, присаживайся, — сказал он ему, бросив поверх очков такой взгляд, что Спок немедленно подчинился. — И не криви так лицо — ты отлично справился. — Кирк продолжил перебирать листы с его тестом, пока не нашёл нужный. Он придвинул его ближе к Споку. — Я хотел убедиться, что ты знаешь, что пропустил вопрос. Кирк постучал стилусом по пустой странице. «Приведите пример неоправданного риска». Спок поднял на него взгляд и вздёрнул бровь. — Я ничего не пропустил. В уголках губ вновь показалась улыбка. — Значит, твой ответ… это его отсутствие. — Верно. Кирк откинулся на спинку кресла, да так сильно, что Споку показалось, будто он вот-вот опрокинется, и звонко рассмеялся. — А ты тот ещё кадр, Спок. Чёртов гений. Могу я привести это в качестве примера на занятии? Покачав головой в недоверчивом изумлении, Кирк отодвинул лист обратно и положил его в первую попавшуюся стопку. — Вы можете, — согласился Спок. — Однако я порекомендовал бы вам не упоминать о том, у кого именно вы взяли этот пример. Кирк вмиг сделался серьёзным, веселье на его лице сменилось искренним замешательством. — Почему нет? Ты молодец. Можно и похвастаться немного. — Мои сокурсники воспримут это иначе. Мои успехи не слишком у них приветствуются, и поэтому пример будет увиден исключительно в негативном ключе. — Почему твои сокурсники смотрят на твои успехи свысока? — спросил Кирк, покусывая кончик стилуса. — Я вулканец, — сказал Спок просто. — Чертовски ксенофобно с их стороны, — заявил Кирк, и хотя Споку не было видно его ног, он отчётливо услышал, как одна из них начала раздражённо постукивать. — Действительно. И всё же я не могу винить их за их реакцию на наши отличия, какой бы иррациональной она ни была. Кирк нахмурился и надолго замолчал. — А я им всё равно скажу, что это был ты. Пора бы уже покончить с этим предвзятым дерьмом. Спок почувствовал, как внутри живота будто червь заворошился, и он заставил себя мысленно встряхнуться. — Хорошо переписал эссе, кстати. Надеть перчатки, дабы избежать прямого контакта с кожей. Умно, — рассеянно добавил Кирк, начав рыться в бумажных залежах на столе. — Где-то оно у меня тут было… Откопав в конечном итоге эссе, Кирк метнул его Споку — листы пару раз взмахнули, точно крыльями, и ударились о его грудь. Спок крепко сжал их в руке и встал. — Если на этом всё, профессор… — начал Спок, и Кирк кивнул. — Да, можешь идти, — сказал он. И Спок ушёл.* * *
Кирк действительно привёл его ответ в качестве примера. Едва он спроецировал его на экран, как аудиторию сотряс дружный взрыв хохота. — Чёрт возьми, — протянула кадет позади Спока, легко ударив его в плечо рукой. — Ну ты и хитрюга. Спок настороженно обернулся, но на её лице было написано одно лишь дружелюбие. Кадет Фаррар весело рассмеялся и добавил: — Да ты полон сюрпризов. Кирк улыбнулся ему — голубые глаза ярко блестели за стёклами очков — и провёл рукой по губам. Спок отвёл взгляд.* * *
Изо дня в день Спок неустанно оттачивал свой контроль над новообретённым влечением к Кирку. Он хотел прекратить приносить ему еду, но вскоре понял, что был не готов рисковать его благополучием. Теперь он не задерживался для недолгой беседы, лишь молча оставлял на его столе принесённый обед (зачастую ещё до его прихода) и быстро возвращался на своё место. Он стойко игнорировал сбитые с толку взгляды Кирка во время занятий, смотря на что угодно, только не на него. До конца курса оставалось две недели, и утро среды ознаменовалось Кирком, ввалившимся в аудиторию с видом совсем уж растрëпанным. За прошедший семестр его волосы заметно отросли, как если бы он забыл, что их нужно было время от времени стричь, и светлые пряди прикрывали его уши, завиваясь на концах. Они были совершенно мокрыми и спутавшимися. Кирк рассеянно провёл по ним рукой, другой пытаясь поставить кружку на стол — безуспешно, кружка пролетела мимо и разбилась об пол, разбрызгав повсюду кофе. — Чёрт, — прошипел он. Кадеты сочувственно зашипели в ответ. Спок наблюдал, не предпринимая никаких действий. В самом занятии не было ничего необычного, простое обсуждение прочитанных материалов и уточнение формата предстоящего финального экзамена. Когда Кирк отпустил их, Спок собрал свои вещи, готовый отправиться на следующее занятие, и старательно пытался забыть, как Кирк прикусывал нижнюю губу, когда задумывался. Замечать подобные вещи вулканцу было непозволительно. — Эй, Спок, — окликнул его Кирк, прежде чем Спок успел успешно покинуть аудиторию. — Да, профессор, — резко ответил он, поворачиваясь лицом к Кирку, но не подходя ближе к его столу. Кирк наклонил голову. — Ты не в порядке. — Не понимаю, о чём вы, — произнёс Спок, не в силах подавить удивление, возникшее от внезапного заявления. — Я говорю, куда подевался Спок? Раньше ты был весь внимание. А теперь даже глаз от парты не отрываешь. Могу только предположить, что ты там заметки делаешь, а не выполняешь задания для других предметов — на тебя это не похоже. — Я просто делаю заметки, — подтвердил Спок. Он вдруг почувствовал резкое давление в груди, как если бы в ней разместился когтистый зверь. Кирк задумчиво хмыкнул и постучал одним из осколков кофейной кружки по краю стола. Он так ничего и не сказал в ответ, и Спок воспринял это как разрешение уйти.* * *
После этого любопытного разговора Кирк принялся с особым рвением благодарить Спока за приносимую им еду. — М-м, кексы с черникой. Мои любимые. И: — Как ты узнал, что мне хотелось сэндвич с яйцом? Глаза Кирка всегда смотрели ему вслед на несколько секунд дольше, чем это было необходимо, прежде чем вернуть своё внимание к классу. Затем он вгрызался в свой кекс, рассеянно откусывая от него по кусочку и оставляя на одежде мириады крошек. Или же размазывал по щеке масло, когда забывал, что держал в руке сэндвич, который секундой ранее намеревался съесть. Спок оставался столь же очарован, сколь он был каждый понедельник, среду и пятницу на протяжении последних двенадцати недель. Поэтому, когда он завершил свой последний экзамен и подошёл к столу Кирка в царившей вокруг тишине, он чувствовал некую долю разочарования, что в грядущие утра больше не предвиделось наблюдений за Кирком, поливающим свою форму очередным напитком в процессе увлечённых рассуждений сквозь набитый рот.* * *
Спок получил свои финальные баллы. Девяносто пять процентов суммарно. «Отлично». Он кивнул Пайку, возвращая падд с итоговыми отметками. — Удовлетворительно. Пайк рассмеялся и покачал головой. — Ну и как тебе курс Кирка? — Вы были правы. Он удивительная личность и, несмотря на его поведение, обладатель высокого интеллекта. — Не хотелось бы прибегать к «я же говорил», но… Спок согласно наклонил голову. Технически, Пайк был прав. Именно это он ему и говорил. — Давай обсудим летние курсы. На какие думаешь записаться?* * *
Следующие полторы недели Спок вспоминал о Кирке ровно два раза в день. Сперва в 13:00, когда его вдруг охватывало растущее беспокойство, что тот совершенно не ест. Затем вечером, прямо перед началом медитации, когда он только приступал к очищению своего разума от мирских забот. Хотя он и позволил себе эту аккуратно выверенную вольность, тот зуд, что возник в его руках во время визита к Кирку, осел в его теле непреходящим ощущением, которое иной раз прогуливалось от его ладоней к животу и затылку. Спок убедил себя, что это ощущение со временем должно исчезнуть, и продолжил жить так, как он жил до встречи с Джеймсом Кирком. Вторую среду после последнего занятия у Кирка Спок решил провести на свежем воздухе, выбрав для отдыха открытое пространство между кадетскими общежитиями и главным корпусом. Ярко светило солнце, и Спок с довольством отметил, что нынешняя погода с её 78,6 градусами по Фаренгейту наконец дала долгожданную передышку после холодной весны Сан-Франциско. Намереваясь прочесть свежую статью по астрофизике, Спок позволил себе насладиться тёплым ветерком, мягко трепавшим его волосы, когда он присел на скамейку под клёном. Листья уже успели раскрыться в полную силу и теперь тихо покачивались в такт ветру. — Спок! Спок повернулся и взглянул на приближающегося к нему мужчину. Кирк выглядел не лучше, чем обычно: прямо под глазом расположилось пятно грязи, форма была вся измята и перепачкана, и летний ветер лихо прошёлся по его волосам, откинув их с его лица. Он улыбнулся своей привычной улыбкой, приподняв один уголок рта. — Профессор Кирк, — отозвался Спок, склонив голову в приветствии. — Я больше не твой профессор, — заметил Кирк, опускаясь на скамью рядом со Споком. — Но это всё ещё ваш титул, независимо от того, учусь я на вашем курсе или нет. Кирк закинул руку на спинку скамьи, и Спок спиной ощутил тепло его ладони. — Звучит уж слишком отстранённо. — И совершенно уместно. Клён вздохнул многоголосым шелестом листьев, когда ветер проскользнул сквозь его крону, и Спок уронил взгляд на свои руки. — Выпей со мной. Спок удивлённо моргнул. А затем ещё раз, поскольку одной целой и одной десятой минуты, отведённой на этот жест, ему определённо было недостаточно, чтобы понять внезапное заявление Кирка. — Это вопрос, сэр? Кирк вздрогнул и скривился от отвращения. — О нет, не называй меня «сэр», это ещё хуже, чем «профессор». Когда Спок не ответил, Кирк вздохнул. — Слушай, ты кажешься мне интересным. И я думаю, что и ты считаешь меня интересным. Так почему бы нам не выпить или даже поужинать вместе? Узнаем друг друга поближе, за стенами Академии. Ну, ты знаешь. — Я не знаю. Рот Кирка, как и прежде выразительный, плотно сжался. — Ты это специально или серьёзно не понимаешь? — Сейчас не самое уместное время вести этот разговор. — Что? В десять утра? — Я ваш студент. — Больше нет! Это не запрещено! — Но не одобряется, — возразил Спок, несмотря на бешено заколотившееся в боку сердце. — Звучит как оправдание, Спок, — протянул Кирк, наклоняясь вперёд, и его улыбка приобрела явное сходство с львиным оскалом. — Оправдание подразумевает отсутствие рациональной основы для аргументации. В то время как я лишь логично изложил свои доводы, и вы должны принять их. — О, да брось, у нас была такая славная беседа, пока ты не заговорил о логике. Романтика, знаешь ли, не так уж связана с логикой, — отметил Кирк, и Спок крепко стиснул зубы, удерживая себя, чтобы не закатить глаза. — Я не собираюсь это обсуждать. — Я ещё позову тебя на свидание, вот увидишь, — пообещал Кирк, пока Спок спешно укладывал свои вещи в сумку. Уходя, Спок чувствовал на себе его взгляд.* * *
Той ночью Споку так и не удалось погрузиться в медитацию — слова Кирка настойчиво крутились в его голове. Он поднялся с коврика для медитаций и направился в ванную комнату, надеясь, что звуковой душ поможет усмирить нарастающий в руках зуд. Мысли в голове продолжали скакать из стороны в сторону. Вступать в близкие отношения с Кирком было неуместной затеей. И всё же Спок хотел этого. Это был неоправданный риск. Рука Спока замерла на пути к переключателю. Он закрыл глаза. Он не для того двенадцать недель учился у Джеймса Кирка, чтобы так ничего и не понять о риске. Спок принял решение.* * *
Спок стоял перед кабинетом Кирка, нервно постукивая пальцами по бедру и глядя на закрытую дверь. Он принял решение. Теперь он должен был его исполнить. Он постучал в дверь. — Войдите, — отозвался Кирк, и под рукой Спока дверь открылась с лязгающим стоном, с трудом справляясь с поставленной задачей. — Ух, опять надо делать заказ на ремонт, — проворчал Кирк, вставая и направляясь к двери, чтобы распахнуть её до конца. В волосах на его затылке запутался листик. Протиснувшись мимо него, Спок сел на единственный свободный от бумаг стул и принялся ждать. Когда Кирк снова повернулся к нему, на его разрумянившемся лице играла улыбка. — Должен признаться, не ожидал тебя здесь увидеть. — Неделю назад, — начал Спок, отринув в сторону любезности, — вы интересовались моим желанием «выпить» с вами. — Было такое, — ответил Кирк, подходя к Споку, и прислонился бедром к столу. Этим движением он ненароком сбил с него одну из своих многочисленных стопок бумаг, и они каскадом посыпались на пол. Спок глубоко вздохнул. — Вы берёте назад своё предложение? — Нет, — сказал Кирк, игнорируя бумаги, расстелившиеся вокруг его ног, и улыбнулся шире. — Ты берёшь назад свой отказ от моего предложения? — Я не столько отказался от вашего предложения, сколько попросил на время отсрочить его. — По мне так звучало как отказ, — пожал плечами Кирк. Спок уставился на лежащие на полу бумаги, в руках зарождался знакомый зуд, требующий привести их в порядок. Он опустился на колени и начал собирать их. — Ах, что ты, не стоит, — проговорил Кирк, и Спок краем глаза увидел, как его ноги двинулись куда-то в сторону. — Такое поведение неприемлемо для профессора Академии. — И сам я — сплошная неприемлемость, да? Спок бросил взгляд в сторону Кирка, который устроился на стуле, так удачно освобождённом для него Споком. Его глаза снова поблёскивали, а губы изогнулись в улыбке. — Что заставило тебя передумать? — спросил он. — Кое-что, чему я научился на ваших занятиях, — сказал Спок, положив собранные бумаги на видавший виды стол. — Серьёзно? — Кирк скрестил на груди руки и вскинул брови. — Мы весьма много времени уделяли обсуждению рисков. — Так значит, это риск? — Да, но я счёл его стоящим. Кирк прижал руку к груди, драматично распахнув глаза. — Спок, я невероятно польщён. — В сарказме нет необходимости. Кирк ласково похлопал его по руке, и Споку пришлось наладить резко подскочившее биение сердца. — Тогда в четверг? Ужин? Спок кивнул и осмелился предположить, что это свидание.* * *
На их романтическую встречу Кирк явился в костюме. Его волосы были уложены, а на лице не было и пятнышка. Когда он подошёл к ресторану, Спок вдруг понял, что никогда до этого не видел его настолько опрятным. Послышался хлопающий звук, и Спок опустил взгляд вниз. На Кирке были сандалии — шлёпанцы, отстранённо подумал Спок, трепеща от ужаса при виде нестриженных ногтей на его ногах. Спок уставился на возмутительные шлёпанцы и приподнял бровь. Кирк провёл рукой по волосам, растрепав аккуратные линии прядей, и смущённо улыбнулся. — Я не смог найти свои туфли. Спок вздохнул.