Мафия

      Последний экзамен был позади. Впереди — каникулы, свобода и отдых. На последнем собрании студсовета Кирари предложила поездку в одно из поместий её клана, располагавшееся почти на берегу моря. Как от такого можно отказаться? К слову, поехали не только члены студсовета. Юмемите упорно упрашивала президента взять с ними её лучшую подругу — Сугияму Энни. Долго уговаривать не пришлось, а различные опасения девушки перед поездкой с по-большей части мало знакомым коллективом оказались напрасны.       Водяная гладь за окном искрилась на палящем солнце. От жуткой жары не спасали даже открытые по всей хижине окна. Единственная благодать — освежающий ветер с моря. Пока что выходить на улицу желания ни у кого не возникало. В ожидании, когда температура хотя быть немного спадёт, девушки играли в мафию, сидя за длинным обеденным столом. — Ита-ак, — начала Руна, вынув из рта очередной леденец. Без сладостей эту девушку ещё никто не заставал, — город просыпается! Подводим итоги: доктор вылечил себя, комиссар проверил Юрико, а мафия.. — блондинка сделала паузу, обходя стол, — выбрала убить Ририку!       Одна из близнецов тут же поникла. Как так? Который раунд и она снова одна из первых пропадает под нож! Выдохнув, Момобами сдала карту «мирного». Почувствовав ободряющее похлопывание по плечу от сидящей рядом сестры, блондинка отвела взгляд. — Как это меня проверил комиссар? — возмущалась Нишинотоин, несколько агрессивно обмахиваясь веером, — какой смысл подозревать меня в том, что я — мафия? — Ну-ну, Юрико, сейчас под подозрением кто угодно! — подходя к брюнетке со спины, хихикала Йомоцуки. Недовольно цыкнув, девушка выложила на стол карту «доктора», сдавшись. — Возмутительно, — прошипела Юрико, положив веер на стол и скрестив руки на груди. — А теперь.. Голосование! — энергично жестикулируя, воскликнула Руна, встав сзади Юмемите, — кто голосует за Юмеми? — только Икишима подняла руку, на что розоволосая наигранно-недовольно надула губы. — Мидари-чан, почему же ты подозреваешь меня? — спросила айдол, не заметив, как Кирари так же подняла руку. — Не знаю причины Икишимы, но — начала блондинка, — за себя скажу, что в этом раунде ты чуть более внимательно за всеми следишь, чем в предыдущих раундах, в которых почти всегда оказывалась «мирной.       Икишима не осмеливалась перебивать президента, затаив дыхание и выслушивая её версию, одноглазая внимательно наблюдала за реакцией айдола. — А мне кажется, — вмешалась Нишинотоин, — что Икишима-сан является мафией. — Твой голос не счи-та-ется, Юрико, — отрезала Мидари, — ты же вскрыла карту, чего, кстати, можно было и не делать. — Почему ты решила, что именно Икишима — мафия? — поинтересовалась Саяка, вопросительно посмотрев на длинноволосую. — Не кажется ли тебе, что она как-то странно притихла. Более того, я слышала шорохи с её стороны! — бросалась обвинениями Нишинотоин. — Да что ты! Шорохи — такой себе аргумент, знаешь ли, — отмахнулась Мидари, готовая сказать ещё что-то, как в кухню вошла Энни, отошедшая в ванную в начале голосования.       В дверном проёме оказалась девушка стройного, даже несколько худощавого телосложения и ростом 160 сантиметров, внимательно пробежалась по всем взглядом больших тёмно-зелёных глаз. Чуть волнистые волосы блондинки, были распущены и откинуты за спину, своей длиной доставая до лопаток, а лоб прикрывала чёлка до бровей. — Та-ак, что я пропустила? — спросила Сугияма, присаживаясь на своё место рядом с Юмемите и напротив Мидари. Блондинка сидела рядом со своими самыми близкими людьми, которых любила одинаково сильно, но любовь эта была разной. К разочарованию Сугиямы, друг с другом девушки общались словно кошка с собакой, но при Энни, разграничивающей их в конфликтных ситуациях, старались выдерживать компромисс. — Мидари-чан проголосовала за меня, можешь себе представить? — тут же наябедничала Юмеми, поднявшая руку, чтобы в отместку проголосовать за одноглазую, вызвав у Икишимы тяжёлый вздох. — И какие результаты пока что? — поинтересовалась Сугияма, посмотрев в сторону расхаживающей из стороны в сторону Руне. — Два голоса за Юмемите, потом один.. Ого! — указав леденцом в сторону поднятой руки Игараши, блондинка продолжила, — уже два голоса за Икишиму! Но, впрочем, это ещё не все результаты. Продолжаем голосовать.       По дальнейшим итогам всё было довольно просто: у всех, кроме Мидари и Юмеми было всего по одному голосу. — Так, у вас почти ничья, а что ты думаешь, Сугияма? — спросила Йомоцуки, заинтересованно наклонив голову в сторону Энни, — все проголосовали, кроме тебя. Твой голос сейчас будет решающим, — прищурив большие глаза с радужкой аметистового цвета, Руна чуть надкусила твёрдую карамель, наблюдая, что же выберет делать блондинка? Бросить камень в огород подруги или девушки? — Ну, — прислонив подушечку указательного пальца с уголку рта, Сугияма задумалась, — на самом деле, я каждого из вас подозреваю в какой-то степени, но если сузить круг до тех, к кому у меня наибольше предчувствие, то.. — оглянув всех исподлобья, зеленоглазая подняла руку, — мне кажется это ты, Мидари. — Да вы, блять, издеваетесь! — тут же вспылила Икишима, откинувшись на спинку стула, — с какого хера это я? Юмемите ведёт себя куда более подозрительно. — Ну-ну, потише, Мидари-чан — садистский смешок Руны вызывал мурашки по телу. — С такой оправдательной речью никто не пожалеет тебя, — мягко улыбаясь, сказала Кирари. — К чёрту оправдания, — потирая переносицу, шипела брюнетка. Кровь пульсировала в висках от злости, — за меня и так больше всего голосов. Я сдам карту, но будьте уверены, что вы очень крупно пожалеете, — громко хлопнув по столу с такой силой, что Юрико чуть не подскочила на месте от испуга, мазохистка выложила карту «комиссара». Лимонно-янтарный глаз исподлобья смотрел на Энни, то и дело метая стрелы. — А Икишиме идёт роль комиссара, вам так не кажется? — улыбаясь, как ни в чём ни бывало, спросила Сугияма. — Да пошли вы все, — рявкнула брюнетка, сильнее откинувшись на спинку стула и привычно широко раздвинув ноги, взяла в руки телефон.       Началась новая ночь. Мидари хоть и абстрагировалась, уткнувшись в экран гаджета, но наблюдала украдкой за ходом игры. Какого же было её удивление, когда после слов «просыпается мафия», глаза открыли Юмемите и.. Энни! Мазохистка прикусила щеку изнутри, чтобы снова не сказать чего-то резкого, тем самым сорвав игру. Вот же блядство. Поджав губы и продолжая исподлобья смотреть на обеих девушек, глава комитета по благоустройству чувствовала, как внутри всё закипало от обиды на саму себя за то, что она проверила Юрико, а не кого-то из этих двоих.       Поймав момент, когда девушки беззвучно спорили, кого выбрать для убийства, Икишима решила отыграться. Конечно, она выбыла, но это явно ещё не конец, пока она сидит с ними за одним столом. Спустившись на стуле немного вниз так, что грудь брюнетки была на одном уровне с краем стола, Мидари, стараясь не издавать шума, скинула свои тапки и, подцепив один из них кончиками пальцев ноги, кинула его под столом с сторону айдола, вызвав тем самым звук, который она была уверена, что услышала все. Одноглазая как никогда была довольна тем, какой тяжёлый взгляд метнула в туже секунду ей розоволосая.       По-волчьи оскалив зубы в ухмылке, брюнетка протянула одну ногу в сторону напротив сидящей Сугиямы, проводя большим пальцем вверх по голени. Блондинка едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть, но виду не подала. Сила воли, безусловно, была одним из главных качеств зеленоглазой. Поэтому даже когда внешняя часть стопы игриво коснулась чувствительной задней части голени, едва задев обратную сторону колена, Сугияма лишь прикусила щеку изнутри, оставаясь невозмутимой.       Следующее голосование оказалось финальным, на котором все вскрыли карты. Кирари вскрыла карту «маньяка», а Саяка, поджав губы, показала свою карту «путаны». — Чего, — звонкий смех Мидари заполнил комнату, — удивлена, что ты не выбирала госпожу президента в каждом раунде, — Игараши закатила глаза. — Меня бы сразу раскрыли, было бы это так.       Завершив игру, девушки сдали карты в колоду. Почувствовав, что лучи солнца за окном стали гораздо менее обжигающими, все собрались пойти на пляж.

***

      Дневная жара ослабевала, сменяясь прохладой позднего вечера. Близилась ночь. Высокие листья цветов геликонии, когда-то заботливо посаженных под окном садовником клана Момобами, покачивались на ветру, легонько стуча в оконную раму. Все уже давно разошлись по выделенным гостям комнатам, поэтому в остальном доме было темно и мертвенно-тихо.       Шорох листвы за окном. Шипение закипающей воды в чайнике. Тихие шаги. Энни не спалось. Девушка бродила по просторной кухне, вмещающей в себя широкую столешницу, барную стойку и длинный обеденный стол по центру. Мягкая подсветка над кухонным гарнитуром заливала часть комнаты мягким тёплым светом, погружая остальное пространство во мрак.       Ожидая, когда закипит электрический чайник, зеленоглазая осматривала помещение: летняя хижина клана, в которой сейчас отдыхали члены студсовета, была отделана камнем и деревом, что было характерно японскому стилю. Не смотря на богатство семьи Кирари, которая могла обставить дом «с размахом», в интерьере преобладал минимализм, с лаконично вписывающимися в него старинными вазами и другим антиквариатом.       Босые ноги робко касались пола, делая шаги шире и шире, вдоль панорамных окон кухни. Попадающий в помещение ветер игрался со складками атласной пижамы небесно голубого цвета, состоящей из майки и коротких шорт, обрамлённых кружевом. Чайник закипел. Обходя барную стойку, Энни вернулась к столешнице, блуждая по ней взглядом в поисках коробки с пакетиками чая. — Не спится? — голос из за спины заставил вздрогнуть.       Обернувшись, зеленоглазая увидела Икишиму, стоящую в дверном проёме и сладко потягивавшуюся, подобно кошке. На мазохистке была надета только растянутая длинная домашняя футболка агатового серого цвета. Блондинка сделала над собой усилие, дабы оторвать взгляд от длинных стройных ног девушки. А это действительно требовало усилий. — Ага, — тихо сказала Сугияма, отвернувшись обратно к плите. Краем уха Энни слышала, как Мидари переминалась с ноги на ногу в проходе. — Слышь, Энни, — неуклюже начала одноглазая, прервав минутное молчание, — ты ведь.. Не дуешься? Вопрос вогнал в ступор. Сугияма оглянулась на мазохистку, вопросительно посмотрев той в лицо своими большими миртовыми глазами. — Не понимаю. На что мне дуться? — спокойно спросила блондинка. Всё она понимала. Понимала ещё с момента, когда Мидари, обычно бесцеремонно вваливающаяся куда угодно без стука, сейчас, словно провинившийся ребёнок, стояла в дверях, выжимая из себя по слову. Ей хотелось, чтобы она сама созналась. Признающая ошибки Мидари — редкое зрелище, доступное только тем, на кого мазохистке не плевать и, можно сказать, кем она дорожит. — Ну что.. Когда играли.. — слова не хотели вязаться друг с другом, а посмотреть в глаза Энни было как никогда сложно. Взор Икишимы стыдливо и бесцельно бродил по паркетному полу, — да знаешь.. Плевать. Я просто подумала, что сегодня могла сказать что-то резковатое. Ну, знаешь, когда мне пришлось сдать карту, — быстро протараторила желтоглазая, почёсывая затылок. Ну почему сказать это вслух было так тяжело? — но если не обижаешься, то ну и хер с ним, — отмахнулась брюнетка, собираясь уходить обратно в свою комнату. — Не обижаюсь, — с мягкой улыбкой ответила Энни. Камень с души. Лимонно-янтарный глаз Мидари с удивлением глянул на девушку. Так просто? — я же знаю, что ты злилась не на меня, а на исход игры, вот и не принимаю близко к сердцу, но ценю, что интересуешься, — продолжила Сугияма, помешивая чай. Победоносно выдохнув, мазохистка удивилась самой себе, почему так долго не решалась спросить, оттянув почти до ночи. Когда дело сделано, кажется пустяком, не стоящим и минуты переживаний. Это в прошлом. Облегчение внутри растекалось приятной негой. Большего Мидари и не просила. Разве что уделить ей внимание, которое сейчас она по-особенному желала. На место упавшей с груди тяжести так и просилась хотя бы капля тепла. Окончательно набравшись смелости, Икишима подошла вплотную к стоящей к ней спиной Энни. — Будешь чай? — спросила Сугияма, едва заметно вздрогнув, когда почувствовала горячее дыхание на макушке.       Не долго думая, Мидари скрестила руки на груди зеленоглазой, заключив ту в объятия. Разница в их росте была около 10 сантиметров, что давало Икишиме преимущество. Зарывшись носом в блондинистые, волнистые волосы, глава комитета по благоустройству полностью расслабилась, закрыв глаз от удовольствия. Сугияма удивилась такому внезапному приливу тактильности от Икишимы.       Даже будучи в отношениях, видеть такую экспрессивную девушку нежной было по сей день непривычно. Но от того не менее приятно. Для Энни она всегда была уникальной тем, что с одной стороны она — бесстрашная мазохистка, пугающая остальных своим «взрывным» характером личность, готовая поставить собственную жизнь на кон, а с другой — такой же человек, нуждающийся в ласке. И если первую сторону видели все, то «обратная сторона луны» открывалась лишь тем, кому удавалось пройти сквозь тернии и вечную мерзлоту. Только они заслуживали тепла. Этот момент хотелось растянуть на подольше. Впитать в себя каждую секунду, проведённую вот так вместе, наедине.       Положив свою левую руку поверх широких скрещенных ладоней мазохистки, Энни обернулась в право и, запрокинув голову, довольно посмотрела в лицо брюнетки. Пальцы свободной руки блуждали по забинтованным запястьям, кистям рук, вырисовывали кончиками пальцев «восьмёрки» вокруг костяшек, пока большие тёмно-зелёные расслабленно-прикрытые очи неотрывно смотрели в единственный глаз мазохистки. Во взоре читалась просьба. Желание.       Ни говоря ни слова, Икишима робко поцеловала блондинку в лоб, поверх чёлки. Снова заглянув в миртовые глаза и, получив одобрение, Мидари бережно взяла лицо Энни, упирающийся руками в край столешницы, в свои ладони. Она только брала разгон. Прощупывала почву перед тем, как начать действовать с большим напором. Большие пальцы мягко поглаживали розоватые щёки, а губы блуждали по лицу, едва касаясь кожи, выбирая место. Сугияма едва дышала, боясь спугнуть. Оставленный на скуле поцелуй дал почувствовать холод от металлических шариков пирсинга под уголком рта Икишимы. Приятный контраст между пылкими губами и металлом расслаблял только больше.       Руки переплетались между собой на животе блондинки, путаясь в пальцах. Поцелуи становились смелее. От робких и невесомых на щеках, они становились крепче и напористей. Небрежные касания чужих губ в уголке рта Энни добавляли шарма. Сугияма забывала, где находится, когда ощущала на себе её поцелуи. Казалось, что мозги вот-вот расплавятся, словно масло на сковородке, когда покусанные мягкие губы Икишимы, наконец, коснулись уст Энни. Запах цитрусов и чего-то сладко-горького, исходившего от Мидари, ударил в нос.       Разомкнув пухлые губы в намерении ответить и углубить поцелуи, блондинка ощутила, как Икишима отпрянула от её лица, оставив без "награды". Главе комитета по благоустройству потребовалось прикусить щеку изнутри, чтобы садистски не посмеяться над широко распахнувшимися в удивлении глазами девушки напротив. Икишима улыбалась, словно мартовский кот, и довольствовалась проделанной работой: следы от фиолетовой помады, которую одноглазая вместе с остальной косметикой ещё не смыла под конец дня, хаотично располагались на лице Энни, ещё не подозревающей об этом. Пока ей и не нужно знать. Тем более, что это явно не последние следы, которые Икишима сегодня на ней оставит.       Аккуратно взяв блондинку за плечи, словно та была из чистого хрусталя, Мидари развернула её лицом к себе. Пока кости таза были крепко прижаты к столешнице, впереди нависала Икишима, которая была не намерена давать Сугияме и малейшей возможности двинуться с места. Наклонив голову и прижавшись своим лбом к чужому, Мидари заправила за ухо девушки блондинистую вьющуюся прядь, убирая её с розовой щеки. Румянец начал украшать лицо Сугиямы, ощущающей, как от подступающей к щекам крови становилось всё жарче. — Так.. — шёпотом проговорила мазохистка на ухо и без того смущённой Энни. Предельная близость. Обеими руками брюнетка оперлась о край кухонного гарнитура по обе стороны от зеленоглазой, не давая и малейшего шанса на побег, к которому Сугияма, кстати, и не особо стремилась, — что ты говорила о том, что мне идёт роль комиссара?       Обжигающее ушную раковину дыхание не давало сконцентрироваться на вопросе. О чём она вообще говорила? Кровь закипала внутри от сладкого напряжения, повиснувшего между ними. От опаляющего кожу дыхания думать становилось всё сложнее. Помедлив, Энни вспомнила сегодняшнюю игру. — Ах, ну.. — отведя смущённый взгляд в сторону, левая ладонь блондинки робко легла на солнечное сплетение Икишимы, мягко отталкивая, чтобы выиграть себе хотя бы немного пространства и вдохнуть полной грудью. Рядом с Мидари температура накалялась. Становилось жарко. Во всех смысла, — просто твоя роль в студсовете чем-то похожа на задачу этой карты, но.. К чему ты? — хлопая ресницами, спросила девушка.       Взгляд Икишимы в одно мгновение стал серьёзным, а янтарный глаз отливал холодным бронзовым блеском. Взяв девушку за руку, которой та упиралась мазохистке в грудь, та резким движением оттянула запястье её за спину, согнув ей руку в локте и прижав вдоль края столешницы. Сугияма не успела даже испугаться, как обе руки оказались за спиной и упирались в холодное покрытии кухонного гарнитура. Запястья девушки идеально помещались в ладонь Мидари, которая и удерживала их сзади, обездвиживая. Глава комитета по благоустройству, некогда бережно касающаяся девушку, сейчас совершенно по-собственнически заламывала ей руки.       Блондинка набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы возразить, как почувствовала на талии поглаживания свободной руки Икишимы. Ладонь мазохистки настойчиво опускалась с линии талии вдоль бедра, а потом возвращалась вверх, задирая пальцами край атласных пижамных шорт и майки, играясь с тонкой тканью. — Мидари, что ты.. — не договорив, Энни прикусила нижнюю губу, заглушая стон. Ноготь брюнетки, пока её рука блуждала выступающим рёбрам блондинки, «случайно» задел ореол выступающей точки груди, заставив совершенно обезоруженную Сугияму поморщиться. Мазохистку такая реакция только раззадорила. — Провожу обыск, видишь ли, — на долю секунды одноглазая отпустила чужие запястья, чтобы взять их в другую руку. Длинные пальцы словно заменяли наручники. Размяв руку, некогда держащую хватку, Мидари теперь исследовала ей другой бок Энни, мягко поглаживая талию, живот, а потом переместилась в область шеи, откидывая блондинистые длинные волосы назад, обнажая шею. Мурашки так и сыпались по телу от нежных касаний на коже, отчётливо чувствуемых сквозь тонкую ткань пижамы. Но Сугияма держалась, чтобы не издать и звука, — среди нас есть мафия.       От услышанного дыхание перехватило. Конечно, Энни догадывалась, к чему всё идёт, но не рассчитывала на такую решительность Икишимы. Да и в такой обстановке. Интересно, она совсем ничего не боится? В прочем, не совсем удобное положение сейчас только больше заводило Мидари. Чужой дом. Полная тишина. Открытый дверной проём, в который кто угодно может заглянуть. А может, не одной мазохистке это казалось азартным? Икишима снова наклонилась к уху блондинки. — Ты не против? — тихо, совершенно другим тоном, обратным властному и грубоватому, которым она разговаривала с зеленоглазой будучи "в роли", спросила брюнетка. — Продолжай, — на выдохе ответила Энни, откидывая голову назад, тем самым открыв прекрасный вид на такое уязвимое место, как шея. Любопытство от того, что будет делать одноглазая дальше росло, как и копившееся возбуждение, которое пока что Сугияма ещё могла сдерживать. Одна из фантазий, кажется, обеих девушек, была на грани исполнения. И как же потягивало внизу живота от предвкушения и тепла ладони, блуждающей от бедра к ягодицам, но не заходя на них, а лишь дразня, — и почему же.. Вы решили проверить именно меня? — наигранно-робко поинтересовалась Сугияма, посмотрев так, словно правда была напугана. Мидари хмыкнула, мысленно приметив, как легко та вжилась в роль. — Вопросы буду задавать я, — грубо рявкнув ответ, острые ногти впились во внешнюю сторону бедра и поцарапали кожу резким движением вверх, оставив за собой несколько полос, которые вот-вот начнут багроветь. — Я не понимаю! Я всего лишь мирный житель и ничего не знаю, — протестовала Сугияма, взмаливаясь и переминаясь с ноги на ногу. Запястья начинали ныть от тянущей боли, а места от свежих царапин жгли. Но всё это Энни была готова стерпеть. Стерпеть ради этого обжигающего нежную кожу шеи дыхания и доли нежности от касаний рук, сейчас вырисовывающих подушечками пальцев узоры в зоне солнечного сплетения, поднимаясь всё выше. — Не думаешь ли ты, что я дальше носа совсем ничего не вижу? — возмутилась Мидари. Намотав волосы девушки на кулак и дёрнув за них, брюнетка заставила обратить взор на себя, — мирных ты пускаешь на пушечное мясо. Не думай, что милое личико долго бы тебя спасало, — даже в такой обстановке, когда с одной стороны заламывали руки, а с другой — тянули за волосы, блондинке пришлось подавить смешок от серьёзности Икишимы в данный момент. Такой настрой нельзя спугнуть. И Сугияма будет «отыгрывать» до последнего, пока не увидит самую кульминацию спектакля, в котором актёрами были они сами. Ни секунды происходящего не хочется пропустить. — Только Ваша вина здесь, комиссар, что жертвы так и не дождались помощи. У Вас нет доказательств, — более холодным тоном чеканила слово за словом блондинка, осознав, что на грани «раскрытия». — Правда что ли? — высвободив волосы, мазохистка взяла Энни за подбородок, не разрывая зрительного контакта. Каким бы холодным тоном та не прикрывалась, Мидари чувствовала, что ей всё же удалось её напугать, — твои руки по локоть в крови, какие ещё нужны доказательства? Жди утреннего голосования, как казни, или же.. — кончики пальцев свободной руки рисовали узор вдоль шеи, солнечного сплетения и, наконец, до низа живота. Щекочущие прикосновения отзывались в теле едва заметными вздрагиваниями. Достигнув пальцами края пижамной майки, Икишима аккуратно подцепила её, задрав ткань до низа округлой части груди, — хочешь, чтобы я провела более детальный обыск? — переход интонации от строгой, до заигрывающей, переходящей на более глубокие ноты чуть хриплого голоса, заставлял приятное, тягучее тепло разливаться внутри и стягивать область ниже живота. — Ищите, сколько душе угодно, я по-прежнему невинна, — рыпалась Сугияма, отвернувшись от одноглазой. Что же.. Сказано — сделано. — Посмотрим, как ты заговоришь.       Икишима ненавидит, когда то, чего ей хочется, оттягивают. Самодовольно хмыкнув, Мидари задрала край атласной майки, полностью оголяя грудь блондинки. Послышался писк. Чуть отступив назад, Икишима наблюдала за этой прекрасной картиной: раскрасневшаяся Энни с удерживаемыми за спиной руками не знала, куда деть взгляд. Лишь бы не на Мидари. Небольшая округлая грудь вздымалась и опускалась в такт учащённому дыханию, заставляя подпрыгивать твердеющие соски. Прохладный вечерний ветер попадал в комнату через приоткрытое окно, дразня обнажённую кожу. Сугияма оказалась в совершенно беззащитном положении. И от осознания своего положения в низу живота только сильнее потягивало, заставляя скрестить ноги. Энни буквально ощущала на себе её взгляд. Блуждающий и испытывающий. Жаль, что единственный глаз Икишимы не умел делать фотографии, да и Сугияма не соглашалась на интимные фотографии, сделанные "на память". Поэтому хотелось запечатлеть в памяти этот момент как можно чётче. И взять из него всё.       Подойдя ближе, Мидари положила подбородок на плечо Энни, заглядывая той за спину. Сложив руки Сугиямы так, что ладони касались локтей, брюнетка разжала ладонь, некогда заменяющую наручники. Следы от длительного сдавливания неприятно ныли, а на их месте грозились появиться синяки к утру. Но думать об этом они будут уже потом. — Будь хорошей девочкой и продолжай держать руки за спиной, — очередной шёпот пустил мелкую дрожь по телу, — иначе.. — рваный вздох вырвался у Сугиямы. Мазохистка укусила мочку уха, — буду строже. Поняла?       Кивки не заставили себя долго ждать. Что угодно. Что угодно, только сними это блядское напряжение, чёрт возьми. Словно прочитав мысли, Икишима прильнула к своей "добыче". Пылкие губы касались шеи, заставляя погрузиться в истому и откинуть голову назад, утопая в удовольствии. В этих долгожданных нежных касаниях. Ладони опустились на грудь Энни, обдавая упругие формы теплом, за что блондинка была безмерно благодарна. Стон. — Мхм.. М-Мидар-ри, — и без того твёрдые соски зажали между пальцами, попутно массируя грудь наминающими движениями. Внезапный укус после хаотичной россыпи поцелуев на шее заставил испуганно пропищать какое-то неразборчивое ругательство. — Думай, перед тем как открывать свой рот, — следующий укус пришёлся на тонкую кожу ключиц. Вот же блядство. След точно останется, да не один, — как ко мне нужно обращаться? — И-Икишима-сан? — пробормотала Сугияма. В такой обстановке с каждой секундой думать становилось всё тяжелее. Но и этот ответ был не верным, о чём свидетельствовала очередная болезненно оставленная метка на шее. Да ещё и почти по центру. Как же тяжело будет утром это скрыть, чтобы не вызвать вопросы у девочек во время завтрака. — Ах.. Ммм.. Комиссар, — дождавшись верного ответа, одноглазая довольно ухмыльнулась, лизнув место только что оставленной раны, словно снимала таким образом боль. Металлический шарик пирсинга ощущался чертовски хорошо.       Довольным, хищным взглядом осматривая своё "творение" из багровеющих следов укусов и мазков фиолетовой помады, уже не оставшейся на губах, Икишима облизнулась. — Иди ко мне, — надавливая указательным пальцем на подбородок блондинки, Мидари прильнула к ней, завлекая в поцелуй. Медленный, вязкий и жадный поцелуй на пару с массированием груди свободной рукой заставляли Энни забывать про существование чего-то кроме этих ощущений. Прервав поцелуй, взор единственного глаза Мидари уткнулся в раскатавшийся край когда-то задранной майки Энни. Так не пойдёт, — блять, неудобно.. Открой рот.       Недоумевая, Сугияма послушно выполнила приказ, после чего грудь снова оголили, а край непослушно спадавшей ткани оказался в зубах Энни. Издав недовольное мычание, девушка капризно нахмурилась. — Хочешь ласки — будь паинькой и не ворчи. Ты же не хочешь, чтобы кто-то застал тебя в таком виде?       Положение Сугиямы становилось всё более и более щекотливым. Действительно, никому не составило бы труда просто спуститься на кухню и по счастливому стечению обстоятельств увидеть обнажённую топлес Энни. Тем не менее, рыпаться блондинка не стала. — Умница, — спустившись ниже, Икишима убрала руку с груди блондинки, игриво лизнув выступающую на ней точку. Одной рукой Мидари поглаживала талию, плавно опускаясь к бёдрам, а другой — оттягивала сосок левой груди.       Ткань майки была единственным барьером, не дающим зеленоглазой прокусить себе губу до крови. Сдерживать стоны не удавалось. Издавая жалобный и нетерпеливый скулёж всякий раз, как по чувствительному соску проходился твёрдый шарик пирсинга, Энни всё больше и больше заливалась краской. Замыленным взором смотря то на приоткрытый дверной проём, то на играющуюся с чувствительной кожей Мидари, Сугияма периодически прогибалась в спине, подаваясь навстречу приятным ласкам. Такая податливая.       Прильнув губами к другому соску и втягивая его, Мидари вслушивалась в протяжные стоны и упивалась таким разгорячённым состоянием Энни. Энни, едва лишь вслух не умоляющей о большем. Поглаживания выступающей точки кончиком языка сменялись покусываниями и "случайными" столкновениями зубов с кожей. В такие моменты очень хотелось вцепиться пальцами в тёмные волосы, чертовски сильно сжать и оттянуть назад, но Сугияма послушно держала руки за спиной. Напоследок облизав оставленный засос, Икишима посмотрела в глаза совершенно опьянённой ласками Энни, у которой внутри всё не то, что потягивало, а жаждало прикосновений так сильно, что ни на чём другом, кроме скопившегося возбуждения сконцентрироваться она не могла. — Чего ты хочешь? Можешь сказать, — вот чертовка. Спрашивает, сама прекрасно зная ответ. Лишь бы помучать. — Мхм.. — наконец-то выпустив изо рта уже взмокшую от слюны ткань пижамной майки, Сугияма недовольно поморщилась, пытаясь собраться с мыслями, — Т-там.. Внизу, пожалуйста. — Не так уж ты и невинна, всё же, — от одного только вида Энни Мидари сама находилась на пределе, что уж тут говорить о блондинке.       Настойчивыми движениями мазохистка водила пальцами у края шорт. Почувствовав, как чужая рука скользнула внутрь, Энни втянула побольше воздуха в лёгкие, предвкушая дальнейшие действия девушки.       Подушечки пальцев мягко оглаживали внутреннюю часть бёдер и верхнюю часть бесшовного нижнего белья, изредка задевая зону, требующую особого внимания. Без намерений ждать, блондинка неуверенно расставила ноги чуть шире и, подавшись тазом вперёд, пробовала сама направить руку Мидари к нужной точке. Вот только Икишима и без этого знала, где сейчас её пальцы нужнее всего. Наблюдение за тем, как Энни извивается, пытаясь самой потереться чувствительной точкой о пальцы, забавляло одноглазую. Услышав недовольное мычание, брюнетка, всё же, сжалилась и начала оглаживать чувствительные лепестки сквозь нижнее бельё.       Сугияма довольно выдохнула, уперевшись лбом в плечо Икишимы. Пальцы мягко изучали лоно, касаясь складок по всей длине. Энни всё смелее прогибалась в спине, покачивая бёдрами, чтобы искусственно ускорить движение в области ниже живота. Наконец, когда пальцы остановились в области чувствительного пучка нервов, Сугияма блаженно прикрыла глаза, выдохнув и решив, что сейчас точно можно расслабиться.       Руки за спиной затекали, запястья всё ещё ныли, а оставленные на теле метки жгли. Но это не будет отвлекать Энни от близившейся кульминации. Грудь вздымалась и опускалась чаще и чаще. Вдохи и выдохи становились короче. По телу, словно вспышками тока распространялись ощущения от набирающих темп пальцев, трущих сквозь тонкую ткань белья клитор. Энни было уже плевать на тихие стоны, выбивающихся из груди.       Плевать, что кто-то может зайти и нарушить эту своеобразную идиллию. Ничего больше она не хотела сейчас так сильно, как получить разрядку (хотя бы) от пальцев любимой девушки в такой обстановке. — Д-да, здесь, прошу тебя.. — шёпотом произнесла Сугияма между тяжёлыми выдохами и вдохами. В ответ Икишима ускорила темп пальцев и оставила укус на мочке уха, возвращая острыми, в буквальном смысле, ощущениями в реальность. Колени предательски подрагивали, а ноги раздвинулись ещё чуть шире.       Движения руки под шортами становились всё быстрее и от того небрежней. Влажность белья позволяла пальцам мягко скользить, а ощущения делались ещё ярче. Распахнув зелёные глаза и, снова набрав в лёгкие воздух, ноги девушки подкосились, а по телу пустилась приятная дрожь. Размякнув после кульминации, Энни обессилено обмякла, повиснув всем телом на стоящей спереди Мидари, упивающуюся таким разомлевшим и беззащитным видом Сугиямы, глотающую ртом воздух. Заботливо придерживая девушку за талию, чтобы та совсем не "стекла" на пол, Икишима оставила краткий поцелуй на светловолосой макушке. — Быстро ты, — ехидно улыбка не сходила с лица Мидари, которая не могла глаз оторвать с только что кончившей Сугиямы, — за тобой должок. Услышав это, Энни неуклюже развернулась лицом к мазохистке. — И чего же вы хотите, комиссар? — наконец- то отдышавшись, игриво улыбаясь спросила блондинка, глядя на одноглазую из-под полу-прикрытых век. — У тебя есть все шансы повлиять на моё молчание на завтрашнем голосовании, так что, — ладони Икишимы легли поверх плеч зеленоглазой, давя на них и намекая девушке опуститься вниз, — побудь хорошей девочкой ещё немного, если не хочешь, чтобы все узнали, кто ты.       Кроме как подчиниться не оставалось ничего. Впрочем, сопротивляться Сугияма не очень-то и хотела. Энни послушно опустилась на колени, посмотрев снизу вверх на желтоглазую. Мидари лишь кивнула ей и чуть надавила рукой на затылок, давая знать, что долго ждать не собирается.       Поборов смущение, Сугияма запустила руки под край длинной футболки Икишимы и, к своему неудивлению, не почувствовав под ней никаких шорт, а сразу напоровшись на нижнее бельё, блондинка аккуратно взялась пальцами за его края по бокам от бёдер, собираясь стягивать. Получив хлёсткий удар по тыльной стороне ладони, Энни недоумевающе подняла взгляд на мазохистку. — Блять, руки за спину, говорила же, — приказной тон действовал в сложившейся обстановке, как заклинание. Вздохнув, Сугияма смиренно снова сложила руки за спиной. — Но как мне тогда.. — Ртом. Используй свой блядский рот не только для того, чтобы пиздеть.       Ещё раз посмотрев на Мидари, которая была уже наготове наблюдать "парад", которым командует она сама, Энни начала тереться щекой о чужое бедро. Ткань растянутой футболки, под которой к неудивлению девушки не было никаких шорт, предательски спадала, не давая момента зацепиться зубами за ткань белья. Этой ночью всё и все настроены именно против Сугиямы. Недовольно посмотрев на забавляющуюся Мидари, Энни проклянала всю оверсайз одежду, которая только была в гардеробе её девушки. Сплошное издевательство, а не секс.       Наконец, сообразив провести носом вдоль бедра, подцепляя край футболки, Энни добралась до белья Икишимы. Маленькая победа. Зубами прикусив ткань (что было уже не впервой), Сугияма принялась стягивать её то с одной, то с другой стороны. Не без труда, но чёрные, обрамлённые кружевом трусы Икишимы оказались на полу. Не собираясь более ждать, одноглазая согнула левую ногу и уперлась коленом в столешницу, рядом с головой блондинки. Сделав вдох, Энни почувствовала её запах.       Слегка поднявшись на коленях, Сугияма невесомо коснулась губами края вульвы, не желая торопиться. Задержав дыхание, Энни приоткрыла рот, касаясь горячим языком чувствительных складок, выбивая из Икишимы тихий стон. Широкой частью языка оглаживая внутреннюю сторону чувствительной зоны, Энни не спешила набирать темп. Ей хотелось полностью насладиться тем видом, который предстал перед ней. Полностью ощутить вкус на языке. Вот только Мидари, которая и так пошла на уступки, растянув прелюдии и в награду ожидающую получить всё и сразу, вовсе не устраивал такой расклад. — Моё молчание.. Мхм.. Стоит недёшево, поэтому давай смелее, — прежней, строгой и холодной интонацией обратилась мазохистка к Сугияме. Показалось ли Энни, что в конце Мидари издала недовольный звук, похожий на рычание, девушка так и не успела понять, как на её затылок надавила рука, заставляющая блондинку уткнуться между ног Икишимы.       В таком положении доставлять ласку в требующем внимание месте было неудобно. Кончик языка небрежно скользил от складок к чувствительной точке, то наращивая, то сбиваясь с собственного темпа. Ненароком, но Сугияма задевала зубами внешнюю сторону лона, изредка царапая ими складки. Но, кажется, Икишиме так нравилось даже больше. — Блять.. Либо не останавливайся, либо.. Чёрт.. — ругательства так и сыпались вперемешку со стонами и поскуливаниями, которые мазохистка даже не старалась глушить, полностью забыв о тех, кто сейчас видел второй или третий сон. Для неё сейчас ничего не имело значения, кроме горячего языка, ласкающего промежность. Стараясь не сбиваться, Энни ускорялась, периодически покусывая внешнюю часть лона, но уже намеренно. Мидари снова сжала в кулак некоторые пряди волос на затылке Сугиямы, стараясь направлять её. Болевые ощущения чередовались приятными ласками. Свободной рукой брюнетка сжимала свою грудь под футболкой, зажимая между пальцами затвердевший сосок. — Сука.. Энни, ты.. Боже.. — бессвязные между собой слова говорили лишь о том, что зеленоглазая была на верном пути. Энни уже довела Мидари до преддверия кульминации. Осталось несколько финальных штрихов и хорошо оттраханая Икишима будет ещё долго вспоминать эту «шалость» в чужой кухне.       Протяжный стон не заставил себя долго ждать, после которого Сугияма ощутила, как по ногам Мидари пробежала крупная дрожь. Слизав остатки, Энни наконец отпрянула от промежности Икишимы и средним пальцем собрала капли с подбородка, наблюдая, как жидкость стекала по внутренней части бёдер Мидари, спускаясь к коленям. Удовлетворенно посмотрев на пытающуюся отдышаться мазохистку, Сугияма как никогда была довольна результатом. Оттраханная Мидари — очередная картина, которую хотелось запечатлеть в памяти. — Секс в мои планы сегодня не входил, — запрокидывая назад тёмные волосы и чёлку со вспотевшего лба, Мидари открыла вид на свои пунцовые щёки, выделяющиеся на фоне бледной кожи, — особенно в таком месте, но.. Ты, блять, конечно, умеешь удивлять, — тихо отсмеявшись, Икишима присела на корточки перед Энни и, потянувшись к лицу и подняв чёлку, мягко поцеловала в лоб. — Я умею? — ухмыляясь, спросила Сугияма, — ну конечно, это ведь была идея, видимо. — Да не важно уже, — одеваясь обратно, отрезала Мидари, — дрыхнуть пошли, мафия.

***

      Светало. Время было около четырёх утра. Пока все мирно дремали, Нишинотоин, проснувшись посреди ночи по непонятной ей причине, не могла уснуть. Боль в области висков изнуряла, а в комнате было душно. Не будучи в силах дальше бесцельно валяться в постели, девушка встала и, открыв окно, вышла из комнаты, направившись в сторону кухни. — Где-то точно должно быть хотя бы какое-то обезболивающее, — вслух размышляла заспанная брюнетка. Оглянув взглядом несколько ящиков над столешницей, взгляд Юрико уткнулся в стоявшую на столе кружку. — Кто мог оставить чай вот так стоять всю ночь? Какая расточительность..