***
Мия не понимал когда он успел всё запустить. Ему всегда нравились девушки: их округлые бёдра, аккуратные плечи, шелковистая кожа; духи, которыми они пользуются, платья, что они носят. Его всегда привлекали обладательницы тёмных волос и светлых глаз, высокого роста (можно даже выше его самого). Ему нравилось понимать то, что в случае чего он сможет защитить хрупкую и нежную представительницу более слабого пола. Шоё не соответствует стандартам красоты Ацуму, нет. У него рыжие волосы, светло-карие глаза. Он ниже Ацуму почти на полторы головы, его плечи широки несмотря на то, что он низкого роста (всё-таки Шоё парень), кожа шершавая. Да, одеколон, которым пользуется Хината пахнет приятно — чем-то цитрусовым, но на этом всё! Платья он не носит, только общепринятую школьную форму на занятия, спортивную на тренировки и ту, что для матчей на них самих —***
Ацуму сидел на классном часу и слушал нового классного руководителя вполуха — его бесило возвращаться в школу после каникул и начинать всё снова. Заново заводить друзей, заново привыкать к учителям и заново пытаться войти в контакт с ними. Ещё и придурок Осаму решил в этот раз поступить в другой класс — и это на их последнем году обучения в старшей школе!.. Когда наконец прозвенел звонок и ученики были отпущены по кружкам, Мия чуть-ли не самым первым рванул из кабинета в зал, по пути сшибая всех подряд, и вслед получая грубые оскорбления, но ему как обычно было плевать. Хотелось прийти в зал быстрее Осаму и наконец приступить к тренировке, забыв хоть на время все свои проблемы и волнения.1. Отрицание
В зале были слышны удары мяча об пол — Ацуму всю дорогу от раздевалки молился, чтобы это был не его «любимый» братец. Молитвы были услышаны — это оказался не старший Мия, а Шоё. — О, Шоё-кун! Ты уже пришел. Рано ты, я думал что буду первым, — поздоровался Ацуму, приближаясь к теперь уже второгодке. — А, Ацуму-сэмпай, это вы… Да нас пораньше отпустили и я сразу же пришёл сюда, — на его лице как всегда появилась дружественная улыбка. — Вот оно что. Ну, раз пока что кроме нас никого нет, не хочешь, чтобы я попасовал тебе? — он удивился сам себе — в том году он бы не предложил этого сам. Наверное, дело в том, что Ацуму больше не относится к Хинате предвзято, и в том, что за время национальных навыки последнего сильно выросли. Ну, или в его2. Гнев
Ацуму бесится. Его раздражает брат, раздражает команда, раздражает волейбол, раздражают одноклассники. Раздражает абсолютно ВСЁ. Хочется послать всех куда подальше и ни с кем не общаться. Мие хочется плакать от своей агрессии. Его трясет от беспомощности, и после очередной тренировки он плетется в раздевалку, где со злости пинает ножку скамьи. Все уже давно ушли. Даже брат и Суна свалили, оставив его одного. Да, он сам виноват что накричал, но они могли понять и подождать его. Пройдя вглубь раздевалки он плюхнулся на сиденье и просто ждал чего-то. В мыслях гулял ветер, голова болела. Даже если бы он захотел, он не смог бы ни о чем подумать. Сил не было. Из неосвещённого угла раздевалки раздался шорох. Ацуму напрягся и встал с насиженного места, но подойти не решился. — Кто здесь? — голос слегка дрогнул, но Ацуму продолжал делать вид, что ему не страшно. Через пару минут навстречу ему из темноты шагнула низкая фигура. Мия выдохнул от облегчения. Всего лишь Шоё. — Мия-сан*, я не хотел тебя напугать, — он лишь потёр затылок. — Всё хорошо, я не испугался, но впредь так не делай, — стало стыдно. Как маленький мальчик испугался какого-то шороха. — С тобой всё нормально? Ты на тренировке был каким-то слишком… раздражённым? А сейчас выглядишь подавленно, — в глазах Хинаты замелькало беспокойство. — Я в порядке, — Ацуму выдавливает из себя кривую улыбку. — Ацуму-сан, мы не были хорошими друзьями в том году, но в этом году всё постепенно улучшается, так что ты можешь мне довериться и высказаться, — Шоё умоляюще смотрит на него. — Я просто устал сегодня и всё, — Мия чувствует, что сейчас слишком рано. Он не может так легко довериться, даже несмотря на то, что у них уже тёплые отношения. Недостаточно тёплые. Но он надеется, что это ненадолго. Правда надеется.3. Торг
У Ацуму не остается сил злиться, всё что он делает — еле сдерживает свои слёзы. На тренировках он играет хуже, вся концентрация куда-то пропадает. Команда наоборот — говорит, что он молодец. Либо они полные идиоты, либо Ацуму себя накручивает и он правда хорошо играет. Желания учиться нет, но он продолжает. Чуть ли не засыпает на всех уроках, но неудовлетворительные оценки каким-то чудом почти не получает. С братом и другими ребятами из клуба тоже нет желания общаться. Он закрылся ото всех, отгородился, воздвиг около себя стену, которую не пробить. Ну, или ему так казалось. Шоё делает всё лучше. Даже просто говзгляда этого мальчика, рожденного солнцем, хватает, чтобы немного, но улучшить настроение Ацуму. О их беседах и говорить не стоит — Мия после них чуть ли не от счастьях светится. Жалко только, что Хинату нельзя уменшить и тоскать везде с собой — может, тогда эта вечная тоска и апатия уйдут. Вечерами, когда он остаётся наедине со своими мыслями, он доказывает себе, что нет, он не влюбился в Шоё, а Осаму и Суна просто поддразнивают его. Так оно и есть. Пока что.4. Депрессия
Агрессия полностью ушла, вечное желание плакать — тоже. Всё, что осталось — это зияющая дыра в душе Ацуму. Страстного влечения к волейболу как раньше уже нет, но он не бросает только потому, что нельзя и надо довести дело до конца. А кому именно это надо — не ясно. Ацуму хочется исчезнуть. Хочется забить на всё и всех и уйти в себя, отвлечься, расслабиться, заняться чем-то новым. Когда наконец наступает «золотая неделя», он так и поступает: встаёт с утра пораньше, хватает рюкзак со всем необходимым, тихо уходит из комнаты, стараясь не разбудить Осаму; прощается с мамой, что уже встала, и покидает квартиру. Стоя на железнодорожной станции, он думает, куда бы ему отправиться и решает — к замку Белой цапли, потом сходит к какому-нибудь синтоитскому храму и в конце дня отправится в китайский квартал в Кобе. День проходит насыщенно — Ацуму фотографирует всё подряд, общается с прохожими, а в храме со старыми мудрецами, и вечером, после ужина в китайском квартале, наблюдает за салютами на набережной. Когда он приходит домой, мама уже спит, отец всё ещё на работе, а из их общей комнаты с Осаму не доносится ни звука. Он тихо крадётся в спальню, надеясь, что брат спит. И да, так оно и оказывается — Саму лежит на втором этаже кровати, отвернувшись к стене. Выдохнув, Ацуму возится со своими вещами, разложив их по местам и через пару минут сам ложится в кровать. — Где ты был? — видимо, брат либо не спал, либо он его случайно разбудил. — Гулял, — отмахивается Цуму, переворачиваясь на другой бок. — А меня чего не взял с собой? — в голосе старшего слышится слабая обида. — Не захотел. Хотелось побыть наедине с собой. Всё, я спать, — последней фразой Ацуму прерывает дальнейший разговор. — Хорошо, спокойной ночи, — вздохнув, Осаму отстаёт от младшего. Засыпая, Ацуму чувствует укол совести.5. Принятие
Когда неделя отдыха подходит к концу, и Ацуму уже в понедельник возвращается в школу, он чувствует себя намного лучше. Видимо, эта поездка ему и в правду пошла на пользу. На уроках (не на всех, но всё же) снова появилось желание работать, участники клуба и друзья не так сильно раздражали как раньше. Апатия проходила. Оставалось лишь равнодушие к волейболу и раздражение к брату. Зато была симпатия к Шоё. Они проводили всё время вместе: перед тренировкой вместе разминались, потом старались в паре выполнять упражнения; часто на выходных гуляли, вместе обедали в школе, по вечерам переписывались. В общем, каждый стал частью жизни другого. Ацуму был рад что почти вышел из этого гнетущего состояния, правда. Он был рад, что они с Шоё стали хорошими друзьями и ему было стыдно за то, как он относился к младшему в том году, хотя тот и сказал, что всё в порядке и он не обижается. Боже, ни Мия ни весь мир не заслуживают Хинату. Ацуму благодарен судьбе и обстоятельствам за то, что он встретил Шоё. Мия боится, что не достоин дружбы с таким прекрасным человеком, как Хината, но тот его успокаивает, и Ацуму не сдерживает слёз. Шоё действительно ангел, посланный с небес. Он правда считает себя недостойным, и у него появляется стимул стать лучше. И уже любовь к волейболу. Наверное, раньше это была лишь симпатия и влечение, а сейчас — чистое и искреннее чувство.***
Обычным воскресным утром, поедая завтрак, что приготовила мама, Ацуму понимает одну простую истину — он влюбился в Шоё, как маленький мальчишка. Он даже чуть не поперхнулся кофе, когда осознал это. Осознание пришло так же быстро как и принятие, и он не сопротивляется. Быстро расправившись с завтраком, он бежит в комнату, хватает телефон и строчит сообщение.@tsumuss:
Привет! Сможем сегодня встретиться в центральном парке?
Ответ приходит быстро. @shoyoyo: Приветик. Да, а во сколько? Пальцы на секунду зависают над клавишами, но он отбрасывает все сомнения и печатает.@tsumuss:
В четыре?
@shoyoyo: Хорошо. Около северного входа?@tsumuss:
Ага.
@shoyoyo: Понял, постараюсь не опоздать!.. Ацуму лишь хихикает и отправляет смеющийся смайлик. Отбросив телефон в сторону, он ложится на кровать, смотрит в потолок и улыбается во все тридцать два зуба как настоящий дурачок.***
Ацуму пришёл за пять минут до назначенного времени. Его отговорка: «Ну, мол, а мало ли?». И не поспоришь ведь. Через пару минут он замечает рыжую макушку, что бежит в его сторону, и уже через несколько мгновений около него стоит запыхавшийся Шоё. — Фуф, привет! Я не опоздал? — он тяжело дышит. — Привет, нет, ты вовремя, — Ацуму не может не улыбаться смотря на Хинату. — Куда пойдем? — дыхание младшего наконец пришло в норму, и он смотрит на Мию. — Я думал, мы могли бы прогуляться по парку, — и снова улыбается. — Хорошо, — Шоё кивает головой, — пошли. И они шагают вглубь. Помимо них гуляют другие школьники, молодые парочки, маленькие дети и взрослые. Солнце тепло согревает, где-то вдали раздаётся пение канареек. По мере продвижение к центру парка, они слышат шум воды. Видимо, фонтаны уже включили. Дойдя до туда, они видят, что это так. — Сядем на скамейку? — Ацуму указывает на одну из ближайших. — Да, почему нет, — Шоё плюхается около него. — Любишь май? — Да, а ты? — Хината переводит взгляд с детей на Мию. — Тоже. Они сидят в тишине пару минут, пока Ацуму не решается заговорить вновь. —Слушай, Шоё-кун… — он не успевает договорить — его перебивают. — Я знаю, — и продолжает мило улыбаться. — Что? — Ацуму в ступоре. — Я знаю, что я больше, чем просто симпатичен тебе — ты влюблен в меня. И это взаимно, — и вновь непринуждённая улыбка. — Откуда?.. — слова Хинаты вводят в ступор. — Не важно. Хочешь поцеловать меня, да? — Ацуму нравится прямолинейность Шоё, но не в такие моменты. — Да… А можно? — смущается как девчонка на первом свидании. — Конечно, — чёрт подери, Мия готов поклясться что видит ухмылку Хинаты впервые. Ацуму придвигается ближе к Шоё, берёт его подбородок, слегка наклоняется, чуть мешкается и наконец решается — накрывает чужие губы своими. Они мягкие и податливые — как он и представлял. Другими они быть и не могут. Шоё отвечает на поцелуй и они сидят на этой скамье, в самом центре парка и целуются в первый раз на глазах у кучи десятков людей. Но им как-то всё равно. Ацуму бы очень хотелось просидеть так дольше, но воздух кончается и им приходится оторваться друг от друга. Он смотрит на Шоё и понимает, что он, чёрт возьми, счастлив. Пожалуй, это самый лучший день в его жизни.