Можно я спрячусь тут?

Проглотив слюну, Ханна облизала пересохшие потрескавшиеся губы. Она забыла, когда последний раз ела и пила. Сколько она взаперти? За окном давно темно. Наверное, далеко за полночь. Эдвин, к счастью или к сожалению, не появлялся. Если он придёт, кто знает, что снова на него найдёт. Если не придёт, она умрёт здесь без еды и воды. Ханна сидела на кровати, поджав ноги к груди. Голова, казалось, раскалывалась надвое. Однако это было меньшей из проблем. Она косо взглянула на ведро, оставленное Эдвином вместо туалета. Отрицательно замотав головой, Ханна отказалась им воспользоваться. Она в жизни не была в таких нечеловеческих условиях. Даже Палмер никогда не держал её за закрытой дверью, лишив удобств и пищи на несколько дней. Пить. Как же хотелось словить хоть несколько капель воды. Рот пересох, словно пустыня. Губы слипались. Глаза болели от усталости, норовя закрыться, однако Ханна не позволяла себе спать. Если уснет, может упустить момент, когда войдёт Эдвин. Она должна быть готовой к обороне. Веки становились тяжелее, будто кто-то положил на них камень. Невольно прикрыв глаза, Ханна больше не смогла их открыть. Она вскочила с кровати, услышав неизвестные звуки. Моргая, чтобы прояснить взор, Ханна пыталась понять сколько спала. На улице уже начинало светлеть. Подскочив к окну, Ханна надеялась увидеть любую машину, кроме зелёного Maserati. Разочарование подкатило к горлу комом. Эдвин вышел из машины, неся в руке пакет. Она надеялась, что это вода. Иначе её действительно ожидает смерть от обезвоживания. Ханна приложила руку к груди, прислонившись спиной к стене. Ожидая своего палача, она смиренно стояла, смотря на дверь в тусклом свете начинающегося дня. Предвкушая встречу с Эдвином, Ханна мысленно перебирала варианты того, в каком он настроении. Если зол, может снова вымогать поцелуй. Если спокоен, захочет опять поговорить… Сердце забилось чаще. Органы внутри сжались, когда прозвучал звук проворачивающего ключа. Дверь распахнулась. Ханна замерла, быстро оценивая его состояние. Эдвин улыбнулся. Она с облегчением выдохнула. — Доброе утро. Я немного рано приехал, — проговорил он и вошёл внутрь. — Должен был вчера вечером навестить тебя, но не вышло. Тебя все ищут. В её глазах сверкнула надежда. — Мой дядя активно помогает твоим родителям, — продолжил Эдвин. — Вот видишь, ты не любила его, а он, несмотря на ваши ссоры, всё равно помогает. Значит, Флойд знает, что её нет. Знает, что она не сдержала обещание, данное ему, и таки нашла проблемы. — Я сказал всем, что не видел тебя, — продолжил Эдвин и на его губах заиграла довольная собой усмешка. Он был рад, что смог убедительно солгать. Ханна нахмурилась, отметив, что он с пустыми руками. Где пакет с едой? — Эдвин, принеси мне воды, — она удивилась собственному охрипшему голосу. — Принесу. Не только воду. Я сделаю для нас полноценный завтрак. Как ты и хотела. Давай сначала поговорим, — он сел на кровать и сложил руки в замок. — Садись рядом. Облегчение, которое настигло минутой ранее, исчезло. Тело снова напряглось, инстинктивно ощущая опасность. Ханна аккуратно шагнула вперёд, присев на край кровати, как можно дальше от него. Подняв тревожный взор, она оценила его лицо… его снова покрасневшие глаза. Это плохой знак. Очень плохой. Она содрогнулась от холодка пробежавшего по спине, предвкушая его очередные перепады настроения. — Ханна, — начал Эдвин, повернув к ней голову. — Есть важная тема, на которую я хочу с тобой поговорить. Меня всё ещё мучает вопрос твоей измены мне. Ханна сжала руки в кулаки, смотря куда угодно только не на Эдвина. — Мы закрыли эту… — начала она. — Не закрыли! — возразил он. — Я пытался делать вид, что не обижен, что мне плевать, но это не так. С того дня, как я узнал о твоей измене, мой мир рухнул, Ханна. Из-за тебя. Ханна до боли закусила нижнюю губу, растерявшись. Что она должна ответить, чтобы не ухудшить свое положение? — Ничего не скажешь? — он не отводил от неё пристальный требовательный взгляд. — Эдвин, я всё сказала в тот день. Я извинилась и объяснила причину своего поступка. Я никогда тебя не любила. У нас с тобой ничего не было. Мы пытались, но не вышло, — отвечала она крайне осторожно. Эдвин на несколько секунд прикрыл глаза. Каждое её слово больно резало по сердцу, как острие ножа. Обливаясь кровью изнутри, он нашёл силы снова посмотреть на неё. — Ты правда никогда не любила меня? Совсем? — в его голосе дрожала последняя надежда. Она грустно поджала губы: — Никогда. Мне жаль, что я дала тебе ложную надежду. Я признаю, что поступила плохо. Совершила ошибку. Что мне сделать, чтобы ты простил меня? Эдвин отчаянно вздохнул, нервно теребя пальцы: — Ничего. Мне ничего не поможет. — Мне очень жаль, — ещё раз прошептала она. — Ты всё ещё спишь с тем человеком? — он бросил в её сторону подозрительный взгляд. — С тем с кем изменила мне? Ханна громко проглотила ком в горле и отрицательно мотнула головой, солгав. — Отлично, — он заметно обрадовался. — Кто он? — Я же говорила, ты его… — Скажи имя! — Энтони Хьюз, — выпалила она, сочинив имя несуществующего человека. Эдвин нахмурился, будто пытался вспомнить, слышал ли такое имя среди тех, кого знал. Однако он не мог его слышать. — Хочу с ним поговорить, — он пожал плечами. — Всего лишь поговорить. — Зачем…. — Нужно! Какой нормальный мужчина будет соблазнять чужую женщину? Я ведь понимаю, что это не ты виновата. Ты бы так не поступила. Это он. Она куда интенсивнее замотала головой. Ханна не могла допустить, чтобы Эдвин так думал. Когда-то он таки узнает, что нет никакого Энтони Хьюза. Есть Флойд Брэдфорд. И тогда вся ярость Эдвина направится на собственного дядю. — Эдвин, — она приблизилась к нему и заставила себя взять его ладонь в свою. — Послушай меня. Энтони не виновен. Я… я просто поняла, что он мне нравится. Это я была инициатором! Эдвин медленно повернул голову, окинув её хмурым взглядом вопросительных глаз: — Ты защищаешь своего любовника? — его осенило. — Вы всё ещё вместе! Ты опять обманываешь меня! Он вскочил с места, забрав от неё руку, словно её прикосновения обжигали. Ханна тоже встала, подсознательно подавшись назад. — Нет же, я просто не хочу, чтобы пострадал невиновный! — она пыталась говорить твёрдо и уверенно, но голос предательски дрожал. — Я тоже невиновный! — он ткнул себя в грудь указательным пальцем. — Почему ты не хотела, чтобы я не пострадал? Почему ты так со мной обошлась? За что причинила столько боли? За что? За что? Она стояла на месте не в силах сделать хоть шаг в сторону. В красных глазах Эдвина застыли слёзы. Он кричал, брызгая слюной. Его голос срывался и хрипел. Лицо побагровело, приобретая оттенки красных глаз. Ханна выставила перед собой дрожащую руку, боясь, что он в любой момент рванет вперёд, чтобы задушить её в порыве злости и обиды. Она потеряла всякую надежду на то, что этого не случится. Очевидно, что ярость щупальцами охватывала его разум, поглощая в бездну неконтролируемой агрессии. Планы на спасение вылетели из головы. Она была и резкой, и милой, ничего не подействовало, чтобы сгладить ситуацию. Видимо, шансы уладить нулевые. Это не Эдвин. Нет смысла говорить с ним нормально и пытаться улучшить обстановку, пока его сознанием завладел порошок. Он внезапно ступил вперёд. Ханна попятилась назад, оглядываясь, чтобы ухватиться за подручную помощь. Однако дом нежилой и кроме парочки мебелей и фотографии ничего в комнате не оказалось. — Я невиновный! — повторял Эдвин, снова и снова пробивая свою грудь пальцем. — Вот до чего ты довела меня, Ханна! Это ты! Ты! Ты бессовестная! Прыгаешь по мужичинам, как последняя шлюха! Плевать тебе на чувства других! Эдвин стоял в нескольких дюймах, махая указательным пальцем перед её лицом. Ханна забилась в угол, закрыв уши ладонями от громкости его крика. — За что? — он шмыгнул носом, наклонившись ближе. — Не прячь глаза! Слышишь? Он обхватил её запястья, силой отрывая от головы. — Смотри на меня! — верещал он. — Или тебе всё-таки стыдно? Скажи, что тебе стыдно быть такой жестокой! Ханна с трудом подняла голову. Сутки без воды дали о себе знать. Тело ощущалось слабо. Она не могла дать отпор то ли от обезвоживания, то ли от страха. В отчаянных глазах засверкали слёзы. — Ты плачешь? — тише спросил он, засмотревшись на слёзы, скатившиеся по её щекам. — Почему ты плачешь? Потому что тебе жаль себя? Не меня, так ведь? — Отпусти меня, — тихо проговорила она осевшим голосом. — Отпусти. Отпусти меня. Эдвин громко проглотил слюну, заострив взгляд на мокрых потоках на её бледном лице. Мгновение, и застыла напряженная тишина. Ханна сжалась, ощутив его руки на своих плечах. Он бережно коснулся губами её влажных щёк: — Ты выводишь меня из себя. Как же мне быть? Как быть с тобой, моя Ханна? Ханна инстинктивно увернулась, пытаясь освободиться от его близости, от дыхания с запахом мятной зубной пасты, от его мерзкого поцелуя, который, казалось, ранил кожу. Скривив губы, она что-то неясное застонала, ощутив тошноту, застывшую в горле. Эдвин непонимающе отстранился на несколько дюймов. Смотря в её враждебные глаза, устремлённые на него с ненавистью, он нахмурил густые брови. В голове мелькнула грустная мысль: она испытывает отвращение даже от его невинного поцелуя. Он не заслужил такого отношения. Элис была права. Ханна высокомерная, избалованная, вредная девочка, которая сама себя провозгласила королевой и относилась к людям, как к своим подданым. В его глазах стало пусто. Губы крепко стиснуты, демонстрируя решительность. Тяжёлое дыхание пронзало воздух, звуча как рык зверя, озлобленного и готового к кровопролитию. — Я больше не буду твоим подданым, — пробурчал он, не моргнув ни разу. — Ч-что… — Ханна пыталась понять смысл его слов, но не успела. Обе его руки оказались на её горле, перекрыв путь к кислороду. Ханна ошарашенно уставилась в его стеклянные глаза. Она схватилась в его запястья острыми ногтями. Грубые пальцы сильнее и сильнее вжимались в её шею. Ханна встала на носочки. Попытка что-то сказать заканчивалась хриплым мычанием. В глазах Эдвина не было ничего. Больше не было той обиды, ненависти и злости. Он словно переключил режим. Словно выключил человеческие эмоции, оставив только животное желание убить. Царапая его кожу, руки задрожали, теряя силы. Перед глазами появились чёрные пятна, застилая собой вид на ожесточённое красное лицо Эдвина. Внутренний крик, пронзительный и немыслимо громкий, был заглушен лишь тяжкими вздохами. Ханна стала беспорядочно хвататься за всё, что попадалось под руку. Пальцы нащупали его лицо. Она схватилась ногтями в кожу, надеясь, что сумела исцарапать глаза. Внезапный поток воздуха стал доказательством того, что удалось его ранить. Ногти — замечательное оружие. Ханна закашлялась, удерживаясь за стену, чтобы не упасть. Пятна перед глазами становились белыми. Она быстро моргала, чтобы прояснить взор и увидеть путь к побегу. Кинувшись к двери, всё ещё плохо видя дорогу перед собой, Ханна ударилась об угол кровати. Боль раздалась острыми спазмами. Нажав на ручку двери, Ханна закричала, ощутив крепкую хватку на своих волосах. Эдвин резко потянул её назад. Не имея сил в ватных ногах, Ханна упала, ударившись затылком об пол. Он навалился сверху, судорожно защищаясь от её беспорядочных ударов. Он улыбнулся. Это была улыбка сумасшедшей радости, словно он видел нечто удивительное и волшебное, что заставило его сердце бешено биться от восторга. Глаза его были широко раскрыты, как у ребёнка, который впервые увидел чудо за гранью его понимания. — Ты и правда, как кошка, — прошептал он, с трудом ухватив хоть одну её руку. — Царапаешься и шипишь. — Будь ты проклят, подонок! — сквозь зубы процедила она, когда он сумел ухватить её вторую руку. Эдвин ошарашенно раскрыл глаза, когда чудом не выпустил её брыкающиеся руки из хватки. Какая буйная девушка! Невероятно! За это он и полюбил именно её. Тем не менее Ханна должна знать, что она не сможет оставаться грубиянкой. Он научит её, как нужно вести себя в обществе. — Ты думала, что можешь относиться к людям, как к мусору, — продолжал маниакально тараторить Эдвин. — Ты думала… Ярость пылала внутри диким пламенем. Ханна с трудом принудила тело к покорности, чтобы внушить Эдвину, что потерпела поражение и смирилась. Он был слишком занят тем, что говорил о её недостатках. Она сжала руку в кулак, выдернув из его хватки. Резкий выпад и кулак отпечатался около его носа. Эдвин раздался болезненными стонами. Ханна попыталась выползти, пока он приходит в себя, однако теперь Эдвин не собирался повторять свою ошибку. Держась одной рукой за нос, из которого струилась кровь, второй он размашисто нанёс пощёчину по лицу своей дикой пленницы. Она попыталась снова увернуться, в это раз слабее. После этого последовал ещё один удар. Теперь она усмирилась. Эдвин посмотрел на руку, вытерев нос от крови. — Зачем же ты так?! — прошептал он и, опираясь об пол, медленно встал на ноги. Схватив Ханну за руку, он помог ей встать. Она, плохо ориентируясь в пространстве, пошатнулась, чудом снова не свалившись на пол. — Теперь ты будешь со мной, — проговорил он холодно, безэмоционально. — Я ждал от тебя поцелуй. Ждал внимания, любви, но всё зря. Ложись в кровать. Ханна часто моргала, прогоняя прочь туман перед глазами. В голове застыл звон, но последняя фраза Эдвина звучала громче. — Ч-что ты сделаешь со мной? — Сделаю тебя своей. Ложись. Ханна обернулась. Адреналин глушил физическую боль, оставляя лишь душевную. Ужас охватил разум, сковав движения. Из груди вырывалось сердце. Слёзы текли неудержимо, как потоки реки. Каждый миг был как вечность, наполненный мукой и надеждой лишь на конец этой агонии. Она остановилась около кровати, смотря на свою сумочку. В ней не было ничего важного, ведь она носила вещи не для удобства, а для стиля. Однако… это была та сама сумочка. Ханна вздрогнула от осознания. Это та самая сумочка! Та, в которую она положила нож ещё очень давно в пентхаусе Флойда перед встречей с Палмером. Ханна забыла о нём, оставив там на случай «а вдруг пригодится снова защищаться от отчима». Ханна косо взглянула на Эдвина, который начал растягивать пуговицы на рубашке для того, чтобы сделать её своей… Она наклонилась, взяла сумочку, воспользовавшись моментом, когда он был занят тем, чтобы раздеться. Эдвин схватился за ремень и обернулся. Нож вошёл в его тело, как в мягкое растопленное масло. Ощущение, словно она проткнула всего лишь мешок с крупами, не покидало сознание. Будто мозг не давал поверить, что происходящее — реальность. Дёрнув рукоять ножа назад, Ханна замерла, потеряв способность говорить, будто бы с рождения была немой. Кровь из раны Эдвина хлынула ручьём вниз, окрашивая белую ткань расстёгнутой рубашки быстро нарастающим бордовым пятном. Она сделала шаг назад. В одной руке завис нож, вторую подняла, как будто перед ней стояло несколько машин полиции, поймав на месте преступления. Пальцы разжались, и окровавленный нож выпал из рук, громко упав на пол. Ханна содрогнулась от этого звука, прозвучавшего, сдавалось громче, чем церковный колокол. Она опустила взгляд под ноги, смотря на тёмно-красную лужу, которая так быстро превращалась в маленькое озеро. Отрицательно махнув головой, она переступила тело. Смотря на него, не отводя пристальный, почти мёртвый взгляд, она сделала шаг назад. Ещё один и ещё, пока не ощутила, как врезалась в кого-то… Сердце остановилось. Медленно повернувшись, Ханна замерла, глядя в смотрящие на неё глаза человека, которого сейчас хотела видеть меньше всего. Элис. Она застыла в двери, осматривая шокированным взглядом брата в луже собственной крови. Каждая мышца в теле Ханны напряглась. Дыхание остановилось. Ладони покрылись холодным потом. Теперь ей точно конец.