***
Десятое октября. 18:45. Холодный ветер обдувает бледное лицо украинца сидевшего около старого подъезда на прогнившей из-за дождей лавочке. Он медленно затягивался наполовину выкуренной сигаретой и не читаемым взглядом смотрел куда-то в перед. Его голова была пуста, без единой мысли. Недавно он расстался со своей девушкой — Польшей. Она была святой женщиной которая терпела его и наверное любила. Но он перегорел. Апатия и депрессивное состояние скатились на него как снежная лавина в Альпах. Вчера она собрала свой вещи сказав тупое "сарян" уехала с каким-то мужиком. Украина её не останавливал. Зачем? Все равно это должно было когда-то случиться. "Бабах" — раздался оглушительный хлопок тяжёлой металлической двери подъезда. Повернув голову в сторону он увидел быстро спускающегося со ступенек подростка. США — кажется так его звали. Он жил в соседней квартире вместе с семьёй. Семья конечно была не самой лучшей — отец хоть и работает, но в выходные дни застать его трезвым почти не возможно. Мать же целыми днями сидит дома, лишь вечером или же глубокой ночью её можно было увидеть. Ярко накрашенную, в коротких платьях которые кое-как прикрывают ягодицы женщины. На высоких каблуках и конечно же в капроновых колготках с сумочкой ярко-красного цвета. Все жильцы — особенно пенсионерки и пенсионеры догадывались или же знали кем она работает или же подрабатывает. Но никто ничего не говорил — сплетничали, шушукались за спиной, поливали дерьмом за глаза — но напрямую никто нечего не говорил. Ещё у них были двое детей — ранее упомянутый США который уже сидел около курящего украинца и Канада. Канада — самый младший и наверное адекватный из их ней семьи. Милый мальчик, вежливый. Всегда просящий извинения за поведение своей семьи и улыбающийся всём. Он нравился всему дому и все искренне жалели его. Что насчёт США — трудный подросток с завышенной самооценкой. Что он только не сделал пока жил здесь — хамил местному менту, подставлял инвалиду из третьего этажа подножки, отбирал деньги у бомжей которые частенько собирались в этом районе. Даже оскорблял детей цензурными словами — пидорасами и так далее. Разъярённые родители и вообще весь район хотел засудить его, но Великобритания — отец США, замял этот скандал. Крики из их квартиры слышались ещё неделю если не две. – Эй, дай сигаретку, пожалуйста. — проговорил нежный ещё не сломленный голос около уха Украины. Тот даже не двинулся — машинально потянулся к внутреннему карману своего коричневого пальто доставая потрёпанную пачку «Winston». Достав последнюю сигарету он протянул её Америка все также молча и несмотря на него. Американец молча взял протянутую сигарету и достав из кармана своей парки цвета хаки зажигалку закурил. Они сидели в тишине молча куря. Наверное это первый раз когда украинец вот так сидит со старшим ребёнком из семьи англичан. Хотя он и так почти с ними не контактировал. Только пару раз Франция — мать американца, и они сталкивались поздно вечером на лестничной площадке. С детьми он разговаривал только по их же инициативе — конечно же в основном только с Канадой. Америка так же как и он предпочёл не говорить с ним и Польшей когда она ещё жила с Украиной. – Пацан, а тебе сколько лет? — хриплым и тихим голосом спросил Украина, поднося, почти сгоревшую до фильтра сигарету. – Шестнадцать. — косо посмотрев на умиротворённого как будто под марихуаной или чем-то ещё украинца не понимающе спросил Америка. – Понятно. — выкидывая на холодный асфальт окурок Украина потушил его ногой. — Ты какой-то странный, — повторяя действия украинца Америка. – Ты под наркотой что-ли? – Нет, под антидепрессантами. — сказав это Украина поднялся со скамьи и направился в сторону дороги. Нужно сходить в магазин за новой пачкой сигарет. А американец смотрел ему вслед и думал о чём-то своём — этот дядя чем-то зацепил его.***
Шестнадцатое октября. 08:40. Украине плохо. Как физически так и морально — депрессия тяжёлой степени прогрессирует с каждым днём. Сегодня у него назначен сеанс со психиатром — Польша постаралась найти если не лучшего то хотя бы хорошего врача — спасибо ей за это, правда. Украине тяжело. Он не хочет посещать эти занятия с психиатром — он не поможет. Украина злиться. На глупые и одинаковые вопросы о его самочувствие и измерениях — нечего не меняется. Внутри него пустота и чёрная дыра полна чёрной, вязкой слизи. Украине всё равно. На людей, на жизнь и на себя — все это ничтожно, как и он. Украине хорошо. Когда его губы касаются сладкого фильтра вишнёвой сигареты. Когда алкоголь литрами попадает в его организм. Когда ощущается призрачное счастье от выкуренной травки или косяка. Украине не нравится. Прикосновения. От них тошнит, повышается сердцебиение и болит голова. Психолог. Он не помогает ему — как думает сам украинец, — каждый сеанс с ним проходит, как и предыдущий. Одни и те же вопросы и конечно же ответы — не правдивые, лживые. Дети. От них слишком много шума. Они требуют внимания и ухода, а также — любви. Украина не любит никого — кроме паука в углу его комнаты. Он хороший и тихий. Украине он нравится — немножко. В конце он все равно его убьет — газетой свёрнутой в трубу или же топком. В любом случае он обречён на гибель.***
Звонок телефона раздается так же ожидаемо, как и звон будильника — время выходить. – Алло, — Украине не хочется говорить, но — он должен. – Ты ел? — Ожидаемый вопрос. Именно с него Польша начинает разговор — она знает ответ, но надеется что в этот раз он будет другим. – Да. — Наглая ложь. Польша не верит. – Поешь сегодня, — Звучит обречено и умоляюще — становится тошно. Не от тона — от себя. – Пожалуйста. – Хорошо. — Он не содержит негласное обещание — девушка это прекрасно понимает. Она бросает трубку не попрощавшись.***
10:26. На улице холодно. Серые облака закрыли собой небо и солнце. Украине все равно. Он идёт вперёд с пустой головой — ни единой мысли, лишь пустота окутывающая разум. – Как ты себя чувствуешь? — Мужчина лет 45-ти что-то записывал в блокнот. Доктор Китай — хороший врач, но Украине все равно на него — если не он будет его лечащим врачом то кто-нибудь другой. Украина лежит на мягкой кушетке со сцепленными на груди ладонями. Как он себя чувствует? Если честно никак. Все серо и однотонно — он будто застрял в часовой петли и не может — не хочет — выбраться из неё. – Лучше, чем вчера. — Опять ложь чистой воды. Доктор опять что-то пишет закинув одну ногу на вторую. – Вот как, — Китай на него не смотрит, но Украина знает — он не поверил. – Расскажи какие изменения или действия привели к этому улучшению. Украина молчит. Ни потому что не знает что сказать — говорить не хочется. Китай поднимет на него взгляд — он такой же пустой, как и у Украины. – Один человек. — говорит Украина, а сам думает о лежавшем на кухонном столе ноже для мяса. Он острый — хорошо режет мягкие ткани и жилки в мясе — бывает даже кость, перерезает. – Интересно, расскажи про этого человека. — просит или же требует мужчина все так же смотря на украинца. Украина молчит, как и перед этим. Он думает и вспоминает лица людей. Первым на ум приходит соседский мальчишка — Америка. – Я ничего про него не знаю. — Первая и наверное единственная за этот день правда — или полу правда. – Хм, вот как. — Психотерапевту не понравился такой ответ, но он промолчал. – Тогда как он повлиял на твоё самочувствие? Украина не знает. Наверное простым разговором? Нет. Это глупо. Он никак не влиял на него — оно такое же хреновое, как и всегда. – Не знаю. — Сухо ответил Украина — Китай опять что-то пишет.***
13:50. Все закончилось. Украина устал — разговоры с Китаем утомляют, от них хочется сбежать — но не получиться. Он как зверь на цепи — не может сделать лишне движения, всегда должен отчитываться перед хозяином — от этого украинец в бешенстве. Но вскоре на смену гнева приходит пустота. – Эй, подожди! Украина остановился — голос кричащий сзади него казался смутно знакомым. Взглянув назад через плечо Украина увидела стремительно приближающегося к нему подростка — США. Украина не любит детей — США ребёнок который скоро станет взрослым. Он относится к нему нейтральное. У США глаза цвета сирени — Украина не любит сирень. Средний рост, и скорее всего худощавое тело сложение. Белые волосы с оттенком розового, и бледная кожа. Украине не нравится дети — но при виде США он чувствует себя педофилом. – Ух, — Подросток стоял около Украины и упираясь руками на колени пытался восстановить дыхание. – Я ели тебя догнал. Восстановив дыхание США выпрямился — теперь было видно, что он ниже Украина на пол головы. – Ты что-то хотел? — без интереса спрашивает Украина и смотрит в мерцающие аметистовые глаза напротив. – Да, у меня к тебе взаимовыгодное предложение. От тона которым это сказал США внутри Украины что-то ожило — или умерло — он до сих пор не решил. – Какое? Украина хочет домой. Скоро начнется дождь. Украина любит дождь, но не сейчас — сейчас хочется броситься под первую попавшуюся машину, фуру, да хоть мотоцикл — главное что все это кончится. США растягивает губы в коварной и дьявольской улыбке. Он подходит к украинцу неспешно — как хищник к своей жертве — а после положив руку тому на плечо, тем самым опираясь на него прошептал на ухо: – Ты готов переспать со мной за сто тысяч долларов? Украина не любит детей, прикосновения и доктора Китая — но сейчас он готов потерпеть — всего лишь разок.