Сатору Годжо
Годжо испускает долгий вздох и закрывает дверь своего кабинета. Он плюхается на диван, пряча лицо в ладонях. Черт, ему нужно взять себя в руки. Но с тех пор, как ты стала работать учителем в Токийском столичном магическом колледже, это становится все труднее. Сегодня ты весь день испытывала его терпение. Когда вы обнимались ты прижалась к нему грудью, и Годжо ругает себя за то, что отключил свою бесконечность, чтобы ощутить прикосновение мягких округлостей. И потом ты так нежно погладила его по руке. Иногда у него складывается впечатление, что ты делаешь это нарочно — носишь короткие юбки и как бы невзначай наклоняешься, прикасаешься к нему, смотришь на него этими большими невинными глазами. Сатору сильнейший, но от одной мысли о тебе его член напрягается в штанах. Он отнимает ладони от лица и видит его очертания сквозь брюки. Это действительно проблема, и он должен что-то с этим делать. Годжо знает — если он не получит сейчас разрядку, у него встанет, как только он увидит тебя. А он не может этого допустить. Поэтому он приподнимает бедра и приспускает штаны вместе с боксерами. Его член высвобождается, и он обхватывает его рукой. Сатору ненадолго замирает, чувствуя себя извращенцем за то, что собирается сделать. Но когда его ладонь медленно скользит по всей длине, по телу Годжо разливается облегчение. Желание получить разрядку оказалось слишком сильным. Ему нравится, когда ты прикасаешься к нему, так мимолетно и застенчиво. Но сейчас он больше всего на свете хотел бы, чтобы твоя красивая нежная ручка обхватила его пульсирующий член, размазывая предэякулят по набухшему красному кончику. Он откидывает голову на спинку дивана и закрывает глаза, представляя тебя. В его воображении твоя теплая ладонь скользит по его члену, ты стоишь на коленях между его ног и пристально смотришь в глаза. Годжо увеличивает темп, подавляя стон, который чуть было не сорвался с его губ. Он представляет, как ты медленно наклоняешься и берешь его в рот. Он уверен, что ты бы потрясающе отсасывала ему: втянув щеки, ты посасывала бы головку, а затем взяла его член целиком. Черт, ты бы выглядела такой красивой, обхватив его своими мягкими губами. Низкий стон срывается с его губ, когда капля предэякулята скользит по длине, и он размазывает ее по всему члену. Он представляет, как ты наклоняешь голову, и он зарывается рукой в твои волосы, направляя тебя. — Хорошая девочка, — бормочет он себе под нос. Годжо видит твое лицо перед своими глазами: слезы выступают в уголках глаз, когда ты заглатываешь его член, и в них плещется выражение чистой преданности. Он видит блестящую струйку слюны, соединяющую твои губы с его членом, когда ты отстраняешься перевести дыхание. Он уже чувствует приближение оргазма, как вдруг раздается стук в дверь. Дерьмо. Он выныривает из своих фантазий и открывает глаза. Годжо судорожно выдыхает, когда слышит твой голос за дверью. Его член дергается в руке, и он сжимает его сильнее, словно в наказание, когда его имя слетает с твоих губ. Секунду он раздумывает, стоит ли позволить тебе войти, чтобы ты увидела, что с ним делаешь. Ты бы нашла его на диване с раздвинутыми ногами, волосы прилипли ко лбу, глаза полуприкрыты, а член болезненно пульсирует в его большой руке, ожидая разрядки. Он в отчаянии — и все из-за тебя. Но он этого не делает. — Я занят. Зайди позже, — Годжо надеется, что ты не услышишь тоски в его голосе. Потому что не уверен, хотел бы он, чтобы ты вошла и застала его в таком состоянии или нет. В ответ слышится тихое «хорошо» и твои удаляющиеся шаги. Годжо снова откидывает голову на спинку дивана и представляет, что ты вошла в его кабинет. Какое было бы у тебя взволнованное выражение лица и широко открытые глаза, когда ты застала бы его за мастурбацией. Сатору снова чувствует приближение оргазма и задается вопросом, чтобы ты сделала: может, помогла бы ему и подрочила сама, или обхватила бы его член ртом; а может, сбросила бы с себя всю одежду и стала бы играть со своей грудью, после опускаясь руками все ниже по телу. Он протяжно стонет и сосредотачивается на своем чувствительном кончике, представляя, как будет выглядеть твоя киска, когда ты будешь опускаться на его член дюйм за дюймом. Его бедра приподнимаются несколько раз, когда он доходит до края, и он стонет, представляя, как погружается глубоко в тебя. Годжо чертыхается себе под нос, когда его захлестывает оргазм; бедра слегка дрожат, и горячая белая сперма выстреливает из его члена. Он дергается и сжимает в кулаке член до тех пор, пока не приходит в себя. Затем Годжо открывает глаза и видит беспорядок, который устроил; он точно должен что-то сделать со своим влечением к тебе. Потому что знает: в следующий раз, когда ты постучишься в его дверь, он не сможет сказать «нет».Кенто Нанами
Наступил один из тех вечеров, когда Нанами снова задерживался на работе. Офис пуст, лишь тусклое освещение исходит от экрана компьютера, пока Нанами пытается сосредоточиться на цифрах, горящих на мониторе. Но никак не выходит, он сильно устал, и его взгляд то и дело возвращается к тебе. Вы единственные, кто остался в офисе. На самом деле, ему нравится, когда это происходит, потому что он может наблюдать за тобой более открыто и видеть тебя такой, какой не могут другие коллеги: расслабленной и менее собранной. Это одна из причин, почему Нанами любит оставаться на работе допоздна — чтобы любоваться чертами твоего лица, освещенного тусклым светом монитора. Твой рабочий стол находится напротив его, но чуть правее. Нанами наблюдает, как твои красивые руки порхают над клавиатурой. Он зависает на несколько секунд, когда ты перекидываешь волосы на другую сторону плеча, открывая вид на тонкую шею. Ты поворачиваешь голову в его сторону и смотришь на него с легким удивлением, когда замечаешь на себе его взгляд. Ты улыбаешься и шепчешь: — Сейчас вернусь. Нанами проводит рукой по лицу, испуская долгий вздох. Ему не следует быть таким подонком, он не хочет ставить тебя в неловкое положение. Но его усталый разум не так ясен. Он пытается сосредоточиться на работе и поднимает голову только тогда, когда слышит твои шаги. И в тот момент, когда он увидел тебя, его глаза чуть было не вылезли на лоб. Сначала Нанами думает, что ему мерещится, но через пару секунд убеждается, что это не так. Даже при тусклом освещении он видит, что ты сняла лифчик. Черт. Он старается не пялиться, но не может оторвать взгляд от твоих сисек, которые слегка вздымаются при каждом вдохе, и от сосков, выделяющихся сквозь полупрозрачную ткань блузки. Немного смущенный, Нанами переводит взгляд на твое лицо, и вы встречаетесь глазами, ты мило улыбаешься. Даже при слабом свете он видит блеск твоих глаз. Ты осознаешь, что с ним делаешь? Или ты делаешь это специально? Он снова утыкается в монитор, не позволяя себе больше смотреть на тебя. Через несколько минут он краем глаза замечает какое-то движение возле твоего рабочего стола. Нанами оживляется и видит, что ты надеваешь пальто. Ты поворачиваешься к нему, и он точно не уверен, но ему как будто почудилось разочарование в твоих глазах. Наверное, ты просто устала. — Я домой, а ты? Нанами прочищает горло. — Я останусь еще на пару часов. Мне нужно кое-что закончить. Ты киваешь, улыбаясь ему. — Хорошо, не переутомляйся, Нанами. Он улыбается тебе в ответ. Как только ты уходишь, он откидывается на спинку стула. Ты просто убиваешь его. Нанами всегда старается сохранять уважение: ни разу он не позволял себе каких-либо непристойностей. Каждый раз, когда его мысли о тебе сворачивают не в ту сторону, он ругает себя, чувствуя вину. Он джентльмен до мозга костей, и ему не следует делать ничего подобного. Но сейчас он так устал. И возбудился, наблюдая за тобой. Приспуская штаны и боксеры, он обещает себе, что это в первый и последний раз. Это будет единственный раз, когда он позволит себе предаваться грязным мыслям о тебе. Нанами закрывает глаза, медленно выдыхая, и обхватывает рукой свой твердый член. Он начинает неспешно поглаживать его по всей длине и видит тебя перед своими глазами: как мило ты выглядишь перед ним на коленях, когда берешь его в рот. Как бы ты смотрела на него соблазнительными глазами, скользя языком по нижней стороне его члена. — Вот так, — бормочет он себе под нос, представляя, как ты втягиваешь щеки, пытаясь запихнуть его член в рот, и в уголках твоих глаз выступают слезы. Нанами ускоряет темп, размазывая предэякулят по всей длине, представляя, как ты склоняешься над его столом. Он задрал бы твою юбку, оттягивая трусики в сторону, и твоя прекрасная киска предстала бы его взору. А потом он бы вошел в тебя, гадая, какие ощущения вызовут твои влажные теплые стенки. А потом он выскользнул бы из тебя, наблюдая, как твоя прелестная киска сжимается вокруг его члена. Он начинает быстрее двигать рукой, представляя, как твоя красивая попка покачивается при каждом его жестком толчке. Нанами чувствует приближение оргазма, его покрасневший кончик становится все более чувствительным. Он представляет себе эротичные звуки, наполняющие офис: непристойный хлюпающий звук твоей сочащейся киски, и твои задыхающиеся стоны и всхлипы. Его бедра начинают дрожать, и твое имя с тихим стоном срывается с его губ. Нанами был слишком погружен в свои фантазии и не заметил, как звякнул лифт. Он оживляется только тогда, когда слышит твой нежный голос, зовущий его по имени. И сначала он думает, что ты зовешь его в его фантазии, но потом он видит твой силуэт, прислонившийся к косяку двери. Он на грани того, чтобы кончить, и ничего не может с собой поделать, когда ты снова произносишь его имя таким нежным мягким голосом, что сносит крышу. Ему всегда нравилось, когда ты произносишь его имя. И сейчас, когда его пульсирующий член зажат в руке, один этот манящий звук доводит его до предела. Нанами теряет всякий стыд и жестко кончает. Он изо всех сил старается молчать и сохранить невозмутимое выражение лица. Поскольку удовольствие затуманило его зрение, он надеется, что ты ничего не заметишь. Его член дергается в руке, и горячая сперма покрывает его кулак, стекая по толстому стволу и яйцам. Хорошо, что ты не услышала тихое проклятие, слетевшее с уст Нанами, когда его пульсирующий член тяжело упал на его бедро. Нанами отчаянно пытается осмыслить твои слова, но он все еще чувствует сладкую негу удовольствия. Кажется, ты спрашиваешь, не видел ли он твой телефон или ключи. Его взгляд все еще расфокусирован, когда ты проходишь в кабинет. Ты замечаешь его полуприкрытые глаза, устремленные на тебя в каком-то лихорадочном блеске. — Я ничего не видел, — бормочет он напряженным и хриплым голосом. — Эм… ты в порядке? — на твоем лице отражается беспокойство. Нет, не в порядке. Совсем не в порядке. Потому что после того, что только что произошло, Нанами знает — никакие другие фантазии больше не сравнятся с фантазиями о тебе.Чосо
— Спасибо, что позволил остаться на ночь, — благодаришь ты Чосо перед уходом. Он бормочет «пока» и закрывает за тобой дверь. Чосо вяло плюхается на диван и проводит по лицу руками, как вдруг его взгляд натыкается на рубашку, которую он одолжил тебе для сна. Она лежит слева от него, аккуратно сложенная. Ты всегда такая аккуратная, Чосо заметил это еще несколько месяцев назад. При мыслях о тебе на его губах появляется влюбленная улыбка. Конечно, он не влюблен в тебя, вы друзья. Просто друзья. И когда он поздно ночью лежит в постели и ворочается с боку на бок, ты часто появляешься в его мыслях. Он знает, что ему не следует делать этого, но все же проводит рукой по своему члену. После того как кончит, он чувствует стыд — ему не следует думать так о своей подруге. Взгляд Чосо прикован к рубашке, и он задается вопросом, была ли на тебе под ней какая-то одежда. Он уверен, что нет. Только твои трусики и его рубашка. Он сглатывает и, прежде чем успевает опомниться, берет ее в руки. Она слегка изношена, но материал все еще мягкий на ощупь. Его щеки горят от стыда, когда он прижимает рубашку к лицу, вдыхая твой запах. Он отчетливо его чувствует, и ты оживаешь в его воображении. Чосо вспоминает, как ты выглядела в его рубашке: свободный крой не скрыл изгибы твоего тела. Его член напрягается в спортивных штанах, Чосо вздыхает и поспешно стягивает их. Он корит себя за то, что снова делает это, и за то, что не может побороть сексуальное влечение к тебе. Рукой обхватывая член, он ругается себе под нос и двигает кулаком вверх и вниз по всей длине. Он останавливается на какое-то мгновение, а затем большим пальцем проводит по своей щелке, собирая предэякулят и размазывая его по набухшему кончику. Он представляет, как ты лежишь у него на коленях, а его большие руки опускаются на твою задницу, снова и снова. Он продолжал бы шлепать тебя до тех пор, пока не стал бы отчетливо виден красный след от его руки. А потом он погрузил бы свои пальцы в твою влажную киску. Он сказал бы тебе, какая ты грязная из-за того, что так намокла, и спросил бы, делаешь ли ты это со всеми своими друзьями. Стон срывается с его приоткрытых губ, когда он представляет, как медленно и дразняще ласкает тебя пальцами. Мозолистые кончики потирают твой чувствительный клитор, пока ты не начинаешь умолять его наконец трахнуть тебя. Но он не будет торопиться. Чосо увеличивает темп, приближаясь к оргазму. Он думает о том, как бы ты извивалась у него на коленях, когда он снова и снова засовывал бы в тебя свои длинные пальцы. Он почти чувствует, как твои бархатные стенки сжимаются вокруг него, и смазка капает ему на пальцы, покрывая запястье твоим возбуждением. И он бы продолжал дразнить твой клитор до тех пор, пока ты не стала бы извиваться и скулить. — Так сильно хочу трахнуть тебя, — бормочет он, как будто ты на самом деле находишься здесь. И в его фантазиях ты смотришь на него умоляющими глазами, желая, чтобы он наконец вошел в тебя. Чосо представляет, как ты принимаешь его истекающий член, пока он погружается в тебя. Наверняка это будет божественно. И он втрахивал бы тебя в матрас, твои слюни окрасили бы ткань в темный цвет, и единственное, что ты могла бы стонать — это его имя. Образ того, как ты выкрикиваешь его имя, подталкивает Чосо к краю. Кулаком он сжимает свой член невероятно крепко, и двумя толчками кончает. Твое имя слетает в глубоком стоне, переходящим во всхлип, как это часто бывает, когда Чосо испытывает оргазм. Он наблюдает своими темными глазами, как густые капли горячей спермы стекают по всей длине члена, капая на его дергающиеся яйца. Он подавляет стон, когда продолжает ласкать свой чрезмерно чувствительный кончик, размазывая сперму по всей руке и пульсирующему члену. Он еще раз несильно сжимает кулак, продлевая свой оргазм, так и не в состоянии избавиться от мыслей о тебе. Так продолжается до тех пор, пока он не стискивает зубы, тихо шипя и поскуливая от перевозбуждения. Скорее всего, ты бы не узнала своего друга в таком виде: с растрепанными волосами, взволнованным лицом и опьяненным похотью взглядом, граничащим с дикостью. Обычно Чосо спокоен и собран, иногда даже замкнут. Но когда он думает о тебе, он не может успокоиться. Почти каждую ночь с его губ срываются такие непристойные слова и развратные звуки, которых он никогда не произнес бы в реальной жизни. Отчаянные сдавленные стоны и прерывистые всхлипы слышны, когда он теряется в своих фантазиях о тебе и твоем теле, представляя, как вы оба получаете один оргазм за другим. И когда он спускается с вершины удовольствия и его затуманенный разум медленно возвращается к нормальному состоянию, он снова чувствует вину. Он морщится, глядя на свою испачканную руку. Нет, он должен покончить с этим, действительно должен. Но Чосо уже знает — он просто не может.