Годжо Сатору
Сатору согласился поработать в дополнительную смену из-за возникшей угрозы непогоды, и пожалел об этом — шторм был библейским. Небо заволокло черными тяжелыми тучами, словно настала ночь. Струи дождя больно хлестали Сатору по щекам. Видимость была нулевая, дворники машин не могли очистить лобовое стекло даже на максимальной скорости. Люди спотыкались от сильного ветра. Только чувство юмора и спасало Сатору, когда люди принимали все более иррациональные решения, подвергая себя опасности. «Но только не ты, — подумал он, вступая в бурные потоки разлившейся реки под встревоженные крики своих коллег. — Ты точно не заслуживаешь такой смерти». Ты пыталась вернуться домой; ты сильно опаздывала из-за менеджера, которому было все равно, как далеко тебе ехать, и опоздала на автобус, поэтому была вынуждена сделать опасный крюк по мосту через маленькую реку. Все движение общественного транспорта было внезапно отменено, поэтому ты шла пешком. Одного сильного порыва ветра было достаточно, чтобы перебросить тебя через невысокий забор, — и вот ты отчаянно цепляешься за водоросли на берегу реки, промокшая и дрожащая. Темные, холодные, пугающе вздымающиеся волны попадали тебе в рот. — Я иду! — крикнул высокий беловолосый спасатель, сбрасывая с себя тяжелую форменную куртку, его явно не заботила собственная безопасность. — Только держитесь, я вытащу вас, обещаю, — Сатору стал спускаться, скользя вниз к берегу реки, его футболка была в грязи и прилипла к телу. Перед этим коллеги поспешно снарядили его. Оказавшись в воде, его мышцы живота болезненно сжались от холода. Он начал пробираться к тебе. Ты закричала, чувствуя, как твоя хватка ослабевает, потому что русло реки размывало, и водоросли, за которые ты держалась, стали отрываться от берега. Когда течение подхватило тебя, ты в отчаянии протянула руки, задержала дыхание и молилась, молилась… Огромная рука схватила твою, и чье-то длинное предплечье одним мощным рывком притянуло тебя к себе. Сатору глубоко вонзил пальцы в речной вал, ощущая резкое трение камней вперемешку с влажным хлюпаньем. — Не отпускай, просто держись за меня… — Сатору полез под воду, схватил тебя за бедра и заставил обхватить ими его собственные бедра. Ты обвила руками его шею, уткнулась лицом ему в грудь, и он держал тебя так, отступая назад под натиском реки, пока его коллеги вытягивали вас обоих из воды. Все еще держа тебя на руках, Сатору, пошатываясь, поднимался по берегу реки, промокший насквозь, его грудь вздымалась и опускалась. Ты кротко взглянула на него, дрожащая и замерзшая. Сатору вздохнул, улыбаясь тебе. — Ну ладно, скажи мне, как тебя зовут, потому что нам придется раздеться, чтобы я мог согреть тебя.Нанами Кенто
Волна жара ударила Кенто в лицо, и он привычным движением подтянул к себе снаряжение. Из преисподней перед ним донесся грохот, окно взорвалось, и в воздух полетели почерневшие стекла. На его глазах разрушался жилой дом. — Сэр! Сэр! — В чем дело, Ино? — Эвакуация еще не завершена, сэр. На втором этаже кто-то остался. Кенто опустил забрало, его взгляд метнулся к открытому окну, из которого свисала белая простыня, развевающаяся от поднимающегося снизу жара. Команда что-то кричала, чтобы их было слышно в реве пламени, пожарные пушки стреляли водой, пытаясь подавить огонь на нижних этажах. Жители дома стояли в пижамах, растерянные, со слезящимися глазами, и смотрели, как пламя пожирает их дом. — На левой лестничной клетке чисто, Ино? Такума запнулся, когда Кенто затопал ботинками к дому, натягивая перчатки. — Пока… пока что… Вы, наверное, шутите, сэр… Кенто фыркнул под забралом, похлопав Ино по плечу, и тот слегка прогнулся от силы хлопка. — Я всегда серьезен, Ино. Не говоря больше ни слова, Кенто шагнул к зданию. Он моментально вспотел, когда ступил на лестничную клетку, из которой изрыгался дым. Его чувства притупились, зрение ухудшилось, он слышал собственное прерывистое дыхание сквозь прорезь шлема. Перепрыгивая через две ступеньки за раз, он засомневался и обернулся; Кенто посмотрел вниз, и его обдало жаром, огонь быстро распространялся, закрывая ему выход. «Время на исходе», — подумал он. Он подошел к коридору: дверь разбухла и покоробилась, заклинив проход. Кенто поднял ногу и, не прилагая усилий, с грохотом вышиб ее, дверь прогнулась и раскололась под его ботинком. — Вы здесь? Отзовитесь! — крикнул Кенто в коридор. Он навострил уши, услышав крики и кашель в конце коридора. Перейдя на бег, насколько позволяло его снаряжение, он добрался до другой двери, краска на которой вздулась и сморщилась от жара. Кенто отступил назад, повернувшись боком, и ударил в дверь плечом — раз, другой, третий — и ввалился внутрь, когда она раскололась под его весом. Повернув голову, он увидел тебя, скорчившуюся на полу под окном, в пижаме, испуганную, но испытывающую облегчение при виде него. Кенто подошел к тебе, опустился на колени и ощупал руками твое тело, проверяя, нет ли травм. Ты уставилась на него, еле сдерживаясь, чтобы не схватить его за предплечья, твои руки дрожали от холода, несмотря на обжигающий жар, разливающийся по полу. — Я думала… я думала, что умру здесь, — выдохнула ты, дрожа. Сердце Кенто дрогнуло, и он удивился, отмахиваясь от этого. «Делай свою работу, Кенто», — отчитал он себя. — По крайней мере, если мы умрем здесь, мы умрем не в одиночестве. Вы можете встать? Ты кивнула, поднимаясь на дрожащих ногах, и тут же упала, твои глаза защипало от клубящегося под потолком дыма, который лился из коридора. Сердце Кенто ушло в пятки, когда пол задрожал — оглушительный грохот в коридоре означал, что он разрушился. Держа тебя одной рукой за талию, Кенто высунулся из окна. Он увидел, что его коллеги машут ему спускаться, держа наготове купол спасательного парашюта, и благодарно кивнул им. Кенто притянул тебя к себе, прижав спиной к своей груди, и обхватил обеими руками твой живот и грудную клетку. — Ты мне доверяешь? — его сердце снова дрогнуло, когда ты повернула голову, посмотрела на него сквозь забрало шлема и кивнула. Кенто уселся на подоконник спиной вперед, заставив тебя сесть к нему на колени. Он попытался обхватить тебя руками и ногами и удовлетворенно хмыкнул, когда ты крепко прижалась к нему. — Насчет «три», — произнес он низким головокружительным голосом тебе на ухо. — … Один. Ты взвизгнула и сжала его руку, когда он упал навзничь, вас обоих подхватила сила тяжести и потянула к земле. Кенто поморщился, когда вы приземлились на парашют, который защитил вас от удара. Чувство невесомости не покидало, пока парашют несли от здания и осторожно опустили на землю. Крики, радостные возгласы и рев пламени разнеслись в ночи, а руки в тяжелых перчатках хлопали Кенто по рукам и плечам. Он все еще прижимал тебя к себе, ты дрожала у него на коленях, чувствуя, как вздымается его грудь у тебя за спиной. Когда Кенто очнулся от своих грез, он поймал твой нежный благодарный взгляд, устремленный на него. Ты пыталась разглядеть его сквозь шлем. — Мой герой, — прошептала ты достаточно тихо, чтобы он услышал. Сердце Кенто замерло. Он поднял руку в перчатке и снял шлем, его светлые волосы растрепались, на щеках блестели капли пота, а карие глаза мерцали янтарем в свете огня. Ты прикусила губу, с интересом рассматривая его. Он все еще не отпускал тебя.Гето Сугуру
Перешептывающаяся толпа была поражена; нездоровое любопытство свело на нет элементарное сочувствие, превратив людей в жаждущего зрелищ монстра. Сугуру предположил, как полицейские неохотно оттесняют ворчащих зевак у моста. Он первым выбрался из пожарной машины и, словно рыба, плывущая вверх по течению, поднырнул под руки полицейских, не встретив препятствий: форма спасателя давала свои привилегии. Он ускорил шаг и с замирающим сердцем подошел к лестнице. На перилах моста стояла ты, такая дрожащая, такая открытая и уязвимая. Ничто не могло облегчить это мучение. Ничто не могло облегчить эту неприкрытую агонию. Ничто в смерти не могло быть более мучительным, чем бремя жизни. Ничто не могло вернуть тебя с этого края… — Здравствуй. Я Сугуру. Мне жаль, что ты переживаешь подобное. Его голос прервал твои размышления, и мир вокруг вас словно замер. Шелест листьев на ветру стих. Общий шум стал тише. Ты крепко вцепилась в перила руками. — И будет нелегко. Оправиться после всего этого. Но станет лучше. Ты скривила губы, икнув, и зарыдала, из носа текло. Когда ты содрогнулась, одна нога соскользнула с края моста, и ты едва не упала; толпа закричала, шум поглотил тебя, листья кружились в вихре, руки соскальзывали с перил… Ты почувствовала, как две сильные руки обхватили тебя за талию. Цепляясь за них обкусанными от стресса ногтями, ты попыталась снова обрести опору. Твое слабое сердечко билось от требуемых усилий, ты пошатнулась, плача, наполовину свисая с моста. — Я могу отпустить тебя. Если тебе это нужно. Я понимаю. Но… не думаю, что ты этого хочешь. От объятий тебе стало тепло. Гораздо легче прыгать, когда тебя окружает холодный воздух, а не теплые руки, которые предоставляют тебе решать — жить или умереть. Твое сердце сжалось, и выбор внезапно стал легким. — Вытащи меня, — ты всхлипнула, почувствовав, как чужие руки крепче обхватили тебя. — Вытащи меня, вытащи меня, вытащи меня… Ты провалилась в этот теплый голос, прижалась к нему, свернулась калачиком у него на коленях, рыдая навзрыд, а толпа под вами кричала с облегчением и одновременно с разочарованием. Теплый голос успокаивал тебя, укачивал, гладил по волосам. Спустя мгновение ты обнаружила, что сидишь на заднем сидении машины скорой помощи, завернутая в спасательное одеяло из фольги, и дрожащими руками держишь горячий напиток. Оцепенев, ты безучастно смотрела на поднимающийся из кружки пар. В дверь машины скорой помощи несколько раз коротко постучали. Ты подняла глаза и увидела красивого мужчину, которого не узнала: его красивые раскосые глаза блестели, длинные черные волосы были собраны в пучок. Твое сердце пропустило удар, когда ты узнала, кому принадлежал этот теплый голос. — Ты должна гордиться собой. Нелегко принимать помощь. Можно мне посидеть с тобой?Такума Ино
На дороге было настоящее побоище: по асфальту были разбросаны обломки, остатки одной машины слабо тлели в угасающем пламени, слышались крики и рыдания окровавленного мужчины, которого несли на носилках. Несмотря на это стоявшие позади машины сигналили, что доставляло невероятные неудобства. Твоя машина была раздавлена, пронзительная боль в ноге усиливалась из-за боязни клаустрофобии, вызванной разрушенным салоном автомобиля, и из-за того, что ты не знала, насколько сильно пострадала. В твоей голове снова и снова прокручивалось то, с какой головокружительной скоростью произошла авария. Паника подступила к горлу, когда ты почувствовала вкус собственной крови, стекающей по щеке и попадающей в рот. — Ух ты, девочка! Тебе действительно не понравилась эта машина, да? Нелепость этого шуточного заявления было настолько неуместным, что ты рассмеялась. Всхлипывая и дрожа, ты посмотрела в разбитое окно. Молодой человек, с дружелюбным и открытым лицом, в защитной каске, смотрел на тебя с сочувственной улыбкой в глазах. — Меня зовут Такума. Я здесь, чтобы вытащить тебя из этой машины, я и мои коллеги. Похоже, тебе не помешала бы помощь. Ты поджала губы и хотела кивнуть, но Такума протянул руки и коснулся кончиками пальцев твоих щек и висков, удерживая твою голову. — Нет. Не двигайся. У тебя может быть повреждена шея. Просто… не двигайся, хорошо? Умница. Такума полез в карман, вытащил беруши и вставил их тебе, затем осторожно надел тебе на глаза защитные очки. Он ненадолго снял их, осторожно провел большим пальцем по капельке крови, которая вот-вот должна была попасть тебе в глаз, вытер ее о брюки и снова надел на тебя очки. Ино со своей командой быстро разобрались с каркасом твоего разбитого автомобиля, сняв крышу и двери как будто они были сделаны из картона. После того как парамедики подтвердили, что твой позвоночник, бедра и ноги целы, Такума смог встать на колени рядом с твоим сиденьем и попытался освободить твою зажатую ногу. Охваченная страхом, ты протянула руку и положила ее на плечи Ино, схватив его сзади за воротник. Не говоря ни слова и не отвлекаясь, он сбросил одну перчатку, пока работал другой рукой, и потянулся, чтобы взять твою руку в свою и положить ее себе на плечо. Ты почувствовала странное спокойствие, охватившее тебя от его непринужденной доброты. Твою ногу освободили, и от крови, запульсировавшей в пальцах ног, к ноге прилила боль. Ты почувствовала укол разочарования, когда Такума отступил назад, позволяя заботливым рукам медиков заменить его. — Не каждый день тебя спасает такой красавец, а? — рассмеялся Ино, в притворном самодовольстве обхватив подбородок большим и указательным пальцами. Ты улыбнулась ему так мило и благодарно, что у него внутри все сжалось. — Нет. Не каждый день меня спасает такой красавец. Ты и не подозревала, что герои могут так мило краснеть.Фушигуро Мегуми
— Сюда. Давай, мальчик, сюда. А ты — вон туда. Хорошие мальчики. Мегуми умело направлял своих собак — черную и белую — вопреки угрозе приближающейся ночи. Репортеры доставляли ему неудобства, и он хмурился, пробираясь по обломкам и проводам, пока спасатели с криками отчаянно пытались включить прожекторы. В воздухе повеяло холодком. — … сегодня ночью город потрясло землетрясение магнитудой 7,8. Поиски выживших продолжаются, поскольку… Мегуми поднял голову, услышав три коротких лая своей собаки, и побежал к углу разрушенной школы, чувствуя, как сердце уходит в пятки. Его черный пес указал на огромную груду обломков, которая осталась от здания — больше негде было проводить уроки и обедать. Мегуми сунул руку в карман, предлагая собаке лакомство, и почесал ее за ушами под гордое виляние хвоста. — Хороший мальчик, хороший мальчик. Жди меня здесь. Мегуми направился к развалинам, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. Он нашел проход — остатки разрушенного дверного проема. Послышалось какое-то шарканье и кашель. Он отодвинул в сторону незакрепленную кирпичную кладку, и лучи вечернего солнца проникли туда, где, как ты думала, была твоя могила. — Вы слышите меня? — крикнул Мегуми, и ты потянулась к его голосу из своей маленькой гробницы. Твои глаза наполнились слезами, когда тень молодого человека заслонила лучи солнечного света, и он поднял фонарь, направив его так, чтобы освещать вас друг другу. — Ты залезла под стол? — спросил Мегуми, восхищенно и одобрительно. — Это спасло тебе жизнь. Молодец. Ты улыбнулась, твои щеки были мокрыми от слез, а порезанные руки были покрыты кирпичной пылью. Ты попыталась вылезти из-под стола навстречу ему. Когда ты стала подниматься, над тобой закачалась опасно накренившаяся стена, и ты почувствовала, как на тебя начала опускаться тень. Вскрикнув и услышав резкий окрик Мегуми, ты приготовилась к удару… но ничего не почувствовала. Твое тело внезапно стало теплым и приятно мягким. Открыв глаза, ты поняла, что молодой человек лежит на тебе, вытянувшись во весь рост, опершись невероятно сильными руками в пол, защитив тебя от обрушившейся кирпичной кладки. Ты ахнула, обездвиженная и потрясенная, когда он навалился на тебя. — Выбирайся. Сейчас же, — прокряхтел он. Ты кивнула и выскользнула из-под него, оставляя за собой кровавые отпечатки ладоней на кирпичной кладке. Тяжелый стон позади тебя означал, что Мегуми каким-то образом стряхнул большую часть стены со своей спины и пополз следом за тобой. И снова, как ни странно, именно ты покачнулась на ногах, и Мегуми протянул руки, чтобы поддержать тебя. Два пса нетерпеливо обнюхивали вас, и Мегуми нахмурился еще сильнее, залившись милым румянцем, когда ты посмотрела на него с нескрываемым восхищением. — Сходи к медикам, — проворчал Мегуми, вытирая кирпичную пыль со своих торчащих волос. — Они тебе помогут… — Схожу. Если ты дашь мне свой номер телефона. — Ты… ты не в своем уме.Итадори Юджи
Юджи опустил забрало и тут же пожалел об этом, когда по нему забарабанил дождь. Он неохотно поднял его, мгновенно ощутив прохладные струйки, стекающие с челки на брови. Смахивая воду, он толпился возле своих только что прибывших коллег, чтобы оказать помощь и спасти людей из затопленного городка в долине. Капитан бригады, Нанами Кенто, выкрикивал приказы, Юджи обернулся, стряхивая с себя грязные брызги, и навострил уши. — Ино, Маки — обеспечьте помощь и спасение восточного квартала. Кугисаки — на тебе западный. Итадори… Нанами нерешительно посмотрел на Юджи, который бы завилял хвостом, если бы он у него был. Прерывисто выдохнув, Нанами продолжил: — Итадори, проверь целостность северной полосы, прежде чем мы начнем эвакуацию. И не делай… — предупредил Нанами, прищурив раскосые глаза сквозь забрало шлема, — Ничего опасного. Юджи задумался. — А под «опасным» вы подразумеваете..? — Итадори. — Понял, сэр. Ничего опасного, — сказал Юджи, подмигнув и отдав честь. Нанами с молчаливой безысходностью смотрел ему вслед, пока Юджи бежал, шлепая по залитой водой дороге. Юджи напевал себе под нос срывающимся голосом, потому что бежал трусцой, сдувая струйки воды с губ. Он скользил по грязной дороге между переулками, живыми изгородями, деревьями, и спустился с холма. Юджи услышал приглушенный рев потока воды и с любопытством завернул за угол. Река вышла из берегов, затопив скрытую на дороге яму. Вода, мутная от осадочных пород, плескалась у большого поваленного дерева, под которым… — Черт… черт! — выругался Юджи, увидев маленькую машину, почти полностью погруженную в воду и частично раздавленную весом дерева. Юджи бросился бежать, скользя ногами по мокрой дороге. Из машины доносился плач и отчаянные всхлипы. — О черт, держись, только держись, я тебя вытащу, — Юджи по грудь погрузился в воду, удерживаясь на ногах — подводное течение грозило унести его прочь. Перепрыгивая через поваленные сломанные ветки, Юджи увидел в окне машины пару бледных маленьких рук. Он прижал широкие ладони к стеклу — последнему барьеру, который не давал машине полностью погрузиться под воду. Заплаканная, ожидающая смерти, ты уставилась на него, учащенно дыша. — Я не хочу умирать здесь… только не так… Я не могу выбраться… Юджи отступил на шаг, широко раскрыв глаза, полные страха и сомнений. Ты увидела его взгляд, и твои губы искривились в рыдании. — Я знаю, — заверила ты его, сотрясаясь, — Ты ничего не можешь сделать… Дерево… чтобы сдвинуть его с места уйдет время. Я… я… — Я могу. Ты замолчала, прижав ладони к стеклу, мило посмотрев на Юджи, и он почувствовал, как им овладевает недовольство. — Я могу, — настаивал он, сбрасывая желтую куртку и каску, чтобы погрузиться в мутную глубину. Черная футболка Юджи облепила его фигуру. Хоть он и был молодым и весь промокшим, он выглядел… сильным. И все же ты медленно покачала головой. — Нет, не можешь, — настаивала ты, избавляя его от чувства вины. — Ты не такой сильный, чтобы… — Нет, я сильный. Я действительно сильный. Не слишком умный, но… — Юджи натянул перчатки и, пошатываясь, встал возле дерева, подсунув под него руки. Он чуть повернулся, широко раскрыл глаза и невинно улыбнулся. Стиснув зубы, Юджи взревел, поднимая ствол дерева. Его руки дрожали, из-под рукавов футболки выпирали мокрые бицепсы. Ты уже открыла рот, решив настоять на том, чтобы он остановился, но так не смогла произнести ни слова: словно на мастер-классе по демонстрации силы, ты увидела, что каким-то образом ствол дерева начал отрываться от крыши автомобиля, снимая давление с рамы и двери. — Боже мой, — пропищала ты сдавленным от изумления голосом, — Продолжай, у тебя получается, ты молодец, молодец, хороший мальчик… Последним отчаянным усилием Юджи оттолкнул дерево, и оно с громким всплеском покатилось по капоту. Подойдя к машине, Юджи схватился за дверную ручку, готовый бороться с бурной массой воды. — Когда я открою дверь, машина наполнится водой, — размышлял он вслух, — Поэтому… — Я протяну тебе руку, — ты кивнула, немного захлебнувшись, вода доходила тебе до подбородка. Юджи одобрительно улыбнулся и продолжал смотреть тебе в глаза, пока считал. — Три, два, один… вперед! — прохрипел Юджи, распахивая дверь, и его охватил ужас, когда твое лицо исчезло в потоке мутной коричневой воды. Просунув в образовавшуюся щель свое толстое бедро, он протянул руку, молясь… Юджи почувствовал, как две холодные руки схватили его за предплечья, и он сжал их в ответ, подхватывая тебя на руки. Испытывая взаимное облегчение, вы прижались друг к другу грудью, ты кашляла и отплевывалась в объятиях Юджи, зарываясь пальцами в его волосы и оставляя влажные благодарственные поцелуи на его щеках. — Ты спас мне жизнь, — выдавила ты срывающимся голосом, — Как я могу… как мне..? — Ты можешь назвать меня «хорошим мальчиком» еще раз? Всего один раз?Хигурума Хироми
— Черт, огонь распространяется невероятно быстро… Хигурума Хироми не был уверен, от чего исходит этот сокрушительный, невыносимый жар — от солнца, от выжженной земли у него под ногами или от стены пламени, опустошающей сухой летний лес. Раскрыв широко глаза от ужаса, он нахмурился, сморщив крючковатый нос; капли пота стекали по колючим черным волосам и падали на измученную жаждой землю. Его черная футболка тесно прилипла к коже, и он провел руками по груди, прежде чем надеть желтую куртку и шлем. Резко вдохнув, он начал отдавать приказы своей суетящейся команде: — Вы знаете, что делать — ограничьте распространение, мы должны остановить наступление… — Сэр! Пожалуйста, послушайте, там кто-то есть… Хироми резко повернул голову, его ястребиные черные глаза в свете пламени походили на жуков, и уставился на смотрителя парка, который пытался перекричать рев пламени через выставленные заграждения полицейских. Хироми решительно направился к нему, тыча указательным пальцем в лицо офицерам, чтобы те не прерывали его. — Вы говорите, там кто-то есть? В лесу? Говорите яснее, — приказал Хироми. Смотритель парка сглотнул. — Один из наших рейнджеров, она… она пытается спасти несколько скворечников, вымирающий вид… Хироми невесело рассмеялся и потер лицо, глядя в небо. — Вымирающий вид… В данном случае, это она — вымирающий вид, — Хироми снова рассмеялся, вдыхая ртом воздух, после решительно выдохнул с хриплым стоном. — Начинайте с края, — приказал он своей команде, направляясь к просвету между деревьями. — Я вернусь, если повезет, — сказал он на отчаянные крики своих коллег, призывающих его вернуться. Хироми затопал ботинками по раскаленной земле, и все звуки стихли, сменившись адским жаром и треском дьявольских языков пламени. Хироми тяжело дышал, его грудь вздымалась, пока он глотал спертый воздух и пепел. Вокруг него по земле шуршали тлеющие листья. Заметив вывеску, информация на которой была едва различима из-за того, что краска осыпалась с поверхности, он бросился вперед через пекло, перепрыгивая через бревна, скользя по сухой листве. Пламя в ветвях над ним создавало адский пейзаж цвета жженой амбры на закате. Он приблизился к круглой ограде, птичий заповедник был объят пламенем, и по необъяснимой причине женщина, взобравшись по высокой деревянной лестнице, снимала с дерева скворечник. Хироми резко остановился, недоверчиво и насмешливо фыркнув. Твоя кожа на щеках была такой же сухой, как кора дерева; ты сунула скворечник с птицами под мышку и начала спускаться по лестнице. «Еще раз, — подумала ты, — Я могу сделать это еще один раз…». — Мне не нравится прерывать человека, увлеченного своей работой, но вы уже закончили? Ты подпрыгнула, прижимая скворечник к груди, когда Хироми навис над тобой, мужчина явно злился. Ты сглотнула, чувствуя, как немеет язык, и честно ответила: — Вообще-то, нет, мне нужно еще кое-что… Хироми обхватил скворечник руками, одетыми в перчатки, и осторожно выхватил его у тебя из рук, перекладывая в свои. Ты возмущенно взвизгнула, когда он пригнулся и перекинул тебя через плечо одной рукой. Ты начала извиваться и брыкаться, на что он прокряхтел: — Делайте, что вам говорят, — отчитал тебя Хироми, унося прочь, пока ты колотила его кулаками по спине, кричала и всхлипывала. — Я ценю ваше усердие, но… — Нет, пожалуйста, послушайте, — всхлипнула ты, протягивая руку назад, — Яйца… это последняя гнездящаяся пара. Хироми невольно остановился, чувствуя, как пламя все ближе окружает его. Он топнул ногой, разъяренный, но внемлющий. Раздраженно поставив тебя на землю, он вернулся к лестнице. Поднимая ее, он бросил на тебя горящий взгляд, полный сарказма и любопытства. Упрямо поджав губы, ты указала на дерево рядом с ним. Не говоря ни слова, Хироми, со всей драматичностью, поставил лестницу и стал взбираться через две перекладины за раз. Достав скворечник и зажав его одной рукой, он соскользнул с лестницы и протопал обратно к тебе, передавая его тебе в руки. Когда ты посмотрела на него с мягкой улыбкой, обнимая свои скворечники, Хироми покраснел и посмотрел на тебя в ответ без всякой злобы. Он слегка наклонился, не прерывая зрительного контакта. Ты по-совиному склонила голову набок, и Хироми почувствовал, как у него скрутило живот от странного восторга. — Что вы… — из тебя вышибло дух, когда Хироми снова взвалил тебя на плечо. Ты выругалась в его адрес, заставив его рассмеяться. Ты пыталась не выронить скворечники, пока он бежал сквозь пламя, задыхаясь, то перепрыгивая через него, то подныривая, прорываясь вперед… Хироми выбежал из леса на открытое пространство, мгновенно охладившись от несомых ветром прохладных струй из дюжины шлангов. Он опустил тебя на землю, и вы опустились на колени рядом друг с другом, тяжело дыша, чувствуя, как вода стекает по вашим телам. — Итак, — выдохнул Хироми, сбрасывая куртку и футболку и постанывая от прохладной воды, стекающей по его груди, — Расскажи мне о своих птицах. Ты прижалась лбом к его обнаженной груди и рассмеялась, твое дыхание коснулось его кожи, отчего по спине Хироми пробежали мурашки. Прижавшись к нему щекой, ты посмотрела на него влюбленными благодарными глазами, и Хироми с удивлением обнаружил, что он может всю ночь слушать, как ты рассказываешь ему о птицах.Ремен Сукуна
Это был худший день в твоей жизни. Ты совершила ужасную ошибку в своих суждениях и молилась богу, который оставил тебя, думая о последствиях своих собственных действий. Ты проживешь остаток своих дней в ужасе, скрюченная и трясущаяся от страха, и никогда больше не будешь счастлива… Удивительно, но ты наслаждалась очень долгой поездкой на колесе обозрения. Ты боялась высоты и выбрала прекрасный летний день, чтобы испытать себя. А потом колесо обозрения застряло. И теперь ты умрешь здесь, на самом верху. Ты соскользнула с сиденья на пол и зарыдала, пока твоя маленькая кабинка раскачивалась на ветру. Колесо обозрения заскрипело, и от ужаса холодный пот выступил у тебя на груди, ты судорожно вцепилась руками в сиденье. Запрокинув голову и закрыв глаза, ты почувствовала, как тебя охватывает паника… — Эй. Женщина. Будешь или нет? Ты закричала на внезапно появившегося мужчину с розовыми волосами, который вцепился в наружные прутья твоей кабинки. С раздраженным и скучающим лицом он протягивал тебе бутылку воды. — Какого хрена… ты здесь делаешь… как ты забрался сюда? Сукуна фыркнул, недобро сузив глаза и оглядев тебя, всю в поту и слезах, с юбкой, задранной выше бедер. — Посмотри на себя, что за чертов бардак, — сказал он, и ты покрылась ярким румянцем, твои глаза снова наполнились слезами. — Вообще, ты в моем вкусе, но… — Ты здесь только для того, чтобы посмеяться надо мной? — икнула ты, выхватывая бутылку с водой из его рук и отвинчивая крышку, пока Сукуна смеялся. С озорным блеском в глазах он уперся ногами в кабинку, раскачивая ее, и ты взвизгнула, вцепившись в сиденье и облившись водой. Он засмеялся еще сильнее. — О, малышка, — издевался он. — Ты боишься высоты? Хочешь, я возьму тебя за руку? Он поднял ноги, чтобы снова качнуть кабинку, но остановился и нахмурился, когда ты ответила: — Да, — ты икнула. — Пожалуйста. Возьми меня за руку. Когда твоя маленькая ручка скользнула по стенке кабинки к его руке, Сукуна фыркнул и отвернулся от тебя. — Жарко, — пояснил он. — Мне сказали принести тебе воды. Я сделал свою работу. Я не собираюсь держать тебя за… — Пожалуйста. Его желудок сжался, а член непроизвольно дернулся под униформой на твою мольбу. Сукуна снова фыркнул, игнорируя тебя. Когда ты начала всхлипывать, плача, твоя рука соскользнула вниз. Спустя мгновение ты почувствовала, как к тебе протянулась сильная, теплая рука, переплетая ваши пальцы. — Ты жалкая, — насмехался он, размышляя; его голос зазвучал немного мягче: — Какого черта ты делаешь на колесе обозрения, если боишься высоты? — Я хотела… Я хотела посмотреть, смогу ли… — Идиотка. Теперь ты застряла здесь, — отрезал он, в его голосе звучало как будто беспокойство. Ты прижалась мокрой от слез щекой к его руке, и его сердце затрепетало так, что по шее побежали мурашки. Вы с Сукуной оставались в таком положении, ты прижималась щекой к его пальцам. Кабинка постепенно погрузилась в теплый розовый закат, осветивший коралловый цвет его волос, и мягко покачивалась, словно маленькая лодка на волнах прилива. Наконец, кабинка ожила от короткого толчка, и начала двигаться по кругу обратно к земле. Как раз перед тем, как твоя кабинка остановилась, Сукуна медленно и озорно проговорил: — Эй. Женщина. — Что? — спросила ты, не замечая, что твоя юбка задралась до талии. — Милые трусики. Яростные крики и громкий хохот разнеслись по всему пляжу.Фушигуро Тоджи
— Ты вызвал… ты вызвал его? Ты что, с ума сошел? — Сатору изумленно уставился на Нанами, своего товарища и по совместительству капитана. Нанами раздраженно поджал губы. Пожарная машина была припаркована на обочине главной дороги; остальные машины стояли брошенные, окруженные сотнями бунтовщиков в шарфах и балаклавах, в свете уличных фонарей они представляли собой бурлящую массу, несущую разрушения. Сотрудники спецназа тщетно пытались организовать блокаду, но мимо них то и дело кто-то проскальзывал, разбивая витрины магазинов и бросая горящие бутылки. — Нам нужны люди, — настаивал Нанами, стаскивая с себя футболку, и потянулся своими мощными мускулистыми руками к машине в поиске чистой. — Как часто спецназ вызывает нас для поддержки? Кроме того, он выглядит… устрашающе. Он может послужить… сдерживающим фактором. Сатору насмешливо фыркнул: — Его уволили не просто так, Нанами, помяни мое… — Привет, малыш, давно не виделись. Сатору застыл, когда над ним нависла тень, и чья-то тяжелая рука опустилась ему на плечо. Тоджи ухмыльнулся, искривив шрам, и поднял ботинок, чтобы затушить подошвой сигарету. Он потоптался на месте, одетый в ботинки, поношенные желтые штаны из каучука, без куртки и в ужасающе разорванной обтягивающей черной футболке. — Итак… — продолжил Тоджи, вглядываясь в хаос перед собой. — Поддержка копов, да? — он сжал зубы, поводя плечами. Нанами оживленно кивнул и протянул ему шлем, но Тоджи его немедленно оттолкнул, на что Кенто поморщился. Он пожал плечами, не желая тратить время на споры, и направил спасателей к толпе, чтобы хоть как-то успокоить ее. Тоджи держался в стороне, выбирая, куда идти. Оглянувшись, он увидел, как молодая женщина нырнула за машину, подняв руку, чтобы запустить яйцом в затылок полицейского. Ты поймала взгляд Тоджи, повязанная бандана закрывала нижнюю часть твоего лица. Он тихо рассмеялся, когда твои глаза озорно блеснули. — Маленькая проказница, — пробормотал он, восхищаясь, как бесшумно ты все делала. Когда ты бросила яйцо, попав в цель, Тоджи громко рассмеялся и двинулся дальше, направляясь к магазину. Одного его присутствия было достаточно, чтобы разогнать мародеров внутри. Давление толпы нарастало, достигая своего пика, и Тоджи почувствовал, как настроение в воздухе сменилось с восторженного на агрессивное и злобное. Толпа вздымалась и раскачивалась, Тоджи заметил тебя впереди, придавленную к щитам полицейских. Ты снова поймала его взгляд, на этот раз посмотрев на него с отчаянием и беспокойством, а не игриво. Тоджи весь сжался, шагнув за спины двух спецназовцев, которые едва успели взглянуть на него в перерывах между дикими криками, обращенными к толпе. Двумя сильными руками Тоджи легко раздвинул щиты ровно настолько, чтобы ты могла пролезть сквозь них, и подхватил тебя, подняв так, словно ты ничего не весила. Пока ты смотрела на него, потеряв дар речи и ожидая ареста, он смотрел на тебя, и блеск в его глазах говорил о том, что мужчина что-то задумал. — Не знаю, как ты, — медленно протянул он низким голосом, — Но эти клоуны и ногтя сломать не могут, не говоря уже о том, чтобы усмирить толпу. Ты мило и звонко рассмеялась, и Тоджи почувствовал прилив гордости за то, что стал причиной твоего смеха. — Ты когда-нибудь ездила в пожарной машине, милая? Мгновение спустя ожила пожарная машина, ее сирены зазвенели и замигали, предупреждая о пожаре. Давление толпы на секунду ослабло, сотни глаз вопрошающе устремились на тебя и Тоджи, сидевших на передних сиденьях машины, одна из рук мужчины лежала у тебя на животе, защищая. Непонимающие взгляды сменились страхом, когда пожарная машина дала задний ход, а затем медленно развернулась лицом к толпе и спецназовцам, набирая ход. Ухмыляясь, Тоджи рванул вперед. Толпа дружно вскрикнула, ее ряды дрогнули, и десятки людей бросились врассыпную, чтобы скрыться с места происшествия. Снова набрав ход, пожарная машина рванула вперед еще раз, на этот раз сильнее. Половина толпы замешкалась, а затем бросилась бежать. С последним оглушительным ревом кричащая толпа разбегалась, как пауки, вверх и вниз по улице: по-видимому, ни один акт протеста не стоит того, чтобы на людей наезжала машина. И когда вас с Тоджи, смеющихся, вытаскивали из пожарной машины, прижимая к ближайшей полицейской машине и застегивая на вас наручники, ваши взгляды встретились, и твоя бандана соскользнула вниз, обнажив твою очаровательную улыбку. Тоджи ухмылялся; пока вас везли в машине, вы не переставали смотреть друг на друга. Подмигнув тебе, на что ты хихикнула и покраснела, Тоджи фыркнул, подумав, что, возможно, он как раз тот уволенный бывший пожарный, который справился с этой работой.