Визерис и ужасный, кошмарный, нехороший, очень плохой день

День у Визериса не задался с самого начала, как только он обнаружил, что дублет, который он велел приготовить на сегодня (давно им любимый, из изумрудно-зеленой парчи с серебряной вышивкой, что так подчеркивал его глаза и молодил) не сходится в ширину. Возможно, все дело в том, что его пошили, когда он был намного моложе. За завтраком ему сообщили, что в замке закончились Дорнийские красные апельсины - ну вот, еще одно разочарование. Они и правда были в дефиците. Что-то связанное с тем, что дорнийцы были недовольны одни боги знали чем… Но без сомнения Отто позже доложит ему об этом. Но вместо этого, Отто просочился в его покои облаком отчаяния, коим он и являлся, и доложил, что его брат был замечен совокупляющимся с его дочерью В БОРДЕЛЕ. Визерис уже пожалел, что плохо подумал о дорнийских торговых санкциях, это были еще цветочки. Иметь дело со стайкой вечно недовольных родственничков с хорошими волосами и непревзойденной способностью вступать в конфликт по любому поводу было настоящим “удовольствием”. (Как вообще Рейнира оказалась в таком месте и за что он платит своей страже?!) Сперва, решил он для себя, следует заняться Деймоном. Визерис надеялся получить хотя бы немного удовольствия, созерцая, как его брата во вчерашней запачканной одежде, источающего запахи вина, эля и канализации Блошиного Конца тащат гвардейцы. Однако безжалостная пульсирующая боль в висках не давала ему насладиться чем бы то ни было. Столкнувшись с обвинениями, Деймон остроумно их парировал, меньшего Визерис от него и не ожидал. Ему показалось, что Деймон был готов к пинку в печень в расплату за свою наглость, а звук глухого удара сапогом принес Визерису первое за сегодняшний день небольшое чувство удовлетворения. Деймон был непоколебим. Звучали отговорки, которые Визерис ожидал получить. Но потом последовал неожиданный поворот: “Отдай мне её в жёны.” В этот момент Визерису показалось, что он просто видит дурной сон. Деймон обладал набором прискорбных качеств, но дураком он не был, скорее наоборот раздражал своей смышленостью. “Когда я уступил тебе свою корону, ты сказал, что я могу просить взамен, что угодно.” - настаивал Деймон, все еще сохраняя дерзость в обстоятельствах, которые любого другого заставили бы устыдиться. Он что, правда так сказал? В это мгновение Визерис решил для себя, что отныне будет думать дважды, прежде чем что-то произносить вслух. Хотя это было не так важно. Быть королем было не просто, но были тут и положительные моменты. И один из них заключался в том, что никто не будет (и не сможет) заставлять короля нести ответственность за глупость, которую он сказал своему братцу-разбойнику, наивно полагая, что тот попросит разумную награду, такую как имение или новые доспехи. Ну никак не его собственную дочь! Итак, Визерис усмехнулся в лицо брату, приказал вернуться в Долину или в любое другое богам веданное или неведанное место, но не появляться в Королевской Гавани, а затем оставил Деймона лежать лицом в пол, чтобы он сам выбирался из тронного зала, как хотел. Визерис заверил себя, что его могучий удар поверг Деймона в это состояние, хотя в глубине души понимал, что всё дело в вине, выпитом вчера в чрезмерном количестве. Затем он попытался спрятаться от необходимости иметь дело с Рейнирой и/или со всем миром, улизнув к себе в покои. Однако его попытка оказалась тщетной, так как именно там его и поджидал Отто. Ему срочно нужно подумать над тайным местом, которое действительно будет тайным. Рейнира, заверил Лорд Отто Хайтауэр, находится под стражей в своих покоях и они займутся ей в должное время, а сейчас дорнийская проблема была крайне срочной. Моряки из Блэкмонта напали на корабль из Редуайна и повредили почти весь груз; порт находится в шаге от того, чтобы погрузиться в кровавый хаос. Из донесений осведомителей Отто следовало, что весь бардак начался, как обычно, с Оакхартов и Дэйнов. Показания расходились в том, было ли нанесено оскорбление дочери или краденой лошади. Или, быть может, оскорбительным было сравнение лица дочери с лошадью... Суть дела была неясна. Что было ясно, так это то, что день Визериса так и не становился лучше. Спустя несколько часов совещаний с многочисленными советниками и попыток установить справедливую сумму, которую Блэкмонты уплатят Редуайнам в счет испорченного груза, и составления набросков черновика запроса Мартеллам возобновить экспорт красных апельсинов в Королевскую Гавань, уже показалось, что хотя бы один кризис сегодняшнего дня близится к завершению. И в тот самый момент, когда Визерис перечитывал последнюю версию письма, составленного Отто, содержащего строгое предупреждение для каждой из причастных сторон, шум и движение за дверью привлекли его внимание. Стоило ему поднять глаза, как он увидел проскальзывающую в дверь Рейниру и стражника, предпринимавшего жалкую безуспешную попытку удержать её за рукав. “Отец, я должна с тобой поговорить.” У Визериса воистину была самая никчёмная стража во всём королевстве. Он понял, что действительно любим своими подданными, ведь тот факт, что его до сих пор не убили, лишь свидетельствует о том, что никто и не пытался. Он оглянулся на Отто, советников, а так же прочих присутствующих слуг, и попытался предугадать, с какой вероятностью его дочь закатит сцену при всех этих свидетелях. Но потом он вспомнил о полном отсутствии скрытности во время её предполагаемого “совокупления” (Отто как всегда непревзойденный мастер слова) с Деймоном и решил, что на данный момент думать думу он устал, и вообще у него уже болит живот. “Ты считаешь это подходящим моментом, Рейнира?” “Да-да, считаю,” - сказала она без тени сомнения. “Видишь ли отец, я приняла решение. Я выбрала супруга.” Именно эти слова Визерис мечтал услышать долгие годы. Момент, конечно мог бы быть и получше. Например, вчера, когда она еще не была вовлечена в скандал, ставящий под вопрос ее добродетель (а сам он не находился посреди экстренно созванного совета), ну или в любой другой день ранее. Тем не менее, это были слова, которые просто обязаны наконец его порадовать. И все же, особый блеск в глазах его дочери, когда она их произносила, заставил его насторожиться. “Я выбираю Деймона.” продолжила Рейнира, не ожидая ответа. Раздался громкий выдох - от кого именно Визерис так и не понял - а затем звон с которым его виночерпий уронил кувшин с водой, содержимое которого растеклось прямо на его сапоги. На мгновение Визерис оторопел; его голова заполнились ватой, а все звуки потонули в шуме потока крови в его ушах. Он задумался, нет ли в нем хотя бы капли от Дэйнис Сновидицы, так как он просто знал, что всё будет плохо. Он надеялся, она назовет того молодого стражника с Дорнийской внешностью, к которому она явно не ровно дышала, или что-то в этом роде, наивное и девичье. Ему следовало знать лучше. Его дочь никогда не устраивали полумеры. Это в определенной степени напомнило ему о его собственной дорогой матушке, драконе с огненной кровью, коим она была, сиявшей так ярко, что тень, отброшенная её кончиной намного превышала длину всей её жизни. Интересно, смогла бы Алисса справиться с этой ситуацией. Он знал, хотя эта мысль повернулась как лезвие в его сердце, что его дорогая Эймма знала бы как все решить намного лучше, чем он сам. (Седьмое Пекло, у нее хватило бы дальновидности предотвратить это - она не раз говорила ему, как сильно увлечена Рейнира его братом и теперь, оглядываясь назад, Визерис видел, что тогда она имела ввиду намного большее, чем сам он понимал в то время). “Он твой дядя и женат на другой.” “Мы - Таргариены, а ты - король. Твое слово - закон. Этот брак бесплоден и не является священным в глазах богов.” Рейнира была часто импульсивна, но её ответ был стремительным и имел оттенок абсолютной убежденности в своей правоте, что делало её еще более опасной. Она храбро выдержала его взгляд, и единственным, что выдавало её беспокойство был рука, нервно теребившая замысловатую цепочку вокруг её шеи. Подарок Деймона, вспомнил Визерис. “Если позволите,” - вмешался Отто елейным голосом, - “уже ведётся подготовка помолвки с Лейнором Велларионом, принцесса. Это хороший союз и Морского Змея не так просто оставить в стороне.” “Воспримет ли он как неуважение то, что я предпочла кровь дракона морскому коньку?” - вопрошала Рейнира. Визерис, к его сожалению, был человеком разумным, и сейчас Рейнира нанесла сокрушительный удар. Но он не даст ей вкусить победу, озвучив схожее мнение. “Нам следует радоваться тому, что твоя помолвка еще в силе, учитывая, твое недавнее поведение. Могу ли я принять это как признание правдивости слухов?” У Визериса теплилась надежда, что хотя бы некоторые из присутствующих еще не слышали эти сплетни (мечтать не вредно!), и уж сам он точно им о них не поведает. “Эти слухи ничто более, чем облако гадкого воздуха, хотя, как только мы поженимся, они уж точно не перерастут в скандал.” Сказала она с настойчивостью охотничьей собаки, пытающейся разгрызть кость. “Позволь мне выбрать Деймона в качестве супруга, и мы сохраним славу и величие Дома Дракона.” Воцарилось молчание, но Рейнира продолжила: “Клянусь, что в жизни больше ни о чём тебя не попрошу, отец.” На этом Визерис сломался. Его разобрал смех. Сначала это было больше похоже на хрип, пока не распространилось по всему его животу, превратившись в громкий, не дающий перевести дыхание хохот, заставивший его схватить за бок одной рукой, а другой вытирать слёзы. Он должен был родиться вторым сыном. А лучше третьим, или четверым, или даже пятым. Своеобразным запасным запасного, который мог бы, например, присоединиться к Ночному Дозору или лучше уйти в Цитадель. Точно, Цитадель. Да не возьмёшь ты женщину в жёны себе, да не родишь ты от нее детей. Подобные клятвы отпугивали от получения высших знаний многих мужчин, но именно в этот день, хотя и во многие другие в последнее время, эта часть соглашения была столь же соблазнительна, как и библиотека. “Я не шучу.” - заявила его дочь, характерно выпятив плотно сжатую челюсть, что не сулило ничего хорошего. “Ты же обещал, что я сама смогу выбрать себе жениха.” Да нет, шут здесь как раз я, подумал Визерис. А он и правда дал это опрометчивое обещание. В последний раз он будет таким глупцом, раздающим клятвы, сдерживая которые, он должен выполнить абсолютно всё, что пожелает человек, которому он её дал. Особенно членам своей семьи. Сегодня он вынес для себя урок. Такие обещания он впредь будет давать, только при обстоятельствах имеющих разумное количество исходов. Нужно будет установить ограничения. Сроки. Условия. Визерис устал. Деймон всегда был для него головной болью, ещё большей была Рейнира. Быть может, если дать им то, что они хотят, они наконец успокоятся, а если нет, возможно, они будут доводить до головной боли друг друга, а до него у них уже руки не дойдут. К своему горю, Визерис мог представить себе будущее, где они вполне себе прилично правили вместе. Также он мог себе представить расклад при которым правлению Таргариенов, если не всему Вестеросу, придет конец. В любом случае, это отдаленное будущее, которое произойдёт, когда его самого уже не станет, а значит, это будут уже не его проблемы. Все, что волновало Визериса в этот момент, это наконец обрести тишину и покой. И утвердительный ответ был наикратчайшим путем к счастью. И всё-таки шут здесь я, - подумал Визерис. А произнес, “Да будет так.” Итак, Рейнира и Деймон (после того как пережил шестичасовую ссылку от своей невесты) поженились. Отто Хайтауэр приобрел неприятный багровый оттенок. Визерис сначала было подумал, что его отравили (или в душе на это надеялся), но это оказался всего лишь гнев. Кстати, о гневе, Ройсы были глубоко оскорблены, так же как и Веларионы, но пара успокаивающих слов и щедрые подарки всё исправили. Впрочем, как и предложенные их детям выгодные браки и завидные места при дворе. Как оказалось, простой народ совершенно не волновало, кто из Таргариенов сидит на троне, так же как им было всё равно, кого из своих родственников Таригриен выбрал себе в мужья или жёны. У этой семейки были специфические вкусы. Что до Визериса, его головные боли в виде Рейниры и Деймона значительно подутихли, так как они действительно слишком были заняты собой, чтобы доставлять проблемы кому-то ещё. Когда спустя три недели после свадьбы, объявили о беременности Рейниры, Визерис в душе пожелал им самого капризного и вспыльчивого наследника во всех королевствах (и это в конце концов будет только справедливо). Однако их первый ребенок, Эймма, была абсолютной противоположностью своих родителей, самый миролюбивый и сговорчивый ребёнок, которого Визерис когда-либо видел. В мире нет справедливости, но чего не занимать богам, так это безупречного чувства юмора.