Фонарь

      Был зимний полдень, или зимний день. Честно, Донх перестал смотреть на часы ещё тогда, когда начал учиться в школе, ведь хоть с математикой у него было все суперски, то определять по циферблату время иногда давалось с трудом. Да даже электронные часы, что постоянно болтались лёгким грузом на запястье, сегодня остались дома в ванной, по воле случая лёгкой забывчивости после похмелья. Потому, в такие моменты, что случались с периодичностью раз в месяц, приходилось определять время по одиноко стоящему фонарю за окном, который зажигался ровно в 23:45 и слабо мигал, умоляя местное ЖКХ заменить ему лампочку. И сейчас все, чем занимался свободный от дел предприниматель — пялился в окно отеля, с недовольством оглядывая проходящих мимо людей, гопников, и бесящих бомжей, от которых смердило только при одном на них взгляде.       Хотя все ж, было одно исключение, которое на удивление бесило не так сильно, даже не смотря на то, что пытался отбить у бизнесмена небольшое окошко к вершине социальной лестницы в лице Лины. И этим исключением был бездомный в красном плаще, последнему из которых, по виду, было лет 40, в сравнении с его молодым обладателем. Этот отдоглазый шлагбаум то и дело тёрся где-то неподалеку, по уши утопая в делах и без перерывов бегая по небольшому городу, словно в него, как в новенькую «Волгу», залили два литра добротного керосина, и тот летел меж сугробов как стриж меж облаков, едва ли не сбивая второпях прохожих, за что успевал извиниться.       Даже у Шнайдера не было столько дел, сколько у этого беспризорника, который был готов заниматься чем угодно за сущие копейки.. честно, и сам Донх в каком-то смысле был таким же, но сущими копейками для него являлись купюры в 100 штук, и далеко не драгоценные для бомжей рубли. Он мыслил намного шире.. намного «прогрессивнее». По крайней мере, так ему говорил «любящий» отец, утверждая, что все, кто по статусу ниже их — гниль. Но так ли оно на самом деле?..       Вот уже по оранжевому следу от солнца стало понятно, что дело шло к вечеру, а в отеле так и не появилось ни одного нового посетителя. Честно, мужчина был даже рад, что смог весь этот день провести один, не видя перед собой людей, и не выходя на сучий холод, чтобы попросить горе-уборщиков сгрести снег всего за 1000 рублей. Просто тихо сидеть наедине со своими мыслями, слушая лишь белый шум за окном и тиканье настенных часов, и постепенно засыпая за ресепшеном, пытаясь напоследок высматривать движения на улице.. •••       Фонарь зажёгся. Донх едва проснулся заслышав тихий вой собаки у гаражей, обнаружив у себя на руках красные следы от вдавленной в кожу одежды, и ещё более сонное состояние. Вывод один — замечательно поспал, даже если и не в кровати. Но все же стоило потихоньку идти домой, чтобы не нарваться по пути на всяких полуночных наркоманов и других второсортных личностей, которых Мистер предпочел бы никогда не видеть..       Свет выключен, деньги из кассы забраны, комнаты закрыты. Но только Донх хотел выйти, как оглядевшись на мыльное у краев окно, он увидел того самого. Того самого бездомного, под тускло мигающим фонарем, что сейчас счастливо чухал свою собаку, которую когда-то подобрал по доброте душевной. Мужчина задержался, сам не знает почему, но почему-то именно эту идиллию не хотелось прерывать больше, чем не встречаться взглядами с оборванцем.       Эта замызганная и оледеневшая в некоторых местах одежда, поношенная шапка и мыльные очки, похожие на часть акваланга. Его блестящие искренним, даже детским счастьем глаза, что сейчас смотрели на не менее грязный комок шерсти, довольно виляющий хвостом и ластящийся к хозяйским рукам. Все это от чего-то.. обнадеживало? Донх просто вспомнил, как когда-то эта вечно счастливая рожа его бесила, пока он в единственный раз не увидел его глубоко печальным и молчаливым. И в тот момент весь мир будто стал ещё монохромнее и печальнее обычного. По большей части то было из-за потери мохнатого друга, что бизнесмен, хоть и как кошатник, но понимал. Он бы не смог пережить потерю единственного существа, которое его слушает.       В тот самый момент, подойти и утешительно похлопать по плечу казалось правильным.. но гордость пересилила новое чувство, заставляя предпринимателя неохотно усмехнуться с ноткой токсичности, ведь с одной стороны неприятный для него человек пострадал, а с другой..       С другой стороны хотелось и сейчас подойти и без какой-либо причины заглянуть поближе в эти честные синие глаза, ничего не говоря, а просто наблюдая.. наблюдая за тем как выражение чужого лица с удивленного менялось на какое-то другое, и при любом исходе тихо спросить: «как жизнь?» Но, нет. Шнайдер просто стоял и смотрел, как парень шутливо катал свою собаку в недавно выпавшем слое снега, а после поднимался на ноги и весело плыл за гаражи вместе с хвостатым другом, постепенно исчезая во тьме ночи, будто сахар в кофе.       Донх сглотнул, вставший из-за задержанного дыхания ком в горле; выпрямился, и продолжил просто смотреть на то место, где недавно находился беспризорник. Ну почему он сейчас не подошёл?.. почему он не может просто подойти и.. поздороваться? Как все люди и делают, приходя в этот отель чтобы снять жилье за неплохую цену. Но мужчина и понимать не хотел, что в отличие от того бомжа, они могли это делать за маской любезности. Постоянно считал людей фальшивыми и тупыми, какими их перед ним вечно показывал отец, не приемля больше ничью другую точку зрения, кроме своей «Правильной». И правильной она казалась только до этого момента.       До момента, когда одноглазый чудак одним лишь своим постоянным присутствием изменил многие взгляды предпринимателя, заставляя таять черствое, как лёд, сердце..       А фонарь все горел, оповещая, что сейчас уже глубоко за полночь, и на своем молчаливом языке мечтая, как ему заменят лампочку..