***
старлайт поливает филлеса из небольшой лейки. ей было неимоверно скучно, она напевала песню твайлайт, которую на днях та исполнила вместе со своими друзьями. конечно, такое наврядли покинет голову еще неделю, а то и больше. песни принцессы надолго заедали в голове, будто пластинка, и не напевать их значило то, что песня была ниже среднего. кобылка стучит копытами в танце, как в ее кабинет залетает любимая гостья, которую всегда ждали в кабинете бывшей диктаторши. она громко бьет копытами по ламинату, о чём-то неразборчиво бормочет и явно излучает из себя свет. что такого могло случиться у фокусницы, что она настолько сильно счастлива? безусловно, сердце глиммер радовалось и трепетало при виде такой счастливой луламун, но какой повод? свадьба, крещение? фиолетовая кобылка вздрагивает и подпрыгивает вверх, проливая часть воды на пол. ее сердцебиение учащается, она оборачивается на подругу, прижимая к себе лейку в попытке отдышаться и успокоиться. она перебивает громко говорящую подругу: — трикси, умоляю тебя, в следующий раз, будь менее неожиданной. пожалуйста, — возмущенно надувает губы ученица, отводя взгляд. луламун же начинает в ответ стесняться и переминаться с копыта на копыто. — ох, да, извини. я, просто, кое-что раздобыла. не могу нарадоваться! — рог трикси начинает сиять, она снимает с себя колпак и начинает что-то в нем искать. в светящемся пятне магии видна какая-то пачка, кажется, на ней написано «pepper mints!», а рядом стоит счастливая пони в мятных оттенках. сверху, на ее белой гриве, были накиданы леденцы. чём-то очень напоминало пинки, у которой и не такое находилось внутри гривы… — о селестия. что это? леденцы? и ради них ты меня вздернула? — та начинает хмуриться, взяв тряпку у раковины и, выжав ту, начиная убирать пятно на полу, которое она сделала из-за трикси. к слову, голубая единорожка улыбнулась и быстро начала кивать головой, притопывая копытом. глиммер тяжело вздохнула и спокойно ответила, что это было не обязательно. — да ты не знаешь просто, насколько же они вкусные! ты просто… упадешь, да! — она снова начинает кивать и топать, кидая пачку с леденцами на стол хозяйки комнаты, пряжком присаживаясь на стул и начиная открывать пачку, пока подруга наливает в чайник воду и ставит его греться, садясь рядом и приподнимая левую бровь над глазом. — ну, и? — спрашивает та, не веря в слова фокусницы. старлайт не была фанаткой чего-то горького, а особенно мятного. а особенно леденцов. они неприятно отдавали в горло и после них невозможно было есть, пить и в принципе существовать. в ответ трикси лишь берет магией красно-белую конфету из пачки и насильно сует ее в рот подруги, ехидно улыбнувшись и видя как та начинает корчиться, но вскоре привыкая и чуть чавкая. она хмурится, но не выплевывает его. — ну как? тебе нравится? — интересуется кобылка у подруги, вновь улыбнувшись, и, получив (на удивление) положительный ответ, после сего как-бы невзначай, просит ту открыть рот. когда ученица делает так, как попросила подруга, вторая забирает конфету изо рта старлайт и кладет в свой, злобно хихикая и отворачиваясь, вместе с пачкой в копытах. диктаторша, пораженная таким поступком, надувает губы и кладет копыто на стол, легонько ударив по нему. — трикси, отдай пачку, — просит глиммер, в ответ получая «нет!» с орицательным кивком влево-вправо. та тихонько шепчет что-то вроде «будет по твоему, трикси…», после чего приступая к осуществлению своего плана. та хватает светлогривую за плечи, магией удерживая ее щеки и копыта, окончательно повернув кобылу к себе. губы подруг соприкасаются в поцелуе, инициативой которого, о селестия, послужил мятный леденец. трикси вздрагивает, а ее брови начинают дрожать вместе с носом, пока старли изучает ротовую полость фокусницы, проходясь языком по ее зубам, сплетая их органы вкуса во что-то единое. трикси закрывает глаза, и неумело продолжает поцелуй с подругой, аккуратно укладывая переднее копыто на ее бедро, скользя по нему вниз и поглаживая знак отличия. комок слюны изо рта диктаторши передается трикси, которая покорно его сглатывает и отдает ей назад леденец через поцелуй. получив свое, глиммер отстраняется и обрывает «ниточку». до боли красная луламун отворачивает мордочку и отводит взгляд своих безумно красивых глаз. — а я говорила, чтобы ты вернула пачку, — улыбнулась фиолетовая кобылка, продолжив смаковать своим леденцом во рту. трикси в ответ же тихо, еле слышно, цедит «отстань, стар», пока ее щеки горят краской. как же глупо, но по любви, две кобылки лешились первого поцелуя.ох, старлайт, в тот день, ты стала для меня больше чем родная душа,
ты стала для меня домом, где море тепла…