Утро после

      Этой ночью Эва стала любовницей эпистата.       Безжалостного охотника, сурового мужчины и убийцы шезму. Далеко не здравый рассудок привёл Эвтиду в его постель. Девушку пугал Амен, пугала неизвестность и неоднозначность их отношений. Но так ли был велик ее страх..?        Время перед рассветом. Проснувшись так рано, Эва долго сидела молчком на кровати в окружении белых простыней и подушек. Она то и дело бросала вороватые взгляды на эпистата, фигура которого виднелась через проход в его кабинет. Амен раздраженно бросил документы на стол и развернулся в сторону Эвы — та вздрагивает, но молчит.       — Останешься в покоях на весь день, — произнёс мужчина, медленной поступью заходя в спальню.       Несмотря на огонь в груди, Эвтида решила, что возражать смысла нет и покорно кивнула. Она перевела дух и собралась встать с постели, чтобы найти свои одежды.       Через пару минут поисков Эва в панике, обернутая в простыню, подскочила к Амену:       — Где моя одежда?!       Тот недовольно обвёл взглядом ее фигуру в белой простыне и молчал минуту. Затем ответил:       — Я ее выбросил.       Глаза Эвы расширились в неверии.       — Зачем?! — воскликнула шезму с огромной досадой. С любимым голубым одеянием от ткачихи можно было попрощаться.       Амен подошёл к девушке, провёл своими огромными ладонями сначала по ее плечам, затем спустился ниже.       — Я нахожу твою одежду очень раздражающей, — слова Амена бьют по ушам подобно грому. Мужчина стягивает простыню с тела Эвы, медленным движением откидывая ее в сторону. — И это тоже.       Эва опустила со стыда голову, ее грудь начала вздыматься чаще, а ресницы затрепетали. Прикусив губу, она стояла совершенно нагая посреди огромных покоев. Сквозняк облизывал ее ступни и щиколотки — Эвтида еле сдержалась, чтобы не поежиться. Раннее утро принесло в помещение прохладу и рассеянный свет. Соски затвердели от холода, и девушка в панике попыталась прикрыть грудь.       Молчавший всё это время Амен перехватил ее ладони и развел их в стороны. Его голодные стальные глаза пожирали ее силуэт, острым лезвием проходили по длинным и гладким ногам, тазовым косточкам, впалому животу и аккуратной груди.       Наконец они достигли девичьей шеи, и Эва поджала губы, решившись посмотреть на эпистата. Амен не отводил глаз от изящного изгиба и яремной впадины, усыпанной родинками. Он заметил, как Эвтида нервно сглотнула, и их глаза встретились — оглушающая тишина прерывалась лишь вздохами эпистата и шезму, непреклонного мужчины и непокорной девушки, которых так манило друг к другу. Наконец их губы встретились.       Это было похоже на взрыв. Воспоминания прошлой ночи накатили на Эву, и она издала тихий стон. Ее руки нашли его шею, и девушка зарылась пальцами в мягких белых прядях. Эвтида крепко зажмурилась, не желая доверять своему телу и ощущениям, не веря, что это происходит снова. В это время Амен целовал ее напористо, то и дело углубляя поцелуй. Мужчина обвёл ладонями ее стан, большим пальцем левой руки задел ее сосок, получая в ответ порывистый вздох. Эвтида ответила, кусая его за нижнюю губу, и Амен полурыкнул в ее опухшие уста. Мужчина схватил ее за волосы и потянул в сторону от себя. Эва удивлённо простонала, но подчинилась, закатывая в удовольствии глаза. Амен получил доступ к ее шее и припал к ней в поцелуе. Мужчине не хватило терпения, и мокрые касания губ превратились в укусы. Амен запечатывал на коже синяки, и они багровели. Когда шея Эвы стала хранить на себе уже дюжину засосов, эпистат резко остановился и подхватил Эвтиду на руки. Удивленный вскрик миг резал воздух, но девушка быстро пришла в себя, и Амен в пару шагов достиг кровати. В одно движение Эва оказалась на постели. Яркий румянец уже давно окрасил ее щеки, тело горело и требовало большего. Амен стоял напротив, у края кровати. Лучи утреннего солнца достигли его лица, но эпистат впервые в жизни не обратил на них ни малейшего внимания. Он возвышался над Эвой, подобно скале на западном берегу Нила. Мужчина впился глазами в Эву, застыл, почти не дыша, напоминая хищника перед броском. Живот Эвтиды скрутило, дыхание перехватило, но больше ждать она не могла. Больше, чем бояться Амена, она могла лишь его хотеть.       — Может уже возмёшь то, что тебе принадлежит? — Эва хотела сказать это уверенным голосом, но смогла только прошептать. Но он услышал.       В то же мгновение глаза Амена загорелись и он выдохнул:       —… Конечно.       Эва оказалась зажата между постелью и массивным мужским телом. Амен напал на нее, пожирая в поцелуе. От эпистата пахло гранатом, эфирными маслами и сексом. Проведя языком по его устам, Эвтида увернулась от нового поцелуя и укусила Амена за подбородок, моментально зализав. Затем — за челюсть, и наконец за — мочку уха. Девушка расплылась в довольной улыбке — от ее действий Амен по-кошачьи прикрыл глаза и расслабленно разомкнул губы. Его резкость встала на паузу, и Эва заглянула в грозовое небо в его глазах. Туман похоти обволакивал зрачки, но серость радужки сияла сквозь него.       Амен ухмыльнулся — Эва застыла, улыбка спала с ее лица. Он еще никогда не смотрел на нее так — так дико, но по-родному, увлеченно и горячо. Не выдержав, девушка отвернулась, склонив голову и закрыв глаза. Через секунду Эва почувствовала горячее дыхание у уха, и чужие губы дотронулись его.       — Так весело смотреть на храбрившуюся тебя, такую уверенную в обществе других, но чье сердце сжимается каждый раз, как я смотрю на тебя, а тело дрожит…       Ответ эпистат не получил, но это не помешало ему продолжить:       — Какого это — страшиться меня, при этом желая попробовать мой член и хорошенько его объездить?       Эвтида захлебнулась от его слов, резко бросая взгляд на мужчину. Шок не успел смениться на возмущение — он целовал ее грубо, не давая дышать и сказать хоть что-то. На секунду эпистат отстранился, чтобы стянуть штаны с бельем вниз. Правая рука Амена огладила ее бедро, крепко сжав, и мужчина закинул девичью ногу себе на плечо. Сразу же головка члена коснулась входа. Эва простонала то ли в возбуждении, то ли в ужасе. С прошлой ночи она помнила, какой Амен большой.        Мужчина мог бы спросить, готова ли она, но не в этот раз — миг, и он полностью вошёл. Резкие толчки выбивали из девушки громкие стоны и хрипы. В забытье она царапала ногтями мужскую рельефную спину, выгибалась навстречу, запрокидывала голову. Смольные локоны разметались по постели, подобно пустынным змеям, смуглая кожа покрылась испариной, блестя в лучах солнца…       — Хороша… — рычал над ее головой Амен, грубо и быстро входя и выходя из Эвтиды. Его пальцы нашли девичий клитор — Эва застонала протяжно, готовая сорвать голос. Слёзы начали катиться по ее щекам, а внутренние стенки сжимали член Амена, отчего тот в напряжении сводил брови и поджимал губы.       Эпистат поймал ее взгляд, блеснули его глаза.       — Кончишь, когда я скажу, — прозвучал твердо его голос. Эва захныкала в последующий после фразы поцелуй.       — Ах, милая Хаткор..! — прерывисто прошептала Эва, изгибаясь в спине и хватая Амена за щеки. Между ее лицом и лицом эпистата оставался миллиметр.       — Прошу… Пожалуйста, Амен, позволь мне…       В ответ мужчина больно укусил ее в надплечье и начал двигаться еще быстрее. Его пальцы продолжали мучить ее клитор, стимулируя так приятно каждую секунду.       Эва не знала, что делать, поглощаемая миллионом чувств. Узел в животе готов был превратиться в крохотную точку, готовую в любой момент взорваться. Наконец ее ушей достигло желанное слово:       — Кончай.       Накатившая волна удовольствия заставила Эвтиду содрогнуться, будто небо и земля сдвинулись с места. Тут же Эва почувствовала, как кроме оргазма в ней разливается горячее мужское семя. Она нашла губы Амена, но сил хватило лишь на то, чтобы прислониться к ним собственными. Щёки блестели от слёз, всё тело ломило, но сладкая истома внутри окупала всё.        Амен лёг рядом, покинув её лоно. В отличии от ночи, утро добавляло неловкости в абсолютно любое действие, даже вздох. Но Эва слишком устала, чтобы думать о чём-либо. Девушка примостилась на твёрдой мужской груди, острым ногтем проведя по прессу эпистата.       Может, ей нельзя быть с ним, смотреть в его сторону, дышать с Аменом одним воздухом. Но Эва достаточно упряма, чтобы присвоить верховного эпистата себе…