« Когда лепестки пиона раскрываются ото сна,
В храм Нюйвы крестьянин принесёт подношение.
И откроются двери, помянувшие время,
Когда увяданье заменяет цветение. »
Голос, немного хриплый из-за сонливости, перебивался со звуком моющейся посуды. Это стало небольшой, приятной рутиной — если темы и силы для разговоров кончались, Тэнг любезно читал для Пигси, чтобы заполнить тишину. Подобное было в тысячу раз приятнее на слух, чем старенькое радио, которое не крутило ничего, кроме одной программы и смиренно теплилось на верхней полке кухни.« Пережитое, и почти что забытое,
Но за столь тёплое, тебя благодарю. »
Обычно, мужчина в очках выбирал для чтения несколько очевидный вариант — это роман « Путешествие на Запад ». Слишком ожидаемо и неудивительно, но Пигси это никогда не беспокоило. Ведь такой нежный и мягкий говор, что так старательно зачитывал каждую строчку стиха, заставлял свина тепло улыбаться. Да, он никогда не вслушивался в смыслы, что могут быть скрыты за длинными предложениями о величии Царя Обезьян и его похождениях. Важно было то, насколько Тэнгу было приятно от такого времяпрепровождения со своим другом. Повар невольно обернулся в сторону барной стойки, за которой и сидел Тэнг. В поле зрения сразу попали пустые чашки из-под лапши, которые Пигси забыл забрать в раковину вместе с остальными столовыми приборами ещё в начале уборки. Испустив тихий вздох и явно не желая прерывать мужчину, свин выключил журчащую струю воды и потянулся к стеклянным чашкам.« За оправой, подобной скорбящей печали,
Прости, за то что я так сильно тебя люблю. »
Забирая посуду, Пигси кое-что заметил. Книга в руках Тэнга была совсем не « Путешествие на Запад ». В ярком, бордовом переплёте и не длинной ленточке-закладке свин узнал. Записную книжку. Личный блокнот его друга, в который тот часто мог записывать свои мысли. Даже почерк, такой чёткий и высеченный, подобно скульптуре — всё выдавало, что эта вещь была полностью во власти Тэнга. Их взгляды встретились. Немного удивлённое и даже ошемлённое лицо Пигси было полностью во власти пленящих, томных глаз, скрытых за редкими бликами от толстых линз. Неизвестно, было ли это результатом усталости Тэнга, или намеренное действие, так и кричащее для его немного не догадливого, друга-свина.' ' я так сильно тебя люблю. ' '
Осознание окатило Пигси лучше чем ведро с водой, смешанное с самым холодным льдом. Последние строчки чужого стихотворения, чересчур навязчивые, из-за чего запоминались предельно быстро. Они кружились в голове в лёгком танце, закручиваясь в смущающий вихрь, заставляя молчание между друзьями становится ещё более неловким. Правильно ли повар понял мужчину, сидящего перед ним? Сомнения зарывались глубоко в голове, пока Пигси не отвлёк глухой хлопок от закрытой книги. Всматриваясь в действия Тэнга, стала заметна и хитрая улыбка, и этот многозначительный взгляд. — Ты наконец-то заметил?.. Почти невесомый шёпот, слетевший с восторженных губ. Он был настолько тихий, что не прислушавшись — ты даже не задумаешься о том, происходит ли это на самом деле. Хорошо, что практически гробовая тишина позволила Пигси уловить смысл этих слов.Эти стихи были... О нём.
Такое ощущение, будто в груди что-то тихо треснуло, заставив непривычное, тёплое чувство растекаться внутри. И что вообще значит это измученное «наконец-то»?! Хотите сказать что Тэнг проделывал подобное не первый раз? И как Пигси умудрился проморгать этот момент! Весь спектр эмоций, от осознания до злости на самого себя, просачивался на лицо свина. Это заставляло его то краснеть, то бледнеть или вообще пурпурить. Но мужчина в очках на это лишь коротко хихикнул, с трепетом прижимая к себе книгу.Стойте-стойте.
Он всё это время игрался с несчастным поваром!
— Тэнг! — тихое рычание могло послужить либо плохим, либо хорошим началом. — Да, я? Хихиканье становилось сильнее, больше становясь похожим на нежный звон маленьких колокольчиков. Да, Тэнг и правда был наблюдательнее (и как оказалось, немного романтичнее), чем его друг-свин. Замечая влюблённые взгляды или любезно оставленные, «случайным образом», чашки свежей лапши. Это не могло не радовать его сердце, которое горело таким же ясным желанием: Защищать, лелеять и любить. Ярость во взгляде Пигси ушла так же резко, как и появилась. Наверно это всё — вина человека, что настырно продолжал сидеть напротив. Ведь в замену злости пришла обволакивающая нежность, с которой так же мягко не прекращал смотреть Тэнг, ещё с самого начала конца этого дня. И последнее действие, что окончательно заставило свина растаять — чужая ладонь аккуратно потянулась к его руке, не сильно сжимая в своей хватке. Немое согласие на все мысли Пигси. Чёткий удар мечом по всем его сомнениям. Только этот человек мог так любить. Не говоря напрямую, но показывая это так сильно, что нельзя не заметить. Отдавая себя без остатка, так отчаянно, но совершенно не ожидая чего-то взамен. И даже не смотря на такие чувственные переглядки и цепкое держание за ручки, оба понимали что разговор необходим. Он им нужен как чистый воздух, глоток уверенности. Громкий хлопок от двери был подобен резкой пощёчине. Отрезвляющей, заставившей выйти из некогда влюблённой дымки. Хватка рук сразу разорвалась, и мужчины рефлекторно отпрянули друг от друга. Вся атмосфера нежной любви пропала как по щелчку. — Э-э. Извините, вы ещё не закрываетесь? Взглянув на часы, к своему ужасу Пигси понял: смена и правда ещё не закончилась. Хотя по ощущениям, недавние события шли своим ходом и были равны часам, чего только стоили гляделки с осознанием своих чувств друг к другу. Громко и немногословно хмыкая в знак согласия, повар подошёл к кассе готовясь принять заказ. Тэнг в это время прятал своё лицо за книгой. Кажется, это первый раз, когда Пигси недоволен тем, что в забегаловку пришёл «потенциальный посетитель».