Рядом с ним

Басу не чувствовала опасности в тот момент, когда заходила в логово тигра: его хозяин был с ней заодно. Они созданы друг для друга, обещаны друг другу и связаны меж собой. Они — две части одного целого, которые наконец нашли друг друга. Он для неё не угроза. Идя по запутанным коридорам, Амала неестественно часто вспоминала Дубея: всё вокруг слишком сильно напоминало девушке о нём. При виде изумрудных обоев ей вспоминался его проникновенный взгляд, который он так часто бросал в её сторону. Взгляд, от которого Амала сходила с ума последние недели. Ей хотелось в нём тонуть, погружаясь в пучину чувств своего суженого. Басу чувствовала аромат вишни, тёмного шоколада и сандала, шлейф которого накрывал её в присутствии Амрита. Казалось, вся резиденция Дубеев пропиталась парфюмом своего хозяина. Или то были благовония? Заметив знакомый поворот, девушка вспомнила их с Амритом разговор, вспомнила его красивые сильные руки, которыми мужчина с необыкновенной нежностью сжимали её податливое тело во время объятий. Вспомнила тепло, которое в тот момент исходило от него. И, кажется, от всех этих мыслей Басу весьма сильно покраснела. В такие моменты Амала чувствовала Амрита в разы сильнее обычного. Возникшая волна возбуждения, вызванная мыслями о нём, приближала её к Дубею. Она стремилась стать с ним единым целым. Слияние людей, желаний, эмоций. Их связь была достаточно крепкой для того, чтобы Басу могла уловить изменения, произошедшие в Амрите, которые, вероятно, последовали после того, как ему сообщили о её визите. Девушка ощутила нотки восторга, но почти сразу они сменились на нечто такое, что Амала могла сравнить лишь с азартом. С охотой. Дубей встретил девушку в одном из коридоров и жестом отпустил Шехара, который всё это время тенью сопровождал Амалу. — Тебе очень идут сари, Амала, — на его губах красовлаась довольная усмешка, когда он окинул её пристальным взглядом. В такие моменты Басу казалось, что сари — это последнее, что интересовало мужчину. — Я знаю, Дубей. От того и ношу, — её глаза ловили его взгляд. Взгляд опасный и родной одновременно. Амала видела в нём отблески возбуждения, которое было было вызвано её мыслями. Которое вызвала она. Кажется, от осознания подобного лёгкая тяжесть внизу живота начала пульсировать, и Басу пришлось сдерживать себя от того, чтобы не прильнуть к мужчине прямо сейчас. — Так и будем разговаривать в коридоре? Или ты наконец решишься пригласить меня в комнату? — Немного терпения, Басу, — Амала вновь видела его усмешку. Он определённо знал, какие чувства пробуждали в девушке одни только мысли о нём. Это давало ему власть над ней. И он этим наслаждался. — Если ты так хочешь, то я прямо сейчас могу отвести тебя в свою спальню. Там тебе экскурсию наверняка не проводили, — во всём его поведении читался вызов, который Басу хотела принять. Амала подошла к нему ближе — почти вплотную. Знакомый аромат окутал её едва ли не целиком, дурманя мысли и развязывая язык. Мужские руки почти сразу оказались на её талии, и от этих прикосновений по телу словно прошёлся электрический разряд. Он был нужен ей здесь и сейчас. Она желала большего: Амала хотела, чтобы Махарадж ублажил свою Махарани. От того Басу, вновь поймав его взгляд, провела пальцами по точёному подбородку Амрита, очертила контур его пухлых губ. — И кому из нас необходимо терпение? — ей нравилось наблюдать за ним, нравилось чувствовать, как реагировало его тело на её невинные прикосновения. Амала видела, как сложно ему было сдерживаться: рука, доселе спокойно лежавшая на её талии, начала поглаживать изгибы стройного тела, притягивая её ближе. — Тебе, Махарани. Оно необходимо тебе, — горячее мужское дыхание обожгло ухо Амалы, от чего та не смогла сдержать шумного вдоха. Он был слишком близко к ней: Басу чувствовала, как натянулась ткань его брюк в области паха, и от того хотела его ещё больше. Дубей, наклонившись ниже, начал покрывать лёгкими, едва ощутимыми поцелуями шею. Он целовал плечи, ключицы, и что-то внутри Амалы послушно отзывалось на его прикосновения, вынуждая едва слышно простонать в тот момент, когда она ощутила чужие зубы на нежной коже. Сдерживаться с каждой минутой его непозволительной близости становилось всё сложней: Басу непроизвольно прижалась ближе. — Нас здесь могут увидеть, — она почувствовала, как он усмехнулся. Казалось, Амрит о подобных вещах не беспокоился. — Это единственное, что тебя сейчас волнует, Амала? Вокруг было мертвецки тихо и пусто, так что Дубей мог себя не сдерживать: его язык скользнул по мочке девичьего уха, от чего Амала не смогла совладать со стоном. Его рука поднялась вверх по талии Басу, и через тонкую ткань сари он начал ласкать женскую грудь: иногда сжимая её, а иногда просто поглаживая едва ощутимые соски, которые успели затвердеть от возбуждения. Маленькая ручка зарылась в копну его тёмных волос, которые Амала легонько оттянула, принуждая мужчину посмотреть ей в глаза. — Кажется, ты предлагал провести экскурсию по твоей комнате, — Амала, приблизившись к нему, оставила на чужих губах дразнящий поцелуй. Она чувствовала, что играется с огнём. В подтверждение этому Амрит в страстном порыве потянулся за новым поцелуем, но почти сразу её пальчик лёг на ещё влажные губы Дубея, останавливая — она не закончила. — Только представь, что мы могли бы там делать. Одни, в тишине. И никто бы не посмел нас беспокоить. — Малышка Басу хочет увидеть мою комнату? — Амрит усмехнулся и отстранился от девушки. Амалу накрыло ощущение пустоты: на месте тёплого тела теперь не было совершенно ничего. Захотелось вернуться в прошлое положение, вновь ощутить сладостную близость Дубея, наплевав на всех тех, кто мог их увидеть. Захотелось наконец почувствовать его в себе, ощутить томную негу от их соития. — Да, — больше ничего у Амалы сказать не получилось. Под его пристальным взглядом она уже чувствовала себя голой. Более того, Басу точно знала, что он представлял, смотря на неё. Ей чётко виделись фантазии Дубея о том, как он будет ласкать, смакуя, её нежную и чувствительную плоть. В голове Амрита наглым образом всплывали представления о том, как она будет стонать от его движений, сжимая пальчиками шёлковые простыни и карябая ноготками его спину. И Амала всё это видела, от чего её собственное возбуждение переросло в настоящую пытку. Чёртова связь. — Будет тебе экскурсия, — сильные мужские руки оторвали её от земли. Амала и охнуть не успела. Амрит прижал её к себе настолько сильно, что было сложно дышать. Но шевелиться она не хотела: было в этом жесте что-то такое, что заставило Амалу лишь сильнее возбудиться. Басу не помнила, как они добрались до спальни. Всё то время, пока они шли, минуя повороты, она покрывала шею мужчины страстными горячими поцелуями, от которых Дубей рвано выдыхал. Её язык, сменяясь зубками, ласкал смуглую кожу, выбивая из Амрита первый стон. Она тоже знала правила этой игры. Знала, как доставить ему удовольствие. Он молча опустил её на пол, когда они вошли в комнату. Амала осмотрелась. К её удивлению, спальня не пестрила цветами и предметами. Всё внимание к себе приковывала огромная кровать, которая была устлана холодным шёлком в сиреневых тонах. Цвет властвующих. Их цвет. В голове девушки довольно быстро всплыли фантазии о том, что и как Амрит хотел с ней делать на этой кровати. И не только на ней. — Нравится? — голос Амрита вновь раздался над её ухом, опаляя жаром нежную кожу. Мужчина не дал Амале развернуться: заключил в кольцо рук, в котором Басу плавилась, словно восковая свеча в храме Кали. Его руки нещадно ласкали её тело сквозь сари. Дубей поглаживал бёдра, иногда сжимая их. Он слегка придушивал девушку перед тем, как пройтись большим пальцем по пухлым губам. Перед тем, как шумно выдохнуть от того, как этот славный ротик ласкал его палец, показывая, на что он способен. — Ты и сам знаешь, — Амала перестала дышать, когда почувствовала, что Дубей начал снимать с неё сари, покрывая при это оголившуюся кожу поцелуями. Басу, даже стоя к нему спиной, чувствовала его взгляд, полный вожделения. От его движений, движений нежных, даже крадущихся, её тело покрывалось гусиной кожей, а комок возбуждения, пульсирующий внутри, вынуждал Амалу сильнее прижиматься к паху Амрита. Его руки скользили по внутренней стороне бедра, дразня. Пальцы постепенно подбирались к её лону. И когда Амрит коснулся её половых губ — совсем невесомо — распалённая Амала не сдержала стона. Стона тихого, томного, который стал усладой для его ушей. — Ты права, Махарани, я знаю. Но я хочу, чтобы ты это сказала. Дубей приподнял руку, и прошёлся пальцами по пульсирующему клитору. Прикосновение, всё ещё лёгкое, вынудило Амалу поддаться бёдрами навстречу его ласке, навстречу удовольствию. Она чувствовала, как пульсирующий внутри неё ком увеличивался в размерах. Теперь Амала была готова сказать всё, что он захочет услышать. Только лишь бы это не прекращалось. Только лишь бы он не останавливался. — Мне нравится, Махарадж, — его пальцы срывают с её губ очередной стон. Дубей, продолжая покрывать женское тело поцелуями, мягко подталкивает Амалу к кровати. Он расположился меж её ног, избавившись перед этим от лишней одежды. У Басу даже желание дерзить пропало, когда она вновь увидела его атлетически сложенное тело. Амала облизнула пересохшие губы и коснулась кончиками пальцев скулы мужчины, который навис над ней. Её пальцы, исследуя его тело, опускались всё ниже: касались точёных ключиц, очерчивая ложбинку, поглаживали в меру рельефный пресс, чем заставляли Дубея уткнуться в её плечо. Опускались ниже, к налитому кровью члену, и Амрит наконец издал стон, который так ждала Амала, в тот момент, когда рука девушки начала ласкать его плоть. Ласкать медленно, слабо, как бы дразня. Мужчина потянулся за долгожданным для них поцелуем. Поцелуем, наполненным страстью и желанием. Он вошёл в неё плавно, даже осторожно, заглушив стоны очередным поцелуем. Амала поддалась бёдрами ему навстречу, насаживаясь на член до упора и прогибаясь в спине. Дубей начал двигаться, продолжив ласкать её губы. Их тела сплелись в страстном танце, едином экстазе. Стоны, заглушаемые поцелуями, заполнили комнату. Ритмично двигаясь, Амрит делал всё для того, чтобы Басу было приятно. Всё для того, чтобы его Махарани наслаждалась. И она это делала. Каждый толчок в теле Амалы отзывался всё большим напряжением, от которого она чувствовала себя натянутой струной. Натянутой настолько, что она в любой момент была готова оборваться. Басу чувствовала, что вот-вот кончит. Амала умоляла его не останавливаться, хотя прекрасно знала, что он хотел почувствовать долгожданную разрядку не меньше, чем она сама. — Амрит… — его имя сорвалось с её губ вместе с громким стоном от накрывшего девушку оргазма. Пальцы Амалы крепко сжимали кожу на его спине, от чего на ней остались красные следы. Амрит замедлился, давая ей время передохнуть, и с нежностью, так ей необходимой, поцеловал её в уголок губ. — Моя Махарани, — его движения вновь стали быстрыми и резкими. Дубей был на грани: всё его естество требовало разрядки и он стремился её получить. Через пару секунд горячее семя наполнило Амалу, а вместе с тем его громкий стон, звоном отдавшийся от каменных стен, стал усладой для Басу. С другими у него такого не было. Амала это чувствовала. Амрит лёг на кровать и притянул девушку к себе, уткнувшись носом в её плечо. Ей было до ужаса хорошо и спокойно рядом с ним. — Люблю тебя, — Басу даже не поверила своим ушам, когда услышала от него подобные слова, но это не помешало ей улыбнуться. — И я тебя, мой Махардж. Амала рядом с ним чувствовала себя в безопасности: ощущение спокойствия тёплой волной растеклось, когда сильные мужские руки крепко сжали податливое тело в объятиях. Лёжа с ним в одной постели, она впервые за долгое время чувствовала себя защищённой. Девушка знала — ради неё Дубей готов всю Калькутту уничтожить. Рядом с ним Басу чувствовала себя желанной: глаза Амрита всё ещё блестели от недавнего возбуждения, а с губ срывалось сладостное и такое родное «Махарани»…