Чертовский трудный год

      Упаковка кексов из долларового магазина дальше по улице, коробка свечей «Звёздочка», которую Нил нашел на дне старого пиджака, и праздничный колпак, подаренный миссис Портер, из квартиры дальше по коридору. Это то, из чего складывается беззаботное празднование первого дня рождения Генри Кэссиди.       Эмма работает в ночной смене в закусочной, а Нилу, который первый год работает пожарным, достается менее желательный график. Позже в тот же день им обоим придется быть на работе, и Генри проведет большую часть своего дня рождения с миссис Портер. У Эммы никогда не было вечеринки или торта. Можно было рассчитывать на небольшой подарок, если ее социальный работник в то время был милым. Эмма никогда не думала о том, чтобы завести детей. Но она знала, что если они у нее когда-нибудь появятся, то необходимо устроить им день рождения, который они запомнят. Вечеринку с воздушными шарами и тортом. Всех друзей с семьей, которую она создала.       У них нет денег на шикарную вечеринку. Кроме нескольких человек с работы, у них почти нет друзей. Эмма задается вопросом, что было, если бы они отдали его на усыновление. Та милая женщина в штате Мэн, у которой был огромный задний двор, и которая работала на правительство. Она, вероятно, смогла бы устроить ему грандиозную вечеринку со всем, чего только может пожелать ребенок.       Но они не бросили его. И как только они это сделали… пути назад не было. Эмма не может представить свою жизнь без этого пухлого малыша. Нил говорит, что он похож на его отца, но Эмма никогда с ним не встречалась, поэтому не может быть в этом уверена. Все, что она знает, это то, что глаза Генри загораются, как фейерверки четвёртого июля, всякий раз, когда он смотрит на них. Его не волнует, что они живут в крошечной однокомнатной квартире или что его родители даже не закончили среднюю школу. Все, чего он хочет, — это прижаться к своему любимому жирафу Лави.       Нил усаживает Генри на его высокий стульчик и осторожно надевает ему на голову праздничный колпак. Генри мгновенно срывает его и бросает на пол. Кэссиди пытается еще несколько раз, Эмма наблюдает за сценой, прикрыв рот рукой и хихикая. Мужчина бросает на нее сердитый взгляд, но Эмма не может перестать улыбаться. Она берет шоколадный кекс с ложкой ванильной глазури и аккуратно вставляет свечку, которая практически крошит кондитерское изделие. Она ставит его на поднос и достав коробок спичек, осторожно зажигает свечу. Глаза Генри расширяются при виде пламени, рот разинут. Нил шарит в поисках полароида, который они украли почти два года назад, во времена «Бонни и Клайда», и делает несколько снимков.       — С днем рождения тебя, с днем рождения тебя, — поют родители. Её песня ужасно фальшивит, а ему каким-то образом удается гармонировать, — с днем рождения, дорогой Генри, с днем рождения тебя.       — Загадай желание, — подбадривает Нил.       Генри продолжает смотреть на пламя с большим любопытством. Эмма наклоняется рядом с сыном и закрывает глаза. Она слышит, как вращается камера Нила. Девушка желает, чтобы в следующем году они были в лучшем месте. Что бы она получила аттестат и смогла найти работу с постоянным графиком. Что бы они могли бы устроить вечеринку где-нибудь в другом месте. Что бы она действительно могла провести день и с Генри, и с Нилом.       Эмма задувает свечу и целует сына в щеку. Ему дают свежий кекс, тот, на котором не растаял воск. Она передает один Нилу, и откусывает свой.       — Мы пережили этот год, — шепчет Эмма, пока Генри намазывает глазурь на поднос стульчика для кормления.       — Один год, — говорит Нил, — мой папа никогда ничего не мог себе позволить на мой день рождения. Я научился не просить, особенно после смерти мамы.       Эмма наклоняет голову, но ничего не говорит. Нечасто Нил рассказывает о своем прошлом. Все, что она слышала, это то, что его мама умерла, и он не знает, где его отец, поэтому связаться с ним невозможно. Но она так мало знает о его детстве или даже о том, где он вырос. Она наслаждается каждым моментом, когда он чувствует, что готов открыться ей.       — Но он всегда готовил что-то особенное. Даже если это было просто булочка с воткнутой в неё свечкой, — он прикусывает губу. — На мой последний день рождения с ним, мы, э-э-э… заработали немного денег. Он купил мне огромный торт и сказал, что я могу пригласить друзей… но никто из них не захотел прийти.       — Почему нет?       — Они боялись его. Это долгая история. В любом случае я ненавидел тот день рождения, — Нил качает головой. — Это было, когда он начал меняться. Конечно, у нас тогда были деньги, но я бы все отдал, чтобы снова стать бедным и просто иметь нормального отца.       Эмма потирает его руки, наблюдая, как в его прекрасных карих глазах появляется несчастное выражение.       — Так вот почему ты не празднуешь свой день рождения?       — Вроде того, — Нил качает головой. — В любом случае, я знаю, что мы не можем дать Генри все, что хотим… Но я надеюсь, что это то, что он запомнит. Что мы любим его и были рядом с ним. Это будет иметь гораздо большее значение, чем дурацкий надувной дом на лужайке.       Эмма кивает.       — Так и есть, — она целует Нила в щеку. — Я бы хотела больше услышать о хороших временах с твоим отцом… если ты когда-нибудь захочешь поговорить о нем.       — Не прямо сейчас, хорошо? Я, эм… хочу сосредоточиться на Генри.       Она кивает ещё раз и смотрит, как Нил возвращается к сыну. Он осыпает его лицо поцелуями и шепчет ему на ухо, желая счастливого дня рождения. Эмма доедает кекс, играя с остатками глазури на пальцах. Возможно, она не может дать своему сыну всего прямо сейчас, но, надеется, что он сможет говорить о своем детстве без боли, в отличие от своих родителей.