Привычка

Лукас всегда, сколько Юго себя помнил, не имел вредных привычек. Он не пил, не курил и в целом вёл здоровый образ жизни. Каждый раз, когда рядом с ним кто-то начинал курить, он недовольно морщился и ворчал, говорил, что всё это вредно и лишь портит здоровье. В общем, человеком он был до безобразия правильным и меняться, казалось, даже не собирался. Именно поэтому Юго так удивился, когда увидел его на балконе с сигаретой в единственной руке. Лукас стоял рядом с окном, задумчиво глядя куда-то вдаль, и медленно курил. Он неприятно морщился, периодически кашлял, но всё равно почему-то продолжал делать затяжку за затяжкой. Это беспокоило Юго. Как, впрочем, и выражение его лица. Лукас выглядел непривычно серьёзным и в какой-то степени даже уставшим, и это не могло не волновать. Особенно учитывая, что в последнее время он ходил мрачный и задумчивый. — Эй, с тобой всё нормально, а? — наконец спросил Юго, подойдя ближе к нему. Он старался говорить спокойно, но нотки беспокойства всё же проскользнули в его голосе. — А? — Лукас, услышав его вопрос, вздрогнул от неожиданности и едва не обжёгся сигаретой. Похоже, он настолько погрузился в свои мысли, что совершенно не обращал внимание ни на что вокруг. Однако довольно быстро он взял себя в руки и, натянув улыбку, качнул головой. — Да, я в порядке… Не переживай, — помедлив немного с ответом, наконец произнёс он. Его слова звучали даже слишком неубедительно. — Неужели? По тебе так и не скажешь, — скрестив руки на груди, хмыкнул Фелпс. — Вряд ли бы ты взялся за сигарету, если бы всё было хорошо, — он кивнул на сигарету. Паркер поджал губы и опустил взгляд. — Всё в порядке, правда. Ничего серьёзного, — чуть тише прошептал он. В этот момент его лицо приобрело какое-то странное выражение, что не ускользнуло от Юго. — Сейчас ведь весна, поэтому у меня много работы. Я просто устал, вот и всё. — Ты уверен, что дело только в этом? — Угу. После этого между ними повисло напряжённое молчание. Лукас больше не был намерен Продолжать разговор, и Юго, поняв это, лишь тяжело вздохнул. Он чувствовал, что дело тут далеко не в работе. В конце концов, он сам какое-то время находился в той лечебнице, где трудился Лукас, и знал, что пациенты там не настолько тяжёлые. Конечно, у некоторых из них часто случались истерики, но это явно не то, из-за чего он бы стал так сильно загоняться. Нет, дело наверняка в чём-то другом. Только вот Юго никак не мог понять, в чём именно, и его это напрягало. Однако давить на Лукаса он не стал: решил подождать, пока сам всё расскажет. Вместо этого он лишь достал из кармана пачку сигарет, вытянул одну и сам затянулся. Прикрыл глаза, посмотрел в окно, на огни вечернего города. Там, на улице, несмотря на позднее время суток, по-прежнему кипела жизнь. Кто-то спешил домой после тяжёлого рабочего дня, кто-то качался на качелях во дворе, а кто-то сидел на скамейке и просто о чём-то общался. Пока Юго наблюдал за людьми во дворе, то поглядывал краем глаза на Лукаса. Тот снова уставился куда-то вдаль, делая затяжку за затяжкой. Лицо его вновь выражало задумчивость и серьёзность, а взгляд стал каким-то печальным. Он всегда выглядел так, когда размышлял о чём-то важном, и Юго было интересно, о чём же он думал сейчас. Ему очень хотелось бы прочитать его мысли, понять, что он чувствовал, что его гложило, однако такой возможности он не имел. Всё, что он мог, — это только смотреть на него и ждать, когда он сам начнёт разговор. Вот Юго и ждал. Он искренне надеялся, что Лукас всё-таки расскажет, что же его так тревожит. Однако время всё шло, а ничего так и не менялось. Лукас по-прежнему молчал и, казалось, даже не думал снова заводить разговор. Это уже начинало раздражать. Поначалу Юго относился к этому спокойно, ведь понимал, что ему нужно время, однако сейчас с каждой секундой он всё больше и больше злился. Будучи человеком вспыльчивым и импульсивным, он не мог слишком долго ждать, особенно, когда дело касалось важных и дорогих ему людей, и потому сейчас его терпение медленно, но верно подходило к концу. И в конце концов оно всё-таки лопнуло. — Слушай, если тебя что-то так сильно беспокоит, то скажи об этом, — потушив сигарету о перила и выбросив её прямо на улицу, наконец сказал Юго. Его голос немного подрагивал от волнения и раздражения. — Ты же знаешь, что всегда можешь со мной поговорить. Лукас на его слова ничего не ответил, лишь вздрогнул всем телом и низко склонил голову, так, что каштановые и красные пряди почти полностью закрыли его лицо. Так же потушив сигарету, он немного помолчал и всё-таки заговорил: — Я… — начал было он, однако тут же запнулся. Его рука мелко задрожала, и он глубоко вдохнул, дабы хоть немного успокоиться. Помедлив немного, он всё же продолжил: — Знаешь, в последнее время я чувствую себя очень странно… — «Странно» — это как? — уже спокойнее и мягче уточнил Юго. Про себя он отметил, что такое поведение для него несвойственно, но вслух ничего говорить не стал. — Это… — Лукас вновь глубоко вдохнул, пытаясь подобрать правильные слова. Пальцами он крепко вцепился в холодные перила, видимо, тоже чтобы успокоиться. — Ну, знаешь, с тех пор, как мы начали жить вместе, это и началось. Я просто… чувствую себя невероятно счастливым, когда ты рядом. Я не могу объяснить это чувство, просто… Это очень приятное тепло в груди, вот. — И что ты хочешь этим сказать? — Юго вопросительно изогнул бровь и скрестил руки на груди. Он уже начал догадываться, к чему всё шло, но хотелось убедиться. — Нравишься ты мне, — наконец подняв голову и посмотрев ему прямо в глаза, чётко произнёс Лукас. В его взгляде смешалось всё: и страх, и смущение, и решимость. — Ты можешь считать это глупым, отвратительным и мерзким, но это так. И я ничего не могу с этим поделать. Между ними вновь воцарилось молчание, но в этот раз уже неловкое. В голове Юго начали проноситься воспоминания прошлых дней. Краткие взгляды, неловкие как бы случайные касания, порой странные фразы, которые он тогда не понимал, — всё это сложилось в один единый пазл. Теперь ему стало всё ясно: и то, почему Лукас так смущался, когда он помогал ему одеваться по утрам, и то, почему в последнее время он ходил такой подавленный и задумчивый, и то, почему сегодня он начал курить. Он любил его, Юго. Любил искренне и по-детски наивно, и потому боялся быть отвергнутым. Осознание этого вызывало смешанные чувства. С одной стороны, подобное очень смущало. В конце концов, ему никто и никогда не признавался в любви, а тут его лучший друг, с которым он провёл всю свою жизнь, говорил ему такое. Но с другой стороны, это было даже приятно. В груди растекалось тепло, согревающее, обволакивающее, родное, при одной только мысли о том, что Лукас любит его, Юго. Но приятнее всего было осознавать, что он не один, кто испытывал нечто странное в последнее время. Наверное, именно поэтому он решил действовать. Не произнося ни слова, он подошёл к Лукасу и положил руки ему на плечи. Тот вздрогнул, и на его лице отразилось недоумение. Он было открыл рот, дабы что-то спросить, однако не успел: в этот момент Юго накрыл его губы своими. И этот его жест был намного красноречивее любых слов.