Не уйду.

POV Паша       Я уже пол года живу с этой белобрысой язвой которая чуть не прикончила всех моих друзей в том грёбаном городе. Ещё и Костенко, этот чертов старый гад... «Что бы Зона не захватывала ничей разум мы не станем его убивать, поэтому, Пашенька, ты должен за ним следить» - вот что от говорит своим приторно-сладким голосом от которого мне хочется только волком выть. Зона действительно взбунтовалась, лишённая возможности продолжать строительство машины, хотя, как раз это и волнует меньше всего. С помощью одного доктора действие зоны можно было контролировать с помощью одного простого, но гениального прибора. Выглядел он как массивные часы, работал на батарейках, ну просто блеск! И выглядит круто, иногда с просони я даже могу забыть что эта шикарная штуковина на моей руке не обычное украшение, а так бы хотелось...       За эти пол года я уже привык жить со своим заклятым врагом... хотя сейчас он мне не столько враг, сколько ограничитель передвижения и убийца моей не-вечной нервной системы - из города без спец разрешения не выехать - «А вдруг Зона прорвётся! Кто же как не Паша его остановит!» - произносит он всегда с некой иронией, надменностью и сарказмом. Сука! Прорвалась по ходу! Ибо в воскресенье, в день, когда Дмитрию никуда не надо, он пропал! Вместе со своей дорогущей машиной и одеждой, годящейся только для сталкера. И судя по тому, что не одна ФСБешная морда мне ещё не позвонила, найти его будет проблематично. Я нервничал и это мягко сказано. Звоню Сергею, слушая долгие, почти вечные гудки у уха. -Костенко! Киняев пропал!       От меня ни привета, ни чего-либо другого. Кажется, я начал кричать даже раньше, чем меня смогли бы услышать, но это все равно лучше, если бы что-то сломалось из-за моего нечаянного приступа гнева и волнения. -И тебе добро... В СМЫСЛЕ ПРОПАЛ?! Как...       Приветствие, такое не нужное и такое, почему-то, раздражающее. Но у меня нет на это времени, так что я обращаю все внимание на крик и быстро перебиваю мужчину. -Его нигде нет. Походу к Зоне попёрся.       Я не могу, да и не хочу, усидеть на месте, так что подорвавшись на ноги быстро обхожу дом и ближайшие территории быстрым шагом, будто по второму, третьему и десятому кругу ищу ребенка и все равно не могу его найти. -Бля. Мои долбоящеры уже должны были мне позвонить! На машине-ж маячок! -Серёг, тут такое дело, он его, походу, вытащил... -КАК? Он же впаянный был! Да ещё и там, где хер достанешь! -Раз он смог снять даже браслет, который, кстати рядом с маячком возле порога лежит... То Зона точно решила перейти к активным действиям... Вот только к каким?       Я верчу в руках то, что осталось в руках от маячка и не-часы быстро пихаю в карман верхних, не слишком теплых, одежд. Такие же как у меня - на вид невероятно крутые, но все еще пропитанные его теплом, смешавшим в себе запах ремня, металла и его одеколон, что обычно парой легких пшиков на долго ложится поверх запястья. -Я сейчас же вышлю отряд. -Я тоже еду в зону! Ну или лечу... Мне плевать! Быстрее только! -С чего вдруг? Ты этого поганца ненавидишь разве нет?       Да, я его ненавижу... Презираю до глубины своей души, но за то, что сбежал! Хоть Зоны больше во мне, но я умудряюсь её контролировать! Стараюсь сделать эту силу своей, пытаюсь, учусь, тренируюсь так часто, как только мне это позволяют возможности! А он, обозлившись на весь мир, просто немного забил на волю Зоны вместе с её планом по временному скачку... Возможно по этому его разум взяли под контроль. -Ненавижу, ненавижу... Сейчас до этого разницы нет! Вы ему ничего не сделаете! -Ладно, аргумент весомый... Вылетаем через 40 минут. За тобой приедет машина.       Я погнал собираться. Хотя что мне собирать? Разве-что поменять батарейки в ограничителе этого невыносимого Киняева и взять с собой, а то, боюсь, обратно не долетим. И хотя я не хочу это все признавать, боюсь, я вынужден перестать лгать хотя бы самому себе. За время проведённое вместе я привязался к нему, хотя своим друзьям, с коими я из-за своих новых обязанностей вижусь мало, я никогда не говорил об этом. Многое между нами происходило за это время... И лампочки с посудой разлетались вдребезги когда ссорились из-за того, кто больше устал, и кто займёт телевизор в гостинной, который во время этой ссоры как раз и сгорел. Хотя заканчивались подобные сцены всегда одинаково - сидели чуть ли не в обнимку смотря очередной нейтральный для нас сериал, что был обычно настолько скучным, что один из нас засыпал. А сейчас? Сейчас всем легче просто переубивать носителей, которые пока ещё в своём сознании, во избежание лишних жертв, но Костенко не позволит. Он не намерен гробить своих ребят, кем бы он их не считал и как бы не называл, но и не намерен убивать меня - «Пашеньку» - как он иногда издевается. Поэтому я застёгиваю куртку так быстро, как только могу, кладу в карман прибор уже с поменянными батареями и выхожу к подъезжающей машине. Час спустя       Все бойцы в группе новые, из прежних остался только Костенко, решивший лететь на задержание вместе с нами. Люди хоть и новые, но о моих незаурядных способностях предупреждены, проблем возникнуть не должно. В груди нарастает чувство тревоги - связь с Киняевым через силу Зоны есть, и она сигнализирует о полном подчинении тела и разума себе... или почти полном? Эта неуверенность заставляет меня еще сильнее цепляться пальцами за колено. Взгляд в окно на красивые виды совсем не успокаивает, а шум в ушах совершенно не отвлекает. В мыслях все еще этот иногда раздражающий идиот. Ещё 4 часа спустя       Вертолёт садится на поросшую мхом площадку. Я выбегаю первым, но меня окликивает Сергей. Его голос резок в начале, а потом пропитывается чем-то таким, что я не могу различить - этот яд смешивается с какой-то не очень злой насмешкой. -Ты куда ломанул? Павел-царевич, никуда не денется от сюда твоя принцесса!       Вся группа от шутки командира легла на месте. Мне тоже было смешно, ведь он и вправду просто капризная, стервозная принцесса до которой мне есть дело. От этой мысли в груди что-то щемит, а в животе немного теплеет, так слабо, что я моментально об этом забываю. Но сейчас медлить или отвлекаться нельзя. -Я смогу найти его через поле Зоны. Тебе с отрядом лучше самостоятельно прочесать местность, хотя он скорее всего пошёл к энергоблокам... -Не учи учёного! Но ты прав. Народ! Разделяемся! Сапсан, Ястреб, Тигр - вы прочёсываете местность во круг на вертолёте! Снайперов лучше вас в отряде нет! Остальные - за мной к АЭС бегом марш!       Властный голос разделяет всех так, будто эта речь уже написана и ее просто выучили, пересказывая сейчас стишком-скороговоркой. Быстрой, но понятной. На этом и разошлись. Меня тянуло в лес, в сторону четвертого энергоблока. Костенко с отрядом пошли по дороге, но есть тропинка и через лес... Я, конкретно здесь, никогда не был, но знал это... Просто знал и всё! Чувствовал чужую борьбу за разум и контроль.       Хоть Дмитрий и делал вид что ему всё равно на себя, окружающих, окружающее его всё в целом и Зону внутри, на самом деле это было не так. Он не хотел что бы она им завладела, он не хотел потерять себя! И поэтому боролся посылая разум Зоны куда подальше, но получалось у него это откровенно говоря - херово и я это понимал...       Однажды меня тоже пыталось подчинить нечто, живущее во мне и всё бы получилось, но меня спас ограничивающий браслет. Потом я просёк, что чем чаще пользоваться её силой, тем сильнее становится её влияние. И это была возможность начать тренироваться делать то, что у меня обязано получиться. Учиться подчинять Зону себе! Впускать в свой разум и подавлять, показывать что это моё тело и я тут главный! А твоя сила - отныне моя! И у меня получилось... Почти. Исключения составляли помутнение зрения и рассудка в приступах ярости и раздражительность. Единственное, что мне пока-что недоступно - очистить Зону, лишить тех болезненных воспоминаний и заставить полностью подчиняться себе, безоговорочно и без последствий.       Пока я думал обо всём этом, то уже вышел к энергоблоку и застал там то-ли комичную, то-ли драматичную сцену - Киняев под контролем Зоны раскидывал ФСБешников направо и налево, но значительного вреда не наносил. Костенко, увидев меня, заорал: «Ты что там стоишь?! либо он нас перебьёт, либо мы его пристрелим!». Мне не хотелось ни того, ни другого - пусть все будут живы, в светлом уме, а вокруг скачут единорожки, летают бабочки и сияет радуга. Мысленный сарказм сдержать не удалось, но и смысла в этом нет. Кстати о радуге... Ох, ну нет! Это бред! Я, конечно, к нему привязался, но не до такой-же степени! Или до такой?... POV Дмитрий       Вот я ложусь спать и... не могу проснуться, вижу фантомные образы в темноте, чувствую собственные движения, но не могу никак на это повлиять. Чёртов парнишка! Ему и конторь над Зоной легче даётся, и сил у него больше, и времени больше на обучение этой фигни и... Черт с этим мальцом. А мне что? Интерес развиваться в данном направлении пропал после того как меня поставили на учёт как мистическую херобору. Единственное интересующее меня всегда - мой «дорогой» сожитель, который меня так бесит! Бесит то что мне его навязали, хотя я и не особо против; бесит то, что он сильнее, бесит делить с ним телевизор, а потом покупать новый ибо ссора двух таких существ как мы вполне может вызвать маленьку техногенную аварию! Бесит так же то, что я сейчас не с ним... Что Зона меня победила, но зачем-то не уничтожила меня полностью, позволила сохранить частичку сознания... Или она просто не может это сделать? Не может полностью стереть носителя или кто-то не даёт это сделать?... хех... Наивный ты, Дима, дурак... Думаешь он тебя полюбит после всего что ты учудил? Сам с собой уже разговариваю, ругаю за содеянное, но по другому не могу - гонор или дурость никогда не позволяли сказать всё в лицо, это высокомерие, эта ирония и полный колкости яд впитался во все мое нутро и теперь постоянно срывается с языка. Но если бы мне сейчас дали шанс, я бы всё исправил! Ну или бы попытался исправить... Хотя не важно... Это уже настолько не важно. что мне остается только смотреть за происходящим и разговаривать с самим собой, со своими мыслями и несбыточными мечтами.       Вот проплывает тёмная, полу-прозрачная картинка того, как я, а то есть Зона в моём теле сдирает ограничитель с перегоревшими батарейками, вынимает маячок из машины. Я куда то еду. Наверное в Зону? Хотя не наверное, а точно, ведь больше некуда. Я ощущаю желание довести начатое до конца... Я ведь продолжал строительство машины, хоть и существенно замедлил, Зона не позволила бы прекратить строительство полностью! Аппарат готов, хоть и не хватает некоторых деталей, но для работы механизмов это не критично. Зона поняла, что никто не собирается ей помогать и взяла всё в свои руки... Ну, если говорить о технике исполнения, то в мои. Вот я вижу как солдаты в броне и с автоматами пытаются задержать меня. Эх, я бы сам рад уже сдаться, лишь бы это закончилось побыстрее, лишь бы вернуться домой, снова сломать телевизор, перебить все лампочки, а потом час ждать электрика из-за сгоревшей проводки, лишь бы снова увидеть те насмешливые глаза, когда после ссоры пытаюсь обнять под предлогом заключения перемирия. Вот бы снова упереться в это плече и притворившись великим мучеником несуществующей совести вдыхать невероятно приятный, такой сладкий и совсем немного терпкий, такой любимый запах. И опять я вижу эти глаза, такие яркие, завораживающие и встревоженные... Паша? Ну конечно! Кто как не он первый заметит пропажу! Он пытается меня остановить, глушит мои атаки, помогает раненым бойцам. Картинка стала чётче, будто находясь в пределах ауры Вершинина легче сопротивляться, легче смотреть на мир и дышать. Словно луч света прорезает тьму устремляясь ко мне, согревает своим мягким золотом и заставляет жить, а не существовать. Зона не может ему противиться, а он нацелился меня вернуть, а раз он за что-то взялся, то доведёт до конца. В этом весь Паша. POV Паша       Я почувствовал ещё одну «нить», соединяющую меня не с Зоной, а с самим Киняевым, эта нить позволила мне ощутить отголосок его сознания, ухватиться как за спасительный круг ведь он ещё жив! Зона его не смогла поглотить потому что я его защищал! И сейчас я понял одну вещь, такую простую, но такую важную и неотложную. От Зоны нужно избавляться и причём срочно - вдали от неё Дима мог спокойно обходиться ограничителем, но здесь... Здесь её влияние на порядок возрастает, а значит надо свести её действие над носителями, над нами на нет и уничтожить... Из самого центра... ЁП ВАШУ МАШИНА!!! Киняев! стой! Он меня не слышит, только бросает на меня быстрый взгляд, наполненный чем-то, чего я никогда в нем не видел. Хотя, может быть он просто ничего не может сделать и несётся в сторону смерти для всего мира, а в глазах неясная для меня эмоция - зов помощи? Может это так, у меня нет времени думать. Я, под очень похожий на мои возгласы крик Костенко понёсся следом за своей персональной головной болью... Ну помимо Зоны. Хоть тут её разум был сильнее, но мои способности к управлению энергией никак не блокировались, это как разрешение на что-то, которое при выдачи отменить уже невозможно. И тут я понял что потерял... Потерял Дмитрия... Слишком большая территория, но по отголоскам его личной ауры есть шанс найти раньше, чем случиться непоправимое. И я бегу... Совсем не знаю куда, не запоминая дороги, просто бегу. Мысленно я продолжаю укреплять связь с ним в надежде, что это поможет в борьбе за сознание... Я в отчаянии - хожу кругами, тонкое зрение, позволяющее видеть отпечатки энергии сжигает глаза, ведь знает, что найди я Киняева и её разум, никто в живых не оставит, да и мне никто не посмеет помешать уничтожить - слишком много проблем. И тут я наконец выхожу из очередного коридора и вижу центр управления, Киняева и фантома... «Ах ты-ж тварь! Это моя белобрысая, стервозная принцесса!» - быстро бежит у меня в голове мысль с особой ненавистью и укол осознания тут же меня бьет по голове у ребрам. Бля... Ну вот и что я несу, пусть даже у себя в мыслях. Хренов Костенко со своими приколами, въедающимися в мозг. Взгляд Димы прояснился - я это чувствую, чем ближе я тем легче ему сопротивляться ибо моя аура гасит любое чужое влияние, а я ведь ему вроде не чужой? Ну чисто гипотетически?... Но пора к делу! POV 3 лицо (т.е. автор)       Павел протягивает руки в направлении фантома Сорокина и того охватывает чёрное облако энергии, так похожее на дым от пожара... Призрак пытается сопротивляться, но смысла нет - Вершинин много сил и времени угрохал на обучение и самоконтроль. Началась битва и победителем будет тот, кто окажется сильнее, умнее, несгибаемей. Киняев уже окончательно пришёл в себя и просто сидел без сил рядом с рычагом активации машины. Он понимал что вмешиваться не стоит - поможет вряд ли, а вот накосячит со своим великим самомнением, которое отползло на второй план - 100%. Это чем-то похоже на странное проклятие.       И вот Паша, теперь уже хозяин всей той великой силы, порождённой катастрофой, поглощает призрака со всеми переживаниями, воспоминаниями, мыслями, амбициями и... Он падает без сознания. Теперь начинается самый сложный бой - бой за личность. Возможно, самый трудный и долгий бой, даже война, что вел за всю жизнь парень.       Сорокин и Павел, оказавшись в одном теле, в одном разуме, сражались за возможность стать тем, кто возьмёт верх над ситуацией. А пока два великих гения или два великих дебила (это даже я понять не могу) соревнуются друг с другом, а Киняев, боле-менее оклемавшись, решает встать и подойти к Паше, раскинувшемуся на полу в позе звёздочки. Мужчина улыбается и медленно подходит ближе к... К Пашей, а кто они друг другу - это можно оставить немного на потом, сейчас главное то, что этот юнец одержал очередную, ожидаемую от упрямца победу. Дима знает, он уверен - победа не за горами. Звезда на полу часто была символом выигранного спора. Ведь если Паша, каким-то образом сумел укрепить его разум, сделать сильнее, помочь выиграть битву за сознание, то и он может? Хоть немного но всё же может! Киняев опустился на колени положив на них голову парня, которому, он не думает, опять просто знает и чувствует, отдал всё - своё сердце, с намерением отдать ещё и свою силу. Пусть забирает всю, но победит, вернётся в сознание и тогда он, Дмитрий, сможет всё исправить! Сможет сказать, что хочет быть всегда рядом, хочет обнять его! От тела Димы пошла прозрачная, но искривляющая пространство волна, опустилась на того, кто лежал рядом, впиталась в него, давая новый прилив сил бороться.       В помещение влетели бойцы во главе с Костенко и тут же, подняв автоматы окружили двоих, расположившихся в центре помещения людей. Сергей сообразил, что Киняев пришёл в сознание и судя по своему поникшему виду опасности не представляет и потому отдал приказ «отбой». Автоматы опустили. В эту же самою секунду рука Киняева, лежащая на шее Павла уловила изменения - пульс замедлился, а потом исчез совсем. Сердце беловолосого прыгнуло в пропасть... Нет... Не может быть! Он... Он не справился... Не смог помочь! Всё из-за него! Если бы только он не выёбывался, учился контролировать Зону, то она никогда не взяла над ним верх! Не повела в центр, не погнался бы за ним Паша, не умер бы у Киняева на коленях!... -Вставай, маленький ты идиот, ты ведь ненавидел засыпать на мне...       Слёз не было, не было и истерики, была всепоглощающая горечь, разъедающая изнутри. Был только мягкий и нежный голос, которым обычно детей уверяют, что они просто маленькие, все вокруг большое и конфетки будут завтра после завтрака. Такое... Такая интонация от кого-то, похожего на Диму была не добрым знамением. По его лицу Сергей понял, что что-то не так. Он подошёл с очень схожей целью - проверить пульс, поскольку грудная клетка парня перестала двигаться, впуская кислород. Костенко со свистом выдохнул, понимая что это конец... Конец для придурка-Киняева который был влюблён, хотя и всячески это отрицал, а на подколы Сергея лишь язвил и мигал лампочками, грозя их расколоть, конец для его собственной совести ибо Вершинин ценой своей жизни защитил их - генерала ФСБ и отряд, попавший в эту переделку, но оставшийся в живых в полном составе и даже без увечий.       Костенко тяжело поднялся и дал команду «на выход», бойцы не совсем понимали трагичность ситуации, но поспешили ретироваться, ибо энергия Зоны... Хотя нет... Энергия выжившего давила на них как наковальня из боли, отчаяния и безысходности. Вслед на ними поднялся и Дмитрий, держа на руках единственного в мире человека которого любил и любит до сих пор. Завершал эту шеренгу Сергей с таким лицом, будто с детства не знал что такое «радость» и «смеяться» - Паша был его другом, который нередко помогал ему в особо опасных задержаниях, прикрывая его от пуль, осколков и психованных бандитов.       Они сели в вертолёт, который Сапсан с Тигром уже заправили по новой. Всю дорогу до их штаба никто не проронил не слова - Сергей с Дмитрием не хотели, а остальные боялись нарушить их траур, лишь изредка посматривая на молодого паренька по лицу которого расползались чёрные вены. По прилёту в штаб Киняев молча отказывался расставаться с трупом, протестующе наэлектризовывая во круг себя воздух, сидя на диване в кабинете генерала. Костенко решил отвезти Диму домой, ведь привычная обстановка помогает справиться со стрессом, хоть тот всё так же молча отказался оставлять свою ношу, которая больше давит на сердце, нежели на руки. Уже едя в темноте ночного города, освещаемого только фарами и фонарями. Дима спросил скорее у воздуха, чем у Сергея: -Это ведь я виноват?       Его голос был разбит, прямо как те лампочки, что взрывались при каждой их ссоре. В глазах мечутся искры гнева на себя и целые моря слез от боли утраты. Скорбь пожирает его, начиная от взгляда и дрожащей губы, заканчивая на глазах умирающей душой. -Хоть я тебя и недолюбливаю, но всё подряд вешать не стану, поэтому мой ответ - не знаю       Костенко не упустил возможность хоть немного разрядить давящую тишину. Он пытается не смотреть на чужое горе, на чужую боль, на чужую медленно умирающую сердцевину существования. Этого и в его душе полно. -Если бы я только не...       Вдруг разговор прервал тихий сиплый кашель. Сергей ударил по тормозам так, что сзади припозднившиеся водитель засигналили, но потом просто начали объезжать странную машину. Киняев задыхаясь завопил: -ПАША! ТЫ, ТЫ... ТЫ ЖИВОЙ!       Костенко только хлопал глазами... радио в его машине включилось само по себе, то ли оживший владелец Силы так подействовал на прибор, толи чуть не сошедший с ума от счастья Киняев выплеснул слишком много энергии. Паша откашлявшись, выпив воды, любезно протянутой до сих пор охреневшим Сергеем, просто лёг обратно на колени к человеку, свою любовь к которому до этого момента оправдывал обычной привязанностью. Первым в себя пришёл генерал и направил машину дальше, мысленно смеясь от осознавания, что сейчас он будет третьим лишним. два дня спустя       Костенко со всем отрядом приехал навестить человека, который за один день успел умереть, воскреснуть, обзавестись огромной силой, выслушать признание в любви и ответить взаимностью. Киняев, несмотря на своё громаднейшее нежелание идти на работу, где одни идиоты, всё же решил туда сгонять, что бы забрать основные документы и поработать дома. Он не лишился сверхъестественной силы, наоборот! им теперь никто не будет управлять, заставлять подчиняться, ведь Паша во первых - так с ним не поступит, а во вторых - не умеет и учиться не хочет. Одно дело не позволять собой управлять, а контролировать окружающих - совсем другой навык. Поэтому Вершинин, бледный как смертушка ибо ещё не полностью восстановился, пошёл встречать гостей.       Сокол, один из тех, кто в тот день остался работать на земле и видел смерть того, к кому пришёл с... Ящиком водки! который под уставший взгляд больного, которого от алкоголя, ослабляющего иммунитет воротило, был конфискован генералом со словами «потом, но не сейчас». Павел действительно был не прочь выпить, но как уже говорилось, потом. Остальные принести в основном сладкое - пироженки, тортики, конфеты, и фрукты - апельсины, гранаты (те что едят, а не взрывают, хотя с их подколами...), бананы, яблоки и груши. Костенко на период вручения всего этого Паше, который только и успевал, что раскладывать, ретировался куда-то на верх, оставив с хитрющей улыбкой свой подарок на тумбочке в комнате Киняева, но так как я не умею делать подобные сцены и в основном специализируюсь на драме и романтике, то судьба и использование этих предметов останутся на попечение вашего воображения.       Через пару часов весёлых бесед, настольных игр по подобию шахмат и монополии, и чаепития все разъехались кто куда - кто-то на задержание, кто-то в штаб писать отчёты, а кто-то просто не мешать дальнейшим событиям, которые произойдут после приезда Дмитрия домой. Кстати, вот и он! выходит из машины таща в руках кипу бумаг, отчётов и прочей важной хероты.       Вершинин выходит на ступени с тарелкой, в которой лежит кусок торта и, не отрываясь от поедания сладости, помогает Киняеву, мысленно облегчая вес макулатуры, делая ношу практически невесомой. Глава GlobalKintek ощущая вполне физическою для него помощь, проходя мимо сладкоежки, целует того в щёку. Паша от таких действий с непривычки потерял контроль над ситуацией и Киняев рухнул вниз, придавленный внезапно вернувшимся весом бумаг. А Павел в свою очередь нет, не уронил, а осторожно поставил тарелку с недоеденным тортом рядом и принялся помогать собирать разлетевшиеся листы. Когда маленькая авария, произошедшая по причине невнимательности, была убрана, Киняев, посмотрев в глаза Вершинину с той тоской, которая охватывает его при воспоминаниях о событиях двухдневной давности, спросил: -Ты же больше никуда не уйдёшь? -Не уйду.       Этого твёрдого ответа было вполне достаточно для спокойствия. Для счастья. Для вечной и взаимной любви, которую они обязательно пронесут через все свое вечное и мистическое существование. Многие скажут, что Паша тут очень крутой, а Дима превратился в размазню, НО! Паша - главный герой и он справиться с чем угодно даже в моём фанфике, а Дмитрий так и останется язвой со сверх способностями и лишь рядом с Вершининым позволит себе расслабиться и не строить из себя гадюку. Да, я люблю хороший конец, поэтому эти двое будут жить столько, сколько захотят, и так, как захотят, ведь им принадлежит сила, способная на всё. Всё это высказывание должно быть здесь, а не в "комментарии после части", ведь это дополнение к истории, объяснение конца. А на этом всё! Жили они долго и счастливо! Киняев продолжал ебать мозги всем окружающим включая Павла(ему в основном не по мозгам доставалось...), а Вершинин продолжил внештатно работать с Костенко, взрывая лампы на самые бесстыдные подколы генерала о его с Дмитрием личной жизни. От соавтора: Я знаю, что сухо и добавила я всего 2 странички, но ничего не могу сделать! Я уже шутила про это, но, автор (не палю твое имя), Паша с тортиком в дверях выглядит и ощущается беременным. Это мило.