Фан-сервис

​ Денис Сегодня прошли первые пробы записи нашей песни, а точнее первой песни нашей группы «Без предел». Я был приятно удивлен вокальными данными парней. Мы с Ником оба оказались низкими тенорами, правда, я был немного басовитее блондина и с чуть более хриплым низом. Но зато звучный насыщенный низкий голос Никиты пробирал до костей, хотя и на средних и даже более высоких нотах он был достаточно чист. Макс удивил пронзительным надрывным голосом в средних регистрах, а когда он попробовал читку на английском, у меня неожиданно упала челюсть. С какой самоотдачей этот парень зачитывал рэп, да он был просто великолепен. Алексу и Артёму хорошо удавался вокал на высоких нотах. И если первый пел очень звонко, то второй был более аккуратен и нежен, а поэтому казался более стабильным, даже более естественным что ли. Несколько часов нас безбожно гонял звукорежиссер по тексту песни и индивидуальным партиям каждого. Все с любопытством посматривали друг на друга, очевидно гадая, как же это всё будет звучать в конечном итоге. Мне бы очень хотелось сказать, что всё у нас проходило чисто и без проблем и ошибок. Но увы, это было далеко не так. Примерно больше половины времени ушло на вдалбливание в наши головы концепции песни и её звучания. Лично я много услышал нелицеприятного о себе и о тех звуках, которые я издаю, и какими местами я это делаю. Короче, досталось по серьёзке каждому. К концу третьего часа мучений, я уже тихо матерился на крики звукорежиссера. Никита терпеливо молчал, и лишь его плотно сжатые губы и хмурый взгляд говорили о многом. Алекс бледнел и подпрыгивал на каждый крик в свой адрес. А Артёма пару раз чуть не довели до слёз. И только совершенно спокойный Макс реагировал на критику равнодушно, даже как-то отстранённо. Казалось, что его ничем не прошибёшь. С небольшим перерывом на обед, который снова готовили мы все вместе, и с которым решили вновь особо не запариваться, а просто потушить овощи с мясом, мы вновь вернулись на студию звукозаписи. Наши мучения продолжались. Я сидел и слушал, как парни готовили каждый свою партию. И вдруг подумал, что решение Раевского объединить нас в одну группу было не таким уж и плохим. Да, мы были все разные. Но проведя с этими ребятами почти двое суток и услышав их голоса, я осознал, что из нас может получиться вполне неплохая команда. Мы были все достаточно молодые, а мальчиковые группы сейчас были снова в тренде. Я бросил быстрый взгляд на Ника, который с сосредоточенным видом учил текст своей партии, и тихо отсчитывал пальцами на своём колене ритм. Я знал этого парня около четырёх лет, но знакомство было поверхностным. Я помнил его ещё с модельного агентства, хотя сам я там просуществовал очень не долго, всего год. А вот Никита уже тогда был в топе лучших молодых моделей России, он был восходящей звездой агентства, пока с ним не произошел тот неприятный инцидент. В тот год, я как раз работал в агентстве и был нечаянным свидетелем произошедших с Ником перемен. Никто не знал, что конкретно произошло с парнем, и почему он загремел в больницу, а потом эта его депрессия, переросшая в скрытый подростковый алкоголизм, закончившаяся наркологическим диспансером и трехмесячной реабилитацией. Слухи ходили разные. Кто-то предполагал дурную наследственность, доставшуюся от родителей-алкашей. Кто-то говорил об испорченном характере зарвавшегося мажора, которому успех и достаток слишком быстро вскружили голову. Кто-то связывал произошедшие в нем изменения с таинственным увольнением ведущего фотографа агентства, Андрея Полякова, ведь якобы Поляков с Никитой были любовниками. Я не верил ни в одну из этих теорий. Не знаю, что конкретно произошло около четырёх лет назад, но я чувствовал, что к этому имел непосредственное отношение Андрей. И его скоропостижный уход из агентства однозначно наталкивал на размышления. Уж очень сильно изменился Никита, он был сам на себя не похож. Я помнил, как он вернулся якобы из длительного отпуска, но на самом деле узкий круг осведомленных лиц шептались о том, что парень был на реабилитации. Теперь же мы оказались в одной группе. Кто бы мог подумать? И глядя на этого не по возрасту серьезного парня, мне даже казалось, что он гораздо старше меня. Я внимательно присмотрелся к остальным участникам нашей пятерки. Макс всё с тем же невозмутимым видом продолжал что-то черкать на оборотной стороне своих листков с текстом песни. У него был такой отстраненный и задумчивый вид, что это наталкивало на мысль, что он занят далеко не читкой своей партии, а чем-то совершенно посторонним. Странный парень. Краем уха мне удалось услышать от Негодяева, что этот паренек был очень талантлив в написании песен и музыки. Что ж, кто знает, на что способен этот ботан с очками Гарри Поттера на носу. Двое младших в это время устроили какую-то странную возню на соседнем диване. Малышня, и никак не иначе. Эти двое не нашли ничего занимательнее, как меняться своими партиями, пытаясь выяснить, кто лучше исполнит ту или иную часть, ведь их голоса были примерно в одном диапазоне. Толкаясь и пихаясь локтями, подшучивая друг над другом, эти детишки в конечном итоге раскидали по всему полу и дивану свои листки, и уже не было понятно, что, где, откуда и чьё. Лёгкое баловство переросло в шуточную драку с криками и визгами. - Детский сад, штаны на лямках, - с раздражением пробубнил Ник, глядя на то, как Алекс повалил на диван Артёма и уселся на него сверху. А я же с интересом наблюдал, как Никита старательно маскировал улыбку, глядя на этих двух подростков. В этот момент он будто бы снова ожил, его холодный взгляд озарился искрой. Но заметив мою заинтересованность, парень быстро вернул на своё лицо маску безразличия и холодности. Вернувшись в дом, перед нами снова встал острый вопрос о приготовлении ужина. К нашему общему удивлению, его вызвался приготовить Алекс, уверяя, что будет всё делать строго под диктовку ютуба. Действительно, что может быть проще? И вот, уже через полтора часа нас ждала ароматная паста с сыром и шпинатом. Наши голодные рты полные слюны раскрылись от удивления. Но очевидно, что-то пошло не так, так как уже через два часа нас всех пятерых безбожно полоскало. Рвало абсолютно всех. И даже двум операторам съемочной группы, которые рискнули попробовать кулинарный эксперимент Алекса, досталось тоже. - Твою мать, Лёха, - не удержался я от злого комментария, когда парень с зеленым лицом уселся рядом со мной на диване в общей комнате, - Ну как можно испортить макароны? - Я не знаю, - проговорил Алекс, снова вскакивая с дивана и закрывая ладонью рот, пытаясь подавить рвотный рефлекс. На следующий день от пробежки отказались все, предпочитая не нагружать свой и без того уставший и обезвоженный организм нагрузками. Завтрак снова готовил Макс, обеспечив нас лёгкой кашей на воде и сухими несладкими крекерами. Увидев наши мучения, административная группа сжалилась над нами, объявив, что согласна обеспечивать нас готовой едой на обед и ужин, при выполнении дополнительных условий, о которых позднее нам сообщит продюсер. Мы были согласны на всё, лишь бы больше не ставить под угрозу свои желудки. Но только никто из нас не предполагал, что это будут за условия.