Зуб

Володя и Поэт сидели в баре. – «Зазеркалье» – атавизм двадцатилетней давности, живущий на былой славе. С приличным баром, конечно, но, если завтра его не станет – я не расстроюсь. Всегда можно найти другой бар из тысячи соседних. А вот найти тебе другую голову, если ты по глупости лишишься той, что есть, будет очень сложно, – сказал Поэт, глядя Володе в глаза. От этих слов будто стало теплей на душе. Неужели они наконец могут вот так спокойно поговорить без упреков и обвинений. – Сочту это за просьбу быть осторожнее, – ответил Володя и невольно улыбнулся. Поэт ничего не ответил и осушил очередную рюмку. Он стал много пить, но Володя сдержался и не стал делать замечание по этому поводу, не хотелось нарушить хрупкую идиллию этого вечера. Поэт всегда был беспокойным, в чем-то капризным и даже жестоким, от того Володя с упоением ловил краткие моменты затишья его буйного нрава. В такие дни можно было просто сидеть вместе, лениво переговариваться о том о сем или вовсе молчать и вглядываться в давно знакомые черты и все же находить в них новые детали. Сегодня он заметил, что в теплом свете ламп обычно бледная кожа Поэта казалась загорелой, и от того он выглядел здоровее. Володя широко зевнул и поймал на себе удивленный взгляд Поэта. – Что? – Да так, ничего, – нарочито небрежно ответил Поэт, разглядывая бутылки за барной стойкой, но с его лица все еще не сошло какое-то странное выражение. – Да что такое? – еще раз спросил Володя. – Я просто не обращал внимания, что у тебя зуба переднего нет. От этого замечания Володе стало неприятно. – У меня есть зуб, он просто сколот немного, – ответил он и ужаснулся, насколько это жалко прозвучало. – Ясно, – равнодушно отозвался Поэт. Этот разговор не давал Володе покоя всю неделю. Зуб он сломал еще в психиатрической больнице, когда во власти безумия пытался сгрызть стальные прутья решетки. Тот, хоть и болел иногда, но в целом не сильно беспокоил. До прошлой недели. Теперь же сломанный зуб занимал все мысли, и Володе стало казаться, что его видят все: случайные прохожие, завсегдатаи зазеркалья, продавцы в магазинах, соседи – они вглядываются, замечают, показывают пальцем и перешептываются стоит ему отвернуться. В конце недели Володя пошел к врачу. У него почти не было денег, так что он остановил свой выбор на стоматологической поликлинике. Володя и раньше почти не ходил по больницам, а после года в подвале одной из них старательно избегал этих заведений. Неловкость и нервозность сквозили в каждом его движении, отчего регистраторша сразу нашла в нем легкую добычу. Это была женщина средних лет с короткой стрижкой и квадратным лицом. Она громко переговаривалась со своей коллегой – молоденькой крашенной блондинкой с чрезвычайно длинными ногтями, и недовольно взглянула на Володю, стоило ему подойти ближе. – Вы на какое время записаны? – спросила она. – Я не знал, что надо. Хм, запишите меня? Мне к стоматологу. – Ну уж понятно, что не к кардиологу, – закатила глаза женщина. – Записываться надо заранее. На какой вам день? – А сегодня нельзя? – Мужчина, у нас все на месяцы вперед расписано, – разозлилась женщина. – Вы же по ОМС? Володя не понял. – Ну наверное, – неуверенно сказал он. – Документы свои давайте: паспорт, полис, СНИЛС. – У меня только паспорт, – Володя достал его из кармана и протянул женщине. – И как вы на прием собрались без документов? Полис ваш где? – Я, наверное, потерял, я очень редко хожу к врачам, – попытался оправдаться Володя. – Господи, взрослый мужик, элементарных вещей не понимает, – всплеснула руками женщина и возмущенно посмотрела на коллегу, которая, впрочем, не обратила внимания на вопиющее невежество Володи и сидела, уткнувшись в телефон. – Когда к врачу идёте, всегда надо брать паспорт, полис и СНИЛС! Восстанавливать вам надо полис ваш. – Я понимаю, но мне сейчас к врачу надо, – Володя чувствовал себя беспомощным провинившимся школьником. – Тогда только по платным услугам. – Хорошо, – сказал Володя и достал пятитысячную купюру, будто старясь доказать свою платежеспособность, – я заплачу. Регистраторша снова была недовольна. – Это в кассу. Вы мне платить собрались? – Так мне в кассу сейчас? – спросил Володя, оглядываясь по сторонам. Женщина за стойкой раздраженно цокнула и шепотом обратилась к коллеге. – Сил моих больше нет. Потом уже громче добавила. – Мужчина, ну куда вы собрались? Я же вас еще не оформила. Пришлось остаться и вытерпеть еще немало недовольных взглядов. В кабинет врача он попал только через два часа. Вежливый молодой мужчина со светлыми волосами произвел приятное впечатление, но после недолгого осмотра вынес неутешительный вердикт. – Зуб этот еще живой, и можно попробовать реставрацию сделать. Пока не могу сказать точно, там смотреть надо будет, но может быть коронку придется ставить. Да и чистку провести. Вы плохо вычищаете зубы, особенно задние. Я бы посоветовал вам купить электрическую зубную щетку. – А эта реставрация, она дорогая? Цена лечения оказалась для него непосильной. Володя в расстроенных чувствах поплелся домой и, как назло, встретил Поэта. Они не спеша пошли по проспекту. Разговор не клеился – сегодня они оба были не в духе. – Что поссорился со своими новыми друзьями? – съязвил Поэт. Володя решил не обращать внимание на очевидную провокацию. Пусть хоть весь изольется своей желчью. – Нет, – ответил он спокойно, – я сходил к врачу по поводу зуба. Поэт удивился. – О, ну и как? – У меня пока нет возможности оплатить лечение. – Ну стоматология вещь дорогая, – пожал плечами Поэт. – А что, он у тебя болит? – Нет. – Почему пошел тогда? Володе стало неловко, но он все равно ответил. – Я подумал, что отталкиваю людей имея такой… хм… дефект. Они на меня странно пялятся. Поэт рассмеялся. – Вряд ли исправление зуба тут поможет. Это было уже слишком. Володя остановился, буркнул про себя, что ему пора и ушел, оставив Поэта в замешательстве. Дома он умылся холодной водой и долго смотрел на отражение в зеркале. В юности Володя видел в нем совсем другого человека – симпатичного и здорового парня с чистым лицом, ровными белыми зубами и радостной улыбкой. Тогда он совсем не обращал внимание на то, как выглядит, теперь же смотреться в зеркало стало не приятно – он перестал себя узнавать. После болезни, заточения, смерти и воскрешения, он изменился: постарел, обзавелся шрамами и морщинами, некогда густые волосы выпали, а оставшиеся топорщились в разные стороны, лицо выглядело изможденным и каким-то диким. Ему только минуло тридцать, а выглядел он куда старше. Было жаль потерянных лет жизни, былой уверенности и здоровья. С Поэтом такого не случилось, годы, проведенные за решеткой будто совсем, не отразились на нем. Он стал еще более бледным, но это даже шло его строгому лицу и темным волосам. Уже за полночь его разбудил звонок в дверь. На лестничной клетке, пошатываясь, стоял Поэт. Володя пустил его внутрь, готовый к очередному выяснению отношений. Но вопреки ожиданиям Поэт начал с извинений. – Володь, прости, я не хотел … ну тебя обидеть. Я просто не так выразился, хотя в общем. Да, я специально хотел тебя задеть. Не знаю, что на меня нашло…. Ну … ты просто бесишь меня иногда… не знаю… я несу бред. – Я уже привык. – Володь, ты что обиделся? Да я ж это так сказал. Хочешь я тебе денег дам, и сделаешь себе этот зуб. Поэт подошел вплотную и положил ладони на плечи Володи, от него несло выпивкой и сигаретами. – Не надо. Забудь. Жень, ты пьян, иди спать. Поэт улыбнулся и попытался обнять его, но громко икнул и рассмеялся. – Ты единственный, кто зовет меня по имени. Меня так давно никто не называл. На этот раз Поэт обнял его и проговорил. – Ты мне и без зуба своего дурацкого нравишься. Володе очень бы хотелось поверить, но в здравом уме Женя никогда бы не повторил этих слов. Поэт отстранился и посмотрел на Володю. – Ты мне вообще нравишься. Горячее дыхание опалило щеку. – И твои шрамы. Поэт провел большими пальцами по его щекам. – И твои волосы. Поэт пригладил их правой рукой и приблизился. – И твое вечное желание всех спасти. Поцелуй получился совсем невинным и мимолетным. Володя не успел ничего сделать, а Поэт уже обмяк в его объятьях и засопел. Наверно стоит сказать, чтобы он поменьше пил.