Blind Trust (Blind Love)

К чести Бобби, он вышел из себя только после того, как Дин в третий раз за столько же минут уронил гаечный ключ на землю.              — Чёрт возьми, парень, что у тебя там происходит? — Босс Дина потребовал ответа откуда-то сверху машины, под которой он работал. — У тебя сегодня пальцы в масле или что?              — Извини, Бобби, — сказал Дин, поднимая гаечный ключ с пола гаража. Под машиной было тесно, поэтому тянуться за инструментом было неудобно и несколько неловко, но он справился с этим, не размазав слишком много масла и смазки по своей форме. — Я отвлёкся, вот и всё.              — Отвлёкся, — проворчал Бобби. — У тебя весь день муравьи в штанах, идиот! Что заставило тебя так запутаться в своей голове?              Дин прочистил горло. — Ничего, Бобби. Планы на вечер, только и всего. — Он был рад, что его босс не мог видеть его лица под машиной. Его щёки и уши были ярко-красными.              — Отлично, — пробормотал Бобби. — Ну, сделай мне одолжение и постарайся последние десять минут вечера быть сосредоточенным на этой чёртовой машине, а не на какой-нибудь женщине, с которой ты переспишь позже, хорошо?              — Да, конечно. — У него не хватило духу сказать своему боссу, что он вообще не спал с женщиной, или что мужчина, с которым он собирался провести время, был ближе к парню, чем к связи на одну ночь.              Но не его парнем. Кастиэль не был его парнем. Он был его домом. Была разница. Разница, о которой Дин определённо не думал слишком много. Нет. Двигаемся дальше.              Он нервничал из-за сегодняшнего вечера с прошлой пятницы, когда они с Кастиэлем договорились об этом. После приятной сцены и более приятных объятий на диване Дин осторожно затронул тему, которую он прокручивал в голове большую часть месяца.              Он хотел посмотреть, смогут ли они преодолеть некоторые препятствия, которые у него были с основными вещами в сцене, начиная с повязки на глазах.              С тех пор как Дин встретил Кастиэля четыре месяца назад — и Боже, он не мог поверить, что прошло уже четыре месяца — дом недвусмысленно показал ему, как должны выглядеть безопасные, здоровые отношения в теме. Это был большой шаг вперёд по сравнению с предыдущими взаимодействиями Дина, которые оставили ему больше шрамов, чем можно было увидеть на его теле, хотя их тоже было предостаточно. Во время их совместных сцен Дин начал задаваться вопросом, могут ли быть проверены его ограничения и предпочтения теперь, когда он знал, что рядом тот, кому он доверяет, кто защитит его. Действительно ли он ненавидел повязки на глазах, или ими просто пользовались как инструментом, чтобы навредить ему в прошлом? Дин уже не был уверен.              Но он хотел выяснить.              И именно поэтому у них состоялся тот разговор. Именно поэтому Дин в настоящее время настраивался на сцену с Кастиэлем которая будет позже вечером, поскольку его Дом согласился снова попробовать завязать глаза Дину.              Дин не был напуган. Он не был. Он просто… Нервничал. Нервничал, потому что не хотел разочаровывать Кастиэля, и нервничал, потому что понятия не имел, как его мозг собирается с этим справиться. В последний раз, когда он использовал повязку на глаза… Дин вздрогнул, подумав об этом. Он доверял Касу. Ему просто нужно было помнить это. Он доверял своему доминанту, и на данный момент это было единственное, что удерживало его от решения просто струсить.              Только за последний час Дин прокрутил в уме этот точный разговор около шести миллиардов раз. Это был один и тот же цикл размышлений, снова и снова прокручивающийся в его голове. Он потерялся в этом, и, вероятно, именно поэтому он был необычайно неуклюж с инструментами. Неудивительно, что Бобби заметил. Обычно Дин не был таким рассеянным.              К счастью, когда Дин выкатился из-под машины, над которой он работал, он увидел, что его босс был прав; у них оставалась всего пара минут до закрытия. Дин закончил то, что он делал с машиной, вытер руки и помог закрыть гараж на ночь. Бенни и Гарт, другие механики, казалось, поняли, что Дин был в настроении. Они дразнили его, но в этом была скрытая ласка, которая делала Дина внутренне благодарным.              Он попрощался с Бобби и коллегами на выходные и пошёл туда, где припарковал свою машину. После катастрофы несколько недель назад, когда Дина вызвали на работу в субботу и ему пришлось уйти со сцены пораньше, Дин поговорил с Бобби, чтобы взять пару дополнительных часов в будний день и получить совершенно бесплатные дополнительные выходные. Он ни за что не собирался рисковать, уходя от дома раньше, чем следовало бы. Эта мысль всё ещё заставляла внутренности Дина сжиматься от чувства вины, даже недели спустя.              Он достал свой телефон, как только сел в машину, и улыбнулся, когда обнаружил, что его ждёт сообщение от Каса.              Кастиэль: Я понимаю, ты увидишь это только после того, как закончишь работу, но я хотел сказать тебе, что открыл для тебя дверь. Скорее всего, я буду возиться с ужином на кухне, так что не утруждай себя стуком, когда придёшь              Ухмыляясь, как чёртов идиот, Дин напечатал ответ.              Дин: звучит неплохо. я только что закончил закрывать гараж. мне нужно принять душ и скоро я буду у тебя              Дорога домой, казалось, заняла немерено много времени. Когда Дин приехал к себе домой, он обнаружил, что его ждёт ещё одно сообщение.              Кастиэль: Хороший мальчик. Скоро увидимся.              От похвалы у Дина скрутило живот, по нему пробежала волна чистого тепла. Его щёки болели от улыбки, и в глубине души он отдалённо осознавал, что это ненормально. Он не испытывал подобных чувств к людям, даже к тем, с кем у него был секс более одного раза. Однако его мозг был слишком пропитан гормонами счастья, чтобы беспокоиться. Подайте на него в суд, за то, что ему нравилось, когда ему говорили, что он хорошо справляется.              Дин заставил себя сбавить скорость, когда зашёл в душ, желая избавиться от остатков машинного масла и пота, оставшихся с рабочего дня. Он любил большую часть своей работы, включая тяжёлую работу, великолепные машины, крутого босса и забавных коллег. Уборка, правда, не его любимая часть.              Приведя себя в порядок, Дин надел рубашку и джинсы. На всякий случай он захватил с собой спортивные штаны. Он слишком хорошо усвоил урок после того, как его заставили снова натягивать джинсы поверх покрытой синяками кожи На тот момент спортивные штаны были такой же рутиной, как поездка к дому Кастиэля из его квартиры.              К этому времени Дин знал путь как свои пять пальцев. Он знал единственную яму на дороге, и зелёный свет светофора, который слишком долго не загорался на перекрёстке, слепой поворот по соседству из-за огромного цветущего куста. Дин знал пожилую женщину, которая каждую пятницу, когда он приезжал, со скоростью пешехода пробегала по окрестностям в одно и то же время. Он знал знакомый современный дом, выкрашенный в светло-серый цвет, с любовно ухоженными рододендронами перед входом, коврик с надписью «счастливая пчёлка» и маленькой летящей пчелой на нём.              Дин уже улыбался, когда парковал свою машину на подъездной дорожке к дому Кастиэля. Огни в окнах мерцали, золотистые и приветливые.              Дверь была не заперта, как и сказал Кастиэль. В доме, на удивление, не пахло подгоревшей едой. Кастиэль, вероятно, не так сильно боролся с ужином, как тогда говорил. Всё ещё улыбаясь, Дин поставил свою сумку рядом с дверью, снял ботинки и обозначил своё присутствие:              — Кас, я здесь!              —О, привет, Дин! — раздался откуда-то из глубины дома глубокий голос его доминанта. — Я на кухне! У меня ещё ничего не подгорело!              — Я чувствую, — засмеялся Дин, следуя по голосу Кастиэля и звону посуды. — Хорошая работа.              Войдя на кухню, он обнаружил Кастиэля, вытаскивающего из духовки противень с сырной зелёной фасолью, мужчина выглядел лишь слегка измотанным. Он выключил духовку и плиту, накрыл крышкой противень с курицей, стоящий на одной из конфорок, повернулся и одарил Дина тёплой улыбкой, от которой у него чуть не растаяли внутренности.              — Привет, Дин.              Дин ухмыльнулся ему.              — Привет, Кас. Выглядит действительно неплохо. Молодец, что не сжёг это.              Кастиэль рассмеялся, и это было звуком, от которого желудок Дина радостно подпрыгнул. — Да, я последовал твоему совету и убавил температуру. Если двигаться медленнее, творятся чудеса. Хватай тарелку, ты подошёл как раз вовремя.              Дин улыбнулся и достал тарелку из шкафчика Кастиэля, передавая одну своему дому. Иногда он приходил и готовил для Кастиэля, тем более что Кастиэль обычно сжигал свои пробники ужина. Они чередовали тех, кто готовил, поскольку совместное поедание пищи всегда было частью их рутины перед сценой.              Пока они ели, они говорили о том, что сделали за неделю. Дин рассказал Кастиэлю о старом Chevelle, который он помогал своему боссу отремонтировать для особо придирчивого клиента, и Кастиэль подробно описал все трудности, с которыми пришлось столкнуться, пытаясь дать консультационный совет генеральному директору, хотя он на самом деле не хотел помощи в своём деле.              Пока они непринуждённо разговаривали и ели, Дин погрузился в ощущение того, что он просто находится рядом с Кастиэлем. Это отличалось от того, как если бы он был рядом с кем-либо ещё, он был уверен в этом. Кастиэль просто излучал ауру тепла и безмятежности. Дин был уверен, что даже если у него был худший день из возможных, просто побыв рядом с Касом несколько минут, он сразу почувствует себя лучше. Его дом просто излучал позитив. Это было трудно объяснить.              После очень вкусного ужина Дин настоял на том, чтобы помыть посуду. Убираясь на кухню, он мысленно искал место в своём сознании, где он мог чувствовать себя расслабленным и в безопасности с Кастиэлем, позволяя мужчине на некоторое время взять бразды правления в свои руки. Когда он закончил вытирать столешницу после того, как поставил последнюю тарелку в шкафчик, он обнаружил, что Кас выжидающе смотрит за ним с другой стороны кухонного островка.              — Ты готов начать сцену? — спросил его Кастиэль.              — Да, сэр, — легко ответил Дин.              —Хороший мальчик, — похвалил Кастиэль, от чего по спине Дина пробежала тёплая дрожь. — Какие у тебя цвета?              — Зелёный, жёлтый и красный, сэр, — проговорил Дин. — Сейчас зелёный.              Кастиэль одарил его нежным взглядом.              — Ты в предвкушении, не так ли? Ты собираешься быть моим хорошим мальчиком сегодня вечером? — На застенчивый кивок Дина он улыбнулся. — Я хочу, чтобы ты пошёл в спальню, разделся и лёг на кровать. Я зайду через секунду.              Дин кивнул и сделал, как ему было велено, сердце билось немного быстрее, чем обычно. Войдя в спальню для гостей, он огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы дать ему ключ к разгадке этой сцены, но не было ничего необычного. Сглотнув, несмотря на сухость во рту, Дин разделся и начал дрожащими руками складывать свою одежду в аккуратную стопку.              Простыни были прохладными и шелковистыми, когда Дин забрался на большую кровать и лёг по центру. Он повернул голову к двери, слушая, как дом ходит по дому. Казалось, прошла вечность, прежде чем он, наконец вошёл в спальню.              Сердце Дина сделало кульбит при виде Кастиэля, когда он появился в дверном проёме. Его Дом закатал рукава своей рубашки до локтей. Его галстук свободно болтался на шее. Он выглядел как чистый грех, когда пересёк комнату и встал у кровати рядом с Дином, протянув руку, чтобы успокаивающе погладить волосы сабмиссива.              — Хорошо, милый мальчик. Ты помнишь свои стоп-слова? — спросил он. Дин кивнул, не доверяя в данный момент своему голосу. Кастиэль одарил его лёгкой, нежной улыбкой. — Хорошо. Знай, что ты можешь использовать их в любое время, и я ни в малейшей степени не буду сердиться. Я хочу знать, что ты чувствуешь себя в безопасности и комфортно. Когда ты будешь сомневаться в этом ты скажешь мне, верно?              — Да, сэр, — пообещал Дин, его голос был хриплым от волнения.              —Хорошо. Я хочу, чтобы ты приподнялся для меня, пожалуйста. Я собираюсь сделать кое-что, что, надеюсь, поможет тебе не потеряться, — сказал Кастиэль. Говоря это, он развернулся и направился к комоду у стены. Дин с некоторой тревогой наблюдал, как его Дом присел на корточки перед одним из ящиков и начал рыться в нем. — Как думаешь, ты можешь рассказать мне чего именно ты боишься? Если нет, то тоже хорошо              Дин сглотнул. Что он нашёл страшного в повязке на глазах? Чёрт, с чего он может начать? — Эм, я думаю, я просто… Мне не нравится, что я не могу видеть, — сказал он, что прозвучало довольно глупо, когда прозвучало. Дин поспешил объяснить. —Я имею в виду, как… Если я не могу видеть, я не знаю, что будет дальше или… или где мой дом находится.              —А что насчёт того, что ты не можешь видеть меня, это пугает? — спросил Кастиэль, вставая. В его руках был моток верёвки и пара других вещей. Дин уставился на верёвку, пытаясь сформулировать ответ.              —Я не… — Дин замолчал, сглотнув, пытаясь сосредоточиться. Давай, перестань быть трусом. Ещё даже ничего не произошло. —Это не… Это не из-за вас, сэр. Я вас не боюсь. Но, эм… если я н-не вижу тебя — я имею в виду, если я не вижу вас, тогда, эм… Тогда я не могу видеть, что будет дальше. Например, куда меня собираются ударить. Или насколько сильно. Или сколько. Или чем.              Кастиэль остановился рядом с краем кровати и посмотрел на Дина серьёзными голубыми глазами. —Я не буду бить тебя во время этой сцены, дорогой. Я хочу прояснить это.              Дин выдохнул, напряжение, о котором он даже не подозревал, ослабло внутри него.              —Хорошо. И, эм… верёвка? — Он уставился на светлую верёвку, стараясь не показывать своего беспокойства на лице. — Ты можешь, как бы… Ты можешь не связывать мне руки? Я просто… Мне не нравится, что я не могу двигаться.              Взгляд Кастиэля смягчился.              — Я не собирался связывать твои руки, милый. Я просто хотел немного тебя обвязать, чтобы ты помнил, что я здесь и что я оберегаю тебя. Это нормально?              Дин расслабился больше, внутри него нарастало облегчение. Кастиэль собирался позаботиться о нём. Его дом знал, что делал. Дину просто нужно было доверять ему.              — Да, это нормально, сэр. Спасибо.              Кастиэль немного грустно улыбнулся ему.               — Конечно, милый мальчик. Иди сюда, сейчас. Позволь мне начать.              Дин подвинулся к краю кровати спиной к своему Дому, позволяя ему начать обматывать мягкую верёвку вокруг его тела. Это было немного туже, чем обычно, недостаточно, чтобы ограничить дыхание Дина, но достаточно, чтобы, когда его грудь расширялась при вдохе, он это ощущал. Ощущение было приятным. Это помогло ему немного глубже погрузиться в мягкое пространство в своей голове, заставило его почувствовать, что его держат.              —Раньше я не ненавидел повязки на глазах, — пробормотал Дин, когда его начали обматывать верёвкой, сплетая узор, который укачивал Дина в надёжных, крепких объятиях. —Вообще-то, они мне вроде как нравились раньше. Благодаря им все остальное казалось чем-то большим, если это, гм, имеет какой-то смысл.              — Конечно, — сказал Кастиэль. — Повязки на глазах усиливают другие твои чувства, лишая тебя при этом зрения.              —Да, — сказал Дин, кивая. — Но, эм… Иногда другие мои домы использовали это против меня. Повязки на глазах делали наказания действительно страшными. Я не мог, эм… Я не мог видеть, когда о-они собирались ударить меня. И это действительно ударило мне в голову, потому что это действительно больно, и я не мог предположить, где будет болеть и как долго это будет продолжаться.              Наступила пауза, руки Кастиэля остановились в своих плавных, отработанных движениях. Дин напрягся, на полсекунды задумавшись, не сделал ли он чего-нибудь не так. Прежде чем он успел по-настоящему запаниковать, тёплые, потрескавшиеся губы Кастиэля поцеловали основание его шеи, прямо на первой косточке его позвоночника.              — Мне жаль, что это случилось с тобой, милый мальчик. Ты этого не заслуживал, — прошептал Кастиэль. — Со мной ты в безопасности.              — Я знаю это, — выдохнул Дин. —С-спасибо вам, сэр.              Он молчал, пока его дом заканчивал с последней упряжью, не желая вдаваться в подробности своего худшего опыта. Он надеялся, что того, что он сказал, было достаточно, чтобы дать Кастиэлю небольшое представление о том, с чем он имеет дело, потому что Дин не был уверен, что сможет объяснить специфику вещей, не попав в неприятную ситуацию.              Кастиэль сделал паузу, когда закончил последний круг, его большие, тёплые руки мягко легли по бокам торса Дина.              — Как себя чувствуешь? Туго? Трёт?              — Нет, сэр, — Дин слегка прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к этому ощущению. Он сделал несколько глубоких вдохов, просто чтобы почувствовать, как ремни прижимаются к его коже. — Это приятно. Спасибо вам, сэр.              Кастиэль снова поцеловал его в верхнюю часть позвоночника.              — Сейчас я завяжу тебе глаза, хорошо? Помни свои стоп-слова. Если ты по какой-то причине не можешь говорить, ты можешь либо ущипнуть меня, либо трижды постучать рукой по изголовью кровати, хорошо?              Дин сглотнул, его горло внезапно сжалось намного сильнее, чем раньше.              —Да, сэр.              — Хороший мальчик, — Кастиэль переместился за его спину, хватая что-то с прикроватного столика. Дин мгновение ждал в напряжённой тишине, затем дёрнулся, когда руки Кастиэля внезапно появились перед ним, держа полоску тёмной ткани. Кастиэль сделал паузу, когда Дин врезался спиной в его грудь, его дыхание было спокойным и ровным в ушах Дина. —Ш-ш-ш, милый. Ты в безопасности. Тебе нужно стоп-слово?              —Н-нет, — прошептал Дин. — Прости, это просто… Просто рефлекс. Всё в порядке, зелёный.              —Хорошо, милый мальчик. Я собираюсь сделать это сейчас, — сказал ему Кастиэль. Он снова взял повязку на глаза, и на этот раз Дин остался на одном месте. Он затаил дыхание, когда Кастиэль натянул ткань ему на глаза и застегнул какой-то замочек на липучке у него за головой, фактически лишив его зрения.              Сильные руки притянули его обратно к тёплой, твёрдой груди. Дин сглотнул и прильнул в объятия, пытаясь дышать, преодолевая внезапно охватившую его панику.              Полное отсутствие зрения обезоруживало. Поначалу бондаж на груди Дина и крепкие руки Кастиэля вокруг него на самом деле усиливали его ужас. В слепой темноте Дин заставил себя обдумать ситуацию и вспомнить, где он находится.               Верёвки ощущались ремнями безопасности они прижимались к нему, удерживая его так же крепко, как и его дом. Он был в безопасности. Кастиэль защищал его. Его дом был прямо там, не двигаясь, не пытаясь причинить ему боль. Ничего плохого не должно было случиться. Даже если Дин не мог видеть, даже если он не мог сказать, что грядёт, он был в безопасности, потому что Кастиэль был рядом. Он не причинил бы вреда Дину. Он бы этого не сделал. Чем больше Дин сосредотачивался на этом, тем больше его страх постепенно уменьшался.              Дин вдохнул через нос и сосредоточился на сладком аромате одеколона Кастиэля, ощущении пуговиц на рубашке прижатых к его обнажённой спине. Его колени начали слегка побаливать от долгого стояния на мягком матрасе в неудобной позе. Дин сосредоточился на всех мелких физических ощущениях, пытаясь удержать свой разум от погружения в болезненные воспоминания.              — Такой хороший мальчик для меня, — пробормотал Кастиэль, его глубокий голос был хриплым и успокаивающим. — У тебя всё так хорошо получается, пчёлка. Каким хорошим мальчиком ты ведёшь себя для меня. Можешь назвать мне цвет, дорогой? Как ты себя чувствуешь?              Дин выдохнул, откидываясь на спинку своего Дома. Он наслаждался твёрдой поддержкой груди Кастиэля, безопасностью от возможности упасть назад и быть пойманным, несмотря ни на что.              — Зелёный, сэр, — прошептал он. — Я в порядке. Просто нужно дышать.              — Хорошо, пчёлка, всё в порядке, — медленно, спокойно сказал Кастиэль. Дин позволил теплу от этих слов окутать его, успокаивая панику в груди. Это было нормально. Он чувствовал себя хорошо. В объятиях Кастиэля, с верёвкой вокруг него и крепко держащим его домом, он чувствовал себя в безопасности.              Дин даже не заметил, что его голова наклонилась вперёд, пока его подбородок не коснулся ткани рубашки Кастиэля, рукава которой были закатаны до локтей. Он расслабился рядом со своим Домом даже больше, чем думал.              — Я в порядке, — пробормотал он, наполовину про себя. — Я в порядке.              — Хороший мальчик, — пробормотал Кастиэль. Он погладил большим пальцем левый бицепс Дина, оставляя широкую дугу тепла, покалывающего кожу. — У тебя все так хорошо получается, милый мальчик. Я так горжусь тобой.              Дин почувствовал, как по его телу пробежала счастливая дрожь. У него всё было хорошо. Он был хорошим, угождал своему дому. И всё было хорошо, потому что он чувствовал себя в безопасности, даже несмотря на потерю зрения. Он действительно смог. Он был… он смог сделать это.              Руки Кастиэля слегка ослабли, но паника Дина усилилась лишь немного. Это был тихий, кипящий страх на заднем плане, как будто его мозг пытался сказать ему, что он должен паниковать, но он был слишком сосредоточен на том, как хорошо все остальное ощущалось.              — Ты можешь прилечь для меня, милый? — Спросил Кастиэль низким и тихим голосом. — Снова приляг в центр кровати для меня.              Дин неуверенно наклонился. На целых три секунды он забыл, что его руки не связаны, но когда вспомнил, то нащупал место, где был до этого и направился туда.              Почти сразу он почувствовал отсутствие Кастиэля. Его кожа покрылась мурашками в холодном воздухе комнаты, и без тёплого веса своего дома он был одинок. Темнота внезапно показалась намного более изменчивой. Дин напрягся, поднимая голову, кровь шумела у него в ушах, так что он не мог слышать ничего, кроме собственного бешено бьющегося сердца.              — Сэр? — прохрипел он, его голос сорвался от внезапной паники. — Сэр…              — Спокойно, я здесь, — успокаивал Кастиэль. Матрас рядом с Дином прогнулся, а затем рука легла на правую сторону его торса, на грудную клетку. Он сильно вздрогнул от неожиданного контакта, но Кастиэль оставил свою ладонь там, где она была, успокаивающим, нежным весом. — Всё в порядке, милый. Ты в безопасности. Какой у тебя цвет?              — Зелёный, — ответил Дин, хотя он был близок к жёлтому. — Не отпускайте, сэр, пожалуйста, мне это не нравится. — В его голосе звучала нужда, и он умолял, но ему не было до этого дела. Паника слишком громко ревела в его ушах, перейдя от низкого уровня к кипящему менее чем за секунду. Боже, всё, что он хотел сделать, это свернуться калачиком, чтобы защитить мягкие части своего живота, но Кастиэль попросил его лечь. Единственное, чего Дин хотел больше, чем защитить себя — быть хорошим. Он должен был быть хорошим.              — Хорошо, милый, я не отпущу тебя, — заверил Кастиэль. — Всё хорошо, пчёлка. Я никуда не уйду. Я прямо здесь.              Пока он говорил, матрас сдвинулся под его весом. Дин дёрнулся от неожиданности, когда колени его Дома оказались по обе стороны от его бёдер. Кастиэль опустился так, что накрыл тело Дина своим собственным, опираясь на локти, чтобы не раздавить своего сабмиссива. Под ним Дин дрожал.              — Прости, — прошептал он, чувствуя стыд за своё поведение. Он не должен был так бояться. Ему не должно было быть нужно, чтобы Кастиэль всё время прикасался к нему. Это было смешно.              — Тсс, никаких извинений, — Кастиэль почти что мурлыкнул.              Его тело было тёплым и восхитительно тяжёлым в сравнении с телом Дина. Дин попытался сосредоточиться на этом, его мышцы понемногу расслаблялись, когда он наслаждался ощущением прижатого к нему дома. Это было хорошо. Это было нормально.              Они лежали так долгое время. Кастиэль оставался сверху, пока учащённое сердцебиение Дина не успокоилось, а шум крови в ушах не утих. Когда он вернулся к тому спокойному, полурасслабленному состоянию, в котором был раньше, Кастиэль нанёс серию мягких поцелуев вдоль его ключицы.              — Какой цвет, пчёлка?              Дин выдохнул, и это был очень протяжный выдох.              — Зелёный, — сказал он гораздо увереннее, чем раньше. Он чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы неуверенно добавить: — Сэр? Не могли бы вы, эм… Не могли бы вы, пожалуйста, снять рубашку? Я хочу чувствовать вас.              Он не мог видеть ответную улыбку, но мог слышать её в его голосе.               — Конечно, милый мальчик. Я собираюсь сейчас откинуться назад, хорошо? Я не перестану прикасаться к тебе.              — Хорошо.              Он слушал, как Кастиэль пошевелился, почувствовал, как тепло покидает его, когда дом приподнялся и откинулся назад, так что он сидел на бёдрах Дина, а не лежал на нём. Его вес на ногах Дина был приятным. Он сосредоточился на том, чтобы прислушиваться к шороху одежды и мягкому шуршанию пуговиц, когда Кастиэль снимал свои слои одежды              Дин услышал, как что-то мягко приземлилось на матрас в нескольких футах от него, у кровати. Затем вес Кастиэля снова переместился, и его Дом снова наклонился, на этот раз без рубашки, и его кожа восхитительно чувствовалась на коже Дина.              Саб выдохнул, его душа наполнилась радостью. Было что-то необъяснимо успокаивающее в ощущении тепла Кастиэля, проникающего в него. Вес его дома, тяжёлый и надёжный, заставлял напряжение покидать тело Дина и ему казалось, что он парит над самим собой, упиваясь этим ощущением «кожа к коже». Он понял, почему такое дерьмо было так важно для новорождённых. Это успокоило боль внутри него, о которой он даже не подозревал.              Кастиэль тихо хихикнул, когда Дин радостно уткнулся носом в его шею, издавая мягкие, довольные звуки.              — Хороший мальчик. У тебя все так хорошо получается, дорогой. Я так горжусь тобой, — Дин вздрогнул, ощутив дыхание своего Дома, скользнувшее по обнажённой коже его ключицы.              — Ощущения приятные, — пробормотал Дин, удивлённый отсутствием контроля над своими словами. Боже, он уже был так глубоко в себе? — Я чувствую себя в безопасности.              Два лёгких, нежных поцелуя были запечатлены на его веках через повязку.              — Ты в полной безопасности, пчёлка. Я позабочусь о тебе, — пообещал Кастиэль.              И Дин расслабился, позволяя остаткам напряжения покинуть его мышцы. Он позволил своей голове откинуться назад с того места, где он утыкался носом в тёплую шею Кастиэля. Его дом покрывал его лицо новыми поцелуями, лёгкими, как пёрышко, и нежными, и Дин почувствовал, что его сознание начинает плыть.              Вес Кастиэля вызывал скопление тепла в нижней части живота Дина. Когда Кастиэль немного сдвинулся, Дин слегка застонал от ощущения, как его обнажённая эрекция касается ткани брюк его дома.              — Хочешь сыграть в небольшую игру, милый мальчик? — спросил Кастиэль прямо у его левого уха низким и хриплым голосом.              Дрожь пробежала по спине Дина, горячая и искрящаяся. Во рту пересохло, когда он попытался сглотнуть. Боже, как его дом мог быть таким горячим, вне поля его зрения?              — Да, пожалуйста, сэр, — ответил Дин, немного задыхаясь.              Кастиэль снова переместился, отрываясь от Дина. Внезапно последовал поцелуй в уголок рта Дина, нежный и смягчённый. — Хороший мальчик, — Прошептал Кастиэль, его тёплое дыхание коснулось лица Дина. — Вот правила: ты положишь свои руки прямо сюда. Ты будешь держать их здесь, несмотря ни на что. Если тебе не нужно использовать стоп-слово, стукнув по спинке кровати или ущипнув меня, ты будешь сидеть тихо и будешь моим хорошим мальчиком.              Говоря это, он схватил запястья Дина и крепко прижал их к матрасу, примерно в футе от его боков. Дин почувствовал, как от лёгкого касания его обдало жаром. Он попытался немного освободиться от хватки Кастиэля, просто чтобы почувствовать силу своего дома.              — Хорошо, сэр.              — Твоя единственная задача — не двигаться и говорить мне, что ты чувствуешь, — сказал ему Кастиэль. —Если тебе страшно, ты говоришь мне. И если ты чувствуешь себя хорошо или если что-то кажется просто приятным …— Он медленно провёл носом вниз по шее Дина, над ключицей, остановившись там, где он мог дышать напротив левого соска Дина, заставляя саба дрожать. —…Тогда ты мне тоже скажешь.              — Да, с-сэр! Боже! — воскликнул Дин, поражённый, когда Кастиэль внезапно провёл языком по его соску. Черт возьми, он не знал, какими напряжёнными и чувствительными они стали в ответ на холод в комнате и горячего доминанта, оседлавшего его бедра.              Кастиэль крепко прижал запястья Дина к матрасу, посылая по нему волну приятного тепла.              — Держи руки, милый мальчик, — напомнил ему Кастиэль. — Я не буду держать их. Мои руки будут… Заняты другими интересными вещами.              Тихий звук вырвался из горла Дина, прежде чем он смог его остановить. Он почувствовал улыбку Кастиэля на своей груди, где его Дом все ещё склонялся над ним. Когда он отпустил запястья Дина, Дин вцепился руками в простыни, решив не двигать ими, несмотря ни на что. Он собирался быть хорошим. Он собирался быть хорошим для Кастиэля.              Однако быстро стало ясно, насколько сложно это будет, когда его дом наклонился и снова прижался ртом к соску Дина, посасывая его. Всё, что Дин хотел сделать, это поднять руку и зарыться в волосы Кастиэля, умоляя его продолжать, но он крепко вцепился пальцами в простыни и решительно замер.              — Не сдерживай свои звуки, милый мальчик, — напомнил ему Кастиэль. — Я хочу их слышать.              Он наклонился и начал сосать другой сосок Дина, заставляя саба стонать. Он старался не поддаваться ощущениям, помня, что должен оставаться неподвижным. Его рот приоткрылся от ощущения языка Кастиэля, скользящего по чувствительной коже, влажного тепла, за которым почти сразу последовало восхитительное всасывание.              Палец внезапно погладил его член, едва касаясь нижней части. Дин вскрикнул, потрясённый как приятными ощущениями, так и осознанием того, насколько он был чертовски твёрд. Господи, он не думал, что так долго был сильно возбуждён, и это о чём-то говорило.              Кастиэль мрачно усмехнулся, его дыхание коснулось соска Дина.              — Хороший мальчик. Какие красивые звуки ты издаёшь, — похвалил он. Словно в награду, он снова слегка коснулся пульсирующего члена Дина.              Дин захныкал, когда его Дом снова начал сосать его сосок, почти отвлекая его от едва заметных прикосновений к его ноющему члену. После нескольких мучительных прикосновений большой палец Кастиэля остался на головке, слегка проводя по кончику, чтобы собрать капли предэякулята. Дин не смог сдержать дрожащего всхлипа от этого ощущения, его бёдра задрожали от усилий не сопротивляться прикосновению.              — Сэр, пожалуйста, — взмолился Дин сипло.              Кастиэль откинулся назад, его рот внезапно оторвался от груди Дина. Кожа Дина теперь была такой сверхчувствительной, что он все ещё чувствовал жар своего Дома, даже когда тот всего лишь склонялся над ним.              — Тебе это нравится, милый? — спросил он грубым и глубоким голосом. Дин задрожал, борясь с отчаянным желанием приподнять бедра навстречу прикосновению, когда его ом провёл большим пальцем по его головке. — Скажи мне, чего ты хочешь, сладкий мальчик.              — Пожалуйста, сэр, — выдохнул Дин, поднимая голову, а затем в беспомощном отчаянии роняя её обратно на подушку. — Пожалуйста, прикоснитесь ко мне.              Кастиэль усмехнулся.              — Я прикасаюсь к тебе, милый мальчик. Я делаю это прямо сейчас. — Он снова погладил большим пальцем ноющий член Дина, его прикосновение было лёгким, как пёрышко, таким мучительно слабым. Дин захныкал, его бёдра напряглись вопреки собственному контролю, руки сжали простыни так сильно, что заболели.              — Сэр, пожалуйста, — захныкал он, на полпути к слезам из-за нескольких простых прикосновений. Боже, это было то, что Кастиэль делал с ним. — Пожалуйста, ещё.              — Ещё? Тебе придётся быть более конкретным, милый мальчик. — Его прикосновение полностью исчезло с члена Дина, вместо этого его руки прижались к торсу Дина. Дин не смог сдержать дрожащего небольшого полурыдания, когда ладони его дома медленно прошлись вверх и вниз по его бокам, мозоли восхитительно скользили по его коже. Его ноющий член, горячий, пульсирующий и жалкий, не ощущал ничего, кроме прохладного воздуха.              — Пожалуйста, сэр, — взмолился он, внезапно засомневавшись в том, чего он хочет и как это передать. Очевидно, он хотел, чтобы его Дом прикоснулся к его члену, но он не знал, заслужил ли он это, мог ли он попросить об этом. На данный момент то, о чем он просил, было довольно точным; он хотел, чтобы Кастиэль прикасался к нему и продолжал прикасаться к нему. Для его затуманенного мозга на самом деле не имело значения, где именно это было.              Жар его дома вернулся, тёплый и соблазнительный на его груди.              — Ты так мило просишь, дорогой, — прошептал Кастиэль ему на ухо. От похоти в его голосе у Дина по спине пробежали мурашки. — Такой хороший мальчик для меня.              Дин прерывисто выдохнул, зажмурив глаза, хотя повязка лишала его зрения. Боже, он забыл, насколько ношение повязки обостряло его чувства. Он мог чувствовать слабое тепло руки Кастиэля возле своего члена. Было слышно каждое мягкое дыхание его дома возле ушей. Биение его собственного сердца, пульсация его крови в его ноющем члене… Все это было так болезненно там.              Кастиэль пошевелился, на секунду отодвигаясь от Дина. Уши Дина уловили звук, с которого он что-то схватил с прикроватного столика. Последовала пауза, щелчок, а затем звук чего-то брызгающего из бутылки.              Смазка.              Дин захныкал.              — Сэр…              — Ты так добр ко мне, милый мальчик, — похвалил Кастиэль, снова перенося свой вес на бёдра Дина. — Такой хороший мальчик. Я собираюсь доставить тебе удовольствие, дорогой. Ты можешь кончить, когда захочешь, хорошо?              Дин нетерпеливо кивнул, думая в глубине души, что это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Да, он был послушным и немного храбрым, когда дело дошло до повязки на глазах, но, конечно…              Кастиэль обхватил рукой основание члена Дина самым свободным, легчайшим захватом, какой только можно вообразить, а затем начал медленное, дразнящее скольжение вверх. Дин захныкал. Ох. Так вот в чём была загвоздка.              Смазка в руке Кастиэля была тёплой, скольжение было восхитительным, когда он медленно, так мучительно медленно, водил рукой вверх и вниз. Он усмехнулся, когда Дин жалобно заскулил, его мышцы напряглись, когда он заставил себя оставаться неподвижным. Чёрт возьми, он должен был быть хорошим. Кастиэль сказал ему быть хорошим. Он должен был быть хорошим…              Рот Кастиэля внезапно оказался на линии его подбородка, оставляя горячие, влажные поцелуи на гладкой коже, когда он медленно спускался по горлу Дина к его груди. Дин инстинктивно склонил голову набок, предоставляя своему дому полный доступ, пока его затуманенный мозг пытался обработать все ощущения одновременно. Было скользкое, слишком хорошее, но недостаточное скольжение руки Кастиэля по его члену, был тёплый жар его рта на горле Дина, было давление верёвок на груди Дина, когда он вдыхал, ощущение сминаемых простыней под его руками, когда он боролся с тем чтобы остаться там, куда его поместил дом.              — Видишь, что может случиться, когда у тебя завязаны глаза, милый? — Кастиэль подышал на кожу его ключицы. — Видишь, как это может быть хорошо? Именно такого обращения ты заслуживаешь, милый мальчик. Именно этого заслуживает твоё тело. — Чтобы подчеркнуть свои слова, он крепче сжал член Дина и одним удовлетворяющим движением погладил его, прежде чем вернуться к нежному поддразниванию.              Дин вскрикнул от этого ощущения, прижимая макушку к подушке под головой.              — Пожалуйста, сэр, пожалуйстапожалуйстапожалуйста, — лепетал он. Он не был уверен, чего хотел больше: прижаться бёдрами к руке Кастиэля или отпустить простыни и обхватить руками Кастиэля, почувствовать под кончиками пальцев его горячую кожу.              Кастиэль усмехнулся и снова начал ласкать губами соски, на этот раз его зубы были более заметны. Он провёл ими по коже Дина, чередуя лизание и посасывание и давая лишь малейший намёк на укус где-то в середине всего этого.              Мозгу Дина было трудно обрабатывать это. Ощущения были такими интенсивными, намного больше, чем он привык, и в то же время каким-то образом намного слабее. Кастиэль едва прикасался к нему, и все же Дин сходил с ума от потребности и чувствительности.              — Пожалуйста, сэр, пожалуйста, — умолял он, когда Кастиэль слегка усилил хватку, давая лишь слабый намёк на ещё одно удовлетворяющее поглаживание ноющего члена Дина. — Пожалуйста, ещё. Я буду хорошим, я буду хорошим, просто… пожалуйста.              — Ты уже хороший, милый мальчик, — сказал ему Кастиэль, все ещё поглаживая его так легко. — Ты мой хороший мальчик. Ты очень хороший.              — Тогда, сэр, — почти всхлипнул Дин, едва не сойдя с ума от отчаяния. Он просто хотел более сильного и ощутимого прикосновения. Ещё немного давления. Ещё немного. — Пожалуйста, сэр, пожалуйста.              Кастиэль тихо выругался, его голос был хриплым от вожделения. Он откинулся назад, и Дин уловил исходящий от него древесно-сладкий аромат, когда он уходил. Рука, положенная за голову Дина, поддерживавшая тело, исчезла. Мгновение спустя раздался ещё один звук смазки.              Дин захныкал, когда прозвучала вторая серия скользких звуков, на этот раз рядом с его членом, но не на нем. Он мог слышать тяжёлое дыхание Кастиэля, внезапную перемену в его плавных, без усилий дразнящих движениях члена Дина. Лучше не стало, Боже, нет, но теперь Дин мог сосредоточиться только на звуке того, как его дом дрочит сам себе.              — Чёрт, милый, ты так хорошо выглядишь сейчас, — тяжело дышал Кастиэль, скользкие звуки заставляли мышцы живота Дина непроизвольно сжиматься от потребности в лёгкой хватке на его члене. — Такой красивый и нуждающийся, только для меня. Мне нравится слышать, как ты умоляешь, милый мальчик. Мне нравится, как, блядь, как ты добр ко мне, просто держишь свои руки, только мои приказы и твоё послушание удерживают их на месте.              Дин жалобно заскулил, мышцы ног непроизвольно дёрнулись. Боже, он хотел двигаться. Он так сильно хотел двигаться, приподнять бедра, вместо этого дрочить руками, снять повязку с глаз, чтобы увидеть, как сексуально выглядит его дом, поглаживающий себя. И в этом была суть, не так ли? Дин хотел снять повязку с глаз, чтобы он мог видеть Каса, а не потому, что он был напуган. Он не был напуган. Он вообще не был напуган.              — Сэр, пожалуйста, — умолял он, мотая головой по подушке, потому что это была единственная часть его, которую, как он знал, он мог двигать, не проявляя непослушания. — Пожалуйста, пожалуйста, я хочу кончить.              Ты думаешь, ты заслужил это, милый? — Кастиэль тяжело дышал, его голос звучал ещё более надломленно, чем раньше. — Ты думаешь, ты был моим хорошим мальчиком? Ты заслуживаешь того, чтобы кончить?              Это было похоже на вопрос с подвохом. Ему казалось, что дом задал бы такой вопрос прямо перед тем, как ударить Дина за то, что тот посмел надеяться, что ответ будет утвердительным. Но Кастиэль пообещал, что не ударит Дина, и если и было что-то, за что мог зацепиться затуманенный удовольствием мозг Дина прямо сейчас, так это то, что он доверял Касу. Он доверял своему дому, он доверял ему, он доверял ему, он доверял ему…              Он почувствовал себя в безопасности, едва заметно кивнув. Чувство безопасности только усилилось, когда он услышал, как Кастиэль издал довольный стон.              — Правильно, мой хороший мальчик. Давай, я хочу услышать, как ты это говоришь. Скажи это вслух, — Приказал он, тяжело дыша. Это звучало так, как будто он ускорял движение своей руки над собой, хотя его прикосновение к члену Дина почти замерло.              В отчаянии Дин сказал:              — Я-я был хорошим, сэр. Я был вашим хорошим мальчиком. — Он сглотнул, крепче зажмурив глаза под повязкой, вкладывая в слова всё своё мужество, какое у него было. —Я з-заслуживаю того, чтобы кончить, сэр. Пожалуйста, могу я кончить?              Кастиэль застонал.              — Хороший мальчик, — выдохнул он. — Мой хороший, идеальный мальчик.              А затем его рука сжалась вокруг члена Дина, ускоряясь именно так, как Дин отчаянно надеялся всё это время. Дин откинул голову назад и вскрикнул, когда его Дом начал дрочить, смазка была скользкой и восхитительной, удовольствие нарастало головокружительно быстро.              Казалось, что всего за мгновение до этого все тело Дина содрогнулось в конвульсиях, прерывистый крик сорвался с его губ, когда он испытал оргазм. Сперма ударила его в живот, горячая и обильная, и его пропитанному удовольствием мозгу потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что Кастиэль тоже кончает, его сперма смешивается с семенем Дина.              Экстаз был как приливная волна, обрушившаяся на Дина со всей силой. Он плавал в ней, тонул неспособный сделать что-либо, кроме как обмякнуть, когда удовольствие затопило его тело. Он практически оцепенел от этого ощущения, его сознание, казалось, парило над его физическим «я», как будто он задержался в воздухе над кроватью, а не на ней.              Хотя физическое удовольствие достигло вершины и отступило, как океанская волна, поток счастливой размытости в мозгу Дина задержался, унося его в плавучее, счастливое место в его голове. Он не слышал, как Кастиэль спросил его о цвете, и не почувствовал этого, когда его Дом протянул руку, чтобы снять с его глаз повязку. Дин был слишком не в себе, чтобы понять задыхающиеся слова похвалы Кастиэля, когда понял, что его сабмиссив полностью опьянён гормонами счастья, слишком опьянён, чтобы делать что-либо, кроме как лежать с улыбкой на лице.              Дин долго плыл, его разум был опьянён удовольствием. Он едва заметил, как Кастиэль медленно отстёгивает его «ремни безопасности». Дом вытер их и затащил Дина под одеяло в свои объятия, крепко прижимая к себе, когда его тело остыло и он начал дрожать.              Дин уткнулся носом в грудь Кастиэля со счастливым бормотанием, полуприкрыв глаза. В комнате было сумрачно, пространство под одеялом тёплое, и Дин чувствовал себя так, словно он на небесах. Боже, это было совершенство. Единственное, что его пьяный мозг мог представить это рай.              Я никогда не был счастливее, чем сейчас, в эту секунду.              Кастиэль наполовину уложил Дина на себя, его руки прижимали гибкого сабмиссива к своему телу. Одна из его рук успокаивающе поглаживала линии вверх и вниз по спине Дина. Другой прижимал голову Дина к своей груди, его пальцы нежно перебирали мягкие волосы Дина. Каждый раз, когда он слегка царапал ногтями кожу головы Дина, саб радостно гудел. Пальцы Дина свободно вцепились в мягкие простыни вокруг них, его хватка ослабла от того, как сильно он держался за одеяло ранее.              Он наполовину понимал слова похвалы, которые Кастиэль говорил ему на ухо, его голос был пропитан счастьем и гордостью.              — Такой хороший, идеальный мальчик, — говорил он, его грудь урчала, когда он говорил. — Я так горжусь тобой, пчёлка, ты так хорошо справился. Ты был более удивительным, чем я мог себе представить.              От этих слов по спине Дина пробежали мурашки. Его собственное горло вибрировало от счастливых звуков, которые были неслышны для его ушей. Он устало уткнулся носом в мягкую, тёплую кожу шеи Кастиэля, зарываясь в безопасную хватку своего Дома. Боже, он мог бы остаться там навсегда, в тепле, под защитой и на руках у того, кто заботился о нём.              Дин лежал там неопределённое количество времени. Он не мог знать, как долго он плыл, но в конце концов, волна гормонов немного отступила, и он мягко вернулся на землю.              Его тело действительно болело, теперь, когда он был достаточно в себе, чтобы почувствовать это. Дин поморщился, осознав, насколько напряжённым он был на протяжении всей их сцены. Это не было сильным напряжением, но его мышцы все ещё болели после. Он счастливо замурлыкал, когда рука, которая гладила его спину вверх и вниз, начала нежно массировать плечи. Грудь Кастиэля заурчала от удовольствия под ним.               — Ты снова со мной, милый? — спросил его Дом мягким голосом.              Дин сонно проворчал.              —Ммм… — ответил он. — Ммм.              —Как ты себя чувствуешь? Ты можешь показать мне число пальцами. Три — хорошо, один — не очень, а два посередине, — предложил ему Кастиэль. Дин сделал тройку рукой пальцы которой были на груди его дома. Ебать, как же сильно его пальцы болят. Его дом убрал руку с головы Дина, чтобы накрыть руку на своей груди. — Это хорошо, дорогой. Я просто хочу, чтобы ты знал: это была тяжёлая сцена, поэтому нам придётся провести тщательный последующий уход, чтобы убедиться, что ты останешься в себе, хорошо? Как звучит ванна?              Дин напевал, идея обрабатывалась в его вялом мозгу вдвое дольше обычного.              — С тобой, — пробормотал он в грудь Кастиэля.              Его Дом издал тихий смешок, который прогремел под щекой Дина.              — Всё, что ты захочешь, пчёлка.              Дин счастливо кивнул, прижимаясь лицом к мягкой коже сильной груди Кастиэля.              — К-круто…              Его дом снова рассмеялся.              — Хорошо. Это означает, что мы должны встать, — предупредил он. — Ты хочешь идти, или хочешь, чтобы я тебя нёс?              Дин повернул голову, чтобы посмотреть в мягкие голубые глаза своего Дома.              — Я слишком тяжёлый, — невнятно пробормотал он.              — Я могу заверить тебя, что я мог бы тебя понести, — сказал Кастиэль. Он нежно сжал Дина, как будто Дину нужно было напоминание о том, какие мускулистые и горячие у него руки.              — Я могу сам, — решил Дин, и его щёки запылали. Он не думал, что сможет жить с самим собой, когда его мозг снова заработает, если бы знал, что охотно позволил Кастиэлю нести его, когда он был вполне способен ходить самостоятельно.              Он быстро пожалел об этом решении, когда Кастиэль заставил его сесть, он внезапно решил быть грубым, заставив его встать. Его дом ещё больше усилил свою жестокость, стянув с Дина тёплые одеяла, смеясь над его недовольным лицом, когда он мягко убеждал сабмиссива следовать за ним в ванную. Решимость Дина ещё больше поколебалась, когда он вспомнил, что главная ванная комната находилась дальше по коридору.              — Давай, милый, — подбодрил Кастиэль, его губы изогнулись в полуулыбке, с которой он выглядел так, словно изо всех сил пытался бороться. — Тебе станет лучше, когда ты окажешься в горячей воде. Помнишь, какая у меня глубокая ванна? Ты сказал, что хочешь попробовать её, когда был здесь в прошлый раз.              Дин поворчал и неохотно слез с кровати, полагая, что он уже это сказал, и что ему немного любопытно, каково это — быть почти полностью погруженным в горячую воду. Его ноги были практически ватными, но с терпеливой помощью Кастиэля он выбрался из спальни, прошёл по коридору, пересёк главную спальню и вошёл в ванную.              Как только они оказались внутри, Кастиэль заткнул ванну пробкой и пустил воду. Его ванна представляла собой большую каменную чашу, встроенную в приподнятую платформу с небольшой ступенькой для доступа к ней. Дин уставился на воду, которая лилась из четырёх кранов, загипнотизированный звуком.              Кастиэль нежно поцеловал его обнажённое плечо.              — Я собираюсь принести из спальни средства для ухода, — сказал он Дину. — Это займёт всего тридцать секунд, я обещаю. Ьы можешь посчитать, если это нужно. Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты выбрал одно из этих масел для воды, хорошо?»              Дин медленно кивнул, его мозгу потребовалось некоторое время, чтобы переварить сказанное. Он уставился на широкий ассортимент различных масел, аккуратно разложенных на полке на стене ванной. Что бы дало добавление масла в воду? Чтобы вкусно пахло? Да, наверное. Дин был почти уверен, что помнит, как Сэмми рассказывал о пользе эфирных масел или какой-то другой хипповской ерунде. Но Кас был тем, кто сказал ему выбирать, так что Дин собирался это сделать.              Чем он хотел пахнуть? Не клубникой, это было по-девчачьи. Лавандой? Нет. Мятой? Может быть… О, мятой и вечнозелёными штуками. Да, это звучало хорошо.              Дин был настолько сосредоточен на своей задаче, что не заметил отсутствия Кастиэля, пока дом не вернулся, неся несколько полотенец и несколько других вещей. Он избавился от своих брюк, в которых всё ещё был во время их сцены. Дин уставился на него во всей этой обнажённой красе, слишком занятый пусканием слюней, чтобы чувствовать недовольство тем, что его только что отвлекли, как малыша.              — Это хороший выбор, дорогой, — Кас поцеловал Дина в лоб и забрал у него бутылку масла. Он капнул немного в быстро поднимающуюся воду.              Дин вдохнул, когда аромат мяты и вечнозелёных деревьев начал наполнять ванную. Горячая вода сделала воздух насыщенным и менее охлаждённым. Руки Кастиэля, обнимавшие его, не давали ему замёрзнуть, пока они ждали, когда вода достигнет необходимого уровня.              Когда вода наполовину наполнила чашу, Кастиэль выключил её. Во внезапной тишине ванной он положил руки на дрожащее тело Дина и мягко направил его в ванну.              Дин застонал от облегчения, погружаясь в горячую воду. Было так жарко, что поначалу было немного больно, но это быстро прошло благодаря ощущению полного погружения в восхитительное тепло. Единственное, чего не хватало, это Кастиэля. Без него пространство казалось слишком большим. Дин моргнул, глядя на своего дома, и неуверенно поднял руку.              — Сэр?..              Кастиэль мягко улыбнулся ему и шагнул в ванну, скользнув прямо за Дином, чтобы он мог обнять его и прижать к своей груди.               — Уже не ‘"сэр», дорогой. Тебе нужно называть меня «Кас», помнишь? Наша сцена закончена, пчёлка.              — О…Да, точно, — пробормотал Дин, немного опускаясь. Теперь, когда в ванне было двое взрослых мужчин, уровень воды поднялся. Когда Дин откинулся назад, вода поднялась ему до шеи. Он закрыл глаза от блаженства, прислонившись к сильной груди Кастиэля. Его руки обвились вокруг Дина. Было немного обескураживающе, насколько легко они подходят друг другу.              — Как ты себя чувствуешь, милый? — мягко спросил Кастиэль. — Все ещё на тройку?              — Ммм, — промычал Дин. Он решил, что должен выложиться немного больше, поэтому заставил свой вялый мозг сформулировать несколько слов. — Чувствую себя хорошо. Немного устал.              — Это понятно, — сказал Кастиэль. — Что-нибудь болит?              Дин нахмурился, подводя итоги.              — Нет, — ответил он, его вялый мозг немного проснулся, когда он начал заставлять его функционировать. — Немного больно, но я не ранен. — Он откинул голову назад, вода намочила его волосы на затылке, и он улыбнулся Кастиэлю. — Спасибо, что так хорошо заботишься обо мне, Кас.              Улыбка Кастиэля была тёплой, милой и немного застенчивой.              — Конечно, милый. Ты облегчаешь мне эту задачу. Ты был очень хорошим для меня.              Теперь настала очередь Дина смущаться. Он снова опустил голову и пустил пузыри в воду, жалея, что нет способа убрать румянец.              — Спасибо.              Дом сжал его, уткнувшись носом в макушку Дина.              — Я серьёзно. Ты был очень хорош, — сказал он. — Я так горжусь тобой, Дин. Ты превзошёл все мои ожидания. Ты был очень храброй пчёлкой. Для меня большая честь, что ты доверился мне.              Румянец Дина, если это возможно, стал ещё сильнее. Часть его хотела отмахнуться от похвалы, скорее инстинктивно. Вместо этого он заставил себя позволить словам впитаться. Хотя какая-то маленькая, фундаментальная часть его бунтовала при мысли о том, чтобы просто позволить себя похвалить, большая часть его поглощала слова так, как будто он всю жизнь жаждал одобрения Кастиэля.              Он немного пускал пузыри, пытаясь собраться с мыслями. Кастиэль позволил ему, он просто тихо держал Дина, пока его саб пытался обуздать все разные мысли, проносящиеся в его мозгу.              Наконец, он сказал:              — Это заставляет меня задуматься над тем, что ещё мы могли бы исправить…              Кастиэль промурлыкал.              — Что ты имеешь в виду, пчёлка?              Дин сглотнул, застенчиво пожимая плечами.              — Например, что ещё было испорчено плохими домами. Мне… Мне понравилась повязка на глазах. Думаю, я просто… Теперь мне просто интересно, есть ли другие вещи, которые мне тоже могли бы понравиться, но я просто делал это неправильно с другими людьми. — Он вращал руками прямо под поверхностью воды, наблюдая, как от неё идёт лёгкая рябь. — Всякий раз, когда я что-то делаю с тобой, я знаю, что это правильно.              Кастиэль нежно сжал его.              — Для меня это большая честь, дорогой, — тихо сказал он. — Я рад, что ты чувствуешь себя в безопасности. И я хотел бы пробовать все эти вещи с тобой, если это то, чего ты хочешь. Мне тоже понравилась повязка…              Дин слегка улыбнулся, довольный. На мгновение он насладился этим чувством, прежде чем его осенила мысль. Он повернулся, чтобы с любопытством взглянуть на Кастиэля. — Есть ли что-нибудь, что тебе действительно нравится?              Кастиэль поднял бровь.              — Что ты имеешь в виду?              Дин пожал плечами.              — Я думаю, что это супер горячо, когда ты грубо обращаешься со мной. Есть ли что-нибудь, что заводит тебя… Я не знаю, что-то, что тебе действительно нравится? — Боже, он сформулировал это как гребаный подросток-девственник. Он тоже покраснел, как он.              К счастью, Кастиэля, казалось, это весьма позабавило.              — Я нахожу милым, когда ты краснеешь, — сказал он, как будто это могло хоть немного облегчить ситуацию с покрасневшим лицом Дина. — Я думаю, мне нравится, когда ты плачешь. Но я считаю, что моя любимая часть наших сцен — это когда ты полностью отдаёшься мне. Полностью. Когда ты смотришь на меня так, будто я завис над луной, как будто я единственный, кто может дать тебе то, что тебе нужно. Это заставляет меня чувствовать себя могущественным. Могущественным и нужным, и это… Это опьяняет, — он сделал паузу, выглядя немного смущённым и застенчивым. — Ты думаешь, это плохо?              Дин фыркнул.              — Ничуть не хуже, чем моя потребность в том, чтобы меня прижали к земле и с любовью избили до полусмерти.              Кастиэль рассмеялся, звук радостно зазвенел в маленькой ванной комнате.              — Я тоже нахожу это возбуждающим, хотя бы потому, что знаю, что иногда тебе это нужно. Мне нравится заботиться о тебе.              Дин сглотнул, не в силах смотреть на него, пока тот обдумывал это. Ему было трудно поверить, что он, Дин Винчестер, когда-либо был или будет достоин такой глубокой заботы.              Ему пришлось долго бороться с комом в горле. Когда ему наконец удалось выдавить слова, они были ломаными и хриплыми.              — Ты продолжал целовать меня, — пробормотал Дин, нуждаясь озвучить мысль, которая некоторое время крутилась у него в голове. — На протяжении всей сцены ты продолжал… Ты продолжал целовать меня.              Кастиэль, казалось, как бы застыл.              — Да. — Его голос потерял свою теплоту, став таким же плоским и неподвижным, каким внезапно стало его тело. — Это… Прости, я не хотел…              — Нет, я… — Дин остановился, заставляя себя повернуться и посмотреть Кастиэлю в глаза, как настоящий мужчина, потому что его дом заслуживал увидеть, что он чувствует. — Я просто хотел знать, почему ты не поцеловал меня в губы, вот и всё.              Кастиэль моргнул, выражение шока промелькнуло на его лице, прежде чем оно сменилось чем-то, что выглядело ближе всего к решимости. Одна из его рук вынырнула из воды, чтобы мягко наклонить голову Дина к своей, чтобы он мог получить лучший доступ. А затем его тёплые, потрескавшиеся губы прижались к губам Дина, прежде чем Дин смог осознать происходящее.              Эх, к черту обработку этого дерьма. Дин закрыл глаза и ответил на поцелуй.              Кастиэль целовался как настоящий мужчина; нежно, но твёрдо. Когда Дин попытался взять контроль в свои руки экспериментально, Кастиэль прикусил его нижнюю губу, заставив Дина смеяться в его губы. Когда им в конце концов понадобился воздух, Дин спросил, затаив дыхание: — Полагаю, это не то, что делают обычные партнёры по сцене?              — Ты не был просто партнёром по сцене с самого начала, — признал Кастиэль. — Ты должен был это знать, верно?              Дин одарил его крошечной, застенчивой улыбкой.              — Вроде того. Я просто не хотел ничего предполагать и ошибаться.              Кастиэль раздражённо фыркнул.              — Ну, я бы сказал, что любое предположение с твоей стороны закончилось хорошо. — Он слегка улыбнулся Дину, этого лёгкого выражения почему-то было достаточно, чтобы осветить Дина изнутри, как солнце летним днём. — Может быть, ты захочешь как-нибудь поужинать со мной? Ужин, который, конечно, не должен заканчиваться сексом. Хотя секс не был бы чем-то плохим, я просто…              — Да, Кас, — засмеялся Дин. — Да, я пойду с тобой поужинать.              Кастиэль выдохнул, одарив Дина сочной улыбкой.              — Хорошо.              Дин повернул голову и уткнулся носом в плечо своего Дома, улыбаясь.              — Хорошо. Но мы можем обсудить детали позже? Прямо сейчас я хочу просто лежать здесь с тобой, дышать и все такое.              — Дышать и все такое, — сухо повторил Кастиэль. — Это фантастическая идея, Дин. Дыхание необходимо.              Дин фыркнул и шлёпнул его так сильно, как только смог под водой.              — Умник.              Кастиэль промурлыкал и поцеловал его в затылок.              — Я думал, мы дышим и всё такое, Дин.              Дин рассмеялся и откинул голову назад, положив её на плечо Кастиэля.              — Хорошо, хорошо. Дышим и всё такое. — Он развернулся и откинулся на руки Кастиэля, снова позволяя себе расслабиться. Потребовалась только одна небольшая поправка к его предыдущим мыслям. Он ошибся только в одном.              Это был чистый рай. Прямо здесь. Это было именно то место, где Дин хотел быть, и впервые у него появилось чувство, что это именно то место, где он собирался остаться.              С тихим выдохом удовлетворения Дин закрыл глаза и вдохнул.