My Stress Reliever

Для Генри было нелегко убедить Чарльза на встречу с ним, особенно наедине в просторной комнате космического корабля Топпатов, где не было ничего, кроме чайного сервиза и стола, за которым они сидели напротив друг друга. Атмосфера казалась густой и удушающей, но они продолжали сидеть в тишине, а единственное, что было слышно, — слабое потягивание чая от Генри. Они оба в не совсем хороших отношениях, ведь Чарльз питает жгучую ненависть к Генри. Схватив ручку чайной чашки и поднеся ее ближе к губам, он лишь усиливает свою хватку, думая о том, что он приглашен сюда лишь для очередных глумлений. Чарльзу было поручено остановить лидера Топпатов, но, несмотря на все усилия, Генри всегда с легкостью находил способы избежать ситуаций. Мысль об отвратной ухмылке, появляющаяся на его лице, когда он понимает, что Чарльз в полной растерянности снова, вызывает у него желание разбить чашку. После долгого глотка лидер медленно поставил чашку и одарил собеседника, который просто пялился в ответ, своей типичной ухмылкой. — Я бы хотел поблагодарить тебя за то, что ты присоединился ко мне сегодня. Должно быть, было трудно добраться сюда, да? Генри заговорил, посмотрев налево, в огромное окно, где была видна Земля с близкого расстояния, с не сходившей с лица ухмылкой. Чарльз решил тоже поставить чашку, готовясь сказать пару слов. — Переходи сразу к делу, у меня нет времени на те-- — Однако ты нашел время на меня. Если бы у тебя совсем не было времени, ты бы просто отклонил предложение, как обычно. Это моя вина, что ты не можешь забыть меня? Генри полностью заткнул Чарльза своим ответом. Чарльз был ошеломлен, но предпочел покончить с этим. Генри заметил тишину и слегка прикрыл рот, сдерживая очевидный смех. Пилот ощутил, как закипает его кровь. Он знал, что окажется загнанным в угол вновь, поскольку над ним продолжают издеваться и играться. Эта миссия оказалась гораздо сложнее, чем он думал, ведь знал, что должен свергнуть лидера Топпатов живым. — Я просто хочу повторить свое предложение еще раз. Хочешь ли ты присоединиться к клану Топпат и стать моей верной Правой Рукой? Тебе лишь нужно оборвать все свои связи с правительством и быть принятым с распростертыми объятиями. Или же ты предпочтешь вернуться к ним пораженным? Если ты не примешь предложение, то мне все равно. Это, должно быть, позор — быть для них собачкой, а? Самодовольный лидер продолжал давать негативные комментарии, выводя пилота из себя. Чарльз знал: он в меньшинстве, несмотря на то, что они были единственными присутствующими в комнате. С его стороны действительно было идиотизмом согласиться на встречу здесь, на космическом корабле, но у него было выбора, потому что именно так он смог ближе всего подобраться к лидеру за последние месяцы. Он сидел там, думая о заявлении Генри, он ни за что в своей чертовой жизни не сдастся этому подонку. — Посмотрим правде в глаза: ты на моей территории. Причинение боли мне ослабит тебя, а в этой комнате лишь один выход. Так что удачи тебе в похищении меня с моего же корабля. Не грусти, Чарльз, но я предложил тебе. Стань моей Правой Рукой или возвращайся домой разочарованным, зная, что, возможно, ты меня больше не увидишь. Вот оно, Чарльз почувствовал, как что-то щелкнуло. Широкая ухмылка продолжала сверкать на лице Генри, но Чарльз лишь хотел, чтобы она исчезла. Без колебаний Чарльз встал со стула и подошел к Генри. Прежде чем Генри успел что-либо предпринять, Чарльз агрессивно сдвинул все, что было на столе, одним движением руки, а другой рукой он прижал Генри к столу за шею. Лидер попытался оттолкнуть его простыми ударами, убрать руку со своей шеи, но она вообще не поддавалась. Со страхом в глазах он посмотрел на возвышающегося над ним пилота. Он знал, что Чарльз не может убить его, однако силы хватало, чтобы мурашки пробежали по спине. К удивлению Генри, хватка не была достаточно сильной: силы не хватало, чтобы задушить, но хватало, чтобы придавить его к поверхности. Если быть честным, Генри любил издеваться над Чарльзом. Любил загонять его в угол, потому что знал, что он всегда сможет выпутаться из ситуации. И Чарльз ему действительно нравится. В его сердце оставило след то, что они были бывшими партнерами, и это мешало окончательно убить пилота. Именно поэтому он продолжит играться с ним, пока тот не сдастся и не станет членом Топпат-клана. Генри просто не хотел признавать, что он стал слабым, он привык к тому, что вместо него сражаются другие участники клана, что он не может расправиться с кем-то вблизи без оружия. Не заметив, что Генри погружен в свои мысли, Чарльз начал расстегивать его костюм. Но, поняв, что происходит, Генри попытался остановить его. — П-погоди, давай переместимся в более уединенное место?.. Из всех мест, почему з-здесь?! — заикаясь, пробормотал Генри, чувствуя себя слишком слабым и уязвимым. Он медленно теряет самодовольный вид, когда смотрит на Чарльза, на чьем лице сейчас нет эмоций. — Потому что я хочу, чтобы любой член клана зашел сюда и увидел тебя в таком состоянии. Каково это, Генри? Каково это — иметь меньше власти? Захочешь ли ты позвать на помощь тут, куда любой может зайти и увидеть, как кто-то вроде меня доминирует над кем-то вроде тебя? На этот раз ситуация кардинально поменялась. Лицо Генри вспыхнуло от осознания, что Чарльз прав. Любой крик о помощи опозорит его. Не то, чтобы Генри ненавидел происходящее, однако на кону стояла его репутация. Все-таки Генри сдался. Ему не не нравилось, но он ненавидел тот факт, что с одним движением двери он скорее умрет, нежели будет понижен в должности лидера. Пока его раздевали, он не переставал думать о том, что это была самая интимная близость, которую он испытывал с пилотом. Он старался потеряться в собственном потоке мыслей, пока не почувствовал, как в него вошли два влажных холодных пальца, и, прежде чем он успел среагировать, в нем начали двигаться и растягивать. Это продолжалось некоторое время, пока еще один палец не вошел внутрь. Генри все еще не привык, все, что он мог сделать, — схватиться за что-нибудь и контролировать свое дыхание. Чарльз хотел, чтобы он издавал столько звуков, сколько мог. Он наклоняется к плечу Генри, оставляя небольшие укусы на нем. Затем Генри понял, что рука пропала с его шеи, но ему было все равно, незначительные движения пилота слишком затуманили его разум. Он смог лишь вцепиться в Чарльза и надеяться на лучшее. Пальцы выскользнули пред тем, как Генри достиг своего пика, только для того, чтобы он почувствовал, как что-то прижимается к нему. Генри бросает быстрый взгляд, чтобы увидеть расстегнутую ширинку Чарльза и его член, упирающийся меж ягодиц. — Ч-Чарльз... Я не думаю, что он в-войдет... Чарльз не слушает и решает войти, от чего Генри издает стон, ощутив заполненность. Ощущается это больнее, растягивает гораздо сильнее пальцев, но он не понимает, почему это так приятно. Слезы потекли по щекам, когда Чарльз остановился и позволил привыкнуть. Он не будет врать: ему нравится видеть Генри таким слабым. Ему не нравилось видеть его слезы, но эти перемены были приятны. Через несколько минут Генри позволил Чарльзу двигаться, и он без колебаний резко двинулся в него. Погружаясь полностью, он заставал Генри царапающим спину Чарльза, несмотря на его униформу. Он больше не мог этого выносить, этих ощущений было слишком много. Громкие шлепки и смесь стонов начинают отключать сознание. Атмосфера была удушающей, но Чарльзу это нравилось. Генри крепко прижимается к нему, повторяя имя Чарльза снова и снова, а слюна медленно стекает с его рта. Он наклоняется и грубо целует Генри, что было нелегко из-за клыков Генри, но было достаточно, чтобы свести его с ума. Между их губами остается струнка слюны, единственные звуки, которые наполняют комнату, — шлепки и слабое дыхание. Генри чувствовал себя потерянным в чувстве эйфории, его разум разбивался вдребезги от количества потрясений, через которые он прошел. Глядя в потолок, он не способен ни на чем сосредоточиться, ощущая, как периодически Чарльз покусывает его плечи и шею, и сколько же удовольствия и любви он испытывает, зная, что на нем метка его же врага. Чарльз сжал бедра Генри крепко, практически оставив на нем синяки. Его ритм стал неряшливым, и он ускорился еще сильнее. Он знал, что был близок, но не мог кончить, зная, что Генри не сделал этого. Он сильнее вдалбливается в Генри, заставляя его стонать вдвое громче. — П-подожди... Чарльз... Не в-внутрь... Но было поздно. С последним, завершающим толчком они кончили одновременно. Чарльзу потребовалось время, чтобы наконец выйти из него, а вместе с этим и сперма начала вытекать из Генри. Они оба остались так в течение нескольких минут, тяжело дыша и пытаясь восстановить частичку своей энергии. К сожалению для Генри, из-за такого жаркого акта его тело чувствует боль, поэтому бо́льшая часть уборки лежала на Чарльзе. ----------- Пока Чарльз подметал осколки чашек и тарелок, безжалостно скинутых им, у Генри было время поразмыслить над истинными чувствами между ними. Он знал, что это будет продолжаться бесконечно, поскольку они оба на совершенно разных сторонах. Ранит мысль, что все, что они делают, будет иметь последствия. Он мечтает, чтобы однажды были только он и Чарльз и ничего между. Он знал, через несколько часов все вернется на круги своя, они будут ненавидеть друг друга, так что, возможно, Генри достаточно сделать один шаг. — Эй, Чарльз, прости меня. Чарльз обернулся, чтобы посмотреть на фирменную улыбку Генри, но сейчас же это не было насмешкой, в ней чувствовалось нечто иное, казалось, что теперь она отражает любовь и заботу. Чарльз знал, что в нем слишком много гордости, чтобы признаться в чем-либо, и это действительно большое изменение — видеть, как он извиняется, и Чарльз отвечает ему вздохом и взаимной улыбкой, показывая, что он понимает. — Знаешь, это же не трудно сказать «я тебя люблю».