Pathetically worried about you / Трогательно беспокоюсь о тебе.

      Стелла никогда не была особенно обеспокоенным человеком. Конечно, стресс от того, что она – наследная принцесса с неисправной магией, сказался на ней, но это никогда не погружало ее в дурные предчувствия и чувство вины – не так, как осознание того, что сделала Беатрикс.       Со Скаем такого никогда не случалось. Часы навязчивых мыслей подкрадывались к ней незаметно. Мелькает лужа крови, растекающаяся по прогнившим половицам. Зрачки расширяются, когда темнота вытесняет отблеск света, удерживаемый в глазах цвета обожженной корицы.       – Чёрт, – ругается Стелла себе под нос, швыряя ручку в хрупкий гримуар только для того, чтобы она со звоном упала на пол.       Её глаза закрыты, дыхание неровное, она отчаянно пытается стереть из памяти образ обмякшего тела Беатрикс. Она перебирает в уме воспоминания о пьяных ночах и озорных ухмылках, убеждая себя, что выводить в бешенство воздушную фею - это здорово.       Такого определенно никогда не случалось со Скаем.       – У тебя все в порядке, принцесса?       О, Флора – любимая соседка по комнате. Использование её королевского титула – это поддразнивание, сказанное без злого умысла. Но, Великий Дракон, сейчас не время.       – Да, Флора, – отвечает она сдавленным голосом, едва скрывая свое растущее волнение. – Всё на удивление превосходно. Спасибо тебе за твою искреннюю заботу.       – Ты используешь свои замысловатые слова по отношению ко мне, – Флора понимающе улыбается, сидя за своим столом в другом конце их общей спальни.       – Прости? – Стелла выпрямляет спину, впиваясь взглядом в свою соседку по комнате.       – Ну знаешь, – пожимает плечами Флора. – Как элегантная формулировка, чтобы скрыть твое очевидное уныние.       – Нет!       – Слишком!       – Я не использую язык барокко, чтобы, казалось бы, завуалировать...       – Это Беатрикс, верно? – спрашивает Флора, и изгиб её губ смягчается. Она жалеет Стеллу.       От этого зрелища у неё чешутся кончики пальцев, когда она чувствует, как в ее руке пульсирует легкая магия. Стелла сдерживает порыв, медленно вдыхая и выдыхая, и наклоняется, чтобы поднять свою ручку с пушистого ковра.       – Я бы предпочла не говорить об этом.       Флора, похоже, глухая.       – Это нормально - бояться.       Стелла ощетинивается.       – Я не боюсь, –выпаливает она, костяшки пальцев побелели от напряжения, с которым она сжимала ручку. – Я просто потрясена надвигающейся гибелью скребков и кровавых ведьм.       – Что, очевидно, не имеет никакого отношения к похищению Беатрикс упомянутыми ведьмами крови.       За жемчужно-белыми зубами тонко скрывается самодовольство.       Стелла встаёт, хлопая ладонями по столу.       – Какое это имеет значение, если я до смерти боюсь за Беатрикс! – Ее плечи вздрагивают, когда она качает головой.       Какое это имеет значение? Стелла задумывается.       Рабочий стул Флоры скрипит, когда она встаёт. До Стеллы рукой подать, и девушка осторожно кладёт свою руку поверх руки принцессы.       Флора ободряюще сжимает конечность.       – Я могу заварить тебе чай, и ты сможешь отдохнуть от своих исследований о ведьмах крови, –предлагает она. – Это не стоит того, чтобы причинять себе боль.       Стелла встаёт во весь рост и кивает в знак согласия.       – Мне не следовало набрасываться на тебя, – признаёт Стелла, нахмурившись.       Флора только улыбается.       – Мы все становимся немного безрассудными, когда кто-то, о ком мы заботимся, находится в опасности. С ней всё будет в порядке.       Фея света со вздохом сдувается. Хотя она знает, что Флора не может обещать Беатрикс выживание, Стелла цепляется за маленькую надежду, которую подарила ей соседка по комнате.

☀️⚡️☀️

      Холодная тошнота закрадывается в грудь Стеллы, когда Скай возвращается в Алфею с безжизненной Беатрикс на руках. Это чувство душит Стеллу, по спине пробегают мурашки, и внезапно все остальное перестает иметь значение, кроме благополучия Беатрикс.       Терра предлагает залечить её раны, и поскольку спальня находится ближе, чем оранжерея, Беатрикс оказывается в гостиной Винкс. В комнате Стеллы. На её кровати.       Раны от скребка не свежие, на Беатрикс напали за несколько дней до этого. Пропитанная магией феи земли, Терра наносит мазь на неровную и воспаленную кожу и накрывает её марлей.       Стелла все это время расхаживает взад-вперед, теребя кожу на губах до крови. Тело напряжено, а зубы стучат.       – Ты можешь присесть, Стелла, – предлагает Терра, вытирая засохшую кровь влажной тряпкой. – Она скоро очнется, но её тело все ещё восстанавливается после истощения.       Стелла неуверенно садится на кровать рядом с Беатрикс, прежде чем сказать:       – Я, хм, я могу позаботиться об этом. Наверняка есть и другие, которые всё ещё нуждаются в медицинской помощи.       Терра замолкает, на её лице написан вопрос, когда она прищуривается. Но потом до неё наконец доходит.       – О, да! Конечно. – И Терра внезапно вскакивает на ноги, протягивает тряпку и хватает аптечку. – Это очень любезно с твоей стороны. А теперь я пойду. Звони, если тебе что-нибудь понадобится.       Когда за Террой закрывается дверь, Стелла не скрывает своего искреннего беспокойства. Она тщательно вытирает грязь с кожи Беатрикс, соблюдая особую осторожность, чтобы еще больше не потревожить мелкие царапины и порезы.       На костяшках пальцев Беатрикс струпья, в ладони вонзились занозы. Стелле приходит в голову, что была драка, и она ничего не может с собой поделать, когда её разум погружается в темноту. Кончики пальцев снова гудят от сдерживаемой магии, становясь безудержной при мысли о Беатрикс, бьющейся в конвульсиях и зовущей на помощь.       Стелла взволнованно считает про себя до десяти, прежде чем снова досчитать до нуля, подавляя ослепляющий гнев.       Когда разум возвращается в её тело, Стелла – как если бы она была профессиональным хирургом – аккуратно вынимает занозу из поврежденной кожи и тщательно протирает это место.       Все это время она притворяется, что не замечает, что ладони Беатрикс немного меньше по ширине, чем ее собственные, и что на них заметное отсутствие мозолей.       Это странно – видеть Беатрикс в таком состоянии, когда обычно она такая собранная. Не бывает и дня, когда она забывает увлажнить кожу, не бывает дня, когда она пропускает расчёсывание волос. Она всегда презентабельна, всегда впечатляюща и уверена в себе. Весь этот потрепанный образ ей не идет, но Стелла признаёт, что воздушная фея остается безумно красивой.       Стелла стряхивает с себя эти мысли и принимается взбивать и переставлять подушки, надеясь, что шея Беатрикс не будет болеть, когда она проснется. Убедившись, что ей удобно настолько, насколько это возможно, Стелла высвобождает рыжеватые волосы Беатрикс из их теперь испорченной прически и берет на себя смелость расчесать их и убрать все спутанные пряди. Она находит всё это испытание довольно успокаивающим, заправляя выбившиеся пряди за милые уши.       Беатрикс лишь однажды кратко упомянула об этом, но ей противно ощущение тонких прядей, скользящих по ее коже, особенно когда это касается ее лица. Это не значит, что Стелла восхищенно прислушивалась к каждому слову, слетающему с раздражающе пухлых губ, или что-то в этом роде. Это была просто маленькая деталь, которую её мозг решил запомнить.       Не проходит и минуты, как она переворачивает подушки и снова перекладывает их, волнуясь из-за их пушистости.       Чувство вины уже некоторое время вонзается в неё, как тупой нож. Беатрикс нуждалась в ней в день банкета выпускников, и хотя Стелла отказывается сожалеть о том, что была занята, она ужасно расстроена из-за того, что в тот день не пустила фею воздуха.       По общему признанию, в то время она ревновала к Ривену – по причинам, которые до сих пор неизвестны, – и она спроецировала это на Беатрикс. Действительно, очень глупый момент с её стороны.       Но ей становится больно каждый раз, когда она вспоминает, что даже не предложила Беатрикс встретиться позже вечером. Не связалась с ней простым сообщением. Хотя, она действительно пыталась найти её позже, но, возможно, если бы она просто появилась раньше.       Изменило бы это вообще что-нибудь?       Стелла подтягивает колени к груди и сидит так, размышляя о том, как она вообще сюда попала и как она клянётся уничтожить кровавую ведьму, которая сделала это с Беатрикс.       Сила гудит в её груди. Гудит, как живой провод в предвкушении. Это чувство не покидает её какое-то время. ——       Беатрикс просыпается. Задыхаясь, её тело бросает вперед, когда она требует, чтобы воздух наполнил легкие.       – Что? — бормочет она.       Свет слишком яркий дезориентирует, когда она пытается оглядеться вокруг.       Дерьмо. Почему больно дышать?       — Эй, — выбегает кто-то обеспокоенный. – Эй, ты в порядке. Ты в порядке. Все нормально.       Голос узнаваемый – тихий. Теплая рука сжимает её собственную, и они слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно. Беатрикс отклоняется.       Когда девушка, наконец, оглядывается, сводящая с ума принцесса успокаивает её. Она придвигается ближе, хотя бы для того, чтобы обнять Беатрикс за спину и погладить успокаивающими кругами. Рука Стеллы, которая все еще переплетена с ее собственной, немного больше, и её большой палец нежно поглаживает костяшки пальцев Беатрикс.       Мозг не пришел в себя, все еще затуманенный после того, как она очнулась. И замешательство написано на её лице, у неё приподнимаются брови и отвисает челюсть. Вероятно, именно волшебная сила Стеллы заставляет ее глаза сиять, а кожу - светиться, но то, насколько она красива, вызывает почти тошноту.       – Беатрикс, тебя похитила ведьма крови. – Ну и черт с тобой. Это, безусловно, один из способов проснуться. Стелла продолжает, слова вылетают быстрее, чтобы успокоить её: – Но это случилось несколько дней назад, и сейчас ты в безопасности, хорошо?       Что-то сжимается в груди от близости Стеллы. В её взгляде есть мягкость, когда она беспокоится о Беатрикс, всё ещё обнимая её в попытке утешить.       Беатрикс отводит взгляд.       – Последнее, что я помню, это как одна из этих штуковин со скребками преследовала меня.– Она вздрагивает при мысли о них, внезапно хватаясь за грудь в том месте, где на неё напали.       Когда она тычет пальцем в это место, туда вонзаются булавки и иголки. На ней под слоем марли кашицеобразная масса. И через мгновение она становится невыносимо зудящей. Фу.       Но потом она это чувствует. Или, скорее, его отсутствие.       Вибрация её силы, которая всегда присутствует прямо под поверхностью. Сдерживаемый треск электричества, к которому она всегда могла подключиться.       Нет.       Нет.       Беатрикс убирает руку от Стеллы, выставляя ладони перед собой, как она училась в детстве. Она тянется к этому, тянется к тому искрящемуся источнику силы, который является неотъемлемой частью её души.       – О, мне так жаль, Беатрикс.       Её пальцы дрожат.       Рана от скребка прожигает насквозь.       – Чёрт, – Беатрикс шипит.       Она всё ещё ищет тот живой провод электричества, который течёт по её венам, как кровь. Но чем больше она смотрит на кончики своих пальцев, тем больше понимает, что ей отчаянно нужно принять душ.       Стелла рядом с ней громко сглатывает.       – Я могу заварить тебе чаю, – слабым голосом предлагает она. – Тебе что-нибудь нужно? Еда? Одежда?       Беатрикс хмурится, глядя на наследную принцессу. Её слова неприятно колят Беатрикс под кожей, беспричинно недовольную этой внезапной потребностью в привязанности.       – Мне не нужна нянька. – Она заставляет себя закатить глаза, отодвигаясь от Стеллы. – Но… Спасибо. За то, что беспокоишься обо мне.       – Кто сказал, что я беспокоюсь о тебе?       Невероятно мягкая улыбка появляется на лице Стеллы, и Беатрикс не может вынести этого зрелища. Именно тогда она замечает тёмные круги под глазами блондинки и задается вопросом, как долго Стелла, должно быть, сидела здесь и ждала.       Это почти заставляет её чувствовать себя виноватой. Но она игнорирует это, сосредотачиваясь на том, как ей чертовски отчаянно нужно в душ. У неё жирные волосы, и от нее совершенно отвратительно пахнет.       ...и Стелла просто сидела рядом с ней и ждала, когда она проснется.       Пульс учащается, и Беатрикс понимает, что должна немедленно уйти. Чтобы она не сделала чего-нибудь совершенно безумного.       От одного только того, что она встаёт, её передёргивает, хочется просто сесть обратно и вырубиться ещё на неделю. Но она преодолевает дискомфорт и делает шаг к двери.       Прежде чем уйти, Стелла кричит:       – Я напишу тебе позже.       Беатрикс оглядывается через плечо с насмешливой ухмылкой.       – Я уверена, что так и будет, принцесса.       Стелла закатывает глаза, но эта навязчивая аура беспокойства не осмеливается уходить.

☀️⚡️☀️

      Стелла не забывает написать Беатрикс позже. Столкнувшись с ней у почтового ящика у главных ворот, она хотела рассказать о плане помочь Музе вернуть её магию. Но Блум пригвоздила её взглядом, который и кричал: " Что ты делаешь? Не говори ей".       Значит, Стелла ничего не сказала Беатрис. В деталях.       Солнце: Девочки пытаются восстановить украденную магию. У нас есть теория, но она все еще нуждается в проверке.       Вскоре после этого её телефон зазвенел и загорелся.       Грозовое облако: эти кретины догадались об этом?       Стелла прикусывает губу, скрывая улыбку, которая грозит вот-вот овладеть ею.       Солнце: Хотите верьте, хотите нет, но у нас нет общей мозговой клетки.       Грозовое облако: ты хочешь, чтобы я поверила в ложь? Довольно жестоко с твоей стороны настаивать на том, чтобы обманывать меня.       – Из-за кого это ты так улыбаешься? –спрашивает Флора с детским огоньком в глазах.       Это, конечно, привлекает внимание всей ее свиты.       Чёрт.       Стелла прочищает горло.       – Это было видео с котятами, играющими с пряжей, – лжёт она и засовывает телефон в задний карман. – Они были милыми.       Все молчат, не мигая. Они все видят её насквозь.       Аиша, благослови господь её душу, благодарит Стелла.       – Предполагалось, что мы будем передвигать мебель. А не смотреть видео с котятами и расслабляться. А теперь помоги мне с этим диваном.       – О, да. Конечно. – Стелла подбегает и хватается за противоположный конец. Всё это время Терра подозрительно косится на неё, а Флора бросает на нее взгляд, в котором читается: "О, я определенно собираюсь поговорить с тобой об этом ещё раз".       Стелла предпочла бы умереть.       – Стелла, ты даже не тянешь его, – жалуется Аиша, поскольку принцесса просто указывает направление движения, в то время как водная фея делает всю тяжёлую работу.       Именно в этот момент Блум и Муза входят в свой номер, когда все они собираются в почти пустой гостиной. Муза выглядит совершенно сбитой с толку, так что, вероятно, Блум решила не вводить её в курс дела.       Тем не менее, Стеллу быстро отвлекает объявление Терры, которое заставляет иррационально нервничать, учитывая, что она спотыкается почти на каждом слове. Флора усмиряет её успокаивающим прикосновением, и этого достаточно, чтобы девушка наконец призналась:       – Я лесбиянка.       Стелла позволяет этому впитаться.       Сексуальная ориентация никогда не обсуждалась со Стеллой, пока она росла. Предполагалось, что, как наследная принцесса, она должна была выйти замуж за дворянина или, по крайней мере, за кого-то из Алфеи с высоким рангом или престижем. Скай идеально подходил на роль жениха, поскольку он был на пути к тому, чтобы стать лучшим специалистом в своем классе.       К сожалению, это приводит к тому, что она болезненно воспринимает социальное положение, вступая в какие-либо романтические отношения. Великий Дракон, не дай ей влюбиться в простолюдина.       Терра заканчивает свою мини-речь словами:       – Э-э, так что будьте добры соответствующим образом скорректировать свое восприятие меня.       И Стелла не могла быть несчастлива за неё. Она слышала об опыте других, о том, как трудно может быть открыть эту часть себя в, к сожалению, всё еще гетеронормативном обществе. Вот почему она не может просто отмахнуться от этого момента, демонстративно наступив на свернутый ковер.       – Терра.       Она съеживается при звуке своего имени, наблюдая за пылинками на полу. Земная фея оказывается в объятиях Стеллы, остальные девочки следуют её примеру. Это её девочки. Хотя поначалу они, возможно, и не ладили, главным образом из-за Стеллы, вскоре она обнаружила, что готова сделать почти всё, чтобы защитить их.       Они были её людьми. И в течение самого долгого времени она упускала возможность завязать узы и создать близкие отношения. Но теперь у неё были люди, которые заботились о ней.       Рикки заботилась о тебе, шепчет её разум.       Стряхнув с себя навязчивую мысль, Стелла отступает на шаг и игриво предлагает:       – Полагаю, вы знаете, что теперь мы твои официальные свахи.              – Да, мы собираемся подцепить тебе даму. –Вмешивается Муза.       Лицо Терры морщится.       – О, подцепить даму - это гетеронормативная парадигма, которую я не уверена, что могу себе приписать.       – О, правда? - отвечает Флора, вызывая всеобщий интерес. – Я уверена, что ты уже положила на кого-то глаз.       – Мы её знаем?       – Кто она такая?       – Нам нужно немного попкорна.       – Мы её знаем?       Стелла бросает на неё строгий взгляд.       – Ты же понимаешь, что тебе понадобится одобрение.       – Я думаю, мы все забываем, зачем мы сегодня здесь, – немедленно отступает Терра, отвлекая внимание от себя. – Это не вечеринка в честь каминг-аута . Это вечеринка Музы-и-её-волшебства, верно? Так что, давайте все, может быть, просто начнем с этого.       Где-то в стороне Муза снова выражает замешательство и беспокойство, но Стелла делает вид, что не слышит, и вместо этого приказывает Блум идти рядом.       – Ну, этот ковер сам по себе передвигаться не будет. Так что, ты знаешь.       Что также переводится как: Стелла и рукой не поведет на это.       С таким количеством снующих повсюду соседей по комнате, она действительно не нужна для всего этого ручного труда. Кроме того, кто еще будет координировать то, что нужно переместить?       Стелла не забывает о Терре, оглядываясь на неё с благосклонной улыбкой. В её груди раздается жужжание, от которого магия распространяется повсюду, и Стелла в глубине души знает, что это то место, где ей самое место.

☀️⚡️☀️

      На этот раз Блум ждёт.       Стелла не знает, как Аише это удалось. Должно быть, она пообещала ей комнату на несколько дней или что-то столь же заманчивое.       Потому что Блум никогда не ждёт.       Если что-то встаёт у неё на пути, она сжигает это дотла. Это отчасти в ее характере. Поэтому, когда Аиша просит Блум дать ей еще немного времени, чтобы разобраться с кристаллом, а Блум неохотно соглашается, Стелла понимает, что что-то не так.       Но она не может понять, в чём дело. —–       Количество магии за вычетом фей начинает становиться проблемой. Посещаемость занятий сокращается, и осталось раздать не так уж много мелких заданий, прежде чем кучки учеников начнут рассаживаться без дела.       Все профессора заметили это, поэтому не особо удивительно, когда Стелла слышит от Флоры, которая слышит от Ривена, который слышит от Музы, что лишённых магии фей поощряют (заставляют) проходить базовую специализированную подготовку.       Теоретически, это вполне подходящий образ действий. Что касается тех, кто активно отказывается от участия в базовом обучении, что ж, их отправляют обратно в родительский дом или куда бы они бежали домой, когда наступают летние каникулы. Однако проблема с этим полным учебным планом из ста восьмидесяти предметов заключается в том, что некоторые из немагических фей просто не были созданы для этого.       Судя по тому, что может сказать Стелла, когда она смотрит на тренировочные площадки со второго этажа здания "Фей Света", у Сильвы на руках полный беспорядок. Новобранцы повсюду, они спотыкаются и падают, преодолевая полосу препятствий, зависящую от командной работы.       Лицо Стеллы морщится от сочувствия, когда кто-то особенно сильно падает в пруд.       На самом деле всё это испытание просто смехотворно. Так много лишенных магии фей ничего не знают о специалистах, и вдобавок ко всему, только немногие прикладывают видимые усилия. Вероятно, это потому, что они знают (надеются), что это временное соглашение.       Стелла опускает взгляд на свое запястье и поджимает губы, подсчитывая время, оставшееся до следующего урока. Если она сейчас уйдёт, то сможет купить два чая со льдом и провести свой перерыв с Беатрикс.       Её план достаточно прост в исполнении. Она сокращает очередь в кафе, и её заказ напитков легко становится главным приоритетом для бариста. Затем она направляется на тренировочную площадку, волнение бурлит прямо под поверхностью.       Однако её план едва не проваливается. Но можете ли вы действительно винить её? Это вопиюще трудный подвиг, когда ей приходится отрывать челюсть от пола.       Потому что что-то в Беатрикс в специальной тренировочной одежде абсолютно... греховное. Ее волосы собраны в пучок, волнистые пряди обрамляют лицо, а на лбу собирается пот. Облегающий длинный рукав с эмблемой Alfean Specialist сочетается с боевыми брюками, облегающими бёдра. И у неё в руке нож, который она держит обратным хватом.       Стелла ловит взгляд прохожего специалиста и быстро изображает на лице вежливую улыбку, возвращая себе самообладание. Но прежде чем она успевает подойти к Беатрикс, Муза бочком подбегает к ней. – Что-то из этого для меня?       Стелла чувствует, как от этого вопроса у неё отвисает челюсть, и внезапно оказывается в легком затруднении. Муза моргает, глядя на неё с любопытным огоньком в глазах, и этого достаточно, чтобы перестроить её мозг.       – Да, – лжёт Стелла, скривив губы и предлагая выпить. – Я знаю, что на улице жарко, и подумала, что ты заслуживаешь угощения.       – О, как мило! – Муза выхватывает его у неё из рук, пробуя на вкус. Она удовлетворенно хмыкает. – Мне это было нужно после того утра, которое у меня было. Скай и Беатрикс занимались этим весь период.       – Что случилось? – Стелла хмурится.       – О, нет-нет. Я не собираюсь открывать эту банку с червями. Если тебе так любопытно, спроси свою девушку. Я знаю, что она пугающая, но сегодня я открыла для себя совершенно новый уровень пугливости.       Стелла задается вопросом, хорошая ли это идея.       – Ну, мне пора идти, – говорит Муза, покусывая соломинку. – Через несколько минут у меня урок Этики Феи Разума. Спасибо тебе за напиток!       Она поднимает свой бокал в знак благодарности, прежде чем направиться к зданию "Волшебницы разума". Ривен перехватывает её по пути, смеясь и толкая локтём. Стелла хмурится ещё сильнее.       Беатрикс сидит верхом на деревянной балке, примерно в шести футах над землей, когда Стелла наконец подбирается к ней. Её взгляд прикован к чему-то вдалеке, чего принцесса не может разглядеть с уровня земли. Солнце блестит, отражаясь от пота на её коже, и она золотистая.       Стелла не может отвести взгляд.       – Ты выглядишь так, будто тебе не помешало бы покурить.       Беатрикс напевает.       – А что? Ты предлагаешь, принцесса?       Она не опускает глаз, пока Стелла не подаёт ей чай со льдом.       – Нет, но у меня есть для тебя чай со льдом.       Беатрикс наклоняется вперед, опираясь верхней частью тела на изгиб деревянного бревна. Стелла старается не пялиться. Затем Беатрикс берет напиток и неуверенно ставит его на место позади себя, даже не сделав ни глотка.       – Разве ты этого не хотела? - спрашивает Стелла, стараясь говорить ровным голосом, несмотря на то, что чувствует себя немного обиженной.       Беатрикс ясно видит её дискомфорт, несмотря на все усилия Стеллы. Она закатывает глаза, прежде чем наклониться еще ниже и протянуть открытую ладонь.       Стелла довольно скоро понимает, чего хочет другая девушка, и решительно качает головой.       – О нет. Мне здесь хорошо. Мне довольно комфортно стоять двумя ногами на земле.       Беатрикс бросает на неё взгляд.       Принцесса держится всего пять секунд.       – Я не думаю, что способна прыгнуть так высоко, – неуверенно говорит Стелла.       – Просто прыгай, и я протяну тебя остаток пути.       – А если я тебя протяну назад ?       – Я всю неделю выполняла это упражнение с парнями вдвое крупнее тебя. Теперь прыгай.       Что ж, если Беатрикс говорит ей прыгать…       Стелла сожалеет, что надела сегодня свои мокасины, когда отталкивается от земли, подпрыгивая меньше чем на фут. Как и сказала Беатрикс, Стеллу поднимают за одну руку, в то время как она подтягивается другой. Это неэлегантное и непривлекательное зрелище, когда Стелла встаёт в позу Беатрикс.       Стелла фыркает, явно запыхавшись.       – И вообще, зачем ты хотела, чтобы я поднялась сюда?       Взгляд Беатрикс падает на что-то вдалеке. Она не выглядит внушительной и пугающей, как Муза описывала её всего несколько мгновений назад. Вместо этого она кажется отстраненной и усталой.       Как давно она в таком состоянии?       – Мне сказали смотреть на картину в целом, – наконец говорит Беатрикс, поигрывая браслетом на своем запястье. Это серебряная цепочка с блестящими брелками, напоминающими облако и молнию. – Что иногда всё, что мне нужно – это лучшая точка обзора.       Пруд раскинулся гигантским ковром с одной стороны от них, в то время как другая сторона представляет собой замечательную стену из переплетенных ветвей и цветущих листьев. Алфея далеко позади них, не такая навязчивая, как обычно, кажется в море разросшейся листвы.       – Размышления о картине в целом могут быть утомительными. – Стелла проводит пальцами по неровным участкам древесины. – Иногда мелочи, которые складываются воедино, – это то, что важно.       Беатрикс, наконец, смотрит на неё, ища глазами, как будто что-то есть на лице Стеллы. – Что было такого привлекательного в Скае? – спрашивает она. – Когда вы двое встречались.       Стелла собирается с мыслями, обдумывая неожиданный ход расспросов.       – Он был симпатичным, – продолжает она, и между её бровями образуется складка. – У него была ослепительная улыбка. Его мускулы были приятны глазам. Он был от природы обаятелен, и его чувство чести оставалось нетронутым.       Беатрикс фыркает на это.       – Он убил моего отца.       – Это не было преднамеренным. Уголок рта Стеллы опускается вниз. – И Андреас тоже был отцом Ская.       Уродливый, резкий смешок вырывается у Беатрикс.       – Чушь собачья.       – Я чувствую себя так, словно прямо сейчас мне чего-то не хватает.       Беатрикс смотрит на неё так, как смотрела бы фея, направляя свою магию, за исключением того, что волнующий лазурный цвет никогда не достигает её радужек.       – Андреас был моим отцом, – шипит Беатрикс, её лицо темнеет. – Он заботился обо мне, он дал мне дом, он научил меня всему, что я, черт возьми, знаю. У Ская был Сильва, ты понимаешь?       Стелла так и делает. Наконец-то до неё дошло. Почему это не сработало раньше, для неё загадка. Но, боги, понимает ли она?       Нежным прикосновением Стелла протягивает руку и берет Беатрикс за руку. Она кажется встревоженной, не доверяющей руке, которая ласкает её именно так. Но затем сердитая занавеска отодвигается, и она как будто впервые видит, кто сидит напротив неё.       – Каким он был? – спрашивает Стелла мягким, как дуновение ветерка, голосом.       Беатрикс почти расслабляется.       – Он не был злым человеком, несмотря на свой вспыльчивый характер. Он любил бывать на свежем воздухе и часто брал меня с собой в походы. Эти поездки стали одновременно и полезными уроками. Он рассказывал мне о местной природе и о том, как выслеживать животных. Вот почему я легко смогла засечь тебя, когда ты шпионила за специалистами, чтобы освободить Сильву.       – Прости? – Стелла чувствует, как у неё замирает сердце. Её дыхание становится напряженным. – На что ты пытаешься намекнуть?       – Не нужно выворачивать свои трусики. – Беатрикс многозначительно выгибает бровь. – Преследовать Ская, когда он явно трахался с твоей соседкой по комнате, казалось ниже твоего достоинства. Кроме того, кто ещё вообще мог хотеть освобождения Сильвы?       Губы Стеллы сжимаются в тонкую линию. Она думает о том, как отвести подозрения от себя, но в конечном счёте решает, что это бесполезно, когда Беатрикс уже обо всем догадалась.       – У меня нет комментариев, – говорит Стелла, продолжая копать себе могилу.       Тогда в глазах Беатрикс так ярко вспыхивает веселье. Она улыбается этой всезнающей, граничащей с порочностью улыбкой.       – Итак, твой отец, – Стелла уводит разговор в сторону от самой себя. – Это он пробудил в тебе интерес к истории?       – И да, и нет. Он увлекался военной историей и знаменитыми местами сражений. Настоящий специалист–ботаник. Однажды даже пытался научить меня обращаться с мечом.       – Ты? Размахиваешь мечом?       – Это была его ошибка – пытаться учить меня. И я боюсь, что Сильва скоро заставит лишенных магии фей тоже взять в руки меч.       – О, кто-то собирается лишиться пальца.       – Или головы. – Беатрикс хихикает. – Муза – единственная, кому я бы доверила оружие. Она относится к тренировкам серьёзнее, чем любая другая бесполезная фея, сидящая вокруг.       – Я никогда не думала, что феям действительно может понравиться специальное обучение.       – Им и не нравится. Твои соседи по комнате просто психопаты.       – Извини? Беатрикс сверкает волчьей ухмылкой.       – Я шучу. Они лишь частично выжили из ума.       Стелла поджимает губы и напрягается.       – Тогда кем же это делает меня?       – Их безумной принцессой.       – Я полагаю, что в этом титуле есть какие-то достоинства, раз я охотно проводила своё время с такими, как ты.       Есть что-то волнующее во взгляде, которым Беатрикс одаривает её, как будто Стелла наконец-то признала опасную правду. Она привыкла к вниманию, к тому, чтобы притягивать взгляды и удерживать их на месте. Мать хорошо научила её тому, как важно выглядеть, как всегда оставаться сияющей, словно солнце.       Но когда расплавленная корица глаз Беатрикс проникает в неё, кожа становится жёсткой и неуютной, она чувствует себя особенно уязвимой под пристальным взглядом.       – Знаешь, – начинает Беатрикс, натягивая свои длинные рукава еще выше, на запястья. – Несколько месяцев назад, когда Доулинг наложила на меня рунические ограничители, я все еще могла чувствовать свою магию. Я не смогла подключиться к ней, но я все еще чувствовал электричество в своих венах, защищающее меня.       Честно говоря, Стелла совершенно забыла об этом фиаско. Конечно, она знала, какой бешеной стервой была Беатрикс раньше, но, увидев эту её новую сторону, стало легко забыть, что она совершала некоторые ужасно жестокие поступки.       Беатрикс продолжает хихикать без обычной веселости.       – Эти рунические ограничители были мучительными и варварскими, но они не лишили меня полностью моей магии – они не украли часть моей души.       Стелла втягивает в себя воздух.       – Мне жаль, Беатрикс.       – Я хочу извинений не от тебя. – Она качает головой, а в глазах ярость. – Я даже не хочу гребаных извинений. Я просто хочу снова почувствовать себя собой.       Беатрикс дрожит, голос хриплый и болезненный. Слёзы разочарования собираются у её глаз, блестя и угрожая вырваться наружу. Вот она сидит, предлагая свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой, и все, чего Стелла хочет, – это собрать её воедино и заставить почувствовать себя цельной.       – И ты сделаешь это, – осторожно шепчет она.       И впервые Стелла задаётся вопросом, сможет ли она разорвать себя на части и вложить свое сердце в чью-то грудь. Если бы это убило их или спасло. Если она умрёт в процессе.       Круглыми, ранимыми глазами Беатрикс смотрит на нее – занавески раздвинуты, ей хорошо видно. Что бы она ни нашла, этого далеко не достаточно, потому что она насмехается и снова убегает.

☀️⚡️☀️

      – Здравствуйте, это Беатрикс из колледжа Алфея, – повторяет она в сотый раз за последний час. – Мы просто обновляем наши записи и хотим подтвердить день рождения Люки и его домашний адрес.       Каблуки цокают по каменному полу, заставляя ее оглянуться. Стелла подходит к ней с двумя стаканами в руках, и Беатрикс понимает, что она принесет только неприятности.       – Убейте меня прямо сейчас, – бормочет она себе под нос.       Опекун Люки произносит цепочку цифр, заканчивая названием улицы, всё это сверяется со списком специалистов, который вскоре станут причиной её смерти. В этот момент слова начали расплываться.       Возможно, она позволит Блум поджечь себя.       Закончив разговор, Беатрикс кладет трубку и еще раз просматривает список.       – Розалинда в патруле кротов, поэтому я перепроверяю записи каждого студента Алфеи, – объясняет она с отсутствующим взглядом. – Я уже сделала сотню телефонных звонков. Осталось всего сотня.       – Звучит ужасно, – говорит Стелла, почти насмешливо скривив губы. Она предлагает стакан чая со льдом. – Мне помочь?       Беатрикс смотрит на напиток.       – Чего ты хочешь?       Лицо Стеллы морщится, гранича с оскорблением.       – Просто – заткнись и подвинься.       Подавив желание закатить глаза, Беатрикс делает, как ей сказали, и освобождает место для Стеллы, которая протягивает ей чай со льдом. В свою очередь, она бросает стопку списков на колени принцессе.       Думая об остальных телефонных звонках, которые ей предстоит сделать, Беатрикс раздраженно фыркает.       – Это поэтично, – начинает она, размышляя о том, что опускается на самое дно. – В прошлом году я была той, о ком все беспокоились. Я была могущественна. Люди боялись меня. Теперь я пресмыкаюсь у ног Розалинды, выполняя грязную работу, просто чтобы оставаться вовлеченной.       Она внезапно осознает, насколько близка Стелла. Что легкий комфорт от того, что она может положить голову на чье-то плечо, находится в пределах досягаемости. Их плечи крепко прижаты друг к другу, и какая-то её жалкая часть жаждет быть ближе.       Беатрикс очень скоро понадобится кто-то, на кого можно положиться. Эта тяга к физической близости со Стеллой из всех людей… девушка не осмеливается принять эту идею. Вместо этого она подносит к губам чай со льдом, потягивая его через соломинку, просто чтобы чем-то себя занять.       – Ты же знаешь, что поиграть в эту игру тебе не повредит, – советует Стелла. – Я имею в виду, ты бы видела письмо, которое я написала своей маме. Хотела бы я, чтобы это было так же достойно, как пресмыкаться.       Бровь Беатрикс вздергивается.       – Я думала, ты сказала, что это письмо было для маленькой посылки, которую хотела Аиша.       – Да, я имею в виду, что в основном это было так, но... я не знаю. Может быть, мне просто надоело быть игнорированной. – Стелла вздыхает, прежде чем погрузиться в размышления. – Быть хорошей маленькой принцессой - это единственная тактика, которую я ещё не пробовала.       – Кто-то упускает свою привилегию.       Когда Беатрикс поднимает глаза, Стелла качает головой, а ее розовые губы поджаты в печальной попытке скрыть улыбку. Призрачный гул в её груди, где когда-то обитала магия, приятен от этого зрелища.       – Ладно, хм, итак, я хочу попросить тебя об одолжении.       Внезапно Беатрикс перестает быть довольной.       – У вас все еще есть доступ в офис Розалинды? – Голос Стеллы тихий, заговорщицкий. – Нам кое-что нужно. Книга кровавой ведьмы с древними символами, начертанными на обложке.       Мелькает воспоминание, в котором Розалинда предусмотрительно заперла толстый том в кожаном переплете, знававший лучшие времена.       – Хм. – Беатрикс едва сдерживает смех. – А если я капризно отклоню вашу просьбу?       Стелла в растерянности поджимает губы.       – Ты предполагала, что обведешь меня вокруг твоего хорошенького пальчика, принцесса?       – Конечно, нет, – настаивает Стелла, явно сбитая с толку. – Я просто прошу друга об одолжении.       – Ммм, – хмыкает Беатрикс, забавляясь тем, как извивается Стелла. Это заставляет её жаждать большего. – Принцессе когда-нибудь раньше приходилось умолять?       Ухмылка появляется в уголках рта Беатрикс, когда Стелла замирает. Она наслаждается румянцем, который заливает щеки феи света, которая почти забывает дышать.       – Конечно, я знаю, что ты выше такого поведения, – размышляет Беатрикс, глядя на Стеллу с оттенком озорства.       Стелла только ёрзает рядом с ней, прочищая горло и собираясь с мыслями.       – Как заживают твои раны? – спрашивает она, и в её взгляде появляется что-то отчаянное.       Беатрикс позволяет незаметно сменить тему.       – От этого остался небольшой шрам. – Когда она это произносит, в голосе звучит почти скука. И она делает вид, что не замечает, как Стелла смотрит именно на это место. – Я чувствую себя заклейменным, как ничтожный скот. Физическое напоминание о том, что моя магия исчезла.       Что она слабая.       Вязкий узел жалости к себе скручивается у неё в груди, и Беатрикс чувствует отвращение к самой себе.       Что угодно. Она скорее умрёт, чем утонет в собственных страданиях.       Стелла колеблется полсекунды, прежде чем её рука скользит в ладонь Беатрикс. Твердая и обнадеживающая. Устойчивая.       Безопасная.       Беатрикс задается вопросом, что же такое нашло на принцессу, что она приобрела такую наглость.       – Ты больше, чем просто твоя магия, - мягко говорит Стелла.       Что-то горячее и жестокое прожигает Беатрикс насквозь.       – Мы – феи. Обладание магией - это вся наша индивидуальность.       Стелла хмурится, проводя большим пальцем по костяшкам пальцев, где остаются крошечные, неразличимые шрамы.       – Даже если так, разве ты все ещё не жива?       Беатрикс подавляет желание закатить глаза. Она не ожидает, что Стелла ее поймет. Зачем ей это делать, если сама суть ее существа никогда не была лишена ее?       – Это легко сказать, когда ты никогда не была бессильна.       – Я признаю, что никогда по-настоящему не пойму глубину твоих чувств, – Стелла делает паузу. Сглатывает, обдумывая свои следующие слова. – Но, я рассказывала тебе о том, как однажды потеряла контроль?       Беатрикс выгибает идеально вылепленную бровь, прежде чем покачать головой. Именно тогда она вспоминает, где они находятся: сидят посреди полупустого атриума, который требует внимания. Что-то в этой мысли настораживает, но она не осмеливается спросить себя почему.       – Когда-то у меня была подруга. Её звали Рикки. Я... То, что я сделала, всё ещё преследует меня. Но больше года назад моя магия переполнилась, когда я была вместе с ней. Я уже была расстроена из-за тренировки с мамой в тот вечер, и я устала. Я так чертовски устала.       Каждое слово, которое она произносит, взвешено, продумано. Беатрикс остается внешне равнодушной, но она слушает. И она ждёт.       – В ту ночь я просто потеряла контроль. – Хватка Стеллы неосознанно усиливается. Она признаётся на одном прерывистом вдохе. – Я ослепила Рикки.       – Ты… Все слухи говорят, что ты сделала это нарочно. Что...       – ...Что я ослепила свою лучшую подругу из–за какого-то парня.       – Это действительно звучит ниже твоего достоинства.       Стелла удивленно выдыхает, и это радует Беатрикс, хотя она и не признается в этом. Она и раньше видела Стеллу в самом плохом состоянии, но вечеринка жалости, которую она настаивает устроить для себя, ей не подходит.       Даже сейчас, когда её магия отсутствовала, Беатрикс может чувствовать силу, струящуюся через принцессу. Чувствует это по теплу, исходящему от кончиков её пальцев, по воздуху, окружающему их, настороженному и терпеливому.       Стелла может быть импозантной, если захочет, но в последнее время её преследует приглушенная уверенность. Беатрикс думает, что сможет это исправить, если достаточно разозлит принцессу.       Губы Стеллы слегка поджимаются в сочетании с отсутствующим взглядом.       – Долгое время после этого я отказывалась использовать свою магию. Этот период ослабил меня. Это истощило мои силы.       – Так вот почему ты способна только создавать настроение, – говорит Беатрикс, и по интонации её голоса становится ясно, что она просто поддразнивает.       Стелла возмущенно усмехается, многозначительно тыча Беатрис локтем в рёбра.       – Черт, Стелл. – Беатрикс раздраженно хмурится. – Почему у тебя должны быть до смешного острые локти?       – Прошу, я едва коснулась тебя.       У неё другой взгляд, в котором сквозит тихая нежность. Солнечный свет проникает сквозь окна сверху и окружает Стеллу ореолом, окутывая божественным сиянием. Беатрикс впитывает это зрелище и обнаруживает, что не может насытиться.       Хотя она давит эту мысль, как отвратительного жука на полу.       Беатрикс уговаривает её высвободить руку из рук Стеллы, даже когда её разум кричит ей не делать этого. Она больше не в состоянии выносить физическую привязанность. По крайней мере, так она говорит себе.       Отчасти поэтому в её следующих словах есть острота, которая прорывается прямо сквозь их игривый пузырь.       – Хотя я принимаю твою слабую попытку понять мою ситуацию, ты же знаешь, что специально не направлять свою магию - это совсем не то же самое, что быть неспособным направлять её вообще.       Стелла дергается при переключении тона, и её руки неловко падают на колени без поддержки Беатрикс.       – Ты права, – кивает она, выпрямляясь. – Эти два понятия несравнимы. Две отдельные досадные проблемы. Что я на самом деле пытаюсь сказать, так это то, что я испытала на себе часть того, через что ты проходишь, и я знаю, что это может быть не легко. И если ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом подробнее, я выслушаю.       Когда Беатрикс пытается вдохнуть, ей мучительно трудно сделать это из-за комка в горле. Она достаточно хорошо умеет читать между строк.       Позволь мне помочь тебе.       Единственная проблема в том, что Беатрикс не может ей довериться. Стелла, хотела она того или нет, выпотрошила её и оставила сушиться в ночь банкета выпускников. У неё всегда на первом месте стоят соседи по комнате.       В кои-то веки Беатрикс хотела бы узнать, каково это - принадлежать кому-то. Она так долго была одна, что впустить кого-либо стало невозможно.       И Стелла уже однажды подвела её.       Девушка не будет ждать, пока она сделает это снова.       Итак, она мысленно сто раз благодарит богов, когда телефон громко жужжит, издавая свои ужасные гудки. И она встает, собирая свои вещи.       – Мне нужно закончить делать звонки, –быстро извиняется Беатрикс.       Челюсть Стеллы отвисает от такого потрясения.       – Я... Конечно. Я напишу тебе позже...?       – Я уверена, что так и будет, принцесса.       – О, и, эм... – Стелла выглядывает из-под длинных ресниц, слегка наклонив голову, как будто нервничает. – Некоторое время назад я оставила голосовое сообщение. Зачем кому-то звонить, я знаю, но, может быть, послушаешь, когда у тебя будет время?       Бровь Беатрикс вздергивается, она критически оглядывает её.       – Возможно, если у меня будет время.       За исключением того, что Беатрикс уже прослушивала это голосовое сообщение, причём неоднократно. Второй повтор был из–за того, что она подумала, что ослышалась, но каждый раз после этого - у неё действительно нет оправдания для этого.       – Это Беатрикс из колледжа Алфея, – приветствует она, приняв звонок.       Не в первый раз Беатрикс задумывается о том, чтобы выцарапать глаза.

☀️⚡️☀️

      Хладнокровие было вбито в мозг Стеллы с рождения – не прогибайся перед другими, ничего и никого не бойся. Так что это не похоже на неё - быть напуганной и на грани срыва.       Стелла - единственная наследница, принцесса Солярии и её армий. Она должна стать наследницей феи-хранительницы, когда окончит Алфею, а затем коронованной королевой, когда её мать в старости отречется от своей власти.       Но она не способна занять ни одну из этих должностей. Она контролирует лишь часть своих магических способностей, неспособная по-настоящему защитить кого-либо от сил, которые ведут войну против её королевства.       Стелла даже не может защитить Блум от совершения чего-то совершенно безрассудного и глупого. Просто чертовски глупо. Она никогда не планирует наперёд, приспосабливаясь к тяжелым ситуациям наихудшим из возможных способов, и всегда должна брать на себя инициативу, всегда должна быть той, кто рискует своей жизнью, чтобы спасти жизни всех остальных.       Теоретически Стелла понимает, почему Блум так поступает. Если бы у неё была сила защитить всех своих близких, она бы каждый раз оказывалась на передовой. Но это такое беспомощное чувство - быть вынужденным стоять в стороне и смотреть, как кто-то, кто тебе дорог, подвергает себя опасности ради тебя.       Особенно когда в этом нет необходимости.       Вот почему Стелла выслеживает Беатрикс позже той ночью, чувствуя только боль в горле.       Воздушная фея была в своей комнате, хотя все её соседи по комнате собрались внутри, свободно развалившись в гостиной. Беатрикс не приглашает войти, просто бормочет, что у неё пересохло в горле и ей нужно что-нибудь выпить.       Вот так они и оказываются в кабинете директрисы. Беатрикс наливает виски, как будто знает, что грядущее требует чего-то, что снимет напряжение. (Стелла заметила, что Беатрикс в последнее время часто так делала, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие здравомыслия на дне стакана).       – Я знаю, ты умираешь от желания что-то сказать, так скажи это, – начинает Беатрикс, пододвигая бокал ближе к блондинке.       Стелла тонко скрывает свою обиду под растущим раздражением.       – Я доверяла тебе, – её голос немного ослаб, когда она произносит это, но она быстро исправляет это. – Я не могу поверить, что ты рассказала Розалинде.       – Ты сама сказала, что иногда приходится играть в эту игру, – отвечает Беатрикс, ни на йоту не выдавая своих истинных эмоций.       – Не надо. – Стелла остановила девушку, ненавидя, когда её собственные слова искажали и использовали против нее. – Это не одно и то же.       – Ты права. Это не так. – Глаза Беатрикс устремляются на неё, сужаясь, когда она подстраивается под энергию Стеллы. – Если ты не играешь в эту игру, мама с тобой не разговаривает. Если я этого не сделаю, Розалинда вышвырнет меня вон. Ты знаешь, куда я тогда пойду? Нет? Я тоже.       Её желудок сжимается. Стелла знает об Астре Делл, ей удалось выманить это от Блум с некоторой помощью Аиши. Так что, отчасти, она знает, что Беатрикс точно некуда возвращаться, не говоря уже о том, чтобы к кому-то пойти домой (Скай позаботился об этом в тот день, когда умер Андреас). Она делает всё, что в её силах, чтобы выжить.       Слова Беатрикс поражают, как удар под дых, когда Стелла осознаёт свою собственную бесчувственность.       – Беатрикс... – её голос нежный, виноватый.       – У меня ничего нет, Стелла, – Беатрикс, несомненно, переполнена эмоциями, когда произносит это, ещё глубже вонзаясь в Стеллу, как только что заточенный меч. – Ничего и никого. Так что не удивляйся, когда я делаю всё возможное, чтобы выжить с этого момента.       Тогда Аиша решает наконец перезвонить ей. Её телефон громко вибрирует на столе, и она знает, что это, должно быть, из-за Блум. Она безумно беспокоилась за эту туповатую рыжеволосую голову, расхаживающую вокруг, как новоиспеченный родитель.       Гудение телефона настолько сводит с ума, что ход её мыслей полностью нарушается. Она отворачивается от Беатрикс.       – Аиша, привет. Эм, Блум звонила?       Стелла не готова к следующему предложению.       – Да. Розалинда убила Даулинг.       Она делает резкий вдох.       – Где сейчас Блум?       – Скорее всего, на старом кладбище, – выпаливает Аиша, запыхавшись больше обычного. – Она возвращается из Первого мира. Но Стелла, Розалинда знает, где она находится, благодаря нам. А Блум всё ещё находится под впечатлением от церемонии сближения.       Чёрт.       Чёрт.       – Хорошо, я сейчас направляюсь туда. – Стелла тут же решает, что больше никогда не позволит Блум уйти одной. – Скажи девочкам, чтобы ждали меня там.       Когда Стелла снова сталкивается с Беатрикс, в руке у неё бутылка виски, и она наполняет свой бокал, демонстративно не глядя на принцессу.       – Возник ещё один кризис, я должна уйти. – Она даже не хочет произносить эти слова. – Но мы поговорим об этом позже, я обещаю.       Взгляд Беатрикс пуст, когда она встречается со Стеллой в последний раз. Это зрелище пугает её, и этого достаточно, чтобы её затошнило.       Неужели так будет всегда? Стелла вмешивается в важные разговоры, потому что её соседи по комнате всегда доставляли одни неприятности? Оттолкнув Беатрикс в сторону, когда она бежала на помощь своим друзьям?       Может быть, если бы у неё был хоть один-единственный день покоя здесь, она смогла бы выбрать Беатрикс первой.       Беатрикс опрокидывает еще один бокал, проглатывая его целиком. Стелла морщит нос, мысленно подавляясь жжением, которое это оставит у нее в горле.       – Не нужно, – воздушная фея облизывает губы, затем улыбается. Но это дьявольски пусто, и, боги, она выглядит такой усталой. – Нам больше нечего обсуждать. Мне всё ещё предстоит сыграть в одну игру.       Стелла бросается вперед, охваченная беспокойством и печалью. Её рука обхватывает горлышко бутылки виски, и она на несколько дюймов выше Беатрис, когда наклоняется в её сторону.       – Игра скоро закончится, – в тоне Стеллы слышится безошибочная уверенность, она сосредоточена только на Беатрикс, которая зажата между ней и столом. – Так что, пожалуйста, потерпи ещё немного.       Беатрикс почти не сопротивляется, когда Стелла полностью выхватывает бутылку у неё из рук. Есть что-то особенное в том, как приоткрываются её алые губы и как она впитывает каждую деталь внешности Стеллы. Это так легко притягивает принцессу, желая быть ближе, обнять.       Ужасающе интимный момент прерывается очередным жужжанием ее телефона. Итак, Стелла отступает первой, тянется за своим телефоном и просматривает сообщение от Флоры. Девочки уже направляются в лес.       Нога уже находится за дверью, когда Беатрикс окликает её.       – Напишешь мне позже, принцесса? – Воздушная фея еще никогда не выглядела такой маленькой и неуверенной. Стелла решила, что ей ненавистен вид того, что она не занимает много места.       – Я уверена, что так и сделаю. —       Сообщение приходит только поздно ночью. Беатрикс сидит на подоконнике, свесив одну ногу наружу, и наслаждается ветерком, который охлаждает её кожу. В любую другую ночь она бы плотно захлопнула окно, не выдержав температуры ниже шестидесяти пяти градусов. Вот почему не проходит и дня, чтобы она не была укутана в одежду с длинными рукавами.       Конечно, есть и другие причины, но, на её вкус, они слишком уязвимы.       Беатрикс всё ещё немного возбуждена, когда у нее на кровати загорается телефон. Она догадывается, кто это, в прошлом триместре её уведомления были бесплодны, за исключением одной симпатичной блондинки. Хотя Муза несколько раз намекал ей на то, что Розалинда сходит с ума. Время от времени они сравнивают и видят, у кого список дел на день наихудший.       Естественно, это у Беатрикс.       Ее телефон загорается во второй раз, когда она, наконец, подходит ближе, почти падая на свой матрас. Сообщение с неизвестного номера находится спереди и по центру, закрывая грозовые тучи на ее экране блокировки.       Неизвестный : привет, Беатрикс :) это Флора, соседка Стеллы. Сейчас у нее дел по горло, но она обещает сообщить тебе новости утром.       Неизвестный : она также сказала, чтобы ты хорошо провела ночь и пила много воды!       Беатрикс закатывает глаза на последней части, вслепую протягивая руку за своей фляжкой с водой, лежащей где-то на полу. Она дописывает последнее, прежде чем добавить Флору в свои контакты и напечатать ответ.       Супруга Принцессы : скажи ей, что она должна мне кофе утром.       Три точки мигают ей в ответ.       Сила цветов : она говорит, что также купит завтрак.       – Ей лучше это сделать, – бормочет Беатрикс себе под нос, закрывая приложение "Сообщения". Мгновение она смотрит на свой домашний экран, прослеживая глазами кривую улыбку Стеллы, когда была сделана фотография. Беатрикс была рядом с ней, прижавшись к груди блондинки, когда та смеялась. Они были пьяны в стельку, и именно Стелла установила эту фотографию в качестве обоев для ее рабочего стола.       Беатрикс со щелчком закрывает свой телефон, не в силах вынести его вида прямо сейчас.       Все это превращается в один большой гребаный бардак, не так ли? Стелла упрямо пробиралась в жизнь Беатрикс, настаивая на том, чтобы открыться ей, только для того, чтобы вырвать у нее сердце. Это было почти слишком легко - принять решение о сделке Себастьяна, у которого, казалось бы, были ответы на все вопросы, касающиеся Астер Делл. Почему бы ей этого не сделать?       Стелла совершенно ясно дала понять, что Беатрикс в лучшем случае будет только второй. Она доказала это в ночь банкета выпускников, доказала это у почтового ящика, когда встала на сторону Блум и Аиши и хранила молчание, доказала это в атриуме, когда попросила ее об одолжении, доказала это, когда ушла за несколько часов до этого, чтобы догнать Блум.       Стелла даже не потрудилась на две секунды поднять трубку телефона, чтобы написать Беатрикс, проверить, как она.       Беатрикс внезапно захлестывает волна унижения. Она такая глупая. Каждый раз, когда она ищет утешения у принцессы, ее с несчастным видом и по глупости оставляют на произвол. Неужели Стелла не видит, в какое отчаяние впадает Беатрикс, как далеко она заходит?       – Она видит, – шепчет маленькая частичка ее сознания. Но ей все равно.       Боль зарождается глубоко в ее груди, и она сворачивается калачиком, борясь со всхлипом, который угрожает подступить к горлу. Ее никогда не будет достаточно.       Чуть позже в ее уведомлениях появляется еще одно сообщение. Когда она замечает узнаваемый набор номеров, по которым она намеренно никогда не записывала в контакты, она понимает, что план приведен в действие, и точно знает, что должно произойти.       Неизвестный : кабинет Розалинды. 20:00.       Беатрикс вытирает лицо, обнаруживая увлажненную от слез кожу. Она с отвращением смотрит на цифру.       Черная кошка : фу, кто, черт возьми, использует военное время?       Неизвестный : Не опаздывай.       Беатрикс только надеется, что в конце концов все это того стоит. —       Беатрикс просыпается от невыносимого стука в дверь.       – Уходи! – стонет она, натягивая на голову подушку. У нее такое чувство, будто череп разваливается сам по себе.       – Беатрикс! Просыпайся! – Стук продолжается, дерево скрипит под натиском. – К тебе пришли!       Нахмурившись, она еще глубже зарывается под одеяло. – Мне все равно! Скажи, что меня нет!       – Эй, все в порядке, – вмешивается другой голос, значительно приглушенный. Они говорят что-то еще, но слишком тихо, чтобы Беатрикс могла расслышать.       – Ради всего святого!.. Это принцесса!       Где-то между стонами и раздраженным подвыванием воздушная фея вылезает из постели и быстро приглаживает волосы. Когда она распахивает дверь, то закатывает глаза, глядя на свою соседку по комнате. – Тебе следовало начать с этого.       Ее соседка по комнате, которая значительно выше ее, бросает на нее нерешительный взгляд, прежде чем удалиться.       Сразу после этого появляется Стелла, с ослепительной улыбкой протягивая чашку кофе на вынос. – Средней прожарки, две порции сливок и одним сахаром.       Несмотря на все свои усилия, Беатрикс смягчается при виде этого зрелища. Легкая благодарная улыбка появляется на ее лице после того, как она делает свой первый глоток.       – Спасибо, – бормочет она, прежде чем прочистить горло и заговорить. – Не думала, что ты появишься.       Стелла пожимает плечами, прижимая свой кофе к груди, как будто пытается обхватить его руками. Мило.       – Первым делом с утра доказывать, что ты неправа? – Принцесса размышляет, и ее улыбка становится лукавой. – Действительно, замечательное начало дня.       Беатрикс прячет свою нежность за чашкой кофе, делает еще один глоток и наслаждается вкусом. Она немного удивлена, что блондинка запомнила ее предпочтительный заказ.       – И все же без завтрака? – спрашивает она, выгибая бровь.       Стелла загорается, и в этот самый момент солнце решает пролиться на принцессу. Золотистое сияние окутывает ее, окружая ореолом ее голову и придавая блеск ее идеальной коже. Красавица, ее разум наполняет ясностью.       Ее губы бесполезно приоткрываются.       Стелла достает бумажный пакет со стола, стоящего прямо за пределами видимости дверного проема. – Кажется, я два из двух. – Она не в состоянии сдержать свое поддразнивание.       Беатрикс фыркает, хватая предложенный пакет. Она одобрительно хмыкает, заглядывая внутрь в поисках буррито на завтрак.       – Это вегетарианское блюдо, - добавляет Стелла.       Беатрикс испытывает тошнотворное желание обнять ее. Но она воздерживается, едва заметив, что ее соседка по комнате косится на них из-за плеча Стеллы. Она не выносит любопытных взглядов и движением головы приглашает принцессу войти.       – Ты видела вчерашнее обращение королевы? – спрашивает Стелла, устраиваясь поудобнее на кровати Беатрикс. Воздушная фея выбирает свой письменный стол, откусывает от своего буррито, прежде чем покачать головой. – Ну, было объявлено о смерти Розалинды. И во всем обвинили Кровных ведьм.       Беатрикс замолкает. Моргает. – Я так понимаю, это неправдивая история?       Стелла вздыхает, теребя термозащитный рукав вокруг своей чашки. – Блум убила ее, когда обнаружила, что Розалинда убила Доулинг.       Беатрикс ничего не говорит, переваривая слова блондинки, пока она смотрит на внутренности своего буррито. Хотя, как только все улаживается, она повторяет фразу как попугай.       – Блум убила Розалинду.       Стелла закатывает глаза. – Пожалуйста, скажи еще громче.       Мысли Беатрикс блуждают, когда она делает еще один глоток своего кофе. Розалинда мертва. У Беатрикс действительно никого не осталось. Хотя Розалинда, конечно, не была тем, на кого она могла положиться, ее отец заставил ее поклясться в верности пожилой женщине. Андреас приказал ей отправиться на Алфею, освободить Розалинду и служить с ослепительной преданностью.       Но теперь они оба мертвы.       И Беатрикс больше нечего терять.       – Завтра состоится суд, – говорит Стелла, но ее голос звучит издалека, искажаясь по краям. – Королева собирается назначить ей наказание. В худшем случае, она будет изгнана из королевства.       Беатрикс напевает, ее разум все еще работает. Ее тело вздрагивает, когда она приходит в себя.       – Это маловероятно, – говорит Беатрикс, отвечая на вопросительный взгляд. – Она - Пламя Дракона. Отправлять ее куда-нибудь вроде Полариса бессмысленно, когда королева может более внимательно присматривать за ней здесь. Более вероятно, что она окажется в темнице, где когда-то держали Розалинду, достаточно близко, чтобы королева могла вмешаться в любой момент. Чтобы вы вмешались в любой момент.       – Ты думаешь, ее поместят в стазис?       – Обожженных привлекает Драконье пламя. Если он неактивен, Сгоревшие больше не представляют угрозы для Алфеи.       Челюсть Стеллы неловко двигается. – Я буду выступать в защиту Блум. Ей понадобится любая помощь, которую она сможет получить, и, надеюсь, королеву не выведет из себя что-то столь тривиальное, как вода, которую ей подали.       – Ты шутишь, – усмехается Беатрикс. – Если она не будет теплым с тремя ломтиками лимона, она назначит Блум дополнительное наказание?       – Вообще-то охлажденный, с четырьмя лимонами. И проследи, чтобы оно было искрящимся. – Стелла морщит лицо, слегка прищуривая глаза, как она это обычно делает, прежде чем изобразить игривую улыбку. – С каких это пор ты так сильно заботишься о Блум?       Беатрикс закатывает глаза. – Я этого не делаю.       Стелла неодобрительно хмыкает. – Мммм.       Беатрикс сердито откусывает от своего завтрака. – Твоя мама что-нибудь сделает с блестящим украшением, вонзившимся тебе в спину?       Уголки губ Стеллы опускаются, когда она выпрямляется, вероятно, сосредоточившись на камне, вонзившемся в нее. – Она проигнорирует это, как игнорирует все наши проблемы. На этот раз ничего не изменится.       Ход мыслей Беатрикс резко обрывается, когда одинокий волосок касается ее щеки. Это почти зудящее, ползучее раздражение, которое она смахивает со своего лица. И когда она снова берет себя в руки, Стелла смотрит на нее.       Неприкрытая привязанность открыто направлена на Беатрикс, нежность, которая тянется и затрагивает хорошо скрытую сторону ее самой, которой она часто пренебрегает. Это маленькая часть ее самой, которая ищет подтверждения, которая ищет комфорта в том, что о ней заботятся.       Ей от этого почти плохо.       Это почти напоминает ей об отце.       Андреас не гордился бы тем человеком, которым она. Слабой и беспомощной. Больше не хитрой и изворотливой, только отчаявшийся. Он был бы разочарован всем ее растраченным потенциалом.       Затем Стелла делает этот сводящий с ума жест. Это равносильно тому, как если бы ребенок потянулся за игрушкой. Она посылает открытое приглашение к физическому прикосновению, побуждая Беатрикс подойти ближе.       Когда Беатрикс в конце концов подходит ближе, отказываясь от своего завтрака и кофе, Стелла озорно тащит ее на кровать, хихикая так непринужденно, что это сбивает Беатрикс с толку.       – Я знаю, ты все еще усталая, – говорит Стелла, когда воздушная фея приходит в себя после того, как уткнулась лицом в ее матрас. – Я тоже не хотела приходить так рано, но позже у меня будет напряженный день.       Впервые за это утро Беатрикс проверяет время на своем телефоне, и у нее отвисает челюсть при виде 7:27 утра, которые отражаются на ней. Затем она зарывается в подушки, простонав: – Будить меня так рано утром - это предательство.       – Здесь фея Света. Солнце - это в некотором роде мой конек.       Беатрикс приподнимается со своих подушек как раз в тот момент, когда Стелла придвигается ближе, позволяя Беатрикс преодолеть расстояние между ними, если ей так заблагорассудится. Беатрикс внезапно осознает очевидную потребность блондинки показать свою кожу, разглядывая ее розовый вязаный укороченный топ и гладкую плоскость обнаженного живота.       Ее открытое окно впускает прохладный ветерок, и она молча проклинает себя за то, что оставила его открытым прошлой ночью. И, конечно, Стелла не может не заметить пробегающую по ней дрожь, потому что она придвигается еще ближе и излучает неестественное тепло.       Она предполагает, что для светлой феи было бы естественно выделять повышенное тепло тела, если бы она действительно подумала об этом.       – Мы можем немного вздремнуть, прежде чем мне придется уйти, так что иди сюда.       Под этим Стелла подразумевает свои ожидающие объятия. Беатрикс фыркает и притворяется, что ей не хотелось быть так близко с тех пор, как прошлой ночью они немного поссорились, и это закончилось тем, что ее прижали к столу. Они как бы падают друг в друга, Беатрикс прижимается к Стелле, которая обнимает ее.       Беатрикс всегда была холодной, лед течет по ее венам, как кровь. Что-то в ее магии было такое, что ей нравились только холодные температуры. Вот почему даже сейчас она укутана в свитер с круглым вырезом.       Но Стелла - как обогреватель или что-то в этом роде, только теплая и успокаивающая, когда Беатрикс еще крепче прижимается к ней. Пальцы интимно пробегают по ее волосам, успокаивающе расчесывая. Это мило.       Вот только Беатрикс не настолько глупа, чтобы думать, что это будет длиться вечно. Потому что, не успев опомниться, воздушная фея становится жертвой теплых объятий и убаюкивает себя звуком ровного дыхания Стеллы.       А когда она просыпается, то снова оказывается одна.       Рядом с ней все еще ощущается тепло, и след волшебства остается, как медовый осадок. Кожу Беатрикс покалывает от ее присутствия, и это до боли знакомо по успокаивающей тишине, которая проникает в нее всякий раз, когда Стелла рядом.       Утешение длится недолго – оно сразу же смывается горьким привкусом во рту, когда до нее доходит, что принцесса ушла, даже не попрощавшись.       Беатрикс знакомо это чувство, она помнит укол, который глубоко укоренился в ее груди. Ее дыхание нехарактерно прерывается, когда она замыкается в себе, не в силах подавить нахлынувшие эмоции, которые терзают ее.       Никто никогда не остается. Она всегда винила всех остальных в своем одиночестве – что проблема была в других людях. Она всегда заботилась только о себе, и если другие не могли этого признать, то это была их проблема, а не ее.       Хотя теперь она начинает понимать. Это всегда была она сама.       – Ты - проблема, - резкий голос вторгается в ее мысли. Это порочно и безжалостно, поскольку разрывает ее на части, и она с горечью вспоминает, как Дэйн унижал ее во время банкета выпускников.       Она действительно могла винить во всех своих проблемах тот ужасный день. Просто смешно, насколько она любит пошутить.       Только позже, когда ей уже не хочется рассыпаться на кусочки, она находит записку, оставленную на прикроватном столике. Почерк безукоризненный, изящно закольцованный и разборчивый, чтобы все могли прочитать: Экстренный вызов, я напишу тебе позже.       Рука Беатрикс дрожит.       Ярость поднимает свою уродливую голову, густая и неистовая, сдавливая ее грудь. Она задыхается от собственного гнева, кровь стучит у нее в ушах, когда что-то внутри нее искрится и брызжет слюной. В мгновение ока пепел покрывает ковер, как снег.       Записка исчезла.       Электричество пронизывает ее насквозь, опасно пульсируя, требуя разрядки. На кончиках ее пальцев паутинки статического электричества, которые бешено скачут, танцуя, словно напрашиваясь на команду.       Беатрикс улыбается.

☀️⚡️☀️

      Стелла уверена в своей способности отстаивать интересы Блум и повлиять на мнение своей матери. По крайней мере, это то, что она говорит себе все утро, просматривая их защиту снова и снова... и снова.       Каждый раз, когда ее мысли возвращаются к бесконечным последствиям, которые могут произойти, а именно к заключению Блума в стазис, она отступает и мысленно дает себе пощечину. Зацикливание на сценариях " что, если " никому не поможет.       – ...но если тебе понадобится что-нибудь более лекарственное. – Стелла улавливает конец предложения Беатрикс, бросая взгляд в тот момент, когда та перекладывает фляжку через стол, металлический блеск которой очевиден на свету.       Блум выдыхает почти недоверчиво, но на самом деле она привыкла к странному поведению Беатрикс. – Спасибо, у меня все хорошо.       Стелла косится на воздушную фею, одними губами говоря: Убери это. Беатрикс просто закатывает глаза, подчеркивая свое движение, чтобы принцесса увидела, как она кладет его в верхний ящик стола.       Стелла хочет еще поругаться, но тяжелые двери кабинета со скрипом открываются, и входит королева в сопровождении свиты телохранителей. Королева Луна внимательно разглядывает свою дочь, поджав губы, когда осматривает ее. Но затем ее взгляд перемещается на стол ассистентки, взгляд сужается, как у гадюки.       Желудок Стеллы сжимается. – Мама, я рада тебя видеть.       Они целуются в щеки в знак приветствия, и голос Стеллы понижается до тихого, когда она предлагает: – Я думаю, будет лучше, если студенты подумают, что ты здесь, чтобы навестить меня.       Королева издает ни к чему не обязывающий звук, который Стелла интерпретирует как согласие.       – Пойдем?– ее мать указывает на кабинет директрисы. – Если вы нас извините. Это займет всего мгновение.       Когда королева входит в главный офис, Беатрикс приближается к Стелле, играя кончиками пальцев.       – Я оставила воду на столе для твоей мамы. Охлажденный, с четырьмя лимонами, игристую, – легко декламирует она. – Я помню, ты говорил, как странно она относилась к своей воде.       Стелла внезапно не знает, как себя вести. Из-за потрясающего дизайна ее платья-водолазки, подчеркивающего нежную кожу под ключицами, и наполовину уложенных волнистых рыжевато-каштановых волос Стелле трудно дышать. На самом деле она изо всех сил пытается что-то сделать, пытаясь вести себя цивилизованно перед этой безумно великолепной женщиной.       Стелла неосознанно крепче сжимает папки в своих руках. – Спасибо, Беатрикс, – удается ей сказать, лицо ее краснеет, пока она пытается взять себя в руки.       Стелла полностью забывает о себе, когда Беатрикс решает подойти невероятно близко, прежде чем обойти ее. Все это время глаза Стеллы следят за ней. Ее разум неуместно кричал о том, чтобы Беатрикс взяла ее в свои руки прямо сейчас.       Когда она приходит в себя, Стелле приходится подавлять свое крайнее унижение, поскольку Блум и Аиша одаривают ее двойными подозрительными взглядами. К счастью для нее, сейчас определенно не время выяснять отношения.… это было так.       Боги знают, что это будет долгий день. —       Стелла чувствует себя плохо. Ее разум переполнен тревогами и смятением, мрачные мысли проносятся в голове, когда она вырывается из-под власти своей матери. Или, скорее, Королевы. Перед ней стоит Королева Луна, которая требует, чтобы она поставила долг превыше благополучия своих близких, которая требует, чтобы она заплатила цену за ношение короны.       Она поворачивается спиной к королеве.       Все становится туманным в тот момент, когда она уходит. Ничто не смущает ее, поскольку она двигается исключительно за счет мышечной памяти, слишком погруженная в свои мысли, когда трибунал воспроизводится во вспышках.       Блум чувствует себя преданной, из-за этого проклятого письма. Стелла это знает. В последние мгновения перед тем, как ее жизнь прервется на двадцать лет, Блум будет помнить только о неверии Стеллы в нее, не подозревая об истинной причине, по которой ее назвали бомбой замедленного действия. Это нисколько не умаляло того факта, что это написала Стелла.       – Мое решение - поместить тебя в стазис, - эхом отдаются в голове Стеллы слова Королевы Луны. – Подлежит переоценке через двадцать лет.       – Отведите ее в святилище.       – Стелла.       – Не усложняй это.       – Стелла, приди в себя.       – Это к лучшему.       Блум останавливается, прежде чем переступить порог, и оглядывается назад. Ее взгляд останавливается на Стелле. Затем ее взгляд перемещается, и Стелла может только наблюдать, как Блум полностью отстраняется, с непроницаемо пустым лицом.       Она уходит.       – Не здесь, – проскрежетал кто-то. Стелла вытянулась по стойке смирно.       – Что? – спрашивает Стелла. Она обеспокоенно оглядывается по сторонам, когда оказывается в атриуме.       Она вздрагивает, когда Беатрикс материализуется перед ней, обхватив руками ее запястья. У нее такое угрожающее выражение лица, которое появляется прямо перед тем, как она словесно на кого-то нарывается.       – Прекрати направлять свою магию.       Стелла моргает, качая головой. Она сосредотачивает себя, сосредотачиваясь на своем дыхании и потоке своей магии. Именно тогда она чувствует, как рядом с этим бурлит негативная энергия. Это проникает в нее по мере того, как трибунал навязчиво выходит на передний план ее мыслей.       Ее запястья сжаты. – Дети, смотрят.       Стелла наконец-то понимает. Ее губы приоткрываются, когда она осматривается по сторонам, и ее желудок сжимается от этого зрелища. Блум проецируется на стенах вокруг них, крупным планом видно полное опустошение на ее лице перед тем, как она удалилась в Святилище.       Стелла не может отвести взгляда. Всепоглощающее горе пронзает ее насквозь, сдавливает грудь, но она знает, что это нелепо - чувствовать себя такой обезумевшей. В конце концов, Блум не умерла.       – Господи, Стелла. Что на тебя нашло? – Настойчивый голос Беатрикс проникает в ее голову. И Стелла, наконец, пытается убрать проекции своей светлой магии, хороня все бесполезные эмоции в глубинах своего разума. Проекции мерцают, прежде чем полностью исчезнуть.       – Я... – Стелла не знает, что сказать. Она даже не осознавала, что направляет свою магию, не говоря уже о том, чтобы проецировать свои недавние воспоминания на всеобщее обозрение. – Моя мать сняла драгоценный камень. Должно быть, это... я не знаю. Я даже не осознавала этого. Как много все увидели?       – Достаточно, чтобы задавать вопросы.       К ее вечной удаче, вокруг слоняется не так уж много студентов – максимум дюжина, – но все открыто пялятся на нее. Беатрикс, должно быть, затащила ее за колонну раньше, потому что она не может видеть другую половину зала.       – Мне нужно попасть в свою комнату, – запинается Стелла на своих словах, дико оглядываясь по сторонам. Всего этого слишком много. – Я не могу быть здесь прямо сейчас.       – Эй, – успокаивает Беатрикс, протягивая руку, чтобы откинуть челку Стеллы назад. – Я провожу тебя туда, хорошо? Мне просто нужно, чтобы ты присутствовала. Твоя магия снова возьмет вверх, если твои мысли будут блуждать.       – Я... Да, я могу это сделать.       Беатрикс делает нечто совершенно неожиданное, она переплетает их руки и ведет вперед. И, оу. Беатрикс прямо сейчас держит ее за руку. Стелла держится крепче, когда та плетется за ней, отчаянно затыкая поток мыслей, которые пытаются просочиться внутрь.       Когда они идут по длинным коридорам, чтобы добраться до Зала фей, солнечный свет проникает сквозь высокие оконные стекла и говорит привет. Его тепло - ее старый друг, и ее тянет к его лучам.       – Подожди, – говорит Стелла, дергая их за соединенные руки.       Беатрикс бросает на нее очаровательный растерянный взгляд, и Стелла задается вопросом, что было бы, если бы она просто поцеловала ее. Потому что именно из-за этого все эти метания взад-вперед, не так ли? Теперь у нее есть друзья, близкие друзья, за которых она отдала бы свою жизнь. Но все это беспокойство и страдания? Это, безусловно, не потому, что она просто хочет дружить с Беатрикс. Этого не может быть.       – Давай выйдем на минутку, – предлагает Стелла, но на самом деле она не приняла бы отказа в качестве ответа. Она выводит их через двойные двери, которые ведут в цветочные сады. Несколько земных фей ухаживают за растениями, но, кроме них, все тихо и мирно.       – Ты зажигаешь фей и свой солнечный свет, – ворчит Беатрикс рядом с ней. – Ты хотя бы нанесла сегодня солнцезащитный крем? К тридцати годам ты превратишься в сморщенную сливу.       – И? Ты воздушная фея. Оцени свежий воздух, пожалуйста.       Беатрикс закатывает глаза, но смягчается и позволяет Стелле увлечь себя дальше в поле. Недалеко от центра разбито место для пикника, и вместо того, чтобы сесть за резные каменные столы, принцесса выбирает идеально подстриженный участок травы, который она находит рядом с ним.       Стелла расстилает свой розовый блейзер на земле, прежде чем грациозно усесться на него верхом, опершись на руки. Она похлопывает по месту рядом с собой, широко улыбается и жестом приглашает Беатрикс сесть рядом с ней.       Беатрикс скрещивает руки на груди. – У меня аллергия на траву.       – Жалобы - это единственная твоя реакция на все, что я делаю? –поддразнивает Стелла, морща нос. – Если ты хочешь, чтобы я присутствовала, наслаждайся этим моментом вместе со мной.       Беатрикс хмурится, но все равно потакает Стелле, закидывая ногу на ногу, когда та устраивается рядом с ней. Стелла сияет, не в силах скрыть свою привязанность, потому что Беатрикс, похоже, ничего не может сделать без того, чтобы это не было очаровательно или опасно сексуально.       Однако прямо сейчас она просто ведет себя как милашка.       Честно говоря, Стелла просто не может отвести взгляд. Солнце окутывает Беатрикс, осыпая ее лучами золотистого света, наполняя медом ее глаза и придавая сияние ее коже. Каждая веснушка на ее переносице гордо выставлена напоказ, и Стелле безумно хочется расцеловать ее в щеки.       Беатрикс знает, что она пялится на нее. Как она могла не заметить, с какой откровенностью Стелла наблюдает за ней? Но Беатрикс ничего не говорит, только смотрит в открытое голубое небо, наблюдая, как проплывают облака. Стелла очерчивает линию ее подбородка и изгиб носа. Она запечатлевает детали в памяти.       Птицы щебечут на близлежащих деревьях, когда мимо пролетает прохладный ветерок. Ее кожа теплая, трава мягкая, и впервые после трибунала она чувствует себя в здравом уме.       На мгновение ей кажется, что все будет просто прекрасно. —       Стелла с удивлением обнаруживает, что ее мать ждет ее, когда она входит в комнату Винкс. Она почти готова выйти обратно, схватить Беатрикс за руку и умчаться навстречу закату. Но она не делает ни того, ни другого.       – Мама. – Она сглатывает, кивает.       Королева Луна встает с дивана, отряхивая перед платья. Мысли, от которых она отчаянно пыталась убежать, заползают обратно, повторяя содержание дурацкого письма Стеллы. Обиженное выражение лица Блум душит ее.       Огни над ними пульсируют, отбрасывая быстрые тени, которые так же быстро рассеиваются. Резкий рывок за подол ее блейзера выводит Стеллу из оцепенения, и именно Беатрикс успокаивающе кладет руку ей на спину. Ее прохладная ладонь успокаивает пылающую кожу Стеллы там, где она спрятана под слоем одежды.       Королева просто выгибает бровь, переводя взгляд с одного на другого. Стеллу тошнит. Беатрикс, которая понимает, когда ей не рады, приподнимается на цыпочки, чтобы быстро прошептать: – Я напишу тебе позже, Принцесса.       Как только мать и дочь остаются наедине, королева заговаривает. – Я удивлена, что двуличный ребенок Астер Делла все еще посещает Алфею, и уж тем более ей рады в кабинете директрисы.       Челюсть Стеллы сжимается, когда она выпрямляется во весь рост. – Ты пришла только для того, чтобы унизить моих друзей?       – Если это та компания, которую ты предпочитаешь, то да.       Стелла чувствует, как ее сердце начинает учащенно биться, а глаза сужаются. – С кем я провожу свое время, тебя не касается.       – О, но это так, мое сладкое дитя, – говорит Королева Луна сладкозвучным голосом. Она делает шаг вперед, сцепив руки перед собой. – Что бы подумали наши подданные, если бы обнаружили, что ты общаешься с такими, как она?       У принцессы пересохло во рту, она почти лишилась дара речи от этого намека. – Ты глубоко заблуждаешься относительно природы наших отношений...       – О, пожалуйста. Любой, у кого есть два глаза, может увидеть твою очевидную похоть.       Стелла заикается, ее лицо краснеет от такого обвинения.       – В любом случае, насколько я понимаю, – начинает королева, расслабляясь и сохраняя предельное самообладание. – Беатрикс приложила руку Розалинды к узурпации Фары.       – Что тебе очень понравилось, поскольку ты сразу же поддержала ее вступление в должность, – вставляет Стелла, в груди у нее сжимается от волнения.       Королева Луна приходит в раздражение. – Беатрикс обвинили в убийстве.       У Стеллы раскалывается голова. – Андреас внушал ей это в детстве!       – Она ответит за свои действия, Стелла, – предупреждает королева, ее взгляд острый и неумолимый.       – Как Розалинда за военные преступления, которые она совершила в Астер Делл?       В комнате воцаряется тишина.       – О, черт возьми, да! Я гений!       Стелла вздрагивает от крика, оглядывая свою комнату, откуда раздавался голос Флоры. Когда больше не раздается ни звука, принцесса ищет лицо своей матери только для того, чтобы вернуться с пустыми руками.       – Что? – слово свободно слетает с ее губ, когда она резко оборачивается, отчаянно выискивая силуэт Королевы.       О, она совсем спятила. Ей нужно посетить психиатрическую лечебницу, не так ли?       Дверь с грохотом распахивается, и вбегает Флора, поднимая над головой пучок сорняков, как чертов трофей, и хихикая, как ребенок. Заметив Стеллу, она бросает на нее вопросительный взгляд.       – Стелла? – Лицо ее соседки по комнате мгновенно вытягивается. – Все в порядке?       Аиша проскальзывает следом за Флорой, на ее лице написано миллион вопросов. Губы Стеллы приоткрываются, когда она пытается хоть что-то осмыслить на самом деле. Ей удается слабо покачать головой, уголки губ опускаются.       Флора бесцеремонно бросает шарик с травкой на кофейный столик, прежде чем заключить Стеллу в крепкие объятия. Принцесса не знает почему, но у нее внезапно перехватывает дыхание, и она не может вымолвить ни слова, когда обнимает земную фею.       – Все пошло так неправильно, – вот к чему в конце концов приходит ее мозг.       Флора втирает круги ей в спину, что-то бессмысленно напевая. – Я думаю, что у меня произошел прорыв. Но сначала расскажи нам все о трибунале. Мы здесь ради тебя.       Аиша пытается ободряюще улыбнуться, проводя ладонью вверх-вниз по руке Стеллы. Принцесса старается не разрыдаться. —       Это первый раз за долгое время, когда Беатрикс делает что-то для себя. До сих пор все делалось по приказу ее отца. Андреас настаивал на том, что Розалинда выполняла миссию, выходящую за рамки понимания, делала последний шаг, чтобы положить конец многовековой древней войне. Что еще оставалось Беатрикс делать, кроме как слушаться?       Андреас был ее отцом, несмотря на заявление Ская, утверждавшей обратное. Она выросла в Эраклионе, где Андреас скрывался после резни в Астер Делл, но он путешествовал с ней по Потустороннему миру, давая полезные уроки истории, которые привели ее к поиску всевозможных архаичных знаний фей.       Он был там, когда она впервые использовала свою магию черт возьми.       Итак, конечно же, Беатрикс освободила Розалинду от ее многолетнего застоя. Она стремилась быть полезной в любом качестве, умело приспосабливаясь к любым обстоятельствам, как учил ее отец. Но ее преданность была быстро нарушена, как только она поняла, как быстро Розалинда отбросила ее в сторону. И ее решимость полностью пошатнулась, когда Андреас был убит.       Оставшись ни с чем, Беатрикс была в растерянности. Потому что ради чего, черт возьми, все это было? Поэтому, когда Себастьян приходит к ней с потенциальными ответами, у нее на самом деле не остается другого выбора.       И в этот момент она сделала бы все, что угодно, чтобы вернуть свою магию. Это единственное, что у нее есть. И трепет, который пробегает по ней, когда она направляет ее, вызывает безрассудное привыкание, и она снова чувствует себя под контролем.       Она снова могущественна.       Хотя, у нее есть некоторые сомнения по поводу использования своей магии. Например, когда она помогает Себастьяну собрать всех фей, они оказываются в комнате Стеллы и, конечно же, вместо этого сталкиваются с соседкой Стеллы по комнате. Беатрикс колеблется, когда замечает ее, но Себастьян особенно доволен своими новообретенными способностями и без проблем нападает на нее.       Флора выглядит почти преданной, как будто Беатрикс не была печально известна тем, что мучила своих одноклассников и сеяла хаос. Возможно, это как-то связано с принцессой. Она знала, что Стелла делала замечания о том, что Беатрикс начала все с чистого листа, но любой был бы дураком, если бы поверил в это.       Очевидно.       Хотя, когда Себастьян приказывает ей проверить коридор на наличие других людей, Беатрикс не ожидает столкнуться лицом к лицу с Музой. Еще одна из несчастных соседок Стеллы по комнате, которую она находит полупереносимым.       Ложь получается почти естественной. – Нет, – говорит Беатрикс, бросая взгляд дальше по коридору. – Похоже, маленькая цветочница совсем одна.       Она не дожидается реакции Музы, а только велит ей уйти, прежде чем вернуться в гостиную.       Себастьяну нужна только Блум, а Беатрикс нужна только информация, которой он располагает. Сдача лишенной магии феи по большому счету не имеет значения, и Муза не представляет непосредственной угрозы.       Череп Беатрикс дребезжит, наверное, в пятый раз за день, когда на ее телефоне звучит пользовательский рингтон Стеллы. Себастьян вопросительно смотрит на нее, спрашивая, собирается ли она отвечать на это, но она просто отрицательно качает головой в ответ. К звонку прилагается около двадцати сообщений с вопросом, все ли с ней в порядке и где она, но Беатрикс знает, что тревожные сообщения быстро превратятся в крики о предательстве, как только Муза сообщит об этом своей соседке по комнате.       Эта мысль заставляет ее полностью отключить телефон.       Пройдя еще несколько кругов по Залу фей, Себастьян и Беатрикс собрали всех фей Алфеи – за исключением Блум и ее подружек. Себастьян зол из-за того, что не может найти Драконье Пламя или даже наследную принцессу, если уж на то пошло, но роль Беатрикс во всем этом выполнена.       Наконец-то она получает то, что хочет.       Бумага мятая и неестественно теплая, потому что была засунута Себастьяном в карман. Но это самое близкое, что она сделала для того, чтобы больше не быть одинокой. И она всегда боялась остаться одна.       Когда Себастьян уходит, чтобы высосать души из других фей, Беатрикс получает еще один шанс снова быть полезной. И кто она такая, если не кто-то полезная? Том в кожаном переплете кажется ей тяжелее, чем она помнит. —       – Блум?       Беатрикс слышит обеспокоенный тон Стеллы и с легкостью находит ее. Сухие листья и щепки скрипят у нее под ногами, когда она подходит ближе.       – Скай? – Наступает пауза, прежде чем блондинка обвиняюще шепчет. – Если вы двое здесь где–нибудь целуетесь, я обязательно...       Нога Беатрикс ломает ветку, треск достаточно громкий, чтобы встревожить принцессу. Выражение, промелькнувшее на ее лице, достаточно тошнотворно, чтобы у Беатрикс скрутило живот. Стелле, кажется, физически больно смотреть на нее.       Беатрикс не позволяет своей решимости поколебаться, надевая тщательно сработанную маску безразличия. – Расслабься. Это всего лишь я.       – Всего лишь ты? Ты - злодейка.       Черты лица Стеллы каменеют, когда ее слова вонзаются в Беатрикс.       – Ярлыки, - растягивает Беатрикс почти скучающим тоном. Хотя, ее голос становится громче, когда она роется рукой в своем рюкзаке. – Стал бы злодей делать это? Я кое-что разнюхала. Выяснила, что планирует Себатиан. – Она достает том " Кровавой ведьмы ", который привыкла красть, и расстегивает потускневшие застежки. – Он одержим идеей исправить ошибки Астер Делл.       Борьба в глазах Стеллы затухает по мере того, как беспокойство берет вверх. Она внимательно слушает, как Беатрикс объясняет Царство Тьмы и, в частности, Тень. Том открыт на изображении тени масляной пастелью наряду с полевыми заметками и теориями.       Стелла упомянула о портале, который Блум видела в видении, и Беатрикс говорит ей, что Пламя Дракона - ключ к открытию. – Так что, что бы она ни делала, скажи Блум, чтобы сидела смирно.       Беатрикс встречает взгляд, который разочаровывающе кричит: Ты невероятна. – Что это за взгляд? – невольно спрашивает она.       Челюсть Стеллы сжимается, она, казалось бы, разрывается между разочарованием и досадой. – Блум пропала. Вместе со Скаем.       Беатрикс старается не вникать в язык тела Стеллы, полная решимости не ранить ее собственные чувства. Она задумчиво фыркает, прежде чем сообразить: – Ему нужен был рычаг давления. Себастьян использует Ская в качестве рычага давления. Ты должна остановить ее.       – Если это правда...       – Ты что, черт возьми, издеваешься надо мной? Конечно, это так. Ты должна остановить ее. Как только портал открыт, единственный способ закрыть его - с другой стороны. Жизнь Ская стоит не больше, чем любая другая жизнь в Потустороннем мире. – Стелла, похоже, отчаянно пытается не переварить эту информацию. Может быть, у нее остались какие-то давние чувства к этому светловолосому золотому мальчику. Желчь обжигает горло Беатрис при этой мысли, но она подавляет отвращение и захлопывает книгу. – Я пытаюсь помочь тебе, но ты должна помочь себе сама.       – Ты действительно думаешь, что можешь играть за обе стороны, не так ли? – Борьба возвращается в глаза принцессы, яростная и горящая. – Спасти Музу, дать нам немного информации, и это компенсирует тот факт, что ты предала всех фей в Алфее?       – Я говорила тебе, что собираюсь сделать все возможное, чтобы выжить.       – Поздравляю. Ты выжила.       Стелла поворачивается спиной к Беатрикс, кипя от обиды и злобы. Беатрикс ненавидит это зрелище, не в силах простить себя, если именно так закончится их последнее общение.       – Ты никогда не будешь достаточно хороша для того, чтобы кто-то остался, – пульсирует у нее в голове, когда накатывает неуверенность в себе.       – У меня есть две сестры, – кричит Беатрикс. Она не знает, зачем она это делает. Зачем вообще беспокоиться об этом? Стелла уже приняла решение. – Я этого не знала.       За исключением того, что, когда глаза Стеллы снова ищут ее, Беатрикс чувствует, как подступают жгучие слезы. Она думает, что ей еще больнее, когда Стелла смотрит на нее.       – Я ничего не знала о своем прошлом, поэтому заключила сделку. Я бы помогла ему, если бы он сказал мне, почему я оказалась в Астер Делл. – В ее горле образуется комок, угрожающий заставить ее замолчать. Беатрикс так долго была одна, и она просто хочет, чтобы она осталась. – Он не знал всей истории, но он знал, что у меня есть две сестры.       Она ненавидит то, что ей потребовалось так много времени, чтобы осознать это.       – У меня никого нет, Стелла. Никого во всем мире.       – У тебя была я.       Вес ее собственного тела внезапно становится слишком тяжелым, чтобы его можно было удержать. Слова Стеллы жалили, как скребок, который высасывал ее магию, болезненно высасывая часть ее самой. Это был ошеломляющий удар в грудь, ее сердце болезненно сжалось от этого звука.       Глаза Стеллы опускаются, когда она сглатывает. Беатрикс чувствует, как она ускользает, видит, как она разрывает все узы, которые они, возможно, когда-то разделяли.       Принцесса смотрит на нее, когда она уходит. – А теперь, если ты меня простишь. Я должна найти своих друзей.       Беатрикс не знает, как долго она остается там, глядя на удаляющуюся фигуру принцессы, провожая взглядом ее блестящие светлые волосы.       Она не думает. Она не дышит. Она не видит ничего, кроме размытых краев своего зрения, когда слезы обжигают ее щеки.       Дым без предупреждения обжег ей ноздри, и когда она вдыхает, едкий запах электрического разряда отравляет ее легкие. Беатрикс начинает неудержимо кашлять.       Ее магия неистово брызжет, искры летят и потрескивают под ее кожей, прежде чем вспыхнуть. Повсюду горят маленькие костры, разожженные из сухих листьев и щепок, разбросанных по лесной подстилке. Она наблюдает за танцем пламени, и ее шрамы неприятно покалывает от этого зрелища - напряженный отголосок ночи, когда она была всего лишь младенцем.       Пламя охватывало ее и раньше.       Она задается вопросом, будет ли это так же больно.       Все на вкус как пепел.

☀️⚡️☀️

      Молния.       Беатрикс воплотилась в горящих зданиях Астер Делл. Брыкаясь и крича, они попали в бурю, которая уничтожила целую деревню. Когда она завыла, прогремел гром. Когда она корчилась в объятиях своей матери, ударила молния.       Электричество пробегает по ее венам. Буря, в которой она родилась, навсегда запечатлелась в ее костях и плоти. Она - материальная гроза, которая лишила ее семьи, матери.       Та же самая буря разожгла пожары, которые превратили Астер-Делл в пепел и руины. Те же самые огни пылают и внутри Блум. Хотя Драконье Пламя защищало ее так, как Беатрикс никогда не могла себе позволить.       Не то чтобы сейчас это имело значение. Поскольку Блум, похоже, так стремится отказаться от древней магии.       – Теперь еще немного, Блум. Я это чувствую.       В венах Себастьяна мерцает магия драконьего пламени, расплавляющаяся по мере того, как он высасывает ее из Блум. Между ними плавает кристалл, служащий проводником. Скай подвешен к перилам мезонина, окровавленный и без сознания.       Хорошо. Так ему и надо за то, что он убил ее отца.       Входит Беатрикс. – Не хотелось бы прерывать приватный момент.       Себастьян искоса смотрит на нее. – Не сейчас, Беатрикс.       Волчья ухмылка расползается по ее лицу. Тело Беатрикс все еще изнемогает от пожаров, которые она разожгла в лесу. – Просто кажется, что Блум, возможно, захочет узнать, для чего ты планируешь использовать Драконье пламя.       Блум не отрывает глаз от болтающегося тела Скай. Ее голос срывается. – Это не имеет значения.       Губы Беатрикс скривились от отвращения, когда она бросила на Блум разочарованный взгляд. – Поняла. Помни, ты это сказала.       Она драматично взмахивает рукой, и вспышка электричества выстреливает Скай в грудь. Корни с треском отпускают его, и его холодное тело с громким стуком падает на каменный пол. Его сердце остановилось, кристалл разбился вдребезги.       Блум скользит по коридору, беспокоясь о мертвом Скае. Беатрикс моргает один раз, прежде чем повернуться лицом к Себастьяну, который встает с колен. Его губы приоткрыты, челюсть вздернута. – Ты хоть представляешь, черт возьми, что ты только что натворила?       Он рычит от ярости, радужки мерцают разными цветами, когда он направляет магию.       Беатрикс не может скрыть дьявольского выражения на своем лице. – Да, я только что спасла мир. Должна признать, ощущения довольно приятные.       Себастьян стреляет в нее.       Беатрикс взмахивает рукой, отражая атаку насмешкой. Она выгибает бровь, глаза ярко-лазурного цвета, который соответствует электричеству, проходящему через кончики ее пальцев, яростно искрясь.       – Хочешь попробовать это еще раз?       Себастьян рычит в ярости. Он использует шквал магии, атакуя ее струей обжигающего пламени. Она рассеивается ее электрическим разрядом, распознавая знакомую магию как Драконье пламя.       Беатрикс никогда раньше не дралась с Блум на дуэли, но она знает, что ни за что на свете не будет такой слабой, как то, что выставил Себастьян.       О, Беатрикс это понравится.       В мгновение ока ее тело охватывает электрический разряд, хаотично подпрыгивающий и ударяющий по каменным плитам у них под ногами. Ее сердце колотится в груди, когда она сосредотачивается на приливе своей магии, и этот прилив - долгожданное чувство.       Она пускает искры во все стороны.       Себастьян врезается в стену, голова раскалывается от ударившего его разряда электричества. Он падает на колени, поднимая на нее глаза, когда из его макушки сочится кровь.       Дрожь пробегает у нее по спине, когда стена за спиной Себастьяна становится податливой. Каменные кирпичи становятся податливыми, когда он погружается в землю, поглощаемый вновь образовавшимися зыбучими песками. И он улыбается. Он красит зубы в красный цвет, так как выглядит абсолютно невменяемым.       Беатрикс готовится к новой атаке, но он исчезает прежде, чем она успевает это сделать. Она протягивает руку со своей магией, пытаясь определить его местонахождение по его электромагнитной сигнатуре. Она чувствует только Блум и Скай, сердце бешено колотится, когда она пытается предугадать его следующий шаг.       Хотя, она действительно чувствует присутств...       Беатрикс задыхается. Вода заливает ей рот, обжигает, попадая в дыхательные пути, и лишает ее дыхания. Ее тело дико дергается, неприятно сухое по сравнению с пузырем воды, душащим ее голову.       Все становится темным, когда она вынуждена прислушиваться к собственному удушью в своей голове. Она почти слышит взрывы смеха Себастьяна, когда опускается на четвереньки.       На пике напряжения в ее черепе, когда кровь неумолимо стучит в висках, пузырь лопается. Беатрикс хватает ртом воздух.       Кто-то стоит перед ней, заслоняя своим телом Беатрикс и эту мерзкую кровную ведьму.       Это Блум.       Воздушная фея думает, что у нее галлюцинации.       Прежде чем она успевает сориентироваться и встать, ослепительная вспышка света обжигает ее закрытые глаза, и она проклинает Себастьяна. Ее волосы промокли насквозь, и с них неприятно стекает вода по спине. И лицо у нее отвратительно мокрое, горло все еще щиплет при каждом вдохе.       Там идет борьба. Волна жара от Драконьего пламени проносится мимо нее, и ярость и горе в криках Блум эхом разносятся по залам.       Беатрикс медленно встает, усиленно моргая, чтобы избавиться от темных пятен перед глазами. У нее кружится голова в тот момент, когда она направляет свою магию, она дрожит, собирая электричество в свои покрытые шрамами руки. Она смутно различает пару крыльев, которые срослись на спине Блум.       Себастьян, должно быть, украл магию могущественной феи разума, потому что в мгновение ока поставил Блум на колени, мучая ее и вторгаясь в ее разум.       Блум падает на пол, раздавленный каблуком Себастьяна, как жалкое насекомое. Он снова произносит монолог, но Беатрикс не утруждает себя его болтовней. Крик вырывается из ее горла, когда она выставляет руки вперед.       Себастьяна поражает молния, и он врезается боком в колонну. Его плечо издает тошнотворный хруст, принимая на себя основную тяжесть удара. Он ослепляет ее еще одним лучом магии света, и она тут же хватается за свое лицо, сбитая с толку.       Она слышит скрип дерева, прежде чем почувствовать, как кабели обвиваются вокруг ее ступней и поднимаются вверх по ногам. Она изо всех сил пытается пошевелиться, привязанная веревками, которые она не может видеть, зрение затуманено и едва различимо.       Голос Себастьяна хриплый и сдавленный. – Тебе не следовало вмешиваться в это.       И в первый раз ударяет молния, но Беатрикс ею не командует. —       Стелла мгновенно понимает, что что-то пошло не так. Блум и Себастьян стоят в стороне, оба окровавленные, в синяках и совершенно измотанные. Блум снова пытается воспользоваться своей магией трансформации, пытается призвать Драконье пламя, но это не срабатывает.       Ее магия мерцает, прежде чем полностью погаснуть.       Себастьян пытается улыбнуться, все еще скрестив руки перед собой. – Упс. Волшебство фей - это не бесконечный источник. Похоже, твой маленький приступ ярости выбил тебя из колеи. Даже у Драконьего пламени есть пределы.       Стелла хмурится, готовая придушить Себастьяна и покончить с этой войной раз и навсегда. Мягкое постукивание ног раздается позади нее, когда ее соседи по комнате занимают свои места. Ее магия заставляет свет изгибаться вокруг них, полностью окутывая полупрозрачными вуалями.       – Итак, единственное, что на самом деле изменилось, – Себастьян делает паузу для пущего эффекта. – В том, что Беатрикс пожертвовала собой ни за что. Отстой для нее.       Завеса с грохотом опускается.       Стелла повторяет слова как попугай, не в состоянии даже осмыслить их значение, пока осматривает комнату. Ее взгляд падает на безжизненное тело Ская, бледное и скользкое от крови. Она внезапно осознает, что кровь стучит в ее собственных ушах, ощущение звона сотрясает ее череп.       Но затем ее взгляд падает на Беатрикс. Она лежит в луже собственной крови. Обожженная плоть обжигает ей ноздри.       Стелла подавляет позыв к истерической рвоте.       Нет, этого не может быть.       Она делает шаг ближе к распростертому телу Беатрикс, впервые видя пустой взгляд ее нежных глаз. Грей что-то говорит. Она даже не поняла, что он следовал за ними. Затем тело Ская внезапно оживает, воздух наполняет его легкие, но Стелла даже не чувствует облегчения.       В ее груди образуется тугой узел, сердце бешено колотится о грудную клетку, когда она смотрит на жестокую сцену, разворачивающуюся перед ней. Все наваливается разом.       Глубоко укоренившаяся агония захлестывает ее, поток боли и горя обрушивается на нее. Но потом тоже появляются слезы, стекающие по ее лицу, когда она понимает, почему это так больно.       Ее пальцы подергиваются, печаль пульсирует до самых кончиков. Ужасный вопль срывается с ее губ, когда она направляет свою пылающую магию, позволяя ей бушевать и пузыриться внутри. Она чувствует себя так, словно сгорает изнутри.       У нее щемит в груди, когда она наконец осознает свою любовь к глупой воздушной фее. Так много привязанности и тоски, которые она похоронила под долгом и самопожертвованием, сказав себе, что это не имеет значения, что это может подождать.       Она ненавидит себя за то, что повернулась спиной к Беатрикс. Но еще больше она ненавидит себя за то, что отказывалась любить ее так, как она того заслуживала.       Чёрт.       Стелла любила Беатрикс.       Но было уже слишком поздно.       В одно мгновение ее окутывает сияющий свет, а ее глаза опасно ярко блестят. Ее слезы мерцают, как жидкое золото, ее голова окружена ореолом набухающей магии. Ошеломленная всплеском энергии, Стелла выбрасывает ее мощным взрывом.       Себастьян защищает себя своей украденной магией, едва отражая натиск яркого света, который угрожал поглотить его целиком. Он сгибается под давлением, и Стелла мчится вперед, яростно сверкая глазами, когда свет пытается похоронить его.       Ее соседи по комнате наносят последний удар.       Пыль оседает там, где когда-то стоял Себастьян. Когда они заканчивают, от него не остается и следа, он превращается в невидимый пепел.       Стелле требуется мгновение, чтобы распознать трепещущие крылья, прикрепленные к ее спине, и еще больше времени уходит на то, чтобы заметить, что она парит в футе от земли.       Осознав, что она делает, Стелла вздрагивает, и ее крылья сжимаются от испуга. Она дико раскидывает руки в последней отчаянной попытке сохранить равновесие - только для того, чтобы в итоге уткнуться лицом в спину Терры, которая вскрикивает от удивления.       Они падают неразличимой грудой конечностей и крыльев, вероятно, вывихивая одно или два плеча. Локоть врезается ей в живот, что немедленно вызывает у нее приступ неконтролируемого хрипения. Она чувствует, как жар поднимается по ее лицу, когда она растягивается на земле рядом с Террой.       Когда нога врезается ей в заднюю часть колена, которая, как она точно знает, принадлежит не Терре, видя, что она почти целует свои туфли, Стелла думает, что она упала не только на Терру.       – Стелла? – зовет Терра.       – Да?       – Какого хрена? – Терра пытается выпутаться из кучи.       Стелла осторожно вынимает свою руку из-под чьей-то спины. – Я не ожидала, что буду летать, ясно? Я даже не осознавала, что инициировала магию трансформации.       Аиша говорит откуда-то слева от нее. – Я прощу тебя, если ты перестанешь пинать меня в грудь.       Стелла замирает, прекращая всякое движение. – Ты уверена, что это я?       На секунду воцаряется тишина, прежде чем Аиша кричит: – Блум! Это твоя нога? Прекрати ты это, черт возьми!       Им потребовалось целых пять неловких минут, чтобы отползти друг от друга, но они смеялись и обзывали друг друга, и Стелла почти почувствовала облегчение от того, что они были рядом.       За это время все их крылья исчезают, оставляя их опустошенными и крайне усталыми. У Стеллы не хватает сил стоять, но она полна решимости и тащит свое тело к Беатрикс.       У нее перехватывает дыхание, когда она случайно касается ладонью вязкой лужи, окружающей Беатрикс, чувствуя, как желчь поднимается к горлу. Стелла подавляет рыдание, сопли забивают ей нос, когда она пытается дышать.       Стелла просовывает руку под нее, притягивая Беатрикс к своей груди. Она опускает воротник, прежде чем прижать два пальца к яремной вене.       Руки Стеллы дрожат, когда она щупает пульс, не в силах унять собственную дрожь, когда гидротехнические сооружения наконец побеждают. Она так старается найти ритм, убеждая себя, что нажимает не на то место.       Она зовет Грея и умоляет: – Пожалуйста, ты можешь спасти ее? Я не могу... ее сердце не бьется. Пожалуйста.       Стелла разражается рыданиями, едва в состоянии расслышать полные чувства вины извинения кровавой ведьмы. – Я не могу использовать магию крови на феях.       Это только заставляет ее рыдать еще сильнее.       Обвившись вокруг Беатрикс, она крепче обнимает ее за талию и целует в макушку. Поток умиротворяющих фраз срывается с ее губ, и они адресованы Беатрикс в такой же степени, как и самой Стелле.       Она не знает, как долго сидит там, обхватив липкое и безжизненное тело своей подруги.       Прошло так много времени, когда Блум наконец попыталась разнять их, что металлический запах ударил ей в нос, а кровь давно высохла.       Только когда Флора находит их, принцесса, наконец, вырывает свою руку у воздушной феи. Стелла плачет и рыдает до тех пор, пока у нее не пересохнет горло и не заболит рана, пока ее глаза не распухнут от слез.       Стелла чувствует себя жалкой.       Так жалко, что она по глупости влюбилась.       Беатрикс никогда этого не заслуживала.

☀️⚡️☀️

      Все расплывчато. Ее легкие одеревенели, а спина ноет. В ее костях слышится неистовый гул, который не похож на ее магию. Это причиняет боль, поскольку вонзается в нее когтями, глубоко и остро, как бритва.       Зрение Беатрикс все еще испещрено серыми оттенками, искаженными непоследовательными тенями. Но в центре всего этого Стелла смотрит на нее сверху вниз со слезами, которые блестят, как ихор. Кольцо света висит у нее за головой, отбрасывая успокаивающий отблеск на ее светлые волосы.       Стелла похожа на какого-то разбитого ангела.       Беатрикс думает, что любит ее.