И ежели я ночью отыскивал звезду на потолке, она, согласно правилам сгоранья, сбегала на подушку по щеке быстрей, чем я загадывал желанье
🏮🏮🏮
Он медленно плелся по петляющим улочкам, обеими руками схватившись за живот и стараясь приглушить болезненные стоны. Вообще, ему всегда нравилась столица. Было в ней что-то приятное его глазу, что-то притягивающее к себе, нежелающее отпускать назад. Раньше, ещё при жизни, он мечтал вырваться в огромный город, учиться в лучших университетах, гулять по улицам, украшенным киноварно-красными фонарями, а затем забрать в этот водоворот жизни всю семью… Короче, стандартная мечта стандартного мальчишки. Жить будем недалеко от центра… Учиться и работать я буду в университете, на улице Шеньу… Обедать… При мысли про обед живот болезненно заурчал, а демон крепче сжал руки на талии. И зачем вообще он так часто бродил по этому городу? Для чего? Сейчас у него не осталось ни семьи, ни тех, кого можно забрать с собой в столицу или хотя бы сесть рядом и просто посидеть. Остался только прах в четырех урнах и боль, почему-то лютующая даже после смерти. Это как вообще работает?.. Впрочем, неважно, как это работает, главное, чтобы работать оно перестало. А для этого требуется еда. Пошарив в рукаве, Чёрная Вода Погибель Кораблей ничего не нашёл. Даже копейки нет? Громом среди ясного неба стало воспоминание: долг. Долг, который Черновод отдавал Хуа Чену, лишь бы скорее избавиться от клейма «бедняк». Прав был Ци Жун насчёт Градоначальника, ох прав: паршивый пёс. Ни дать ни взять. Обшарив все карманы, имеющиеся у него, демон выудил какие-то гроши. Оптимизмом Хэ никогда не блистал, но сейчас и это уже радовало. Хоть что-то… Пока он стоял, боль снова заставила тонкое тело содрогнуться. В очередной раз сдержать стон не получилось, и Черновод, слабо хрипя, осел на землю, обводя взглядом улицу и молясь о наличии на ней хоть какой-нибудь забегаловки. Есть такая! И почему мои молитвы слышат только после смерти?🏮🏮🏮
Вообще, «сесть и тихо ждать своей участи» было про него. Но только отчасти. Пусть так и не разобравшись до конца, как эта жизнь работает, жить приходилось, и решения принимать тоже было нужно. Например, попробовать встать на ноги. Вернее, на ногу. Да и не встать, а пока только кое-как балансировать в сравнительно вертикальном положении, пытаясь с помощью полторы руки собрать спутаные волосы в хвост и продолжить работу, но это уже что-то. Закончив с волосами, Ши быстро отряхнул руки и принялся помешивать лапшу в огромном чане. К лавке то и дело подходили посетители за новым заказом, и заставлять их ждать было верхом неуважения. Особенно учитывая, КОГО приняли на работу. Его напарник, парнишка лет пятнадцати, поприветствовал очередного клиента и вдруг озадаченно замер. — Простите, милый господин, боюсь, вам не хватит… — Парнишка, Бай Ли, уставился на посетителя в ожидании, но ему никто не ответил. — Вы меня слышите? Что с вами? Бай Ли свесился через стойку ближе к гостю. Через завесу густого пара от чанов было трудно разобрать, что там происходит, да и отлучиться Ши не мог. Оставалось только слушать обрывки фраз. — Что вы говорите? Ау-у! Всё хорошо? Господин? Вы в порядке? — Да в порядке! — Ши Сюань дрогнул от этого голоса. Быстро переложив порцию лапши он вышел из-за чанов и уставился, как вкопанный, на картину перед ним. Бай Ли, перемахнув через стойку, протягивал руку сидящему на земле мужчине. Тот руки не принимал, гордо пытаясь подняться самостоятельно. Спустя пару попыток у него это всё же удалось, и перед парнишкой возник высокий, тонкий мужчина с бледной кожей и иссиня-чёрными волоссами. Быть не может! — Пронеслось в голове Ши. Тем временем Бай Ли оценивающе посмотрел на «покупателя» и протянул: — Господин, вам нужен врач? — Мне нужна еда, — Прозвучало наивно. — Этого вообще ни на что не хватит? Парнишка опустил взгляд на протянутые монеты и вскинул брови. Но переведя взгляд на Ши он никого не увидел: того как ветром сдуло. К лавке уже подошли другие покупатели и в замешательстве глазели на Ли и слегка дрожащего господина перед ним, протягивающего монеты. — Ну ладно, давайте сюда. Легко перемахнув через столешницу обратно и приняв новые заказы, Бай подошёл к чанам и увидел Ши Сюаня. Вернее, мертвенно бледного Ши Сюаня, который нервно помешивал лапшу. — Она уже сварилась. — А! А? — Лапша уже готова. У нас четыре заказа, два средних с соевым, один… Мхм… — Ха-ха, у нас в меню такого нет!.. — Да думаю я! Не перебивать можно?! — Конечно, хах!.. — Ши снова уставился пустыми глазами в чан и принялся накладывать блюдо. — Так, и один без ничего. Просто лука ему посыпь, типо жест великодушия, все дела, — Бай Ли взял пару тарелок и плеснул туда соевого соуса. — Ау, вызывает столица, как слышите? Ши не ответил. Он тяжело вздохнул, зыркнул на Бай Ли, но потом отвел взгляд. В голове всплыли странные воспоминания, какие-то невнятные отрывки, и мужчина одними губами прошелестел: — А он вообще лук не ест… — Что ты там бормочешь? — Нет, ничего. Держи, — Ши протянул напарнику ещё две чашки и тот вновь выгнул брови. Но прежде чем успел спросить, его прервал Сюань, видимо, осознав свою ошибку, — Он, может, лук не ест, вот и положил рядом с тарелкой. Мало ли. Бай Ли призадумался, но возражать не стал. Однако, поставив на поднос три тарелки, развернулся к выходу и бросил: — Ну раз ты такой умный, то сам ему эту историю и отнеси. Вместе с пояснением, почему лук просто рядышком лежит. Смысл слов дошёл не сразу. Сначала Сюань тупо пялился в одну точку. Заказы чаще всего относил именно Бай Ли в силу хромоты его переломанного по рукам и ногам коллеги. Несмотря на то, что кости уже срослись, срослись они криво, и если рукой ещё хоть как-то можно было работать, нога болела уже от простой ходьбы. Впринципе, даже пройти пару улиц от «дома» до лавки с лапшой было неплохим приключением, поэтому уборку в помещении проводил именно Ши Сюань, задерживаясь там до позднего вечера, а потом втихаря ночуя. Но даже если хозяин лавки о чём-то догадывался, ему нравилось, что кто-то бесплатно и вполне качественно выполняет уборку (и к тому же остаётся на ночь и ничего не таскает!), поэтому наперекор ничего не говорил. Однако сейчас Ши доверили отнести заказ. Не то чтобы он был против: ведь будет шанс пообщаться с посетителем, а общение бывший Повелитель Ветров любил, вот только… С чего вообще он решил лук рядом положить? Тихо. Они всего лишь похожи. Мало ли, сколько на свете высоких, худощавых мужчин с бледной кожей, черными волосами до колен и синими, будто ледяными глазами? Да и одежду с пресловутым серебристым узором найти не проблема. Любой, имеющий деньги, может себе позволить такой наряд, верно? Ши Сюань взял тарелку и направился к выходу из лавки. На секунду в голове мелькнула мысль бросить лук в тарелку и отдать её Бай Ли, сказав, что погорячился, но слово как ласточка: вылетит, а затем и не воротишь. Несмотря на обжигающий пар из чанов, по спине прошёл холодок, казалось, даже рукам не горячо от раскаленной керамики посуды. Просто они очень сильно похожи. Взгляд снова переместился на зелень рядом с чашкой. А, к чёрту! — С этой мыслью младший брат отбросил мысли про треклятый лук, капнул соевого и, отыскав взглядом сгорбленную фигурку, неровным шагом направился к столу. Калека подошёл и поставил тарелку. Буркнув что-то вроде «приятного аппетита» бывший Небожитель развернулся не смотря на заказчика и хотел уж уковылять назад, пока у того не появилось вопросов по поводу подачи, как вдруг вместо «спасибо, добрый человек» или хотя бы «что за чертовщина?» услышал протянутое до боли знакомым голосом: — А палочки? Ши так и замер. Палочки. Палочки, мать их за ногу! — А? Хах, палочки!.. Сейчас, сейчас! Нога заныла, как происходило всегда, когда Сюань паниковал. Он быстрым (насколько это вообще возможно) шагом поковылял к лавке, схватил палочки и принёс их. — Простите за неудобство! — Выпалил он, протягивая столовые приборы гостю, но тут случайно глянул на его лицо и уже не смог отвести взгляд. Тихо, тшшшш, они просто похожи. Мне не страшно, всё в порядке, они просто похожи. Два голубых глаза уставились на Ши Сюаня. Мужчина замер, не смея пошевелиться или хотя бы отвернуться. Слегка впалые, переливающиеся всеми оттенками синего, с легким зеленоватым отливом, словно две мерцающие льдинки… Во взгляде сквозила боль. Нет. Нет, нет! Он не может ошибиться. Эти глаза, такие знакомые, почти что родные его сердцу. Это был он, он и никто другой. Какой бы облик он ни принял, как бы ни пытался скрыть гримасу боли, это всё ещё был он. Это был шпион, это был демон, это был убийца, его лучший друг, его самое яркое воспоминание и его же ночной кошмар.🏮🏮🏮
Когда этот паренёк в страхе отвёл взгляд и, несмотря на ногу, почти что побежал обратно в лавку, Хэ Сюань заподозрил что-то неладное. Из-за острой рези в животе, медленно растекающейся по всему телу, демон сперва решил, что бредит. Однако глянув на тарелку он понял: бредит, и похоже очень сильно. Пусть он и был непривередлив к еде, лук с детства не любил и от одного его вида становилось мерзко. Жизнь — и после смерти тоже — выбора практически никогда не давала, поэтому сквозь неприязнь с этой зелёной травой приходилось мириться. Но сейчас она мирно лежала возле тарелки, а вместо неё по бульону растекалось коричневое пятнышко соевого. Солоновато, без лука, всё, как он любит. Почему мои молитвы слышат только после смерти?... Хэ отбросил мысли и в лёт уничтожил лапшу, пусть и знал: не поможет. За пару копеек ему бы не подали нормальной по размеру порции, это он уже понял. Мысли путались, с губ сорвался очередной болезненный всхлип, и демон, покрепче обхватив себя за талию, начал перебирать: сжатие тысячи ли не получится, можно даже не пытаться в таком состоянии. Научен дурным опытом. Другие способы перемещения тоже навряд ли сработают. Можно попробовать призвать несколько моне… Хуа Чен. Нет, нельзя попробовать. Вообще, обычно в такие моменты демон находил себе уютное местечко, засыпал и лежал так часов десять, ворочаясь и постоянно содрогаясь от приступов. Во времена бытия Небожителем ему нередко помогал Ши Цинсюань, принося какие-нибудь лечебные травки и приговаривая: «Мин-Сюн, ешь давай, для тебя стараюсь!» В голове невольно снова всплыл образ того паренька. Что-то знакомое в нем было. Собранные в короткий хвост, вероятно недавно остриженные и только-только дотянувшие по длине до плеч волосы, заплатанная кривыми швами одежда, слегка темная от загара кожа. И такой знакомый нервный смех. Тело вновь накрыла волна алгии и Черновод положил голову набок. Мутному взору предстала оживленная улица. В последних лучах закатного солнца покачивались, затапливая пространство приглушенным светом, киноварно-красные фонари с золотыми надписами, шли дружными стайками с университета смеющиеся студенты и одинокими фигурками неторопливые профессора. Какой-то мужчина под обеспокоенные возгласы жены кружил на руках заливающуюся смехом дочку.🏮🏮🏮
Когда он открыл глаза, было уже темно. Попытавшись сфокусировать на чём-нибудь взгляд Хэ понял: не прокатит. Промычав что-то нечленораздельное он снова сомкнул веки. Ненадолго. Тычок в спину. Судороги? Серьёзно? Ещё один. Нет, не судороги. Как через водную завесу до демона доносились какие-то невнятные обрывки фраз: чей-то обеспокоенный голос звал «достойного господина». Решив, что ему этот голос вреда явно не принесёт, Черновод просто игнорировал легкие тычки в спину и слова. В этом мире достойных господинов прорва. Спустя пару минут обладатель голоса, видимо, понял, что его усилия тщетны и замолчал. Ура. Вдруг тело Чёрной Воды, полулежавшего на столе, поднялось, и его усадили, мягко придерживая за плечи. Только поутихнувшая боль пронзила тело с новой силой, в ушах мерзко зазвенело, а всё ниже шеи, включая упомянутую, будто сковало раскалённым железом. Не «ура». — П…по…ложи обратно! — Казалось, все силы ушли на этот хрипящий возглас. Руки горе-спасателя ощутимо дрогнули, доставив новых мучений. Рассыпаясь в извинениях, обладатель голоса вернул Хэ Сюаня на место, положил под повернутую голову что-то мягкое и присел рядом. Мутная фигурка наклонилась к лицу демона и ещё раз позвала, но и на этот раз «достойный господин» не откликнулся, лишь недовольно поморщившись. — М-мин-Сюн? Чёрная Вода широко раскрыл глаза и уставился на мутное лицо перед собой. Достойных господинов в мире много, а вот Мин-Сюны встречаются уже реже. Видимо, довольный результатом, голос повторил: — Мин-Сюн, это ты? Ты… Вы меня слышите, Чёрная Вода? Хэ Сюань закрыл глаза: — Слышу, — С губ сорвался короткий шёпот. — Вам помочь подняться? — Нет. Иди. — Не уйду! Только с вами. Холодно, ночь на улице. Я сам дрожу! — Жарко, — Отвернулся. — А дрожишь ты не от холода. Черновод уже давно догадался, кто его визави: на свете был лишь один человек, способный припугнуть холодом мертвеца. — Хах… Д-давайте не будем об этом… Что с тоб… вами? Демон тяжело вздохнул и слегка съёжился. Ему не хотелось говорить, не хотелось слышать, но Ши Сюань всегда пренебрегал подобными желаниями своего друга. Так было, есть и будет, но на фоне боли эта неуважительная черта сейчас не вызывала раздражения. Внезапно к руке Черновода прижалось что-то гладкое и горячее. Он неохотно повернулся и увидел большую тарелку, из которой валил мягкими клубами пар. — Да ладно. Даже те, кого я лично проводил к преисподней, живут лучше меня? — Хах!.. Это моя порция, хозяин выделяет нам с Бай Ли по чашке в день. Но бери…те. Сейчас вам нужно. — Не нужно. — Нужно! — Смеешь спорить со мной? — Фраза была брошена случайно, но как током ударила бывшего Повелителя Ветров. Ши Сюань осёкся и уставился в стол. Кажется, несмотря на напускную уверенность он не хотел говорить с убийцей брата. Оно и неудивительно. После долгой паузы раздался уставший голос: — Знаете, — Мужчина отчеканил наждое слово. — Не вы забрали у меня всё. Как бы вы не поступили, благодаря вам я увидел, с каким усердием меня искала Линвэнь, способная найти всё и всех, как много даров лежит на могиле моего брата, когда он перестал приносить пользу и с каким выражением на меня смотрят Небожители, когда со мной нет дорогих одежд и рек вина, — Ши Сюань, не поворачиваясь, придвинул тарелку ещё ближе к демону, так, что горячая керамика начала неприятно жечь кожу. — Я вас не ненавижу. Мне есть за что, но я. вас. не. ненавижу. Ешьте. Хэ Сюань не перебивал, и лишь внимательно смотрел на потихоньку прояснившуюся на фоне темной улицы фигуру. Когда шатен закончил, Черновод сжал зубы и оперся руками на стол. Две руки подхватили его, желая помочь, но видимо лицо демона говорило само за себя, и ладони быстро исчезли. Наконец приняв вертикальное положение Хэ разглядел то, что Ши заботливо сунул ему под голову. Это было свёрнутое верхнее одеяние, изрядно потрепанное жизнью и явно не пылающее свежестью, но почему-то такой жест даже заставил на мгновение забыть о боли. Жаль, всего на мгновение. Демон посмотрел на блюдо и уголок его губ слабо дёрнулся вверх. Бывший Небожитель в точности помнил, что любит и не любит Непревзойдённый и положил в тарелку ингредиенты только из первого списка. Ши всё ещё сидел рядом и смотрел в пустоту улиц. Сейчас на молодом лице появилось уставшее выражение, улыбка спала с губ. Короткие волосы всё еще были собраны в небрежный хвост. Руки, лежащие на столе, от самых плеч и до кончиков пальцев усыпали маленькие шрамики, а левая рука и вовсе изгибалась под непонятным углом. Ши похудел, осунулся, но глаза его блестели также ярко, как и в их первую встречу, как когда Мин И вернулся с задания и на него с объятиями набросился Повелитель Ветров, расспрашивая об успехах. На плечи опустилась тёплая ткань. Ши перевёл взгляд на то место, где лежала его накидка, но та всё ещё была там. Уголки рта поползли вверх, он поглубже зарылся в тёплое одеяние. — С чего это вы, Чёнр… — Мин-Сюн. — А? — Зови Мин-Сюном. Просто… Просто зови меня так.