Harmony

      Ники был вне себя от счастья, когда узнал, что Эндрю всё-таки навестит семью, и к тому же с неизвестным новым знакомым. Миньярд не поддержал его радость, однако немного удовлетворился новостью о том, что Кейтлин, к сожалению, не будет из-за её стажировки в хосписе. Эндрю предупредил, что они не смогут остаться на вечер, но Хэммик заверил, что, если они успеют к полудню, то приготовит для них незабываемый обед. Миньярд подумал, что, скорее всего, Натаниэль до этого и не ел настолько домашнюю стряпню, довольствуясь лишь дорогими ресторанами и работой своих поваров.       Ну ничего, за время их отпуска Эндрю уже соорудил мини план того, как познакомить Веснински с едой обычных смертных. Оставалось надеяться, что после этого все останутся целыми, и старик не будет ворчать о том, что голубая кровь его племянника запачкана уличной едой и дешёвой вредностью.       Ложась спать ровно в одиннадцать часов, Эндрю мысленно пожал руку утрешнему себе за то, что планы по восстановлению режима всё ещё не сбились, и они на пути к великой цели. Утром Натаниэль обещал прийти к его пробуждению, что гарантировало им время на дорогу и спокойные сборы. В этот раз, даже зная, что Нат не будет вламываться к нему, Эндрю надел пижаму, пожертвовав своим комфортом и сделав вложение в моральное состояние.       Пятница ожидалась трудной, но с Натаниэлем семейная поездка хоть немного скрасится, по крайней мере он на это надеялся. Если всё будет совсем плохо, они смогут уехать в любой момент, успокаивал себя Эндрю, понимая насколько тяжёлым может быть воссоединение семьи.       Ещё до встречи с Ники, Эндрю понимал, что жизнь с братом не будет такая простая, как хотелось бы. Близнецы, разлученные при рождении, к сожалению, имели до боли похожие судьбы. Ни один из них не привык к любви или заботе, каждый день борясь с миром и с самим собой. Однако Эндрю знал, что ради единственного близкого человека пожертвует многим. Но он не думал, что их понятие заботы так сильно будет отличаться.       Эндрю обещал брату, что защитит его от матери, но, как оказалось, это было первым переломным моментом в их жизни. Он не намерен был отклоняться от своей сделки, однако, вернувшись после второй колонии, обнаружил, что Аарон был совсем иного мнения. Наплевав на все договорённости, тот, не стесняясь, крутил романы прямо перед его носом, за три года совсем позабыв о том, что когда-то сам просил его защиты.       Сейчас они общались, но даже так между братьями не пропадала огромная пропасть. Эндрю узнавал всё об Аароне через Ники, и на большее никто из них не рассчитывал. Осознание, что в их маленькую семью входил ещё один человек, приносили краткие, почти минутные, звонки раз в месяц. Эндрю никогда не забывал о том, что у него есть близнец, однако та самая стена недоверия, выросшая перед глазами, не давала сделать и шага вперёд.       Эндрю был уверен, что ничего хорошего их завтрашняя встреча не принесёт, но маленькая искорка интереса всё ещё не желала погасать где-то внутри. К чему всё это может привести и будет ли что-то меняться в будущем? Безусловно, к этому должно быть желание с обеих сторон, и если Аарон вновь откажется, он не будет настаивать. Эндрю всегда было плевать на его присутствие в чьих-то жизнях, и если он исчезнет ещё из одной, это не будет сильным ударом.       Уснуть удалось не сразу, и должного удовлетворения этот сон не принёс. Нежелание ворошить прошлое в бодром состоянии воспринялось мозгом как вызов. Настроенный на не самые доброжелательные мысли разум не желал останавливаться даже в минуты, казалось бы, полного покоя. Непрерывная плёнка, собранная по кусочкам в его идеальной памяти, транслировала, казалось, всё, что Эндрю давным-давно спрятал в чёрный ящик на границах сознания.       Миньярд не раз жалел о том, что его мозг настолько чокнутый. Избыток информации никогда не был привлекателен, заставляя учиться, абстрагироваться от всего вокруг. Уже в детстве Эндрю умел контролировать то, что поглощает его разум, дабы не мучаться после с раздражающими головными болями, но как бы он не старался, это получалось делать не всегда. Сознание словно играло с ним в устрашающую игру, из раза в раз реагируя на боль и откладывая эти чувства где-то внутри. А потому уже в юношестве Эндрю пришлось навсегда замуровать все ощущения и эмоции внутри, больше не возвращаясь к ним. Он сошёл бы с ума, если бы весь огромный поток воспоминаний нахлынул одновременно и потопил его в гуще страха и паники. Но годы практики научили мириться даже с этим. Эндрю гордится тем, чего смог добиться. Это действительно стоило множества труда. Гармония в жизни не стала бы полноценной, если бы этого спокойствия не было внутри него самого.       Когда наступило утро, Эндрю не понял, что именно его разбудило. Учитывая, что будильник он всегда слышит с первых секунд, то сейчас он с точностью мог сказать, что тот даже ещё не планировал звонить. Часы радушно радовали глаза цифрами 6.23, что заставило Миньярда сначала ликовать, о, неужели его организм вернулся к режиму и начал сам пробуждаться раньше положенного, а после тут же разочароваться во всём мире. Причина его столь раннего подъёма оказалась почти очевидной. Громкий, почти оглушающий стук мог пробудить даже мёртвого. Эндрю покосился на дверь спальни, уверенный что Веснински вновь просто-напросто ворвался внутрь его номера, но тут же усомнился в этом. Источник звука явно был намного дальше его спальни, а значит, стучали в саму дверь номера. Когда звук повторился, Эндрю всё же пришлось подняться с постели, дабы наконец прервать этот убийственный и раздражающий стук, что уничтожал его перепонки.       Мордашка Натаниэля, до боли бодрая и весёлая в столь раннее утро, не радовала совсем. Эндрю хмуро окинул его взглядом и тут же захлопнул дверь, заставив хитрые глаза Веснински погаснуть в негодовании. Миньярд лишь успел заметить, как эмоции Натаниэля перескочили на что-то раздражённое и недовольное прежде, чем тёмное дерево полностью закрыло его обзор. Эндрю не сдвинулся с места, прикрыв глаза и понадеявшись, что полная тишина продлится дольше, чем могла бы быть, однако в дверь тут же снова заколотили ещё пуще прежнего.       — Вали к чертям ещё на час! — прорычал Миньярд, сильно ударив по гладкой вертикальной поверхности.       — Если ты мне не откроешь, я пойду к Стюарту! — выкрикнул парень с той стороны.       Тоже мне угроза, пускай старик сполна насладится, какой на самом деле занозой в заднице является его родненький племянничек, — усмехнулся Эндрю. А после тут же потерял всю краску с лица. Старик кожу с него сдерёт, если узнает, по какой причине его хотят разбудить в чёртовы шесть утра. Пряники получает Веснински, а Эндрю достаются одни кнуты. Не доброе это дело.       Миньярд ещё раз нахмурился на свою собственную судьбу и с недовольством нажал кнопку разблокировки двери. Не стал ждать, когда Веснински соизволит появиться на пороге, а потому тут же развернулся и прошёл на свой излюбленный диван, укутавшись оставленным там вчера пледом. Всего через пару мгновений из прохода появилась рыжая макушка Натаниэля. Он оглядел комнату на предметы опасности и тут же с чистой душой вошёл внутрь, принявшись стягивать кроссовки, наступив себе на пятки. Ну что за некультурное создание. Фыркнул Эндрю и натянул одеяло до самого подбородка, прикрыв глаза. Нат на его действия лишь что-то невнятно пробубнил под нос, и проигнорировав одинокое кресло, уселся прямо на другой конец дивана, где покоились ноги Миньярда. Эндрю тут же зашипел, дёрнувшись от негодования, и попытался спихнуть наглеца со своих конечностей. Натаниэль приподнялся, позволив ему убрать ступни, и тут же довольно плюхнулся обратно на освободившееся место. Эндрю сощурился на него и зло процедил:       — Ты угроза.       — Это ты угроза того, что я пропущу обед, сделанный твоим кузеном, так что лучше бы тебе начать собираться, — укорил его Веснински, сложив руки на груди и задрав подбородок.       Этому мальчишке просто запрещено существовать. Вот как судьба додумалась объединить столь милое личико и такой отвратительный характер? Ошибка природы, чёрт его возьми, этот засранец даже не знает, как правильно всем этим пользоваться. Вот за что Эндрю такие испытания?       — Гипнотизирование не поможет тебе избавиться от меня, ты сам это предложил, — заметил Натаниэль, по-умному подперев подбородок пальцем.       — Твоё умение выводить людей из себя почти поражает.       Натаниэль на эти слова лишь издевательски поклонился, словно ожидая аплодисментов, а после перевёл хитрый взгляд на Миньярда.       — Так и быть, — он тяжело вздохнул, заставив Эндрю заинтересованно склонить голову в бок и проследить за тем, как парнишка несколько секунд молчал, а после в неуверенности прикусил губу и украдкой скользнул по нему взглядом. — Я дам тебе пару уроков, как стать таким прекрас... — о нет, как же сильно он ошибался.       Миньярд закатил глаза, тут же поднявшись с места в нежелании выслушивать этот бред. Что там продолжал лепетать Натаниэль, было совсем неважно, потому Эндрю, не дожидаясь конца речи, проскользнул в спальню и захлопнул за собой дверь, направившись прямиком в ванную. Алые уши были ошибкой в по-видимому сломанном зеркале, а потому он легко отмахнулся от своего отражения и шагнул к душевой, желая избавиться от странного поведения своего организма.       Наконец приведя себя в относительный порядок, Эндрю задумался о том, что вообще, чёрт возьми, происходило с ним. Где его тот внутренний стержень, благодаря которому он заполучал всё, что хотел, и почему вообще появился кто-то, кто смог преуспеть в этом лучше, чем он сам. В последний раз Эндрю ощущал такое на одном из семейных сборищ Хэтвордов, где вокруг него носились дети и умоляющими глазками упрашивали сладости со стола, и хотя Стюарт строго-настрого запрещал так баловать малышню, Миньярд не мог сдержать себя при виде этих маленьких "ангелочков", которые, кстати, потом успешно оставили пару вмятин на его капоте, используя новенький форд вместо батута.       Но нет же, в Натаниэле не было ничего общего с теми маленькими таракашками хотя бы потому, что дети пытались быть милыми в общении со взрослыми. Натаниэль же был очередной занозой в заднице, используя всю свою власть в том, что именно Миньярду нужна была помощь с дядей, а не ему. Что ж, похоже ему всё-таки придётся брать себя в руки, дабы это не пошло по наклонной. Ещё не хватало потерять свой заполученный авторитет из-за таких глупостей.       Когда Эндрю наконец покинул свою небольшую обитель, коей стала спальня, ибо, благослови Бог Веснински, его мозгов всё ещё хватало не соваться на эту территорию, время подходило к половине восьмого утра.       — Как можно так долго собираться, и в итоге выглядеть точно так же, как до этого? — забубнил Натаниэль на своём месте, придирчиво оглядев его. Эндрю замер на месте и неверяще обернулся. Веснински вообще сам себя слышал?       — Я хотя бы слежу за собой.       — Грубо, — прокомментировал Натаниэль, незаметно пригладив свои распушенные кудряшки.       Эндрю закатил на это глаза и задумался о чём-то более важном. Если они поедут прямо сейчас, то наверняка успеют прямо к обеду, но позавтракать всё же остаётся важным утренним ритуалом.       — Ты завтракал?       — А? — Натаниэль поднял на него взгляд, — я не завтракаю, — сказал он, будто это было самым обыденным. Эндрю посмотрел на него как на идиота. Как люди, которые не завтракают, вообще доживают до такого возраста? Вновь прищурившись, просканировал лицо Натаниэля, а может быть... Да, точно, это очередная уловка, потому, как только Эндрю закажет еду, Веснински определённо снова что-то сворует. Лукавая улыбка уже готова была растянуть его губы прежде, чем Миньярд успел с собой совладать. Надо всегда быть на шаг впереди.       Возможно всё-таки была одна причина, почему Эндрю был не против вернуться в Колумбию. Те самые закусочные со сладкими горячими вафлями на завтрак занимали отдельное место в сердце. Ради них в свои школьные времена Эндрю откладывал заначки, лишь бы вновь довольствоваться воздушной приторностью, которой в детстве было совсем мало. И именно поэтому Миньярд вёз их по трассе, на глаз определяя, какая именно закусочная достойна их скромного визита в столь раннее время.       Небольшая забегаловка на окраине главной улицы привлекла его ещё издалека. Уже паркуясь, Эндрю мог почувствовать пьянящий запах выпечки, что казалось распространился по всему кварталу. Желудок свело от голода и томимого предчувствия. Натаниэль с интересом оглянулся на своём месте, почти свернув себе шею, когда увидел, насколько сильно была забита парковка в такой ранний час. Эндрю фыркнул на его детскую нелепость и показательно выдернул ключи из замка зажигания.       — Это какое-то популярное место? — поинтересовался Веснински и вылез вслед за ним из машины.       Эндрю пожал плечами:       — Я здесь впервые.       Натаниэль подозрительно на него покосился. Он и правда был здесь впервые, но поток подъезжающих к заведению машин даже не уменьшался, а потому предвкушение уже дребезжало где-то внизу живота. Эндрю, не слушая дальнейший лепет Веснински, направился к двери, обогнув стоящих у прохода зевак, и зашёл внутрь под переливающийся звон колокольчиков.       Накинувшийся на него аромат был почти сшибающим с ног, глаза пробежались по забитым витринам и остановились на горячей плитке, всего в паре метров от прилавка, где улыбающаяся девушка разливала тесто по формочкам. Не став томиться ожиданием, он направился прямо туда, обогнув очередь и встав в самый конец.       — Это что, завод сахарного диабета? — нахмурился Веснински, с презрением оглядев забитые пирожными полки.       — Какие-то проблемы?       Натаниэль моргнул на него, словно пытаясь отгадать, что именно задумал Миньярд, и, только осознав, раскрыл от возмущения рот:       — Ты это специально делаешь? — он закатил глаза.       — Ты же не завтракаешь? — уточнил Эндрю, с веселящимися в глазах демонятами. Конечно, он заметил предвзятое отношение Натаниэля к сладкому. Парнишка то и дело воротил нос от накупленных Миньярдом сладостей, и не стеснялся упоминать о том, что так и до сладкой смерти недалеко. Ох, если бы Эндрю был против.       — Ты поганец, — заверил его Натаниэль, почти не удивившись, когда его спутник лишь незаинтересованно отвернулся.       Когда подошла их очередь, Эндрю уже знал, что он закажет, а потому в листочек заказа отправилась двойная порция вафлей с шоколадным сиропом и напичканные топпингами с посыпками милкшейк. После обернулся на застывшего Веснински и издевательски махнул рукой, подзывая его, чтобы определиться.       — Я могу вам что-то посоветовать? — за дело взялась девушка за стойкой, по-видимому неправильно растолковав его медлительность.       — Яблочный пирог и чёрный кофе, — тут же скороговоркой выдал парень, нелепо смахнув волосы со лба.       Эндрю покосился на него. Что он задумал?       Девушка улыбнулась, тут же передав листочек кому-то из помощников, и взялась за кассовый аппарат, незамедлительно рассчитав их, дабы не задерживать очередь. Эндрю спрятал наличку обратно в кошелёк и обернулся в поисках рыжей макушки, сразу же обнаружив Веснински у продолговатой стойки напротив панорамных окон.       — Сколько тебе лет? — неожиданно поинтересовался Натаниэль, как только блондин занял своё место.       — Двадцать четыре, — ответил Миньярд, потеряв нить того, как ворошились тараканы в бредовой голове Ната.       — О, — лишь ответил Натаниэль тут же нахмурившись. Долго поразмышлять ему не дали. Подошедшая официантка опустила между ними поднос, и, мило улыбнувшись, упорхнула обратно. Эндрю даже не обратил на это внимания, с заинтересованностью проскользнув взглядом по скривившемуся лицу Веснински. Чего именно ожидал Натаниэль от кафе со сладостями, он не знал, но покрытый взбитыми сливками кусочек пирога его явно не порадовал. Эндрю стянул с подноса свой стакан с молочным коктейлем, сделав глоток и прикрыв глаза от наслаждения. Ничего не могло быть с утра лучше, чем порция сладкого, что буквально разжигала в организме поток энергии и слепящего адреналина.       Шкрябающий по тарелке звук явно не входил в этот сказочный букет. Эндрю повернул голову и застыл, увидев, как Веснински расчленил свой пирог на отдельные составляющие и довольствовался одними лишь печёными яблоками. Голубые глаза посмотрели на него с вызовом.       — Извращенец.       — От извращенца слышу, — Натаниэль кивнул на его порцию.       Почему этот маленький засранец всегда оставался в выигрыше?       Эндрю уже допивал свой коктейль, когда Веснински изучающе вцепился в него взглядом. Провокация, подумал он, не торопясь выедая трубочкой осевшие на дне бокала сливки и дожидаясь, когда Натаниэль всё же родит свои гениальные мысли на свет.       — Ты больше похож на Аарона или на Ники? — поинтересовался Натаниэль, оперевшись щекой на ладонь, и наблюдал за тем, как Эндрю возился с трубочкой.       — На Ники, — сказал, даже не моргнув. Нат кивнул, приняв ответ, и снова ушёл в свои мысли.       Что вот так просто? Промелькнуло в мыслях Эндрю, когда он отставил свой бокал на поднос и не торопясь, поднялся с высокого барного стула. Это явно предвещало веселье.       — Пошли.       Натаниэль подскочил со своего места и направился вслед за ним на улицу. За время их завтрака погода успела разыграться. Солнце взошло достаточно высоко, чтобы наполнить воздух жаром и духотой, безусловно это было проблемой, с которой Эндрю уже пора смириться.       Квартира Аарона Миньярда находилась на северной стороне округа, и ехать им придётся немало, однако Натаниэль, быстро смирившийся с этим, перелез на заднее сидение и вновь залип в свой ноутбук. Не то чтобы Эндрю хотелось его компании или что-то вроде того, нет, но и постоянное клацанье пальцев по клавиатуре под ухом неумолимо раздражало. К тому же это, как минимум, было нечестно. Он вёл машину, а Натаниэль просто прохлаждался, вновь усердно игнорировав всё вокруг. Решить это показалось достаточно просто. Эндрю выкрутил колёсико на приборной панели прежде, чем Веснински понял, что вообще произошло. А потому, когда из задней части машины резко взорвалась музыка, парнишка подпрыгнул на месте и тут же стукнулся бедовой головой о крышу. Мат на нескольких языках одновременно был усладой для слуха, а потому Эндрю, переключив песню на более приятную, растворился в поездке, отчётливо услышав чужое бурчание и хлопнувшую крышку ноутбука.       Почти на самом подъезде им позвонил Ники. Время подходило к одиннадцати часам утра, а шебутной кузен уже во всю скакал от нетерпения и слишком длительного ожидания. Заверив его, что они вот-вот будут на месте, Эндрю сбросил вызов, не желая сталкиваться с чужой неусидчивостью так рано. В предвкушении чего-то интересного Натаниэль снова переполз на переднее сидение и теперь активно разглядывал всё вокруг. Казалось, ещё немного и он высунет голову из окна словно тот самый ретривер, которого впервые вывели на прогулку.       Жилой комплекс, в котором расположился Аарон, не был чем-то необычным. Это скорее напоминало те самые квартирки округа, что распродавались для студентов и преподавателей вблизи института. Свой маленький городок посреди всего штата.       Найти свою же GS на парковке было почти шокирующим. Ещё более удивительным было идеальное состояние машины. Эндрю припарковался рядом, словно не поверив своим глазам. Автомобиль был точно таким же, каким он его оставил брату, когда уезжал из Америки. И сперва могло показаться, что он просто не пользовался им, но начищенный капот и личные вещи на передней панели говорили сами за себя.       Эндрю нахмурился и посмотрел в сторону окон многоэтажки. Ответы в голове так и не появились, но почему-то настрой увидеться с родственниками уже не был таким отталкивающим. Что ж, начало было весьма неплохим.       Натаниэль не стал ждать его копошения, а потому уже давно выскочил на парковку, выжидающе наблюдая за тем, как Миньярд готовился к своей участи внутри маленькой крепости автомобиля. После постучал пару раз по капоту, привлекая его внимание, из-за чего Эндрю всё же поднял голову и, раздражённо цыкнув на него, вышел наружу.       По указаниям Ники они нашли нужный подъезд. Консьерж странно на них покосилась, словно недоверчиво, оглядела Миньярда. И если Эндрю знал, чем могла быть вызвана заминка, то Натаниэль о существовании близнецов даже не догадывался. Прежде, чем оба из них успели открыть рот, Эндрю просто потянул его за собой к лифту. Это были не его проблемы, бабуле просто пора сменить очки.       Долго мириться с реальностью Эндрю не позволили, потому что, выскочив из лифта, Натаниэль быстро нашёл нужную дверь и нажал на звонок, даже не задумываясь о том, в какую берлогу его сейчас засосёт. И правда. Спустя всего пару секунд дверь распахнулась, явив миру самого Ники Хэммика с его ослепляющей улыбкой и сияющими счастьем глазами. В одну секунду его эмоции сменились на нечто шокированное, а руки заткнули вырывающийся изо рта воодушевлённый возглас. Эндрю закатил глаза.       — Боже, Эрик, Эндрю привёз к нам Аполлона! — не выдержал Ники, почти брызнув слезами счастья.       Натаниэль попятился, ошарашенно распахнув глаза. Ну конечно, будто он сам не смотрел никогда в зеркало.       — Эм...       — Я Ники Хеммик, приятно познакомиться! Я кузен, — он повернулся, заметив второго гостя. — Эндрю! Господи, как я по тебе скучал!       Эндрю кивнул ему, наблюдая, сдержит ли Ники свой порыв к объятиям, однако внимание привлекло кое-что другое. Натаниэль прищурился, похлопав глазами, поочерёдно рассмотрел обоих братьев, словно экспонаты музея. Ох, точно!       — Не сказал бы, что вы похожи, но что-то есть... — тихо проговорил он.       Ники рядом заинтересованно повернулся.       — Мы похожи? Это Эндрю так сказал? — он удивлённо перевёл взгляд с одного на другого.       — Да, я спрашивал... — начал было Нат, как на пороге появился Аарон.       — Вы собираетесь заходить? — он нахмурил брови: чем-то не доволен.       Эндрю застыл на месте, слишком отвыкший от того, насколько они были похожи. Карие, словно свои, глаза впились в него изучающе и неверяще. Такие разные и такие одинаковые одновременно. Они не виделись долгих три года, но сейчас будто всё время стёрлось для обоих, вернув в ту самую студенческую юность. Безусловно, они оба повзрослели, и, возможно, сейчас их отличия были видны намного лучше, чем тогда, но это не меняло того, что они так и остались братьями. Братьями рождёнными одновременно и похожими не только внешне.       — Привет, — тихо сказал Аарон. И это предназначалось только для него. Только для Эндрю.