На лайнере

Дел было невпроворот — и всё из-за этой нелепой свадьбы, которую её друзья решили организовать за два дня. Она искренне не понимала, почему Аякс и Энид, пусть и решив пожениться через месяц после знакомства, не стали организовывать церемонию на материке, в Штатах по приезду. Что вообще могут здесь решить оставшиеся три месяца круиза, если речь идёт о женитьбе, которую люди стараются планировать одну и на всю жизнь? Но эти размышления она оставила при себе, терпеливо помогая подруге в подготовке. Платье, которое изготавливали на лайнере во время их похода, пришлось, конечно же, переделывать и дорабатывать. А аксессуары, которые выбрал местный стилист-полинезиец, и вовсе не вписывались ни в какие представления о европейской красоте. В идеале Энид хотела выбрать украшения сама — но, стоя в ателье на очередной примерке и одновременно с этим вися на телефоне и общаясь насчёт аренды яхты на завтра, она явно была не в состоянии ещё и ходить по магазинам — просто потому что нельзя быть в нескольких местах одновременно. Поэтому Уэнсдей любезно согласилась помочь с этим подруге. — Уэнсдей, это что? — вместо благодарности выдала ей Энид после того, как Аддамс два часа бегала по кораблю в поисках подходящих аксессуаров. — Это что-то к Хэллоуину, но точно не к свадьбе! — Так скоро Хэллоуин! — она развела руками. — Или ты думала, что тут есть магазин с традиционными свадебными украшениями? Нет, я нашла только пару лавок, где тематику обновляют в зависимости от сезона, а в октябре, сама понимаешь, что продают, — она посмотрела в лицо шокированной подруги, которая едва ли не скривилась от темных готических серёг, которые принесла ей Уэнсдей. — Послушай… Я спросила Аякса — его костюм классический, чёрный. Рубашка белая. Твоё платье тоже белое, а не какое-нибудь бежевое. Будет отлично. Лично мне нравится. — Да уж, спасибо, что не оранжевые тыквы, — хмыкнула она. — Прости, ты права. Они действительно красивые, просто стиль совсем не мой. — И тем не менее, тебе и вправду хорошо. И к платью тоже подходит. Не то, чтобы Аддамс разбиралась в моде — но лично ей казалось, что разбавить минималистичное белое платье с корсетным верхом и лёгкой, струящейся юбкой из шифона чем-то интересным и запоминающимся точно стоит. В любом случае Синклер приходится выбирать между этим и пластиковыми цветами того полинезийца — и выбор был всем очевиден. Они провозились с подготовкой до двух часов ночи — и это при том, что уже в 6 утра Энид была записана на прическу и макияж. Уэнсдей, вопреки уговорам, не стала прибегать к услугам стилистов и решила, что просто наденет самое нарядное своё платье и сделает макияж поярче, чем обычно. Когда она проснулась, корабль уже причалил к Таити. Сегодня она спала у себя, решив, что времени даже на небольшой разговор с Торпом будет недостаточно, и здоровый сон важнее. А прийти к нему в каюту и сразу завалиться спать было бы максимально странно. Отчасти она была раздражена этим — у них с Ксавье только, кажется, появились какие-то отношения, как тут совершенно внезапно на её голову сваливается свадьба подруги. Да, наверное, это мелочи жизни — но на начальном этапе отношений всегда хочется проводить много времени вместе, а сейчас этой возможности у них нет. Она вдруг вспомнила Галпина — как она, начав с ним встречаться, порой пряталась от него, чтобы побыть одной. Да уж, теперь ей очевидно, что это было какой-то нелепой ошибкой. Потому что сейчас, с Ксавье, ей хочется совсем другого — нырнуть в его крепкие объятия и так там и остаться. Тайлер с тех пор ей не писал и не искал встречи. Это не могло ее не радовать — однако уверенности в том, что он больше не попытается с ней связаться, у нее не было. Впрочем, это мало её сейчас волновало — поспав всего пять часов, она старательно нанесла макияж и надела маленькое чёрное платье — и, чтобы Энид не возмущалась траурному виду подруги, добавила к нему песочного цвета пояс. Приглашенные на церемонию девушки, включая саму Энид, договорились встретиться за завтраком в одном из ресторанов лайнера, чтобы после всем вместе поехать к месту бракосочетания, где их будет ждать мужской коллектив. На таком разделении настояла невеста, желающая, чтобы жених увидел её в самый последний момент, как это обычно бывает в фильмах. — Мы выбрали лучший пляж Таити, — говорила пришедшая позже всех Синклер, одновременно запихивая в себя какую-то еду. — Я так волнуюсь, что даже аппетита нет! Но если не поем — боюсь упасть в обморок! Она выглядела бледной в взволнованной, хотя профессиональный макияж значительно скрашивал ее усталость. В отличие от остальных, она оделась повседневно, решив надеть платье уже непосредственно перед церемонией. — Лучше ешь молча, а то ещё подавишься, — сказала она подруге, которая сегодня казалась ещё более суетливой. — Через пятнадцать минут нас должен забрать автобус и отвезти на пляж. Несмотря на расслабленное отношение к делам у полинезийцев, сегодня организаторам удавалось более или менее следовать договорённостям. Девушек отвезли к назначенному месту, и, пока остальные проходили к пляжу и рассаживались на стулья, Уэнсдей помогала Энид надеть свадебное платье. Укрывшись в пока ещё пустующем шатре, она старательно зашнуровывала корсет — кажется, вчерашним вечером в ателье платье таки перешили так, что теперь оно идеально сидело на подруге. — Уэнсдей, я так боюсь, мне кажется я прям там, при всех, упаду в обморок, — верещала девушка, пока Аддамс затягивала ей корсет. — А если я недостаточно долго раздумывала над предложением и он не моя судьба? — Значит, разведешься, — цинично ответила Уэнс, закатывая глаза. — То, что ты недостаточно долго раздумывала над предложением, неоспоримый факт. Главное, хорошо подумай, прежде чем заводить детей. В отличие от свадьбы, это необратимо. — Как ты можешь в такой день говорить о разводе? И даже думать об этом! — Синклер уже надевала готические серьги и ожерелье, которые вчера подобрала для неё Уэнс. — Ну всё, пора! Церемония в девять. Энид заметно дрожала. Уэнсдей была совершенно не близка тема свадеб — она никогда серьезно не думала о своей — и сегодня она с удовольствием бы просто села на один из тех стульев, что предназначен для гостей, если б была уверена в том, что Энид дойдет до алтаря сама. По традиции отец должен поддерживать невесту и передавать жениху — и каким образом так вышло, что Аддамс сегодня исполняла его роль, она не знала. И тем не менее, они дошли. По этому рыхлому песку, по которому Синклер совершенно не могла идти на каблуках и едва ли не падала на Уэнс. Где-то на середине пути Аддамс уговорила подругу и вовсе снять обувь — на пляже она явно лишняя. Надо отдать должное этой сумасшедшей парочке — церемония выглядела красиво. Пляж, вероятно, и вправду был самым красивым на Таити — белоснежный и чистейший песок под ногами казался едва ли не бархатным — так нежно ощущалось его соприкосновение с ногами. Импровизированный алтарь выглядел довольно опрятно, был оформлен со вкусом и каким-то чудом не спорил с теми экстравагантными украшениями, что сегодня были на невесте. Стулья тоже выглядели довольно стильно — и около сорока приглашенных уже сидели по своим местам. Торп зачем-то тоже стоял у алтаря, чуть в стороне — неужели Аяксу, как и Энид, нужна была поддержка друга? Тем не менее, его она была особенно рада видеть — ведь они буквально только что начали какие-то отношения, как на них свалилась свадьба друзей. На мгновение она даже испугалась, идя к алтарю по направлению к Ксавье — если забыть, чья сейчас свадьба, то можно было подумать, что это они сегодня узаконивают свои отношения. Тряхнув головой, она смахнула с себя это дурацкое наваждение — уж чего она точно не хотела, так это выскакивать замуж так скоро. Поэтому она поспешила сесть к остальным, как только привела Синклер к Аяксу. Ксавье последовал за ней. Сев рядом, он тепло улыбнулся и взял её за руку, немного сжав маленькую девичью ладошку в своей. Уэнсдей тоже посмотрела на него и улыбнулась, поняв, что за последние полсуток ужасно по нему соскучилась. Началась церемония. Местный священник зачитывал типичную мантру на ломанном английском, пока жених и невеста, явно волнуясь, смотрели друг на друга, повторяя за ним в нужный момент реплики. Но Уэнсдей не слушала. Пока её взгляд был направлен на алтарь, её мысли концентрировались на ощущениях. Ксавье водил кончиками пальцев по её ладони, проходя ими то вверх, то вниз, дарил руке лёгкую щекотку, от которой по всему её телу пошли мурашки. Аплодисменты прервали их — вот уже Энид и Аякс целуются, очевидно став мужем и женой. Бессмысленная формальность, отчего-то являющаяся важной для них, соблюдена, и теперь всех приглашали к шатру — чтобы выпить за молодоженов. — Пойдём, попробуем шампанского, — слегка хрипловато проговорил Торп ей на ухо, и девушка обнаружила, что они остались сидеть последними. Он почти ничего ей не говорил, видимо не будучи уверенным, как себя следует с ней вести на публике, но постоянно бросал на нее какие-то долгие умиротворённые взгляды. Такие, что Уэнс будто утопала в тепле его глубоких зелёных глаз. Приглашенные медленно перемещались от одного столика к другому, попутно разговаривая, с кем придется. Этот водоворот людей обеспечивал постоянную сменяемость собеседников, и за один час Уэнсдей поговорила, пожалуй, со всеми — хотя некоторых она видела и вовсе впервые. И только один человек был всегда рядом, будто никакие потоки на него не действовали — но чаще всего, Ксавье просто молчал, слушая беседу девушки с кем-либо. Вскоре было объявлено, что вторая часть празднования будет проходить на яхте — и часть людей стала проходить к расположенному неподалеку пирсу, другие же поздравляли молодоженов, прощаясь и отправляясь по каким-то своим планам. Ксавье, бросив на Уэнсдей какой-то особенно нежный взгляд, взял её за руку и они молча проследовали к яхте. Было что-то особенно волшебное в этом сегодняшнем молчаливом присутствии парня рядом с Уэнс. Будто он хотел бы сказать многое, поэтому не говорил ничего, поджидая более уединённого момента. Иногда ей казалось, что она чувствует, будто все клеточки её тела притягиваются к нему определенным образом, как если бы он, как какой-то необычный вид магнита, излучал поле только для неё. На яхте было довольно просторно. Пара этажей, несколько небольших кают, две зоны отдыха, одна из которых с небольшим бассейном — с учётом того, что отправились с ними далеко не все, более чем достаточно. Гости собирались на террасе верхней палубы, где помимо стандартных сидений были ещё раскиданы кресла-мешки. Уэнсдей прошла и села на первое попавшееся место, оглядевшись. Небольшой фуршетный стол состоял из того же шампанского и тропических фруктов и нелепым образом напоминал стол бунгало, в которое каким-то непостижимым образом занесло её с Галпином. Похоже, что в здешних краях это типичный стол для романтики и вечеринок. — Он просто прожигает тебя взглядом, — выдала ей только что подсевшая взволнованная Энид. Она казалась радостной, хоть и уставшей. — Ксавье? — Уэнсдей оглянулась в поисках недавно отошедшего парня. — Мы ещё даже не совсем разобрались с нашими отношениями, — пожала плечами. — Я тоже ощущаю между нами приятное напряжение. — Да я и не о нём вовсе, — Энид закатила глаза. — Ксавье, вообще-то, уже давно так пялится на тебя, это никого не удивляет. Влюбился, с кем не бывает. У него к тебе такие сдержанные, глубокие чувства, я давно не видела такого. Хотя, держу пари, это только вершина айсберга, а внутри него бушует настоящий ураган страсти! — А о ком ты тогда? — она снова оглядела присутствующих в поисках какого-нибудь направленного на неё взгляда. — Галпин, кто. Держится вдалеке, и даже чаще сзади тебя, чтобы ты его не заметила. Будто весь день выверяет движения, чтобы наблюдать за вами двумя. Уэнсдей нахмурилась. Оборачиваться сейчас, чтобы во время разговора с подругой встретиться с ним глазами — плохая идея. Да и что она может с этим поделать? Ей нечего ему сказать — они уже много раз всё обсудили. Что он в конце концов пристал? Не мог же человек за пару недель отношений так сильно влюбиться, чтобы продолжать её преследовать после стольких обсуждений того, что всё кончено? — Говоришь, Ксавье влюбился? — решила она сменить тему. Слова подруги странным образом волновали её. Да, люди периодически влюбляются друг в друга и в целом ей нравилось, когда парни влюблялись в неё. Но сейчас, помимо привычного удовлетворения своего самолюбия она ощущала некоторый трепет где-то глубоко внутри, будто некто щекотал её сердце лёгким пёрышком. — Я это поняла ещё на том этапе, когда он пытался выселить тебя из каюты, — она прыснула, вспоминая те времена. — Ведь если б он действительно хотел, он бы быстро нашел способ это сделать. Как, впрочем, и ты. — Я намеренно его не выселяла, — тут же возразила Уэнс. — Мой адвокат сказала, лучше собирать доказательства того, что он мне причинил много неудобств. — Да уж, трудно тебе пришлось, с учётом того, что с ним, похоже, у тебя было даже меньше неудобств, чем когда ты стала жить одна, — она снова посмеивалась, явно забавляясь тем, как медленно и трудно они с Ксавье шли к отношениям. И всё ещё идут. В словах Энид была доля правды — и довольно большая. Сейчас уже смешно вспоминать начало круиза — их тёрки с Ксавье, видеозвонки с Уимс, нелепые свидания с Галпином, в которых ей изначально было максимально неловко, но она убеждала себя, что человек он хороший и мужчина перспективный. И вечерние встречи с Ксавье на балконе, которые её чудесным образом успокаивали. — А теперь, дамы и господа, время поздравлять молодожёнов! — сказал один из организаторов в микрофон, после чего Энид побежала к своему новоиспеченному мужу. *** Аякс ждал поздравление от Торпа первым — о чём заранее сообщил ещё вчера вечером. Они тоже просидели с другом до полуночи, сверяя по списку всё то, что им необходимо было заказать или купить для празднования. Торп речь не готовил — времени на подобное просто не оставалось. Да и в таких делах он больше любил искренность и считал, что сказать от души то, что в тот момент ему придёт в голову — ценнее, чем заученная речь. — Дорогие Аякс и Энид, — начал он, всё ещё не очень понимая, что будет говорить. — Мы познакомились на лайнере, с каждым по своему, и вы оба стали для меня близкими людьми… И когда я вас друг другу представил, я и не подозревал, что через месяц окажусь на вашей свадьбе… Так что скажу просто и коротко — я счастлив, что всё так обернулось, и поздравляю вас от души! Раздались апплодисменты, кто-то снимал речь на телефон, Энид с Аяксом сидели в первых рядах и светились от счастья. Его слова получились не очень уж красноречивыми, но Ксавье уже изрядно подустал, да и он никогда не был тем, кто может красиво излагать. Уэнс сидела там же, где он её и оставил и скромно улыбалась, глядя на него. Где-то в задних рядах Галпин смотрел на нее, практически не переставая — будто выжидал удобного момента, чтобы подойти. Сегодня он порядком действовал Ксавье на нервы, впрочем, как и всегда. Он понимал, что, скорее всего, так просто он не отстанет, и придется с ним разговаривать — вот только он совершенно не умел этого делать и даже не понимал, как нужно себя вести, чтобы раз и навсегда поставить его на место. Кричать? Драться? Подобные методы он не любил, считая, что до этого опускаются только недалёкие придурки, не умеющие решать вопросы другими способами. Пока что он не придумал ничего лучше, кроме как не отходить от Уэнс ни на шаг — не то, чтобы он сомневался в ней. Но Галпин был хитёр, и, возможно, даже обладал своего рода гипнозом, и мог снова начать надоедать девушке, запутать её, наговорить чего-нибудь, от чего она начнет сомневаться в Торпе. А ему, едва нашедшему с ней общий язык, вовсе этого не хотелось. В поздравлении его сменила Уэнс, смущённо сминающая в руках платье. Он вдруг вспомнил первые дни знакомства с ней — она казалась ему непроходимой стервой, грубой и неприступной. Сейчас же он видел её по другому. Да, без сомнения в ней осталась присущая ей сдержанность и строгость, но сейчас к этому добавлялась некоторая чувственность, которую, возможно, она сама ещё не осознавала и только открывала в себе. — Ты прекрасна сегодня, — сказал Ксавье, когда она, закончив поздравление, села рядом с ним. Она смущённо опустила глаза, а её щеки слегка порозовели. — Спасибо, Ксавье. День был довольно утомительным. Он ничего не имел против свадеб, но сегодня ужасно хотелось, чтобы торжество поскорей закончилось, и они с Уэнсдей отправились бы в его каюту — перед глазами так и стояли образы их вчерашнего поцелуя у входа в ванную. Нереализованное желание, копившееся, пожалуй, со времён отеля на Кауаи, со временем только возрастало, и хоть он вполне держал себя в руках, но желание прикасаться к девушке было уже непреодолимым. Поэтому весь день он то придерживал ее за талию, то мог приобнять за плечи или провести пальцами по её руке. Девушка не была против — похоже, ей тоже это нравилось. Возможно, она тоже ждёт окончания дня. — Пойдём, пройдемся? — тихо спросила она, когда поздравления были окончены и все просто танцевали, выпивали и закусывали. Сегодня он просто следовал за ней. Не было никакого желания возражать этой девушке — окутанный спокойствием, он просто составлял ей компанию. Она спустилась на нижнюю палубу, к каютам — это не имело ничего общего с каютами лайнера и скорее походило на номера в капсульных отелях. Один из них был заперт — возможно, кто-то закрылся изнутри. Соседние две двери были открыты — в каждой из кают была двуспальная кровать, тесная, но при этом занимающая почти все пространство. Как только до Торпа дошло, зачем девушка его привела сюда, он одним движением затащил её внутрь одной из кают, закрыл изнутри дверь и накрыл её губы страстным поцелуем. Его руки скользили по ней уверенно, очерчивали изгибы её тела, зарывались в её волосах. Девушка отвечала. С таким же напором, с такой же страстью она накинулась на него, позволила ему углубить поцелуй, прижимаясь к нему всем телом. Сегодняшний день прикосновений не прошёл даром — острота ощущений зашкаливала, дыхание сбивалось, а собственное возбуждение практически мгновенно дало о себе знать. Девушка схватилась за его волосы, а другой рукой начала растегивать рубашку. Продолжая её целовать, Ксавье чувствовал, как его пульс учащался, дышать становилось тяжело, а напряжение в паху усиливалось с каждой минутой. Её губы скользили по его шее, её руки были под рубашкой, которую не получалось так легко стянуть. Пока Уэнс возилась с пуговицами на манжетах, рука Ксавье поднималась вверх по её бедру, задирая платье до белья. Он прошёлся рукой по оголённым ягодицам девушки, ощущая, как по её телу пробежали мурашки, положил руку на талию — тугой ремень на платье не давал ему подниматься выше. Одна рука была уже освобождена от его рубашки, и, пока Уэнс пыталась справиться со второй, он растегивал её ремень, который никак не поддавался. — Ох уж эта торжественная одежда, — в нетерпении прошептал он севшим голосом. — Пока её снимешь — полжизни пройдет. Рубашка в конце концов была на полу, как и её ремень. Запустив руки под платье, к её груди, Ксавье нащупал кружевное белье, под которым выделялись затвердевшие соски. В нетерпении происходила какая-то странная борьба. Пока Торп пытался стянуть с девушки платье, чтобы прильнуть к её груди, ее руки тянулись к пряжке его ремня, растегивая его, и тем самым не давая её раздевать. В ожидании, он притянул её к себе ближе, задевая пахом её бедро. Платье было задрано, и он мог разглядеть её красивое бельё, провести по нему рукой и даже стянуть этот красивый, но сейчас ненужный кусок кружева. В дверь начали настойчиво стучать. Не имея никакого желания сейчас отвлекаться, Торп продолжал снимать кружевное белье Уэнсдей, пока она, растегнув ширинку, запустила туда свою руку. Рвано выдохнув от нахлынувших ощущений, он издал глухой нетерпеливый стон и повалил девушку на кровать. В дверь продолжали стучать, и этот стук болезненно отзывался в висках. Уэнсдей, видимо, тоже сбитая с толку незваным гостем, завертела головой, размышляя, что делать. Торп, не в силах оторваться от её соблазнительного тела, продолжал игнорировать противный стук и настойчиво целовать её шею, оставляя влажные дорожки до самых ключиц. В дверь продолжали колотить с новой силой. — Кто там? — подала голос запыхавшаяся Уэнс. — Что вам нужно? — Уэнс, ты здесь? — противный голос Галпина отозвался по ту сторону. — Открой пожалуйста, хочу с тобой поговорить. Злость на этого придурка разом вспыхнула в голове Ксавье. Уже который раз прерванная с такой желанной девушкой близость выливалась в явное раздражение, а осознание того, что Тайлер специально выждал подходящий момент, чтобы им помешать, только ещё больше распаляло его. — Я убью его, — процедил Ксавье сквозь зубы, а Уэнс, увидев ярость на лице парня, взглянула на него испуганно. Он чувствовал, как по его венам побежал адреналин, распаляющий каждую клеточку его тела, вынуждающий действовать решительно и безрассудно. Нереализованное желание вылилось в гнев, а в голове так и крутились образы мерзкого кучерявого парня, которого он со всей силы бьёт кулаком по этой наглой роже. Одним рывком Ксавье вскочил с кровати, даже не потрудившись застегнуть ширинку, открыл замок и резко распахнул дверь, с бешенством в глазах глядя на прервавшего их улыбающегося парня.