Игрушка

      Двенадцатилетняя Таня Маленкова всегда была домашним ребёнком и не очень любила общаться с людьми, но этим летом решила поехать в лагерь, потому что уж слишком ей было интересно узнать и почувствовать на себе, чем так восхищались ее знакомые, которые отправлялись туда на каждых каникулах. Родители удивились такому желанию, но ее просьбе не препятствовали. Купили путевку, помогли собрать вещи и довезли непосредственно до самого места отдыха.       Лагерь Тане сразу же не понравился. Первое, что она почувствовала, когда вошла в корпус своего отряда после распределения, был резкий запах краски. Кажется, там или где-то неподалёку недавно проводили ремонт… Таня поморщилась и, сделав глубокий вдох, поднялась по лестнице на второй этаж. Здесь краской пахло меньше, и она уже почти обрадовалась, решив, что краска — единственная проблема, но все мимолётное облегчение испарилось, как только она вошла в комнату. Там в несколько рядов стояли одиннадцать потрёпанных кроватей, на каждой из которой сидели и шумно болтали одиннадцать девчонок, большинство, как сразу заметила Таня, довольно высокомерного вида. Здесь было очень душно, несмотря на открытые окна; стоял запах пота, смешанный с ароматами духов. Кинув быстрое приветствие новым соседкам, Таня поспешно кинула сумку на первую попавшуюся кровать и тут же поморщилась, услышав протяжный скрип пружины. Девочки, кажется, уже привыкшие ко всему, не обратили внимания на этот неловкий момент и продолжали свои оживленную беседу о лучших маникюрных салонах города.        В общем, местная обстановка сразу же не пришлась ей по вкусу… А когда заносчивый вожатый, которому словно нравилось унижать детей, с видом победителя отобрал у неё перед сном телефон во время переписки с родителями, Тане окончательно стало не по себе и захотелось обратно. Она сразу же поняла, что лагерь — это точно не для неё.       Но худшее случилось дальше — Таня, не обзавёдшаяся компанией, столкнулась с насмешками. Она одевалась весьма скромно, страдала небольшим лишним весом и все время проводила в книгах вместо тусовок и дискотек, что сразу же бросилось в глаза ее соседкам их бойким друзьям-мальчикам. Стоило Тане зайти в комнату или выйти из неё, как ей дружно кричали: «Толстуха, толстуха!». Разумеется, Тане было неприятно и обидно, но она делала вид, что ей все равно. Ложилась на кровать, отворачивалась от толпы, которую из-за слишком большого количества людей в отряде всю поселили в этой жалкой комнатушке, и утыкалась в книгу или писала родителям. Ей что-то кричали вслед, но она старалась просто не слушать этих глупых детей.       Но случилось так, что одна из ее соседок заболела и уехала домой, и на ее место поселили девочку из другого отряда, Машу. Она выглядела гораздо младше своих лет: маленькая, немного зажатая, с двумя неаккуратно заплетенными растрепавшимися косами — и носила футболку с мультяшным героем. А еще когда новая жительница комнаты разложила вещи, Таня не могла не обратить внимание, что на прикроватную тумбочку она поставила фото, на котором стояла в компании родителей, большой пушистой кошки и собаки. Другие дети из отряда радовались возможности пожить подальше от родителей, а Маша даже захватила с собой семейное фото и поставила рядом с кроватью… У Тани это вызвало симпатию — она сразу поняла, что новая соседка не такая, как остальные.       Вскоре в комнату, как и обычно, ворвались шумные друзья и подруги соседок. Причем весьма не вовремя — именно в тот момент когда Таня, которая понадеялась, что в этот раз они придут попозже, решила поспешно съесть шоколадный батончик.       — Ну как, вкусно? Ты когда на весы вставала? — со смехом начала Инна, очень худая и бледная девочка, увлекавшаяся нездоровым сбросом веса.       — Жируха, жируха! — подхватили остальные.        — Да отстаньте вы от неё! — неожиданно вступилась Маша. — На себя сначала посмотрите.        Все, в том числе и Таня, посмотрели на неё с удивлением. На миг воцарилась неловкая пауза: дети пытались сопоставить, как эта маленькая и тихая девочка, внешне совсем ребёнок, ко всему прочему, ещё и очень домашняя, посмела занять в конфликте не их сторону… И неужели вообще кто-то мог заступиться за Таню? Это настолько удивило подростков, что те даже перестали насмешничать, а вскоре и вовсе ушли из комнаты, оставив недоумевающих соседок.       После этой ситуации Таня и Маша начали общаться друг с другом. Как оказалось, Маша тоже не нашла друзей в лагере, а свой день рождения, который у неё выпадал на следующий день, ей не хотелось провести в одиночестве. Больше всего она желала, как и обычно, отпраздновать эту дату в семейном кругу, но родители были далеко… Таня посочувствовала новой подруге и пообещала, что вместе они смогут устроить ей самый тёплый и уютный праздник.        На следующий день она специально проснулась до официального подъема, когда все девочки ещё спали, тихо вышла из комнаты и попросила вожатого отпустить ее в магазин, который находился на территории лагеря. Получив разрешение, она так же бесшумно выбежала из корпуса и отправилась за подарком для Маши. Купила много различных сладостей, завернула их в красивый пакет и написала милые пожелания. Вернувшись, она положила подарок на прикроватную тумбочку подруги и стала ждать.        Маша проснулась с невыспавшимся видом, вяло потянулась, протерла глаза и неохотно присела на кровати. Когда ее взгляд упал на подарок, ожидавший ее совсем рядом, она быстро все поняла и резко переменилась в лице. Ее отёкшие от недосыпа глаза засияли, на губах заиграла сладкая улыбка, и все лицо озарил истинно детский восторг. Она подскочила и с радостными криками благодарности подбежала к Тане, а затем крепко ее обняла. В душе у Тани разлилось тепло, один этот момент, когда она принесла симпатичному ей человеку такую радость, перекрыл все негативные впечатления от лагеря. И даже насмешки других детей ей стали совсем безразличны.       Весь этот день девочки провели вдвоём — когда весь отряд ушёл на совместные игры с вожатым, они остались в комнате, включили комедию и принялись вместе смеяться и уплетать сладости, параллельно рассказывая истории из жизни.        — У меня есть кошка Нинка и собака Жуля. И представляешь, они так хорошо дружат! Нинка у нас шустрая, убежала как-то из квартиры, и Жуле было очень грустно. Она нам помогала искать. Если бы не Жулька, то не нашли бы. Она вынюхала след. Нинка, оказывается, была у соседей. И представляешь, как Жулька обрадовалась, когда мы нашли Нинку! — рассказывала Маша, и Таня сразу вспомнила собственную кошку, которая тоже как-то незаметно вынырнула в дверной проем, а потом, испуганная, сидела в подъезде и жалобно мяукала, решив, что это ее выгнали.        Девочки много всего рассказали друг другу: о семье, о питомцах, о школе, о друзьях и даже о собственных мечтах детства.        — Хочу, чтобы в будущем у меня была большая семья, дом в какой-нибудь деревне у моря и много питомцев, — с беззаботной улыбкой сказала Маша, открывая очередную конфету.        — А я мечтаю стать известной писательницей. Уже пишу рассказы. Могу показать.        В этот момент в комнату постучали, и вскоре вошёл вожатый, держа в руках разноцветный подарочный пакет с изящной красной ленточкой. Он сообщил, что это подарок от родителей, и протянул его Маше, а затем позвал девочек на общую игру. Но Таня и Маша решили остаться в комнате, и, как только воспитатель ушёл, сразу же развернули обёртку и вытащили оттуда мягкого игрушечного рыжего котёнка. На этикетке, прикреплённой к уху игрушки, было написано аккуратным почерком «Моей любимой доченьке». Маша крепко прижала котёнка к сердцу, и неожиданно расплакалась.        — Поскорее бы увидеть маму, — всхлипнула она.        Таня подумала о своих родителях, по которым она тоже уже соскучилась, и от этой мысли вкупе с общей трогательностью момента на ее глазах тоже выступили слезы.       Потом в комнату вернулись соседки, и все начали собираться на общее мероприятие, на которое Тане и Маше идти не очень-то хотелось, но пришлось.       Вечером, когда все девочки уже лежали в кроватях, а вожатые выключили свет, Маша шёпотом обратилась к подруге:       — Спасибо за прекрасный праздник.        А затем свернулась калачиком и, обняв игрушечного котенка, уснула.       К концу смены Таня и Маша стали близкими подругами, которые всегда держались вместе. В их сторону были насмешки, но они их просто игнорировали, предпочитая общество друг друга, а не сверстников из отряда. И им ужасно не хотелось, чтобы смена закончилась, ведь тогда придётся расстаться, и неизвестно, удастся ли им ещё когда-нибудь увидеться. Все-таки жили в разных концах города. Поэтому они решили, что последний день постараются сделать самым ярким, душевным и запоминающимся для каждой из подруг.       Но, увы, планам было сбыться не суждено. Начался день как и обычно — с подъёма, зарядки, завтрака и прочих мероприятий лагеря. Но когда началось свободное время, произошло нечто неожиданное. Навстречу Тане, которая возвращалась в комнату одной из последних, выбежала Маша, и ее била истерика. Неаккуратно заплетенные косы совсем растрепались, руки дрожали, глаза горели, а из глаз лились слёзы.        — Что случилось? — сразу же встревоженно поинтересовалась Таня.       — К-котенок, п-подарок мамы пропал… — срывающимся голосом ответила Маша. — Я всю комнату обыскала, нигде нет. Его кто-то взял!       Таня сразу же решила помочь подруге. Подошла вместе с ней к вожатым, расспросила их, а когда те ответили, что не видели игрушку, отправилась по всем комнатам лагеря.       — Чего тебе надо, жируха? Не знаем мы ни про какие игрушки, мы же не в детском саду, в отличие от тебя. — В комнатах ей были не слишком рады, ее обзывали, над ней насмешничали, но Таня вела себя удивительно уверенно. Обычно в таких случаях она просто пряталась и пыталась убежать от обидчиков, но теперь, когда надо было помочь подруге, она готова была идти вперёд, с гордо поднятой головой пропуская все оскорбления.       К сожалению, найти игрушку не удалось, и Маша совсем впала в отчаяние: зарылась в кровать, обняла семейное фото и горько расплакалась. Она была так безутешна, что ей посочувствовали даже соседки, которые не так давно над ней подшучивали. Попытались ее успокоить, даже помогли Тане ещё раз осмотреть каждый уголок комнаты, но ничего не помогло. Игрушки нигде не было.       — Да ладно тебе, попросишь маму купить новую, всего-то, — утешали другие девочки, пока Таня уже, наверное, раз в пятый лазила под кроватями, чихая от пыли.       Устав от поисков, Таня присела на свою кровать — и неожиданно ее взгляд упал на пространство между матрасом и бортиком… Оттуда торчало что-то мягкое, блестящее и рыжее. Поспешно вытащив предмет, девочка, к своему изумлению, обнаружила, что это и была та самая пропавшая игрушка. Правда в глаза ей сразу бросилось отсутствие одной детали… У котёнка не было головы. На ее месте из шеи торчали рваные всклокоченные куски ваты, которые сразу же посыпались от резкого движения.       — Что ты сделала?! — закричали ошарашенные соседки. — Ты украла ее и порвала!       Сразу догадавшись, о чем говорили девочки, Маша резко подскочила с места и впилась в Таню непривычно гневным взглядом. Ее заплаканные глаза были прищурены, брови сдвинуты, а губы тонко сжались.        — Идиотка! — воскликнула девочка и подбежала к бывшей подруге, выхватывая у неё остатки игрушки, при этом заливаясь слезами. — Мерзкая, подлая воровка. Я тебя ненавижу. Ненавижу!       — Но… это не я, — растерянно пролепетала Таня, доставая из-под матраса игрушечную кошачью голову. Всю ее охватило давящее ощущение обиды и беспомощности — она сразу поняла, что ее подставили, но кто именно это мог сделать, она не представляла. Да и кто ей поверит, если их много, а она одна, девочка-изгой, которую подвергают насмешкам и ни во что не ставят?        — Ага, не ты. Оправдывайся тут, — вступились соседки.        — Но это правда не я… Я просто нашла ее, мне подбросили.        Маша больше ничего не говорила, только обнимала части игрушки и смотрела на бывшую подругу испепеляющим взглядом, полной непривычной для такого ребёнка ненависти и откровенного презрения.       Вскоре комната наполнилась другими детьми из отряда, которые тоже решили во всем разобраться и накинулись на Таню.        — Ты что, позавидовала, что твоя мамка тебе такого не дарит, да? — обратилась к ней одна из вновь прибывших, при этом принявшись обнимать и утешать Машу.        — Да нет, она хотела забрать себе и, видимо, случайно порвала. Любительница чужих вещей. Давление было ужасным, Тане хотелось рыдать от безысходности и мерзкого ощущения, что мир против нее, но она решила, что нужно сохранять лицо. Она была уверена в собственной невиновности.        — Она и шоколадки жрет чужие по-любому, — с едкой ухмылкой заметила Инна.        — Посмотри мне в глаза, — настойчиво потребовала подруга Инны, и Таня покорно посмотрела на неё с ощущением обиды и растерянности.        — Это сделала ты, больше некому. Скажи уже правду. И хотя бы извинись перед Машей.       Тане хотелось крикнуть «Это вы извиняйтесь перед Машей, ведь это вы над ней смеялись, а я невиновна, вы подставили меня!», но ситуация настолько расстроила ее, что у неё просто не было сил отстаивать собственную позицию. Осталась только раздражающая пустота. Поэтому она подошла к бывшей подруге, которая все еще плакала над порванной игрушкой, и произнесла дрожащим голосом:       — Маша, извини, что так получилось… Я честно говорю тебе, что я не виновата. Давай я помогу тебе сшить игрушку или куплю новую?        — Не подходи ко мне, воровка, — огрызнулась в ответ Маша, и Таня со вздохом отступила, понимая, что в этой ситуации уже ничего не исправить. Как же зыбки все-таки человеческие взаимоотношения…       — Мерзкая жирная корова и воровка! — закричали девочки, а Таня присела на свою кровать и рассеянно уставилась взглядом в одну точку, пытаясь таким образом отгородиться от их оскорблений и обвинений. Она хотела сосредоточиться и придумать такой ответ, который доказал бы ее непричастность к ситуации с игрушкой, но в голову совсем ничего не лезло, в то время как со всех сторон на неё продолжали сыпаться многочисленные издёвки и колкости.       Спустя некоторое время, когда конфликт немного успокоился, все ушли на прощальные мероприятия, а Таня осталась одна в комнате, притворившись, что плохо себя чувствует. На протяжении нескольких часов она сидела на кровати и затуманенно смотрела на тельце и голову злосчастной игрушки, лежавшие на Машиной тумбочке рядом с семейной фотографией. На неё накатила ужасная тоска. Она не понимала, почему эти дети так поступили с ней, зачем им надо было совершать такую подлость. Где же справедливость?       Всю ночь и следующий день, ставший днём отъезда, Таня ощущала напряженность между ней и другими детьми. Все мило прощались и обнимались друг с другом, обменивались номерами и страницами в соцсетях, мальчики помогали девочкам нести сумки, а Таня тащилась со своими вещами в одиночестве, при этом ощущая многочисленные недобрые презрительные взгляды. Насмешек уже не было, только тихая неприязнь, доходившая до ненависти. В особенности со стороны Маши, которую последний инцидент, кажется, заметно сблизил с отрядом. От такого внимания Тане начинало казаться, будто она и правда совершила какую-то ужасную гадость.        После этого самым страшным кошмаром Тани стал детский лагерь, ее передёргивало даже от упоминания этого места отдыха. Хотя вспоминать моменты дружбы с Машей ей было приятно — и при этом ужасно грустно. Мало с кем ей удавалось так найти общий язык…       Разумеется, с отрядом она никак не поддерживала общение и пыталась забыть всех детей. Но спустя примерно полгода, когда эмоции утихли, лагерь внезапно вам напомнил о себе.       В этот день она сидела на уроке математики. Из коридора веяло запахом столовой, где-то вдали галдели младшеклассники, играющие в догонялки, что-то занудным голосом рассказывала учительница у исписанной доски. Таня вяло перелистывала шершавые страницы учебника, щурясь от яркого света солнца, проникающего сквозь прозрачные шторы. Хотелось поскорее пойти домой и лечь спать: атмосфера была весьма убаюкивающей.       Но внезапно на экране телефона, лежавшего на краю стола, с чуть слышной вибрацией отразился текст сообщения. Таня вздрогнула и, отвлекшись от учебника, посмотрела на дисплей. После чего на несколько секунд замерла от неожиданности. Отправителем оказался Колька, друг ее соседок по комнате.       «Привет, это Коля, я у вас в комнате тусил. Помнишь ту Машину игрушку? Это пацаны сделали. Они в карты проиграли, и им такое задание придумали. Но только никому не говори, это секрет».        Тане стало настолько противно от этих слов, будто она живьём проглотила жука, большого, скользкого, дёргающего многочисленными мерзкими лапками. Теперь он шевелился уже в ней. Пытался выбраться на волю, вызывая приступы тошноты. Ей хотелось вырвать насекомое, но не получалось, ибо оно цепко засело внутри.        А подставлять и разрушать ведь всегда проще, чем говорить горькую правду?        Ничего не ответив на сообщение, Таня убрала телефон в сторону и углубилась в свои мысли, уже не следя за ходом урока. Но ее отвлёк строгий и прохладный голос:        — Маленкова Таня, хватит витать в облаках. Иди к доске, выполняй задание номер тридцать.