—
Почему Главнокомандующий решил пригласить Манко в свой кабинет для обсуждения плана лично, начальник охраны не знает. В голове у Главнокомандующий в последние дни творится невесть что. Снова несколько суток ковырялся в документах, прикидывая последствия использования нового секретного оружия. Манко раздражён его упорством. Он хочет выговориться Главнокомандующему свои мысли по поводу его трудоголизма и ревности. Иногда мне кажется, что ты проводишь со своими бумажками больше времени, чем со мной. На улице май и темнеет поздно. Корпус пуст, не считая охраны. Офицеры давно разбежались, не желая задерживаться на работе дольше обычного. Один Манко с нетерпением ждёт встречи с командиром. Хорёк останавливается перед дверью в кабинет, разглядывает комнатные растения в углу. Одновременно и волнительно страшно, и опьяняюще весело. Он не знает, что задумал Главнокомандующий. Это пугает и в то же время заставляет облизывать губы в сладком ожидании. Двери раздвигаются с едва слышимым скрипом. — Добрый вечер, командир, — отдаёт честь, касаясь длинными ногтями чуть съехавшей набок зелёной кепки. — Рад видеть тебя, Манко — Главнокомандующий улыбается, щурит глаза. Нарочно выделяет имя начальника охраны. — Не слишком романтичная обстановка, — хорёк оглядывает кабинет, — не вижу, чтобы ты меня ждал. — Я позвал тебя чтобы обсудить с тобой новый план, — игнорирует замечания начальника охраны, нависает над столом, — подойди поближе. Манко послушно следует к столу и останавливается возле Главнокомандующего. Перед ними — карта. Яркими пятнами на ней расплываются острова, надписи, названия стратегически важных объектов. По краям цветные карандаши, листки блокнота. Манко вглядывается в один из них. Очевидно, Главнокомандующий конспектировал мысли спешно, потому что написанное читается с трудом. Ну и ну, действительно работал без перерывов. Даже сейчас не поднимает взгляда с карты. — Ну и как тебе? — Главнокомандующий не отрывает взора от рисунка рельефа, на морде усталость, гордость. Манко демонстративно громко зевает. Заставляет командира обратить на себя внимание. И когда это происходит, имитирует скуку. — Да, впечатляет, — неискренне. Звучит настолько саркастично, что бьёт по гордости Главнокомандующего. — Позволь рассказать, — фыркает, отворачивается, — ты наверняка помнишь, что я разместил новое оружие Хинджокчеби недалеко от Тёмной рощи. Тыкает тонким пальцем в пятно на карте. Продолжает говорить эмоционально, несмотря на всю усталость. Так хочет впечатлить Манко, аж противно. Начальник охраны не слушает. Даже не пытается. Рассматривает изящные рыжие пальцы. Они скользят от края к краю, очерчивают на бумаге круги, дуги. Чуть дрожат, когда Главнокомандующий тянется через весь стол, тыкает в бумагу длинным ногтем. В голове фантазии о том, как Главнокомандующий ещё использует эти пальцы. Такие мелочи как разъяснение плана непростительны. Этим вечером касается карты всюду, а мог бы трогать Манко. От мыслей вдруг становится душно. Представляет, как пальцы Главнокомандующего ложатся на поясницу начальника охраны, до боли впиваются в кожу. Или ласкают щёки, шею Манко. Зарываются в его длинную красновато-рыжую шерсть, гладят так нежно. Главнокомандующий всегда ласков, аккуратен. Даже когда Манко перегибает палку. Сжимает клок шерсти на голове командира слишком сильно. Главнокомандующий продолжает трогать начальника охраны осторожно. Обхватывать потной ладонью член. Манко смотрит на руки командира и не может отделаться от мысли о том, что они куда лучше смотрелись бы на его половом органе. — В это время резервные войска будут находится за рекой, чтобы атаковать врага, когда он будет незащищён… Ну-ка отойди. Главнокомандующий встаёт перед Манко, почти ложится на стол, чтобы дотянуться до самого края карты, тычет на схематично изображённую реку и внезапно упирается тазом в стояк хорька. От неожиданности оба вздрагивают, но не отстраняются. Главнокомандующий потому, что ещё не обозначил маршрут войск, Манко потому, что чувствует, что подвернулся удачный шанс сделать вечер не таким скучным. Широкие ладони ложатся на поясницу командира, держат крепко. — Манко, что ты делаешь? — Главнокомандующий звучит раздражённо, напуганно, — ты вообще слушаешь меня? А? Манко прижимается ближе и вставший член упирается в прижатые друг к другу бёдра рыжего хорька. Начальник охраны наклоняется, говорит едва ли не шёпотом: — Я чувствую, ты напуган. Неужто такой исход нашего вечера командир продумать не смог? — Идиот, я позвал тебя сюда, чтобы обсудить план, а не чтобы ты трахал меня на столе! — шипит с раздражением, толкается бёдрами в таз Манко. На самом деле хочет. — Что ж, у меня были свои мысли по поводу вечера. Как неожиданно, командир попал впросак? Выходит, ты не такой хороший стратег, как думал, раз не смог продумать мой ход действий. И моим следующим шагом будет… Несколько секунд молчит. Внезапно склоняется к Главнокомандующему и руками вжимает его ладони в стол. Наваливается и почти слышит, как хрустят пясти. Рывки безрезультатны — Манко сильнее. Главнокомандующему не стоит рассчитывать что его ослабшее тело, изнурённое трудом и голодом и едва стоящее на ногах, способно на сопротивление. Он делает последние попытки вырваться из-под начальника охраны и замирает. Мысленно проклинает себя за то, что не сопротивлялся, пока руки были свободны. Всё, что остаётся — хлестать Манко по ногам хвостом. Но это вызывает лишь смех. — Не делай вид, что не хочешь этого, командир. Тебе ведь так нужна разрядка, правда? Начальник охраны отчаянно борется с желанием ощупать тело хорька, чтобы убедиться, что он возбуждён. Но даже этого не требуется. Командир дышит тяжело, на самом деле оттого, что минутой ранее отчаянно вырывался из рук Манко. Шерсть на затылке взмокла от пота, встала дыбом. Начальник охраны прижимается животом к спине командира и чувствует как тот вздрагивает. Не противится, но не может привести дыхание в норму. — Я хочу слышать, как ты просишь меня, — Главнокомандующий чувствует чужую слюну на шее. Манко взгрызается в его кожу, жадно облизывает мокрую шерсть, оставляет на командире укусы. Главнокомандующий вспотел. Одежда неприятно липнет к телу, ощущается сейчас такой лишней на его болезненном теле. Прикусывает губу, чтобы не озвучить мысли. Только этого и ждёт Манко. И когда сразу не получает слезливых мольб со стороны рыжего хорька, злится. Добьётся любым путём. Главнокомандующий знает. Начальник охраны освобождает правую руку командира. Слышно, как звякает и падает на пол ремень Манко. Главнокомандующий едва ли различает какие-либо звуки кроме собственного дыхания и сердцебиения. Опьянён страхом, желанием. Сосредотачивает взгляд на двери в кабинет, что находится напротив стола. Вдруг чувствует, как Манко сжимает его вставший член сквозь ткань коричневых штанов. Срывается на стон, толкается в руку начальника охраны. — Скажи, что хочешь, командир. — Грёбанный извращенец, — слизывает каплю пота, стекающую со лба, — ты и сам знаешь. — Я хочу чтобы это сказал ты. Главнокомандующий несколько секунд молчит. Манко хмыкает, сжимает член командира сильнее, дрочит ему через ткань штанов. Его собственный половой орган скользит между прижатых друг к другу бёдер хорька, оставляя влажный след предэякулята. Как же невыносим. — Ублюдок, — шепчет Главнокомандующий. Чувствует, что Манко прекратил двигать рукой, — да, я хочу, чтобы ты трахал меня на столе. — Я хочу слышать подробности. Стискивает зубы, от злости хочет расцарапать морду Манко, который сейчас, наверняка, улыбается. В этом нет сомнений, Главнокомандующий знает начальника охраны слишком хорошо. Похотливый идиот. Не оставляет выбора. И командир говорит. Шепчет, шипит сквозь зубы, как сильно ему хочется, чтобы Манко трахнул его прямо здесь, на столе. Как ему необходимо расслабиться в этот вечер. Звучит несколько несвязанно, поскольку Главнокомандующий не хочет анализировать то, что говорит. Слишком стыдно. Наконец Манко с усмешкой расстёгивает чужой ремень. Главнокомандующий облегчённо вздыхает, назло себе, слишком громко. Начальник охраны отпускает левую руку командира, пальцами лезет ему в рот. Главнокомандующий возмущённо кусает, грызёт их. До крови. Отчаянно пытается вытолкнуть языком. Безрезультатно. — Неужели рисовать карты действительно интереснее чем заниматься тем, чем занимаемся мы сейчас? — Манко с ухмылкой толкается членом под хвост Главнокомандующего и тот дёргается. Отрицательно качает головой, пытается выдавить из себя стоны боли. Манко груб. Резкими движениями он толкает член глубже в командира, не слишком заботясь о том, что ему больно. Знает, на самом деле Главнокомандующий любит садистские наклонности начальника охраны. Их игра — сделать вид, что одному совершенно не нравится, а второй получает удовольствие от сопротивления жертвы. На деле, Манко действительно возбуждает строптивость командира. То, как он отчаянно царапается, кусается, шлёпает начальника охраны по щеке. Или толкает коленом в живот, если хорёк держит его руки. То, как он называет его извращенцем, идиотом, ублюдком. Никогда не ругается матом. То, как он закипает от возмущения, когда Манко зажимает его в совершенно неподходящих местах. В общественном туалете, в больничной палате, даже в саду. Возмущается, злится, скалит зубы, но никогда не отталкивает начальника охраны. Прижимает ближе, вцепляется пальцами в его щёки. Оставляет красные следы от ногтей, порой откровенно раздирает кожу. И пока держит морду Манко в десятке сантиметров от своей, тяжело дышит. Сверлит полным ненависти и желания взглядом зелёных глаз и внезапно впивается в его губы. В страстном поцелуе прокусывает, раздирает в кровь. Тут же бережно зализывает. Кусает чужой язык, если Манко смеет пытаться толкнуться им в рот командира. И это больно. И возбуждающе. И они так рады что на самом деле это приносит удовольствие каждому из них. Манко толкается быстро, то вытаскивает член почти полностью, то вставляет целиком. Командир слишком давно не занимался анальным сексом, чтобы не чувствовать дискомфорта. Его хрупкое тело двигается в такт движениям начальника охраны, потому что нет сил стоять на ногах. Главнокомандующий скулит, плачет. Сжимает руки в кулаки так сильно, что те дрожат. Манко слишком поздно понимает, насколько плохой идеей было пренебречь смазкой. За всё это, конечно, начальника охраны, ожидает выговор и, вероятно, пара пощёчин. Накричит, не признается, что понравилось. Главнокомандующий захлёбывается слюной. Она, смешиваясь с кровью и слезами, капает на карту, оставляет разводы. Когда командир заметит это, явно будет не в восторге. Кажется, меня ждёт хорошая взбучка. Манко усмехается, представляя как красный от стыда Главнокомандующий верещит об испорченной карте, кусает губы, чтобы не сорваться на мат. Хотя начальник охраны, верно, отдал бы многое чтобы услышать из рта Главнокомандующего самые грязные ругательства. Хочет услышать что он блядь, сукин сын, просто ебанутый. Возможно, когда-нибудь удостоится этих слов. Смотрит на карту, вдруг решает вытащить пальцы изо рта Главнокомандующего. Тот сначала едва не сплёвывает, но боясь запачкать карту, глотает. — Не хочешь продолжать обсуждение плана? — Манко обхватывает член командира правой рукой, двигает быстро. Чувствует, как короткая красновато-рыжая шерсть пальцев почти моментально мокнет из-за предэякулята Главнокомандующего. — Ты издеваешься? Ответ очевиден. — На чём ты остановился? — в левой руке сжимает клок рыжей шерсти, приподнимает голову Главнокомандующего над картой. — Войска возле реки, — командир сглатывает слёзы, — атакуют противника… Стонет, сжимает руки в кулаки. Манко наклоняется к шее хорька, левой рукой чертит прямую от обозначенной реки до штаба Цветочного Холма в Солнечной долине. Линия должна быть невидимой, но пальцы начальника охраны кровоточат от укусов Главнокомандующего и оставляют на карте тёмные пятна. За это ему тоже влетит. — Так? — тяжёлое дыхание обжигает мокрую от пота шею. — Да, именно, — в голове всё плывёт. Главнокомандующий едва ли понимает, что говорит, тяжело сосредоточиться, когда возбуждение сковывает разум. Манко вгрызается в шею, кусает кожу до покраснений, порой, по неосторожности, до крови. Знает, это особенно чувствительная область на теле Главнокомандующего. Как смело с его стороны касаться её так болезненно. Удивительно длинные, острые зубы дырявят кожу, оставляют на месте укусов бусины крови. Раны хорёк тут же зализывает, словно заметает следы преступления. Он всё равно не отмажется. Главнокомандующий позаботится о том, чтобы начальник охраны был наказан. Командиру тяжело объяснять. Тяжело выцедить из сознания хоть какие-то мысли, потому что слишком больно, слишком хорошо. Глотает слёзы, говорит отрывками. То и дело прерывает фразы стонами, ругательствами, что шепчет сквозь зубы, и криками. Манко знает, что тому больно. Именно поэтому делает вид, что внимательно слушает. — Я планировал, что ты поведёшь этот отряд, — хлюпает носом, — вторгнешься в штаб квартиру командира Дарами. — Можешь на меня положиться, — Главнокомандующий знает, на самом деле Манко действительно неплохой лидер, — как видишь, сегодня я уже смог вторгнуться в тебя, хе-хе. — Чёрт, какой же ты… Невыносимый, несмешной, пошлый. Одним словом — идиот. Главнокомандующий не договаривает, чувствует, как Манко ускоряет темп. Двигается внутри командира. Сжимает его член так грубо. Буквально стискивает в кулаке. Длинные ногти давят на чувствительную кожу. Это больно, это приятно. Хвост Главнокомандующего мешается и Манко отпускает голову хорька. Сжимает в кулаке самый кончик, задирает. Штаны сползают и на бёдрах чувствуется неприятный холодок. Командир отдаётся ощущениям, утыкается мокрым носом в стол. Едва слышно стонет, толкается в такт движениям начальника охраны. Просто, чёрт возьми, загрызёт того, если когда тот кончит, отпустит свою очередную неуместную глупую шутку. Ему не впервой делать это, Главнокомандующий знает. Оргазм настигает их почти одновременно. Манко быстро вытаскивает член и командир чувствует, что тот кончил на его бёдра. Сперма тёплая, стекает в приспущенные штаны. Главнокомандующий хочет сделать замечание, как вдруг кусает собственный язык. А куда кончил он? Безвольно падает на стол, чувствует под поясницей что-то влажное. — Идиот, что ты наделал? — вскакивает, хватает застёгивающего пояс Манко за ворот зелёной рубашки, — моя карта! Она испачкана! — Фактически, это ты наделал на неё неприятностей, командир — хихикает. Кажется, ему смешно. — Ублюдок, — с размаха шлёпает начальника охраны по щеке, — ну-ка убери это! Главнокомандующий вынимает из ящика стола пачку платков, вытаскивает один и вытирает морду. Манко тянется к предмету в руках командира, но получает грубый удар по запястью. — Не так, Манко, — игриво. Выдерживает паузу, длинной в пару секунд, — языком. Пришёл черёд издевательств над начальником охраны. Пока Главнокомандующий вытирает бёдра и застёгивает пояс, Манко наклоняется к столу, замирает в сантиметрах от карты. Сперма уже оставила на ней белёсые разводы и вряд-ли хорёк сможет спасти её своей слюной. Но командира это не волнует. — Чего застыл? — Главнокомандующий внезапно шлёпает Манко по оголённым бёдрам, задорно смеётся, — лижи давай. Не остаётся выбора. Язык Манко скользит по бумаге. На вкус горьковатая, шероховатая. Кое-где следы капель пота. Уже высохли, но оставляют неприятный привкус. — Я всё-таки заставил тебя попотеть, а, командир? Вместо ответа — шлепок по бёдрам. — Не отвлекайся. Место удара болит. Кто бы мог подумать, что в его слабом, болезненном теле есть силы для такого удара. Манко не решается возражать, послушно слизывает с карты солоноватую сперму. Ему не так уж противно, просто хочется разозлить Главнокомандующего. Потому что так интереснее. Наконец, когда на карте не остаётся грязи, Манко встаётся и поворачивается к Главнокомандующему. Облизывает губы. — Надевай штаны и свободен. Завтра мы ещё поговорим о твоём поведении, — Главнокомандующий улыбается, разминает руки. Костяшки хрустят. — А поцелуй на прощание? — Манко прикрывает глаза, виляет хвостом. Получает смазанный поцелуй в щёку. Открывает глаза, изображает непонимание. Главнокомандующий хмурится, выглядит так, словно не удовлетворён реакцией начальника охраны. — Даже не надейся, что я буду целовать тебя в губы после того, что ты сделал, — ударяет хвостом по полу, поднимает облако пыли. Манко смеётся, застёгивает пояс и неспеша удаляется из кабинета. И всё же, любит возмущённого, негодующего Главнокомандующего. Хочется сказать жалкого, но язык не поворачивается. Командир далеко не безобидный. Жестокий, властный, беспощадный. Даже в исполнении наказания может перейти черту. Манко знает лучше всех.—
На улице темно, прохладно. Искусственный свет неподвижен, даже не моргает. Слепит начальника охраны, очерчивает его высокий силуэт на фоне безлюдной, словно спящей улицы. Тот бредёт медленно, неспешно. Похоже, придётся ждать последний автобус. Главнокомандующий даже не соизволил вызвать для Манко такси. Наверняка сейчас трясётся в ярости и разочаровании над испорченной картой. Жалко что начальник охраны ушёл так рано. Одними криками не отделался бы. От этих мыслей Манко улыбается. Вдруг останавливается, оборачивается. В окне командирского кабинета свет. Пробивается сквозь жалюзи, маячит меж крон деревьев. В голову лезут мысли о том, что Главнокомандующий наверняка ложится совсем поздно и встаёт очень рано. Окончательно убивает здоровье недосыпом, психозами и излишними переживаниями. И в глубине души Манко беспокоится. Но говорит об этом вслух очень редко, потому что в ответ обычно получает вздохи и взгляд исподлобья. Командир вкладывается в профессию полностью, без остатка. Наверное оттого их с начальником охраны близость происходит обыкновенно в стенах штаба. Нет времени делать это в другом месте… Ну как же всё-таки сильно Главнокомандующий любит свою работу.