Nismo

19 июня в Йокогаме нет отвратительной жары, погода располагает к приятной прогулке или поездке за город; шелест листвы и сияние солнца так и манят выйти на улицу, однако, Дазай отказывается вылазить из квартиры даже за чашечкой холодного чая. День рождения должен был пройти на высшем уровне, но внезапное неприятие собственного возраста и мимолетный экзистенциальный кризис поразили парня в это утро до глубины души именно в момент, когда Чуя вышел к нему с подарком. Дазай ошалело взглянул сначала на коробку, а затем на торт, где красовалась число «23», и едва не заплакал. — Чуя, мне буквально вчера было восемнадцать, я ходил по барам и возвращался домой в шесть утра, а сейчас у меня мигрени и я больше не побеждаю тебя в дзюдо. Дазай разбит, расстроен и не стыдится утыкаться носом в колени другу. Чуя не менее удивленно перебирает шелковистые волосы и пытается утешить парня. — Осаму, ты просто много думаешь и стал невнимательным, поэтому и пропускаешь мои удары. А мигрени у тебя из-за вечного голода и красного вина. — Это ты подсадил меня на вино! — шипит Дазай злобно тыча в грудь Чуе. Парень в ответ лишь виновато жмет плечами и улыбается. — Брось, ну хоть что-то может тебе сегодня поднять настроение? Осаму поворачивает голову и испытывающие смотрит на Чую. В голове мелькает куча мыслей, но он их не озвучивает. — Может, что-то и способно. Чуя не успевает спросить, что конкретно, как раздаётся телефонный звонок. Кто-то опять спешит поздравить Осаму. Парень неохотно встает и берет трубку. — Да… Спасибо, больше, да, это очень мило, — недолгое молчание, а затем Дазай с нахмуренными бровями подлетает к окну. Раздаётся автомобильный сигнал, — Ты серьезно? Правда, не стоило, я ведь… Погоди я сейчас выйду… А, ладно, ещё раз спасибо, я просто в шоке, поужинаем как-нибудь, отблагодарю нормально. Давай. Осаму сбрасывает и переводит взгляд на Чую, который совсем ничего не понимает. — Мне подарили машину. — Нисмо… — шепчет Чуя, глядя на блестящую под солнечными лучами машину. — Чего? — 600 лошадиных сил, эксклюзивные шины, выдающееся сцепление, карбон, новый аэродинамический обвес… Чуя находится в подобии транса и практически пускает слюни от восторга. Осаму все равно ничего не понимает, и тогда Накахара проводит пятнадцати минутную лекцию, рассказывая о всех достоинствах и незначительных недостатках автомобиля. Осаму это особо не трогает. Он никогда не разбирался в машинах, не был их фанатом. И это знал каждый, кто более менее общался с ним. Но богатый и добрый отец всегда очень хотел наладить отношения с Дазаем, однако времени на это не было, поэтому он постоянно дарил дорогие подарки, чтобы заполучить расположение парня. Иногда попадал в точку и Осаму, несмотря на плотный график Мори, приезжал поблагодарить его лично прямиком в офис, а иногда Мори ошибался, и тогда Дазай говорил «мы с тобой как-нибудь поужинаем…», зная, что ужина не будет, а Мори на это не обидится. Чуя же наоборот сходил с ума по спортивным тачкам, это у него произошло ещё в школе, когда местный мажор заметил Накахару под козырьком школы в жестокий дождь. Парень посигналил и махнул рукой. Он не был благодетелем или спасителем, но почему-то в тот день поступил именно так. И когда Чуя впервые услышал рев мотора и ощутил скорость в 200 км/ч, то отходил от восторга ещё несколько дней. И вот спустя десять лет Накахара стабильно раз в неделю подлетал к Осаму, показывал в телефоне обзор на какую-то волшебную машину, щебетал о её мощности и убегал обратно в комнату. Из недолгой задумчивости Осаму выводит вид Чуи, который уже по-хозяйски осматривает багажник и заключает, что туда с легкостью поместится нерасчленненое тело. Накахара замечает немного укоризненный взгляд и отходит от автомобиля. — Когда прокатишь? — с плохо скрываемой улыбкой выпаливает парень. Дазай закатывает глаза, но тоже не может сдержать ухмылки. — Вечером. Пошли за чаем. Настроение Осаму поднимается, но совсем не от атмосферы уютного кафе, холодного чая и дорогого подарка, а от вида взбудораженного Чуи, который постоянно смотрит на время и нетерпеливо поддёргивает ногой. Дазая умиляет настроение друга, потому что, когда вы дружите уже более пяти лет, то обретаете некую связь. Если Чуе грустно — Дазаю тоже, если Чуя рад — то и Дазай рад, и наоборот. Осаму удается как-то заболтать, отвлечь Чую и когда время уже близится к одиннадцати часам, Дазай торжественно заявляет, что пора устроить тест-драйв. — А у тебя есть всякие документы на неё? — внезапно спрашивает Чуя на подходе ко двору. Дазай хмыкает и кивает головой. — Да, Мори позаботился, все внутри. Чуя облегченно вздыхает и уже хочет пройти к двери, как Осаму останавливает его. — А ты не хочешь взять права? Накахара хочет закатить глаза от такой наглости, но быстро остывает - у Дазая день рождения, а Чуе несложно сбегать за его правами. — Ладно, где они? Осаму хмыкает: — Откуда я знаю где твои права? — Мои права?! — Конечно, Чуя, мои права были даны мне за красивые глаза и полмиллиона йен. И в отличие от Осаму, Чуя получил свои права совершенно законно, с девятого раза. Это тоже обошлось ему недешево. Он знал, что в ближайшем будущем вряд ли сможет позволить себе машину, а вот ездить на автомобиле друзей ему никто не запрещал, на то и был расчёт. И все знакомые, зная, что Чуя фанатеет по тачкам, так ещё и водить умеет, спокойно отдавали своих малышек в его руки на время каких-то поездок. — Ты..! Я..Я мигом, — у Чуи не находится слов, но его глаза и сбитое дыхание говорят сами за себя. Он возвращается буквально через две минуты и ещё раз с придыханием оглядывает машину, прежде чем в неё сесть. Красный цвет присутствует в салоне — строчка на боках и сиденьях, на панели. Чуя удобно настраивает кресло, гладит руль и поворачивает голову влево, чтобы метнуть на Осаму восторженный взгляд. — По-моему, день рождения сегодня не у меня. Дазай лишь отмахивается и улыбается. — Гони. — А ты знал, что она… — Чуя… — Осаму начинает хныкать, потому что не в силах больше слушать всякие заумные вещи про устройство машины. Накахара в ответ как-то едко хмыкает и жмет плечами. Он осторожно выезжает со двора, спокойно едет по улочкам, подъезжает к выезду с города и, обнаружив на трассе небольшое количество машин, на секунду останавливается. Давай за это время успел как-то заскучать, и когда Чуя остановился, то парень подумал, что Накахара разочарован. — Что такое? Чуя недолго молчит, потому что занят подключением телефона к колонке автомобиля, а затем победно усмехается. — А ты знал, что она разгоняется до ста за две с половиной секунды? И не давая Осаму времени даже переварить эту информацию, Чуя жмет газ в пол. Дазай вжимается в сиденье, в ушах гудит, рев впечатляющий. Чуя же улыбается во все зубы и не сбавляет скорости на повороте, потому что знает, что Нисмо отзывчивая и ей не нужно время для того, чтобы подумать и повернуть - она делает это резко, но в тоже время осторожно. Дазай поворачивается в сторону Чуи и замечает, как горят его глаза. Он узнает этот блестящий взгляд из тысячи. Чуя — адреналиновый наркоман и узнал об этом Осаму только на третий год дружбы. Накахара и до этого совершал довольно рисковые вещи, но самостоятельно. Первый совместный раз случился во время просмотра просто реально страшного ужастика. Чуя погасил во всем доме свет и оставил открытым окно, чтобы ветер иногда завывал, дергал занавески и пугал. Дазай стойко держался, сохранял лицо и ни в коем случае не показывал, что ему страшно. Чуя точно так же делал вид, будто ему вовсе не жутко. Однако, когда в середине фильма возник внезапный скример, Осаму подскочил от страха, а Чуя вскрикнул, немного напугался, а затем рассмеялся от восторга. Тогда Дазай решил, что его друг просто любит пощекотать себе нервы. Второй раз был на не менее пугающем квесте. Стилицазия под заброшенную больницу, всё шевелится, шипит, почти абсолютная темнота, узкие коридоры, кто-то вдали завывает. Чуя и Осаму бежали по узким коридорам от сумасшедшего доктора с бензопилой. Казалось, что она становится все ближе и ближе, нервы были раскалены, они неслись со всех ног, шарахаясь каждой подозрительной вещи. Но внезапно, как только они сделали шаг в новую комнату, шум бензопилы на секунду затих, и в этот момент, когда они слегка расслабились, перед ними выскочил безумный доктор с окровавленным оружием в руке и изуродованным лицом. Дазай онемел от страха, у него одновременно пропали голос, слух, зрение, и вообще на секунду показалось, что он упадут в обморок. Чуя же схватился за руку Осаму и выкрикнул испуганное «Господи, блять!», а затем уперся ладонями в колени и повторил эту же фразу но немного в иной интонации. Голос едва заметно охрип, фраза стала больше похожа на стон. Чуя нашёл выход из больницы за четыре минуты и убежал в туалет на десять, клятвенно заверяя Осаму, что там просто была очередь. И финальный этап произошёл полгода назад. Осаму предложил пойти на подобие американских горок, которые только открылись в Йокогаме. Чуя с легкостью согласился. Первые минуты поездки были для обоих просто захватывающими и интересными, они переглядывались и улыбались, но вот когда вагонетка поползла очень медленно и очень высоко вверх, дыхание перехватило. Тележка зависла на уровне 30 метров от земли на неопределенное количество времени. Не известно было в какой момент она рванет вниз с бешеной скоростью. Осаму стал глубоко дышать и морально готовиться к падению, он повернулся к другу, посмотреть как справляется тот, и взгляд Чуи тогда был испуганным, но…возбужденным. Накахара глубоко вздохнул, ещё раз взглянул вниз, зажмурил глаза, и когда Дазай подумал уже, что друг сейчас начнёт жаловаться, на то что боится, Чуя сказал «Боже, я сейчас кажется кончу». Осаму ничего не успел ответить, вагонетка рванулась вниз, он успел лишь бросить мимолетный взгляд на пах Чуи и убедиться в том, что Накахара не шутит. Чуя не был фанатиком или что-то в этом роде, он не искал приключений намеренно, не пытался подвергать свою жизнь опасности, но…если выдавалась возможность, или кто-то предлагал что-то эдакое, Чуя всегда соглашался. Даже сегодня он не решил упрашивать Дазая дать прокатится, но когда Осаму сам предложил, отказаться было невозможно. — Боже-е, как же она двигается, я не выдерживаю-ю… — Чуя подпевает какой-то популярной песне, льющейся с громких колонок, — Чёрт, детка, ну ты и секси сучка! Секси сучка! Он протягивает невидимый микрофон Дазаю, чтобы и тот подключился: — Секси сучка, — с меньшим энтузиазмом поёт парень. Мысли заняты совсем другим. Сейчас Осаму, глядя на искры в глазах друга, понимает, что он достаточно восторжен. Дазай обводит взглядом изящную шею, мышцы, выглядывающие из-под ткани футболки, гибкие пальцы, непринужденно охватывающие руль, и твердо убеждается в том, что кое-что все-таки сможет поднять ему настроение. Например, проверить на практике то, что его так долго интересовало в теории - сможет ли Чуя кончить только на адреналине? Осаму быстро прижимается губами к щеке парня. Накахара удивленно вскидывает брови, но не отвлекается от дороги. Он хочет что-то пошутить про «неожиданный прилив нежности», как Дазай уже целует его в уголок губ, а затем, не дав и опомниться, в теплую шею. — Осаму? — Чуя кидает беглый взгляд на бледную кожу и сверкающие шоколадные глаза. О, этот взгляд Накахара узнает из тысячи. Обычно именно такой взгляд Дазай кидает на Чую, когда они вместе пьют, а после Осаму накидывается с поцелуями. Но он сегодня не пил, никто из них сегодня не пил, и Чуя не понимает. Дазай не отвечает, забирается прохладными пальцами под футболку и ведет по легкому прессу все ниже и ниже. Он быстро расстегивает свободные джинсы. — Осам.. Чуя в этот момент почти не дышит, он выезжает на встречную полосу, чтобы обогнать автомобиль и, когда навстречу летит машина и необходимо срочно перестроится, горячие губы Дазая смыкаются на головке полувставшего члена. Накахара даже не договаривает, потому что сразу две вещи потрясают его: чудо, с помощью которого он успел увернуться, и ещё одно чудо под названием Осаму. И Чуя мог бы остановить машину, устроить допрос, а не делать вид, будто у него нет выбора, но ему совершенно не хотелось устраивать разборки, потому что, возможно, Осаму ему нравился, возможно, очень сильно, и, возможно, Чуя последний год только и мечтал о том, чтобы Дазай его трахнул. Особенно такое желание просыпалось во время тренировки по дзюдо, когда Осаму брал на удушающий или беспощадно кидал на прогиб, а после надменно шептал что-то о проигрыше. Когда малышка Нисмо снова принимается ехать по своей полосе, Чуя вспоминает о дыхании. Он мимолетно глядит вниз, где виднеется голова Осаму и чуть поблескивающие губы, прелестно растягивающиеся на члене. Дазай ещё пару раз облизывает головку, а затем внезапно берет намного глубже. Чуя что-то стонет, на секунду прикрывает глаза и снова смотрит вниз. Стенки горла оказывают идеальное давление, а язык так бережно обводит выступающие венки, что Накахара не удерживается. Дазай совершает несколько глубоких движений вверх-вниз, от которых дух захватывает, а затем выпускает член из горла и, касаясь губами уздечки, предупреждает: — Смотри на дорогу. Чуя слушается и ужасно краснеет, а Осаму тем временем шарится где-то в сумке. Холодная ладонь, облитая пахучей смазкой ложится на член, и Дазай принимается усердно помогать себе ей. Приятное скольжение руки, губ и языка по всему основанию сносят крышу, а когда на очередной, но удивительно большой кочке Осаму буквально давится членом, Чуя не выдерживает, и с протяжным стоном прибавляет газу, а вслед и кончает Дазаю на лицо. Тело хватает крупная судорога, глаза сами по себе закрываются, но Чуя не рискует вести дальше в таком состоянии и резко тормозит, включая аварийную сигнализацию. Осаму, как ни в чем не бывало, отстраняется с едва заметной улыбкой и снова роется в сумке. Он вытирает руки и лицо влажными салфетками с самым важным на свете видом, пока Чуя упирается лбом в руль, переводя дыхание. В салоне становится душно, температура тела подскакивает, адреналин все ещё бушует в крови, и Накахаре это состояние нравится больше всего на свете. Спустя несколько секунд он откидывается на кресло и смотрит в бесстыжие глаза Дазая. — Я думаю, что, все-таки есть кое-что, способное поднять мне настроение, — без церемоний говорит Осаму, скидывая вслед за фразой с себя футболку. Чуя находится некоторое время в ступоре, разглядывает мускулистые руки, грудь и все ещё блестящие губы. Он нуждается в одной минуте, чтобы насмотреться, подумать «да и черт с ним», тоже скинуть с себя футболку, а затем и остальную одежду. Кресло Осаму уже заботливо и удобно отодвинуто на возможное расстояние, поэтому Чуя без труда перебирается к парню на колени. Дазай без преамбул глубоко его целует, щекочет языком чувствительное небо и гладит мягкие бока, пока Чуя исследует руками шею и грудь. Накахаре настолько не верится в реальность происходящего, что после окончания поцелуя, он смело тянется за новым, и Дазай вовсе не отказывает, а ещё с большим пылом отвечает, сминая ягодницы в ладонях. — Ты специально попросил Мори подарить тебе крутую машину, чтобы провернуть всё это? — с усмешкой выдыхает Чуя, глядя в игривые глаза напротив. И это действительно выглядит, как тщательно продуманный план! Дазай делает задумчивое лицо, в то время как его пальцы подбираются к раскрытым ягодницам. — Может быть. Осаму погружает один палец и внимательно следит за лицом Чуи, который не выказывает никакого болезненного протеста, а лишь незаметно прикрывает глаза. В голову лезет куча непонятных мыслей, Чуя на секунду задумывается о том, что вообще происходит и правильно ли это всё, но стоит ему взглянуть в лицо Осаму, и все мысли улетучиваются. Он вспоминает сколько раз порывался поцеловать эти губы, сколько раз мечтал оттянуть мягкие волосы, не по-дружески. Дазай будто видит это мимолетное смятение и отвлекает Чую болезненно-приятными поцелуями в шею и полуукусами за соски. Подготовка длится недолго и в ней явно больше нет необходимости — по крайней мере Чуя уверен в этом, потому что его бедра начинают слегка дрожать, член пульсировать, а укусы Дазая, поставленные почти на всем теле, пылать. Два пальца, которые Осаму время от времени по-садистски разводит ножницами, почти на ощущаются, Накахаре хочется большего, и именно большего, потому что он как-то на одной пьянке видел член Дазая. — Осаму… Дазай кажется абсолютно спокойным, но это только на первый взгляд, на самом деле, он просто жадный и хочет растянуть момент на столько, сколько возможно. Он с пылом целует Чую везде, где только можно, оставляет отпечатки ногтей на сильных бёдрах и наконец беспощадно трахает его пальцами, заставляя извиваться. Осаму совершает несколько глубоких толчков, задевая в каждый из них простату, и Чуя окончательно плавится. Он утыкает лбом в грудь Дазаю и бешено сжимает его плечо. — Подожди, — неразборчиво скулит Чуя сквозь стон, насаживаясь сильнее в противовес своим словам, — Подожди.. Он продолжает бездумно опускаться на пальцы, потому что чувствует, что не выдержит и ему остаётся надеяться только на более трезвый мозг Дазая. Осаму на удивление действительно останавливается, и Накахара переводит дыхание. — Всё в порядке, де… — О, если ты назовешь меня деткой, я вытолкну тебя из машины, — тон Чуи вовсе не грозный, несмотря на серьезность заявления, предложение все ещё выходит охрипшим и слишком сексуальным. Осаму усмехается и до невозможности медленно снова принимается двигать пальцами. — Давай, расскажи мне почему? — Ты., — Чуя хочет уклониться от ответа и упрекнуть Дазая в том, что он продолжил свои действия, но все же решает высказаться, — зовешь так своих однодневных шлюх, и это просто отвратительно. И это не ревность, это правда звучит не очень приятно. Осаму прикусывает чужое красное ухо и шепчет: — А ты не хочешь побыть моей шлюхой, Чуя? Накахара на это лишь взвизгивает и удерживается от того, чтобы не ответить: «Да, хочу, боже, делай со мной всё что хочешь, я весь в твоем распоряжении». Стенки ануса сжимаются при мысли о том, что Чуя может это озвучить вслух и что он правда не против побыть шлюхой. Дазай принимает такую реакцию за явное согласие. — Просто трахни меня уже, — достаточно требовательно произносит Чуя, для человека, который готов потерять сознание от стимуляции. Осаму горячо, мокро целует парня и, придерживая за талию, осторожно приподнимает для того, чтобы опустить на член. Чуя не торопится, крепко держится за плечи Дазая и сладко жмурится, ощущая то, о чем довольно долго мечтал. Когда парень полностью оказывается на Осаму, то тихо выругивается и запускает пальцы в волнистые, влажные волосы, Дазай в ответ стонет и цепляется за бедра Чуи. В салоне становится невыносимо жарко, душно от укусов, поцелуев и тёплого дыхания куда-то в шею. Жар вокруг кружит голову, Чуя медленно начинает двигаться, а Осаму тем временем аккуратно тянется к регулировке кондиционера. Накахара замечает этот жест и томным голосом шипит: — Ты дурак? Нас..продует. Чуя в шоке от этой идеи, которая пришла в эту кучерявую голову! Ему же сейчас будет дуть прямо на поясницу, а Дазай ещё правда заболеет, и Чуя будет бегать за ним и слушать бесконечные жалобы. — Чуя ты!.. — Осаму вместо смеха давится стоном, потому что Накахара резко соскальзывает с ноющего члена, а затем так же неожиданно опускается. — Боже, да, ты определенно прав! Секс в машине - неудобно, однако миниатюрный рост Чуи играет определенную роль - ему не приходиться биться головой о крышу, каждый раз, когда Дазай стискивает его бедра и тянет вверх. Движения из аккуратных и нерасторопных превращаются в быстрые и хаотичные. Осаму трогает буквально все участки кожи Накахары, до которых только может дотянуться, пока сам Чуя раз за разом льнет к чужим опухшим губам. Дазай видит проезжающие мимо машины, зажигания фонарей в гостинице, людей на заправке, и в голове его мелькает гениальная мысль. Он ласково просит Чую развернуться к нему спиной, а затем укладывает на переднюю панель. Накахара крепко держится руками, и когда Осаму снова входит в него, открывает глаза. Теперь он может видеть в лобовое стекло то же, что видит Дазай. Чуя больше не способен самостоятельно двигаться на члене, зато Осаму может управлять ситуацией. Он покрывает спину Накахары легкими поцелуями, от которых по всему телу проходят мурашки, невесомо гладит бока. Впереди едет несколько машин, и Дазай обращает на них внимание Чуи. Он наклоняется к самому уху и начинает беспорядочно шептать. — Давай, представь как какой-то человек обращает внимание на нашу машину. Мы съехали с дороги, стоим на аварийках ночью. Представь, как он подойдет узнать не нужна ли нам помощь, а затем увидит тебя, раскрасневшегося, срывающего голос в моем имени, — Осаму насколько возможно ускоряет темп, обхватывает рукой Чую поперек груди, зажимает пальцами набушхий сосок. Накахара, как назло, начинает ещё отчаянней стонать, чередуя ругань с именем Дазая, что так ласкает слух. И, о боже, он так близко, машины впереди тоже так близко! Чуя сначала сжимает ладонь Осаму, и этот жест так сильно откликается у Дазая в душе, что он целует парня куда-то в шею и сам старается не кончить раньше времени. А спустя пару секунд Накахара его кладет руку себе на шею и шепчет совершенно неразборчивое «аккуратно». И эта настолько высокая степень доверия снова разбивает Осаму сердце, поэтому он слегка сжимает теплое горло и продолжает. — Они уже так близко, кончи для меня, детка. Дазай делает несколько глубоких, размеренных толчков и сам заканчивает, а вслед за ним и Чуя. Любопытство Осаму устранено, он более чем впечатлен, доволен и соблазнен тем, что Накахара действительно кончил он только от своего маленького фетиша. Чуя тяжело вдыхает воздух, его лицо покраснело от удушья, в уголках глаз скопились несколько слезинок - и смотря на это Осаму кажется, что он готов кончить второй раз. Тело содрогается от ощущения пульсирующего члена внутри, от машин, которые все-таки просто проехали мимо, от руки, что только что властно сжимала шею и лишала кислорода. Голова идёт кругом, Чуя упирается головой в панель, его спина выгибается, и её тут же бережно целует Осаму. Какое-то время Чуя почти не подаёт признаков жизни, тогда Осаму аккуратно треплет его по волосам и целует в висок. — Всё нормально? — чуть обеспокоено спрашивает он. — Да.. — Чуя слезает с Дазая и падает в своё кресло, — Ты обязан теперь отвести меня на свидание, потому что я сейчас поведу машину ночью, после того как меня оттрахали по полной. Накахара смотрит на Осаму, который что-то печатает в телефоне. — Да, я уже бронирую столик в том крутом ресторане, про который говорил Рюноске. — Ого, у тебя есть на него деньги? — Если надо, я продам машину, чтобы сводить тебя на свидание, — романтично улыбается Осаму. По лицу Чуи же проползает холодный ужас: — Не смей! Только не машину.