Ночь обмана

      Холодная, скудно обставленная комната, полумрак и шум пьяниц с улицы. Каз Бреккер выглядел в этой атмосфере вполне уместно. Он смотрел сверху вниз на Инеж, неторопливо рассматривая. Сулийке было некомфортно, но с прямой осанкой и вздернутым подбородком она не позволяла себе отвести взгляд. Любое взаимодействие с Бреккером всегда было для нее некой игрой. Их отношения, в целом, нельзя было назвать белыми и пушистыми. Каз купил ей корабль, на котором она открывала новые горизонты и охотилась на работорговцев, а также нашел ее родителей. Однако Инеж не осталась с ним в этом чертовом городе.       Кеттердам стал для нее родиной, но ведь и собственный дом может причинять боль. Все они знали историю Уайлена. Ей было грустно расставаться с Ниной, Джаспером и другими, хотя особо она ни с кем не сблизились, и отчасти даже с Матиасом, но это не принесло ей тех страданий и угрызений совести, которых она ожидала. Но оставив здесь Каза Бреккера, убийцу, вора и гениальнейшего преступника, она словно стала потерянной. На борту корабля Инеж заставляла себя вспоминать о всех тех словах, которые ей говорил Каз. Она была лишь хорошим вложением. Но поддавить собственные эмоции оказалось куда сложнее. Инеж Гафа начинала ненавидеть себя за то, что холодными ночами вспоминала его. Думала о нем. Ненавидела его. Но стоило Казу вспомнить о ней, и та вернулась в этот забытый святыми город.       Теперь, стоя напротив него, ощущая ветер своей спиной, ведь стояла у самого окна, она ждала. Ждала его слов. Однако Каз, как всегда, был устрашающим. Бледная кожа, сжатые губы и эта грешность в глазах. Он совершил множество преступлений, но не был плохим человеком. Ну или хотя бы совсем ужасным. Инеж верила в святых и молилась о том, чтобы ее простили за все те отвратительные вещи, которые она делала. Молилась она и за Бреккера. Он был сломленным и испуганным. И увидеть это смогла только она.        И все же она не смогла удержаться, нетерпение перевесило чашу здравомыслия: — Зачем я была нужна тебе?       Каза передернуло. Инеж сделалось не по себе.       — Слышал о твоей репутации. Тебя боятся многие работорговцы. — И… — Инеж не хотела этого признавать, но для нее было важно услышать слова, выражающие уважение Каза к ней.       — Если ты смогла заставить их бояться тебя… Мой поклон, — сказал он ледяным голосом, но не сам шевельнулся. У Инеж скрутило желудок. Было слишком приятно это слышать. — Каз, я бы смогла внушить им еще больший ужас, если бы не теряла здесь времени с тобой. — Я лично не заставлял тебя возвращаться в Кеттердам.       Между ними повисло давящая тишина. Инеж чувствовала, как ее сердцебиение участилось. Сегодня Бреккер смотрел на нее по-другому. Не было в его голове планирования чего-либо, лишь какие-то мысли… однако Инеж влезть в его разум не могла, хотя очень этого желала. Каз Бреккер был самой большой загадкой ее жизни. Иногда он казался ей персонажем какой-то истории, а не человеком, с которым у нее были дела. Дела и не только.       Сам же Бреккер ощущал тепло, разливающееся по его телу. Одна девушка-фабрикатор очень хотела попасть к нему в команду, ведь это обеспечило бы ей какую-никакую, но безопасность, однако фабрикаторы не так ценились в преступных бандах, как те же корпориалы. Бреккер сказал принести ему то, что сделает его жизнь лучше. Дал ей три дня. Она притащила ему настойку, которую сотворила с нуля полностью самостоятельно. Настойка это действовала на мозг и мышление. Она позволяла совершать то, что ранее человек никогда не делал, из-за дискомфорта или страха, но подсознательно считал, что ему это очень нужно. Работало около суток.       Когда Каз спросил, как это сделает его жизнь лучше, гриш сказала, что он сам знает. Скорее всего она просто решила попытать удачу, но попала в точку.       Как раз-таки в те дни Бреккер особенно занялся размышлениями о своей жизни. И Инеж была одной из его главных нерешенных проблем. Нерешенная — потому что она попросту сбежала от него (так он считал, хоть на деле сам дал ей корабль, который должен увозить людей с суши), проблема — потому что Каз уделял слишком много внимания ее образам в голове. И этого его пугало. Не привязываться ни к кому и никогда было не просто его прихотью, это было нечто более глубокое, чем люди могли себе представить. Даже главы преступных банд влюблялись и находили друзей, но тщательно это скрывали, чтобы враги не могли воспользоваться данной слабостью. Он же был готов к подобному, но вот… Джорди… Воспоминания до сих пор вызывали панику и отчаяние. И еще те прикосновения… Это не просто омерзение или отвращение, это выворачивание желудка наизнанку. Касаться потной, жирной кожи — это одно, считают многие в Бочке, а вот молодого парня или девушки — совсем другое. И Инеж была тем самым другим, однако для парня это ничего не меняло. Она была сулийкой, которые славятся своей экзотической красотой. Была гибкой, как кошка, незаметной, как воздух и бесценной, как… Ничто не было настолько бесценно для Каза, как она. И он определенно считал ее красивой. Он хотел прижаться своим телом к ее и делать с ней разные вещи, которые должны приносить удовольствие обоим, но… Ему было гадко. Не с нее, а с себя. Дело было не в том, чтобы касаться ее, а в том, чтобы ощущать ее прикосновения на себе. Но парень прекрасно понимал причину того, что Инеж не осталась с ним. Ее прошлое было не менее тяжелое, чем его. Когда Каз представлял то, как ею пользовались в зверинце, его бил холодный озноб. Однако на Инеж это повлияло так, что ей были необходимы прикосновения. Ведь если к ней прикасались, значит она была нужна кому-то. Казу было сложно ее понять, но что он знал точно: нужда в Гафе являлась неописуемой.       Час назад он влил в себя настойку. Около недели назад послал Инеж весточку. Каз смотрел на девушку и пытался понять, что изменилось в нем.       Потом осознал, что Инеж ждет. Они могут продолжить обмен колкостями, но рано или поздно девушка добьется того, чего хочет. Они оба знали, что Инеж здесь не для дела. Лишь для того, чтобы этой ночью в их отношениях что-нибудь изменилось.       Каз сделал первый бесшумный шаг к ней навстречу. Затем второй и третий, и оказался в метре от сулийки. Инеж не двинулась с места.       «Хорошее начало,» — подумал парень.       Сулийка резко выдохнула, когда Каз свободную от трости руку поднес к ее лицу. Он был до сих пор в перчатках.       — Неужели тебя сейчас не вырвет? — вопрос был вполне серьезный, но звучал нелепо.       — Заткнись, — пробормотал он. Девушка ухмыльнулась и своими длинными пальцами прикоснулась к его руке в перчатке. Стала стягивать кожу. Когда девушка случайно прикоснулась пальцем к его голой кожи на ладони, оба замерли в ожидании.       Каз чувствовал себя обязанным сказать «продолжай, я в порядке», но посчитал эти слова слишком глупыми.       — Если я здесь для того, о чем думаю, тебе придется доказать мне, что ты делаешь это не через силу, — Инеж чуть отошла назад и указала руками на свое тело: — Раздень меня, — произнесла она.       Каз чуть не поперхнулся.       «Ладно,» — озноб прошелся по его телу, но он аккуратно положил трость на стол и снял с себя вторую перчатку.       Подошел к Инеж и, глядя прямо в ее глаза, почувствовал себя увереннее.       С какой-то властностью прикоснулся пальцами к пуговицам и стал их расстегивать, в какой-то момент развернул девушку к себе спиной. Снял с нее платок на шее, жилетку и стал расстегивать уже пуговицы своей рубашки. Запах тела Инеж сводил с ума, а то, как она трепетала от его прикосновений, воодушевляло. Каз ранее никогда не раздевал девушек, да и парней в целом тоже, так что этот процесс занял больше времени чем он думал. Стянул с нее брюки и, резко обхватив ладонями ее за талию, прижался своей щекой к ее.       — Я хотел этого, — прошептал он. — Но хочешь ли ты этого сейчас? — спросила нагая Гафа.       Его руки исследовали ее обнаженное тело. Грудь, ключицы, бедра, Инеж дрожала.       — Тебе холодно? — спросил Бреккер. — Мне скорее жарко, чем холодно, — пробубнила девушка. — Но почему ты дрожишь? — не унимался он. — Ты серьезно не понимаешь?       До Каза начало доходить. Инеж развернулась к ниму лицом и прижалась своим обнаженным телом к его одетому. Бреккеру не нужно было объяснять, что произойдет сейчас. Они оба были поглощены тьмой. Глаза закрыты, и лишь их поцелуй существовал во всем мире для обоих. Сначала аккуратное прикосновение Инеж, а затем уже Каз проявлял инициативу. Он казался безжизненной статуей, но не потому что поцелуй с сулийкой был ему мерзок.       Шершавый, гибкий язык Инеж проник в его рот, пока Каз пытался ухватиться за мысли в своей голове. Однако настойка словно полностью очистила его от переживаний. Других это бы обрадовало, но его лишь напрягало. И тепло внизу живота, совсем не было привычным ощущением.       Инеж Гафа продолжала дрожать, но теперь-то от удовольствия.       Внутри Каза сгущались чувства. Соблазн согрешить с Инеж был все больше. Девушка прервала поцелуй и мгновение смотрела на него.              Бреккер чувствовал, как в его голове происходят какие-то изменения, но начинал забывать о своих реальных страхах. Его словно что-то отпустило, и это чувство было прекраснее самой сулийки. А она была невероятно прекрасна. Стройный вытянутый силуэт, смуглая кожа, элегантные плечи и аккуратные бедра, но при этом сильные руки и спина. И обнаженная грудь. Каз заметил, как девушка часто дышала. В полумраке сложно было что-то разглядеть, да он и не пытался. Бреккер видел во снах нагое тело Инеж, к которому никак не мог прикоснуться, ведь его сразу же возвращало к воспоминаниям о брате и том дне.       — Позволь быть с тобой, — холодным голосом прошептал Каз. Сначала Инеж показалось, что он сделает что-то жуткое, но страстное, а потом гениальный вор добавил, — умоляю…       По телу девушки прошлись мурашки. Незаметно даже для самой себя она оказалась у кровати Каза. Инеж не знала, что именно он от нее ждет. Что она встанет перед ним на колени и отсосет? Вряд ли он нуждался в этом. Ему не нужно было удовольствие. Ему нужно было лишь быть рядом. Так что Инеж Гафа лишь села на его кровать и обхватила руками колени.       Каз отвернулся от нее к окну и молча стоял так несколько минут. Инеж знала, что ему тяжело. Она вообще не понимала, как именно он смог перебороть себя и прикоснуться к ней, не говоря о поцелуе.       А после он подошел к кровати и бесшумно улегся рядом с ней. Они лежали друг к другу лицом. Пространство между ними опасно потрескивало.       — И что дальше? — спросила Инеж. Каз стал снимать с себя пояс на талии.       Он вошел в нее, заставляя свои и ее мысли исчезнуть. Вошел в нее так аккуратно и медленно, как только мог. Молча ожидал, как отреагируют на все его действия сулийка, а затем продолжал. Инеж сама двигалась бедрами и помогала ему, прогибаясь в спине. Ее тихие стоны навсегда останутся в памяти Каза. Сам же он искусал губу до крови. Они исследовали тела друг друга, целовались и занимались грехом до тех пор, пока их тело были уже просто не в силе служить друг другу.

* * *

      Утром, когда Инеж открыла глаза, Каз уже был одет.       — Мне уйти? — спросила она у него. Бреккер сидел за своим рабочим столом и пил горький, крепкий кофе.       Каз смотрел на темно-коричневый напиток и видел в нем отражение того, что произошло ночью. Действие настойки начало медленно, но уверенно покидать его тело, и Казу становилось нехорошо. Он до сих пор ощущал тепло тела Инеж, о котором умолял. За это ему сделалось стыдно. Он уже отослал людей, чтобы привести к нему девушку гриш. Слишком много вопросов, ответы на которые он хотел бы узнать. Ему казалось невозможным то, что какой-то отвар, сделанный фабрикатором, сможет притупить его ужас перед контактом с Инеж, но это произошло. И в моменте, как он помнил, ему даже нравилось. Но физическая близость не была его главной целью. Позволь быть с тобой. Наверное, это было то, чего так желал Каз. Однако что ему делать теперь?       Когда Инеж хотела на его глазах откинуть одеяло в сторону и одеться, Каз возмутился: — Ты что творишь?!       Гафа проигнорировала. Каз закрыл глаза ладонью. Инеж взяла одежду с пола.       — Знаешь, какого это быть той… Знаешь, какого быть мной?       Голос ее был печальный. Но Каз не осмеливался посмотреть на нее, пока она была еще не одета. Ее обнаженное тело возвращало его к ночи, а это…       — Когда вчера ты уснул, я думала… думала, что ты с собой сделал… и тут вспомнила о слухах, которые услышала по пути от гавани до клуба. Мол, в Бочке появилась чудо-настойка, которая помогает справляться с собственными страхами… и девушка-гриш, я встречалась с ней вчера. Она фабрикатор и мне было интересно услышать историю ее жизни, ведь создать такую настойку…       Желудок Каза начало скручивать железными тисками.        — Уходи, — лишь сказал он ей. Инеж не тронулась с места, надевая жилет.       — Уходи! — заорал Бреккер, убирая руку от глаз. Инеж уже не было.       Девушка-гриш была убита по поручению Каза. А Инеж вновь покинула Кеттердам. Ее проблема была в том, что она не могла позволить любить себя без доказательств, а доказательством являлось то, что ее хотели. Она ревела ночами в своей палубе. Каз же тяжело дыша тогда, когда она ушла, сказал в пустоту: — Я нуждаюсь в тебе, — знал, что она была рядом, как и раньше. Возможно, девушка сможет когда-нибудь простить ему ту фальшивую ночь, но на все нужно время. Никакая настойка тут не поможет.