Под Лану

Хината упала на лед, перекатилась, и коленки так сильно разрезало болью, что в уголках глаз выступили слезы. Все-то у неё не получается! С тех пор, как Наруто-кун ушел и сменил партнершу, все валится из рук! - Ты соображаешь что делаешь?! - гаркнул на неё Учиха. - Держись за меня, дура! - Я вам не дура! - Мадара! - тренер, такой же новый и суровый, как и её партнер. - Твоя вина! Правда, Хината не в первый раз за сегодня упала. И она знала, что за ней много вины - родилась без таланта, скромной, смущалась одних только рук партнера, что парнику не полагается. Но с Наруто все было в порядке. Она выступала с ним с юниорских... Но её новый партнер не был похож на Наруто. Это был его последний год и, прикрикнув на тренера, он просто взял и куда-то ушел. - Вставай. Думаю, на сегодня все. - Но... - Хината уже встала, но они буквально не закончили тренировку. - Я его знаю. Он не вернется, - тренера Мадары, пришедшего вслед за ним, она побаивалась тоже. - Иди. И я уже говорил - тебе надо похудеть. Таджима не щадил её, седые виски и язык резали, как нож. Хината покраснела от стыда и как можно скорее убежала с катка, вытирая с коленей кровь. Мадара закурил на балконе спортцентра. Все это гнилое дельце. Нет, правда, гнилое. Они должны были уйти из спорта вместе с Хаширамой, двадцать пять - предел, двадцать семь мечта, и в прошлом году они обменялись сложными взглядами: у Мадары серебро, у Хаширамы золото, но на гран при у Мадары было золото, у Хаширамы - серебро. Хаширама женился.... Ей богу, Мадара все сделал правильно, пожелал ему всего хорошего и удалил номер телефона. Чтобы узнать, что в этом году он снова собирается выйти на лед, а не отсиживаться на скамейке тренеров молодняка. Чертовы новички. Дышали в спину между лопаток, молодые, гибкие, прыгучие. Четверные прыгают, как летают. Мадара помнил такую прыгучесть, эту силу рекордов, что несет тебя вдаль и ввысь, при том что ему бы по типу фигуры скорее идти в хоккей на ворота. На пять четверных за программу? Он уже не мог, ему не восемнадцать. А его партнерше - да. Хотя какое там? Двадцать? Хьюга его раздражала. Своей неповоротливостью, неуклюжестью, мягкостью и полностью отсутствовавшей волей к победе. И то что Таджима часто вставал на её сторону. Таджима вел его десять лет, но сейчас он был не прав, он не был гением, он остается гением, и парное он раскусит, чтоб у Хаширамы голова треснула. Голень предательски ныла. С такой голенью больше никаких четверных акселей; прошлый сезон вышел неудачным. Учиха выкинул окурок и взял жевачку; Таджима и так его взгреет, еще не хватало чтоб и за курение. Олимпиийская деревня это такой пиздец, и все про это знали, но стоило только начаться подготовке к сезону - не пей, не кури, ешь овощи, будь трезвым, чисто брейся, не груби партнерше. Он вдруг услышал какой-то посторонний звук. Девчонка была совершенно бесполезной, но нового человека искать уже поздно. Кто-то плакал со стороны лестницы, тихо всхлипывал, возможно, стирая с отбитых коленей кровь и вытирая хорошенькое личико руками. Женские слезы. И куда ему идти? И неужели Хината не знает, что большой спорт - разум как струна, нервы как канаты? Мадара вспоминал, как обойти. Видеть её заплаканное лицо, проходить мимо, делая вид, что не видит и не слышать, и не дав побыть наедине с собой.... Ц С другой стороны - может, дело не в ней. Хината плакала, с коньками и в кроссовках, но в лосинах с тренировки - порвавшихся - и Учиха заставил себя выдохнуть; раздражение вдруг улетучилось. - Хьюга. Хьюга встрепенулась и обернулась. Всхлипнула, вытерла лицо рукавом. Напуганная, как птичка. Она ведь его боялась, так работа не может идти. - Что?! Вы? Ты? Уходите! Специально уйдешь никто в покое не оставит! - Спокойно, - Мадара поднял руки. - Я был тут до тебя. - И что вы тут делали?! - Хината вскочила, подняла коньки, и видимо поняла, что если уйти - как сбежать. - За тобой следил, что еще мне делать, - Учиха закатил глаза. - Грязный сталкер. Чем мне еще заниматься. Хьюга всхлипнула и взяла себя в руки, снова чуть вытерла лицо. - Извините. Это было не... не профессионально. - Почему ты извиняешься? Я тебе постоянно грублю и не профессионален, - почему она извиняется, почему бы ей хоть раз себя не защитить. - Мы не на катке. - Я - не вы. Вы грубый и черствый, и из-за вас у нас ничего не получается, потому что вы - не так хороши, как думаете! Мадара встрепетнулся от неожиданности. Хината отвернулась и скрестила руки на груди. На него вдруг напал приступ злости. - Я - не так хорош? - вкрадчиво уточнил Учиха, подходя. - Я не просто Хорош, я Лучше всех. Лучше всех прочих, а ты даже не в первой пятерке. М о и проблемы - это проиграть серебро, а для тебя бронза - большая победа, если бы ты её заняла, и к тому же... - Может, в одиночном так и есть. Но сейчас вы не в одиночком. И вы ужасно катаетесь. И партнер вы тоже ужасный! - Кто бы говорил! - У меня есть проблемы, но вы не лучше! И так тренер говорит тоже! - Это м о й тренер, малышка. - Мадара скрипнул зубами. - И куда же ты дела предыдущего, вместе с тренером, ему надоело кататься с такой толстушкой? Слышал, и у Цунаде, и у Удзумаки теперь новая девчонка, стройная? Такая уверенная, хотя вообще ни о чем? Хината развернулась и пощечина прилетела ему быстрее, чем Мадара опомнился. Давно его не били женщины. Мозги внезапно встали на место, Хината не была толстой - для фигуристки лишь чуть, самую малость - и, кажется, он перегнул палку. Глаза её горели и блестели - не из-за него. Учиха внезапно понял, что злится тоже не на неё. Дело во льду. В парном катании. Будь партнер талантливей - было бы только хуже, потому что Мадара привык полагаться только на себя. Таджима пять раз его спросил: ты уверен? Ты уверен, что хочешь возродиться в парном? А потом привел Хинату и сказал, что у них все равно, кроме друг друга, нет особых вариантов. Его вдруг пронзило - она ведь красивая. Она могла бы выступать в нежных программах, или ярких и сексуальных, и притягивать взгляды публики, и чтобы о ней говорили. Только прячется, боится, из-за таких, как он, и гробит себя на пустом месте. Она вся поджалась - будто ожидала ответной агрессии - но Учиха уже успокоился. - Ладно. Перебор, - Мадара вернулся на три ступени на балкон и пошарился в поисках сигарет. - Твоя взяла. Надоело. - И... извините, я... - Забыли. Надоело. Он зажал зубами сигарету и пощелчкал зажигалкой. Хината внезапно подбежала, выдернула у него из рук сигарету и выкинула её за перила. - Эй! - Вам нельзя курить! Я, может, и толстая, но дыхание у вас ни к черту! И я слышала, как тренер вас ругал! - С каких пор ты любишь н а ш е г о тренера? Он же тебе не нравится, не скрывай, - Мадара упрямо нашел новую сигарету. - Не стесняйся, он никому не нравится. - А... а вам? - Он строгий. Он заменил мне отца в каком-то смысле, вел с юниорских ранних. Старая школа, - Учиха пожал плечами, не торопясь распространяться, что имеет в виду не только то, что на катке проводишь в сто раз больше времени, чем дома. - Зачем вы так? - Курю? Хочу. И ты покури? Хината покачала головой. - Ну, как хочешь. Сумерки сгущались, и под вечер из центра расползались спортсмены. Их одинаковые форма и сумки тянулись к выходу из забора, но Мадара не любил этот центр летом, в листьях - другое дело в середине зимы, в напряженную жару сезона, когда смотришь отсюда и тянет прохладой, а на деревья мелко падают снежинки и напоминают о льде. Мать, приведшая на хоккей, но закрытая группа. Первые коньки, первые падения, группа детей, похожих на пингвинов, первые победы. Стоял июль, и до декабря было еще далеко. Мадара закурил и выдохнул. Хината поежилась и покосилась на Мадару; казалось, что на его щеке след её руки. Она сама от себя не ожидала, но рука сама махнула, и на секунду - на краткий миг - ей показалось, что Мадара столкнет её со ступеней вниз. И дальше её бы волновала только загубленная карьера. Правда, ничего больше. Только суды, издержки, компенсации сломанной ноги или руки, и никакого сезона. - Простите. Правда. Я... Я сама не знаю, что на меня нашло. - Допустим. Нервы, все понимаю. Сезон будет сложный, - Мадара затянулся, и Хината смахнула дым в сторону. - Но все же хороший вопрос - где твой предыдущий партнер? - Вы же сами сказали?... - Не буду делать вид, что сильно слежу, - Учиха самодовольно пожал плечами. - Или стой, я угадал? Твой мальчишка сменил партнершу из-за... - Вовсе не из-за!.. - Хината вспыхнула. - Прекратите мне грубить, я вам ничего плохого не сделала! Мадара махнул рукой. - Давай. Выкладывай. Нам еще вместе работать. Хьюга поймала прядь волос и потеребила, чтобы успокоиться. В груди что-то кипело, что-то новое, и Хината почувствовала себя очень одинокой. Такой одинокой, что захотелось все бросить - уехать и бросить все, в свой маленький городок, где она родилась, и стать юристкой, как того хотела вся её семья. На соревнования только сестра ходила. Неджи не ходил, потому что был занят адвокатурой, отец - потому что она не брала первые места и сбежала с Наруто при первой же возможности прочь, в Токио. - Наруто-кун он... он влюблен. В эту Сакуру. А Саске-сан сменил партнершу на Карин-Сан. - А ты? - Что я? - У вас с Удзумаки что-то было? - Нет, не было... - Не ври. - Я не вру. Я ни на что не надеялась. Я многим ему обязана, вот и все. Так заметно? - Ужасно заметно. И он тебя бросил? - И он меня бросил. Спортсмены все покинули центр. Тренер, наверное, тоже. Бог не увидит. - Дайте. - Что? - Дайте покурить. Это то, что мне сейчас нужно. - Сильно ударилась? - Хината покачал головой, бывало намного хуже. - Не затягивайся, вредно. - А я ведь вас знаю, - Хьюга случайно вдохнула и закашлялась дымом. - Нет правда, - до слез, так противно и едко. - Учиха Мадара, гений **** годов. Я смотрела все ваши выступления. Ваши и Хаширамы-сана? - Да неужели? - Все смотрели? Все, кто хотя бы стоял на коньках. Вы первый прыгнули четверной аксель. Но Хаширама-сан побил ваш рекорд по баллам в том же году. А **** год? Ваше противостояние почти легенда. - Разве почти? - хмыкнул он. Хината смутилась, но на этот раз его самодовольство чуть менее ранило её. - Да нет, на самом деле... - Не хочешь выпить? - С вами? Я не пью. - Зря. Мы не срабатываемся. Надо выпить. Напьемся, расслабимся, может переспим и все будет как по маслу. Хината залилась краской до ушей. - Да что у вас в голове! - А у вас, у парников, разве не так? Хьюга пихнула его плечом, только сейчас поняв, что Учиха шутит. - Перестаньте! Это совсем не смешно! - Еще как смешно, ты и так слишком смущаешься. - Ну нет! - Мадара выгнул бровь. - Ну да! Но я ничего не могу с этим поделать. Я танцевала только с Наруто. С не привыкла к... другим... - Мужчинам? - Я слышала вы гей! - Что?! Я не гей! - А у вас, одиночников, разве не так? - Хм, - Мадара неожиданно дотронулся до подбородка и задумался. - Хаширама Сенджу гей. - Разве он не женат? - Именно поэтому он и женат. Точно тебе говорю. Коленки болели ужасно. Мадара был высоким, но уже не таким страшным, как на тренировках. - Ладно, давай так. Нам вместе работать - так? Ты мне, я тебе. Твои условия, и мои условия. И перестаем срать друг другу в работу. - Вы первый. - Сбрасываешь десять килограмм. - Шесть. - Семь. И я сбрасываю четыре, я слишком плотный. - Ладно. Вы мне не грубите и... - Уже второе условие. - ... и мы танцуем под Лану. - Фу. Ужасно. Посмотри на себя. Нам надо что-то другое, чтобы нас заметили. - Это мое условие. - Хорошо, вот мое - хотя бы на одной из программ ты не ведешь себя как нежная скромница. - А что не так? - Публика это оценит. Ты же брюнетка. - Я... - Хината потупилась. - Я не умею так. Извините. И я не настолько красивая. - Сними майку. - Что?! - Ты же в спортивном лифчике? Сними, дай я на тебя посмотрю, как мужчина. Хината опустила взгляд в пол. Мадара ждал и, похоже, на этот раз не шутил. Хотя, возможно, он был прав. Их программы с Наруто вытягивал в основном Наруто - яркие и светлые, зажигательные, хотя Хинате часто не нравилась музыка. Сама Хината слишком стеснялась для новых идей и эмоций, и быть откровенной, и за это её критиковала еще Цунадэ-сама, но Таджима глянул на её наряд, глянул на записи, а потом Хьюга кажется различила "мда, безнадежно". Нет, дело не в технике, у неё отличная техника, Хината тренировалась на убой. Дело в психологии. Хината сняла футболку. - Руки по швам. Голову наверх, - Учиха обошел её и мягко надавил между лопаток. - Грудь вперед, выпрямись. Слушай, ты вполне себе секси, - Хината загорелась. - Нет, серьезно. Зачем все это прятать? Нам нужна дерзкая программа. У твоей Ланы есть что-то быстрое? - Но... зачем, у меня и так плохо получается? - Когда я был молод, Таджима ставил мне только нежные и легкие программы. Про любовь, про чувственность и все такое. Я их ненавидел, - Мадара все еще расставлял её плечи, вытянул руки, положил со спины запястье на свое запястье, и Хьюга представила, что она у станка; как ракетку проглотила и мысленно отключилась. - Но без них я бы не стал кататься хорошо. Надо делать то, чего от тебя не ожидают. Неужели ты не хочешь утереть этой бабе Наруто нос? - Извините? - Да брось, ладно, не хочешь ты первые места. Но партнер бросил тебя на носу твоих лучших сезонов. Тебе двадцать? В двадцать три уже старость будет. Утри ему нос. Внезапно, Хината поняла две вещи. Во-первых Мадара странным образом пытался её подбодрить. А во-вторых, он ненавязчиво обнимал её со спины, как будто куклу держал, и говорил куда-то в шею и ухо - так, что должно было её смутить, но вдруг перестало. Хьюга коротко выдохнула и почувствовала приток мужества. - Пойдём, - Учиха отпустил её и поднял её коньки. - Куда? - У меня есть ключ от балетного класса. Пошли. Вспоминай быструю песню. Мадара взял её за запястье и повел за собой. Поздним вечером балетный класс напоминал декорацию к фильмам ужасов - зеркала переотражали самих себя, создавая коридоры, по гладкому полу шаги кроссовок гулко отзывались. Мадара включил свет и поставил телефон на пол. Хината разулась. - Ты все можешь. Без элементов. Расслабься и потанцуй со мной. Признаться, Хинате было очень трудно с ним расслабиться. - Давай. Не думай ни о чем. Тут ни тренера, ни публики. Ты мне не доверяешь. Как я тебя ловить буду? - Вы мне тоже не доверяете. - Мой косяк. Я постараюсь. Ну что, попробуешь? Хината чувствовала, как сердце колотится где-то в горле. Смущение сковывало её. Мадара подошел первым. - Развернись. Ты красивая женщина. Смотри в зеркало, только на себя, - Хьюга отдала ему наушник и вставила свой. - Расслабься. Делай, что хочешь, а я подстроюсь. - И что потом? - А потом наоборот. - У нас же ни одной удачной репетиции... - Доверься мне. Все получится. Мы должны доверять друг другу. В зеркале отражались мужчина и женщина - и они выглядели красиво. В лосинах, но без футболки, её ноги казались длиннее из-за высокой посадки в талии. А Мадара и сам был высоким, черноволосым, любимец женщин - и стоял за её спиной темной тенью, и держал её как на балконе: за талию левой рукой просто касаясь, на правой на запястье удерживал её руку. Раз. Два. Три. Вступление. Хината повела плечами. Она любила эту песню. [1] Вытянуть руку как дерево, уйти от Мадары на три шага, вернуться. Хьюга закрыла глаза. Плавные движения давались ей хорошо. Несмело она оттеснила Мадару назад в три шага - повести плечами-шагнуть, повести плечами-шагнуть... Ухватиться за пальцы, вытянуться от него в сторону и назад по кругу. Представить, что ты на льду. Что все легко, что под ногами шорох коньков, а не носки и балетный класс. И что Наруто-кун смотрит и не рад её видеть. Рука Мадары плавно скользнула ей на поясницу, прошлась по голой коже и - вдоль движения, на кончике мелодии - Учиха отклонил её назад от себя. Вдох-выдох, выдох-выдох - и Хината выгнулась в пояснице, больше весом откинулась на руку, и гибко выпрямилась, когда Мадара вытянул её назад. Он провел рукой по её ключицам до декольте. Он действительно это сделал - а Хината почти не смутилась, потому что она была красива, а Наруто многое потерял и еще даже не знал что. Хьюга забыла о Мадаре. Хината отдалась воображаемой публике, что пряталась в музыке и зеркалах. Руки, пол, стены. Руки кончиками пальцев, пол коленом, бедром, полулечь на него и быть легко поднятой, прокружиться, отбежать до стены. Взлететь как птица руками наверх, дыхание слегка сбилось, колени заныли, а Мадара вдруг оступился и скривился - но, когда она упала назад, он поймал. Музыка длилась всего три минуты, но Хината танцевала и танцевала - в зеркалах видя какую-то другую девушку, какую-то красивую, не похожую на неё, жгучую брюнетку. Хьюга отошла, разбежалась, прыгнула Мадаре в руки, и тут его снова подвело колено, и они рухнули с грохотом на пол. Мелодия закончилась. У Хинаты сбилось дыхание. Это было здорово, очень здорово! Хьюга ощупала его по плечам и заметила, какие они мощные и тяжелые, для фигуриста-то одиночника. - Ты же намного меня старше, так? Мадара кивнул. - У меня есть идея! – Хьюга подпрыгнула на нем. - И мелодия для короткой! - Фух. Ладно, - Учиха сдул челку с лица. - А у меня... - он куда-то дотянулся. Хината только сейчас вспомнила, что все это время Мадара записывал. - … есть запись для тренера. - Вот этот твой взгляд, вот тут? – Таджима остановил запись в сотый раз и указал на Хинату, когда она обняла себя руками и обернулась на Мадару – я не твоя, но попробуй, возьми меня. – Вот его в программу. Поняла? - П… поняла. - Я сейчас приду. - Хьюга, дай ему сельдерей. Учиха, я запрещаю тебе курить. - Ц. Хината передала сельдерей из коробочки. Ей постоянно хотелось есть, зато у неё уже ушло три килограмма, а костюмы готовились с учетом того, что она сбросит еще хотя бы два. Мадаре было легче выполнять с ней поддержки и подкрутки, при том, что сам он сбросил уже два и вознамерился включить в программу четверной прыжок. Ну так уж и быть, ты делай тройной. Будет не симметрично? Ничего, все будут смотреть на мой четверной. Таджима его уже послал и к тренеру Хината тоже начала проникаться теплыми чувствами. - На счет программы – короткую я понял, вы решили на счет произвольной? - Музыку выбрали, - Мадара мирно согласился, что произвольную - долгую, и где легче выдохнуться - лучше танцевать как привычно Хинате. Чем дальше, тем более мирным становился Мадара. Он мирно ел с ней сельдерей и меньше курил. Один раз напился, но это была пятница, а они же японцы – всего-то один раз, он даже не приставал к ней. Они вместе проводили время. Учиха сбрасывал чьи-то звонки и игнорировал какую-то свадьбу. Учиха снова сбрасывал чьи-то звонки и ругался с тренером. Тренировался на износ; и Хината тоже уже стерла и ступни и колени, игнорируя то, что Наруто-кун и Сакура-сан объявили, что они встречаются – их сдала их тренер, Цунадэ-сама. Она лишь посмотрела интервью с Саске, где Саске злился – так странно, ему же никогда не нравилась Сакура-сан? А злился он очень сильно, аж желваки были видны. А Хината и Мадара, наконец-то, сработались. Её костюм на короткую – ярко-красные топ и юбка вместо черно-белых, как в фильме, потому что и Мадара, и Таджима решили, что это недостаточно сексуально, и короткая программа должна быть ещё скандальней, чем её смысл. Хьюга накрасила губы алой помадой, щеки ярко-розовым румянцем, и они собирались вызвать скандал, но им уже скоро выходить, а Учиха куда-то подевался. Куда же он делся? Хината нервничала без своего партнера, а у их тренера был еще один спортсмен. Хината отправилась искать Мадару, но так, чтобы ни в коем случае не наткнуться на Наруто и Сакуру-сан. Или чего хуже, на Саске. На Саске хотелось натыкаться меньше всего, злого такого, он на Карин чуть ли не накричал за ошибку в программе. В коридоре Мадары не было. У автомата с кофе не было. У туалетов не было – Хината не заглядывала, но покараулила мужской и забежала – от нервов – в женский. У тренера его тоже не было, и Таджима нахмурился и посмотрел на трибуны, словно кого-то искал. У других трибун – нашелся! Мадара с кем-то разговаривал и выглядел хуже, чем Саске. Его блестящий костюм изображал классику с рубашкой и подтяжками, и лишь немногим блеском по рукавам. Волосы Учиха решительно подстриг короче к выступлению, хотя Хината предлагала просто завязать резинкой, и теперь Хаширама Сенджу, кажется, смеялся над этим – показывал пальцем, широко улыбался, как Наруто-кун, и обнимал за плечи рыжую красотку с милыми гульками, вот ни разу не спортсменку. По губам читалось – вот теперь пришел за тебя поболеть, Мадара! Хаширама смеялся, а Мадара был в бешенстве, и внезапно Хината все поняла. Её партнера надо было спасать, иначе все их выступление пройдет насмарку. Она решительно пересекла коридор. - Мадара-сан, вот ты где! – воскликнула она, хотя ни разу не называла Мадару по имени до этого, ни единого раза. Проглотив смущение и сомнения, она мягко положила руки на щеки Мадаре и нежно поцеловала, словно делала это каждый день – целовала его, не сбивая шага и не краснея, как можно более любя. Она не дала мужчине все испортить вопросами и нежно ему улыбнулась. – Милый, я тебя потеряла, нам же скоро выступать. - О, так вы встречаетесь? – было заметно, что Хашираме Сенджу неловко. Он почесал затылок – ну точь в точь, как Наруто! – Мадара, ты не говорил, что с кем-то встречаешься, еще и со своей партнершей, эм… - Рада познакомиться, но нам правда пора, извините, извините, - Хината поклонилась Сенджу и его молодой жене, схватила Мадару за руку и увела. «Не испорти все вопросами, не при Хашираме, пойми так же, как все поняла я». Безответное сердце – его издалека видно. Пусть Мадара на неё ругается, потом, или задает вопросы, или все отрицает, но первое, что ей надо было сделать – это спасти своего партнера. Но Мадара не ругался. Он дал себя увести, и перед их выходом тихо сказал: «Спасибо». Ох, нет. Хаширама Сенджу пришел смотреть на их выступление. Ох, нет. Хината нашла камеру, которая на мгновение поймала фигуристов-соперников; только что закончили выступать Наруто и Сакура, их результаты уже объявили. Вперед! Начали! [2] Много месяцев они перечитывали Набокова. Хината покупала диетический попкорн без масла, без соли, диетическую колу, и они пересматривали «Лолиту» сотни раз, чтобы выступление вышло достаточно скандальным. За минуту до выхода Хьюга нарисовала ему гусиные лапки в уголках глаз, чтобы он выглядел почти на сорок, а не почти на тридцать. В костюме Хинаты были высокие школьные гольфы, и публика затаила дыхание. Учиха ловил и подбрасывал, ловил – совсем в другом смысле – и смотрел в глаза. Хьюга делала все, чтобы он и не думал о Хашираме, смотрела в глаза, заманивала, и это бесспорно – было лучшее её выступление из прогибов, тодесов, поддержек и феноменальных синхронных прыжков с Мадарой - на тренировках она чуть не умерла, пытаясь их выполнить и поспеть за его скоростью. Мягкие и горячие пальцы Мадары крепко держали её за руки – Хината то и дело цеплялась, как клещ, и стискивала его до белизны костяшек. На краткие мгновения пропали Мадара и Хината, а появились порочный Гумберт, считающий себя романтиком, и нимфетка Лолита, попавшая не в те руки обычная школьница. Хината обожгла взглядом Мадару и камеру. Мадара поймал её за пояс, фривольно провел по ключицам в тонкой телесной ткани – словно по голым – и Хьюга не смутилась, а судорожно выдохнула, пока ноги сводило от очередного сложного элемента. Краем глаза она увидела, как их тренер стукнул кулаком о кулак, стиснув зубы – они справились! Перед тем, как отъехать в уголок слезы и поцелуев, Хината не сдержалась и обняла Мадару, хоть это была только короткая программа. Хината плюхнулась на скамейку без сил. Она шмыгнула носом, перестала слушать, о чем Таджима говорит с Мадарой и заулыбалась; у неё был в руках огромный букет цветов, который им кинул кто-то с трибун – у них уже есть фанаты, настоящие! - Вот я же тебе говорил, что не нужен тебе никакой Хаширама!.. - Таджима-сан, оставь в покое, - Учиха наклонился к ней. – Слушай, смотри, этот твой Наруто смотрит? - Что? Не сейчас, оценки же!.. - Он их тоже ждет. И, поймав момент, Мадара взял её челюсть, мягко и нежно, и поцеловал. Перед камерами! Национальное телевиденье! Хината почти услышала голос комментатора «Похоже, Хьюга-сан не долго горевала по Удзумаки Наруто!» Она обняла Мадару, дала привлечь себя за талию и нарушила все стандарты честного спорта. - Вы двое, соблюдайте приличия, Мадара? – Таджима одернул их обоих. - Услуга за услугу, - в полголоса сказал Мадара и отстранился. Защелкали вспышки фотоаппаратов и наконец-то объявили оценки. Правда, впервые в своей карьере, Хината их обе, кроме суммы, пропустила.