По ту сторону зеркала

      Стук туфлей раздавался эхом вдоль всего коридора. Девушка с длинными лавандовыми волосами положила телефон обратно в сумку, попутно убирая прядь волос за ухо. Кёко, так звали спешащую, непривычно для себя заметила за своём лице маленькую ухмылку - в последнее время эти ухмылки стали чаще. Она сильнее сцепила в руке нетяжёлый пакет, в который раз проверив содержимое. Тортик был на месте, а на пластиковых стенках ни следа от крема. Идеально.       Под её темной перчаткой на безымянном пальце пряталось скромное, но такое любимое кольцо. Только что была исполнена заветная мечта её лучшего друга, её, в конце концов, парня и будущего мужа, хоть об этом мало кто знал. Она сейчас была рада как никогда ранее, и если бы кто-то поймал её в длинном коридоре с вопросом "а зачем ты идёшь к Наеги-кун?", девушке пришлось достать из кармана невидимый пистолет и застрелить им либо себя, либо этого мерзавца, посмеющего встать у Кёко Киригири, бывшего Абсолютного детектива, на пути.       "Но ведь Киригири-сан не такая!"       Киригири-сан предложили выйти замуж, и сегодня ей было дозволено всё.       Девушка тихо зашла в чужую квартиру, закрывая за собой дверь. В темноте выделялись силуэты со света в окнах. Слева были вешалки, переполненные её и мужскими кофтами. Под ними светлый пуфик, на который поставили шуршащий пакет. Кёко быстро отбросила туфли в сторону и на носочках поспешила на кухню напротив.       Стоило ей перейти порог в комнату, как её запястье неожиданно схватили. Девушка напряглась и резко развернулась, готовясь вывернуть руку, но её тут же отпустили.       — Кёко! Я думал, ты у Хины, — Зелёные глаза испуганно смотрели на неё, а сам Макото отпрянул. Киригири тут же облегчённо выдохнула, кладя свою ладонь на его плечо.       — Я хотела тебя поздравить...       Настала тишина. В это время Макото немного улыбнулся, а её рука его подбадривающе гладила. Они одновременно заговорили:       — Ты же знаешь, это было очевидно...       — ...Наеги-онии-сама       Кёко тут же замолчала, смущённая тем, что перебила его, когда Макото неожиданно вспыхнул.       — Но не настолько официально!       Девушка тихо захихикала и положила вторую руку на него, медленно утыкаясь лицом в его плечо. Парень обнял в ответ, до сих пор возмущённый формальностью того, как его назвали. Тонкие женские руки в ту же секунду обвили его шею.       — Ты скоро привыкнешь, — Пробормотала девушка в его пиджак. Только сейчас она заметила, что он до сих пор в униформе.       — Кёко... Это слишком. Даже твоего отца так не называли.       — Не сравнивай себя с моим отцом.       Киригири отпустила его, выпрямляясь и осматривая ладонь, где должно было блестеть кольцо, если не перчатки.       — Идём праздновать твою новую должность. Я хотела испечь торт, но уже было слишком поздно.       — Какую именно должность? — Макото расслабил веки и сложил руки на груди - то же самое делала Кёко, когда шутила над ним.       — Обе.       Они оба, улыбаясь друг другу, направились на кухню, попутно обсуждая мелочи, с которыми столкнулись за то время, пока не виделись.       Казалось, их жизнь начала налаживаться.       Они работали, отдыхали, вместе проводили время, снова работали. Проще говоря, попали в день сурка, пока Макото не принялся за дело.       Первым о том, что его идеи начали воплощаться в реальность, узнал Бьякуя. Как бы Наеги не было стыдно перед ним, спонсор для выкупа здания бывшего Пика Надежды был просто необходим здесь и сразу.       "Ты серьёзно разбудил меня в пять утра ради этого?!"       "Но ты всегда говорил, что если нам понадобится финансовая помощь, тебе будет не сложно её предоставить..."       "Я имел в виду, если вы неожиданно станете нищебродами, идиот!"       В то утро Макото испытал на себе самые изощрённые виды оскорблений, узнал, кем являются его родственники в четырех поколениях, едва ли не был доведен до белого колена, но получил половину суммы на выкуп полуразрушенного здания. После он позвонил Кёко и попросил с ней срочно встретиться.       Прошло почти два года с конца Первой Убийственной игры, пару месяцев с Финальной, и, наконец, Фонд Будущего, что после смерти большинства управляющих им теперь представлял из себя лишь остатки той огромной корпорации, которая помогала миру на протяжении трёх лет, был переименован и в ближайшем будущем будет совершенно другого вида, нежели каким его помнили то огромное количество уволившихся за столь короткий срок. И на самом деле пятёрке выживших тоже не было смысла оставаться в Фонде будущего, но все знали об планах Макото. Правда, никто не мог даже предположить, что при помощи поддержки своих друзей, их проявлении инициативы при сборе всех необходимых документов для открытия академии, подключений всех связей чтобы добраться до правительства, он наконец получил официальное разрешение на реставрацию нового учебного заведения и должность директора спустя месяцы.       Но изначально идея восстановления Пика Надежды Токо и Ясухиро не понравилась. Первой из-за опасений лишней головной боли (не к вашему удивлению, оправданных), а второй из-за страха призраков. Но на обе их головы нашлись Комару и Аой, которые были слишком близки к Макото, чтобы позволить кому-то отвернуться от него. И даже когда сам Наеги не сильно возлагал надежды на свою мечту, его идею тут же подхватила Кёко. Из чувства долга перед ним, так как на тот момент они уже были парой, или из личных желаний, она сейчас сама и не вспомнит. Пока их коллектив был до ужаса ограничен остатками Фонда Будущего, которые поддерживали изменения в корпорации, и шестеркой выживших, чему Макото был неустанно рад. Но это был только первый день официального существования академии, и за все то время, пока они будут восстанавливать четыре огромных корпуса, наверняка запланированное количество учителей, секретарей, администрации, кладовщиков, техников и около пятиста учеников старшего и младшего корпусов вместе взятых наберутся, не смотря на одновременно скверную и такую прекрасную предысторию Пика Надежды.       По крайней мере, Макото на это надеялся. Каждый день он надеялся, что он был действительно хорошим одноклассником. Что он хороший друг и работник, который помогал Фонду Будущего, а не просто просиживал время в офисе. Что его талант - не пустое место и он делает людей счастливее. Надеялся, что Кёко в нем не разочарована как в мужчине.       В конце концов, он сейчас сидел на кухне, пока его жена нарезала торт. Самый обычный бисквитный торт и самый обычный сладкий запах, который он уже слышал. Кёко аккуратно переложила шоколадный кусочек на белую керамическую тарелку и медленно села рядом, кладя напротив себя такую же порцию.       — Ещё раз поздравляю тебя с должностью директора, — Она внимательно следила за ним, ожидая, когда Макото надкусит первым.       — Это не должно так сильно праздноваться. Меня всего лишь, можно сказать, повысили, — Он с легкой улыбкой вилкой отломал небольшой кусочек и взял его в рот. Спустя доли секунд сладость стала горечью, неприятно отдавшей в нос. Секунду спустя его пустой взгляд прожигал дыру в десерте, будто с ним что-то было не так. Будто это был вовсе не торт.       — Это не всего лишь. Ты мечтал стать частью администрации Пика Надежды, а теперь заново открываешь эту школу как директор. Разве это не достойно восхищения?       Макото ничего не ответил и неловко улыбнулся, проглатывая торт. Десерт не лез в горло - он слишком горький. Её тёмные уставшие глаза смотря на него в ожидании привычной реакции, пока Наеги пытался собраться с мыслями и сделать эту улыбку максимально не натянутой. Что-то было не так. Что-то не давало покоя им обоим.       Лицо Кёко расслабилось, когда она с легкой меланхолией продолжила:       — Макото... Скажи честно, ты сам...       — Да! То есть нет. Ха-ха, я запутался, прости, продолжай... — Он нервно осекся назад, избегая то ли встречи с её взглядом, то ли видом перед ним. По какой причине, ей не было ясно. Напряжение начало нарастать. Девушка опустила взгляд, а затем положила свою ладонь на его кулак около тарелки, пытаясь угадать причину такой резкой смены настроения у Макото.       Он резко отдернул руку, прикладывая её к своему рту. Кёко слегка испуганно вновь посмотрела на его бледное лицо.       — Макото?       — Прости... — Его голос дрожал, когда парень неуклюже встал, всё так же прикрывая рот рукой.       Девушка насторожилась, оценивая его реакцию.       — Всё хорошо? — Сказала она ему в след, не получив ответа. Смотря ему в спину, девушка чувствовала разочарование и вину. Она снова сделала что-то не так? Его опять поймали на улице и начали расспрашивать о деталях его личной жизни? Кто-то хотел навредить ему? Может, что-то не так с тортом? Но она была уверена, что ему понравится.       Они живут вместе всего два месяца, встречаются почти год, и этого времени было достаточно, чтобы убедиться, что Макото практически всеядный. У него ни на что нет ни непереносимости, ни аллергии. Он не мог есть слишком острое, как некоторые любители, не придерживался какой-либо диеты. С тортом не могло быть что-то не так.       Её уверенность тут же треснула, когда из коридора послышался рвотный позыв. Обеспокоенно поднявшись со стола и пытаясь подойти к Макото, он её остановил слабым маханием руки, тут же скрывшись за углом в ванной.       Она накормила его отравленным тортом.       Девушка, пару секунд наблюдая, как её супруг стоял перед туалетом, направилась обратно на кухню расковыривать торт. Его консистенция была абсолютно обычной и свойственная для самого обычного бисквитного шоколадного торта. Его запах был немного терпким, даже горьким. Немного на вкус Кёко не решилась бы попробовать, как так от такой маленькой порции реакция Макото началась практически мгновенно.       Но он начал нервничать намного раньше, чем узнал о существовании маленького подарка Кёко. Вариант с отравлением отпадал.       Девушка облегченно выдохнула, когда груз с её совести покинул её. Она бы не смогла пережить, если с Макото что-то случилось по её вине. Она поклялась себе больше никогда не становиться причиной, по которой он будет рисковать своей жизнью. Мир исцелялся, она планировала оставить профессию детектива позади в прошлом и последовать за Макото, когда он строил себе счастливое будущее. Те десять секунд, пока она обдумывала возможный вариант отравления собственного мужа, хоть пока и не официального, заставили её нервничать сильнее обычного. Он стал одним из немногих, кто показал ей истинную заботу о близких людях. Он принимал ей такой, какой она является. Он любил её полностью снаружи и внутри, и Кёко по отношению к Макото испытывает не только романтическую привязанность, но и особую благодарность и уважение за то, что он делал её жизнь такой, какой она является сейчас. За то что он изменил её мышление и личность в лучшую сторону, раскрывая её лучшие черты перед всеми, как бы Кёко не пыталась скрываться.       Он его по прежнему тошнило по неизвестной ей причине. Ей следовало разобраться.       Достав чистую кружку с верхней полки, она налила в неё немного чистой воды, одновременно размышляя.       Макото действительно был ещё до прихода Кёко чем-то обеспокоенным, что чуть не скрутил её на кухонном столе (как бы это двусмысленно не звучало). Ранее он больше обычного был погружён в мысли, но это вполне можно списать на размышления об предложении, которое он сделал ей сегодня утром, и повторном открытии Пика Надежды. Неужели он становился настолько эмоционально неустойчивым? Кёко крайне сомневалась в его стремлении прекратить ходить к психологу так рано, ведь он был крайне впечатлительным, в особенности для обоих убийственных игр, которые он пережил. Но последствия не могли проявиться спустя столько времени, то есть полугода. К тому же, для настолько открытого эмоциям человека Кёко определённо сразу же обратила внимание на изменения в его поведении. Макото не стал бы утаивать от неё свои сомнения и тревогу, поделился с волнующими его темами. Она была уверена, что именно так и было бы. Хоть было крайне нетипично для неё не основываться на фактах, а на эмоциях и впечатлении о людях, именно так она и сделала, отбрасывая вариант эмоциональной подвешенности Макото долгое время, когда любая мелочь могла его выбить из колеи.       Наиболее возможным вариантом остаётся лишь события, что произошли между их последней встречи днем и настоящим временем. Лицо Макото знали буквально все. Он был спасителем мира, современным и реальным супергероем, чья сила - это слова. Его до сих пор обсуждают в интернете и не редко не в самом лучшем ключе. Это вещи, которые он считал мелочами, но на самом деле она видела, как сильно он расстраивался.       Нет, она уходит от темы. Был ли именно торт причиной всплеска эмоций? Может, само присутствие Кёко навели на него неприятные мысли. И точно ли эмоции стали причиной такой бурной реакции его тела? Все это могло быть очень удачным совпадением, а на самом деле Макото заболел.       Девушка с питьевой водой тихо направилась в ванную, где он уже умывался. На край раковины Кёко поставила стакан на край раковины и с сочувствием погладила спину парня.       — Ты себя хорошо чувствуешь? Что ты сегодня ел?       Как только Кёко заговорила, Макото выпрямился, смотря на неё широко с распахнутыми мокрыми ресницами, а затем быстро заморгал, когда капли стекающей воды попали ему в глаза.       — Я в порядке. Не знаю, что до меня нашло, — Он тихо ответил, разворачиваясь к полотенцам и обмокая лицо в первом попавшемся.       — Я воды принесла, попей.       Макото понимающе кивнул, не поднимая на неё взгляд. Кёко, недолго думая, сняла перчатку, пока он трясущимися руками поднимал стакан. Её ладонь отодвинула его отросшую влажную челку и на ощупь пыталась понять, есть ли у него температура. Облегченно выдохнув, она лишь сказала:       — Ты бледный. Тебе нужно отдохнуть.       Он виновато опустил глаза и поставил пустой стакан обратно на раковину, о чем-то думая. Девушка поддерживающе улыбнулась.       — Идём, — Она нежно взяла его за руку, совершенно позабыв об одной перчатке, что осталась в ванной, и повела его в спальню. Их комната, что была удивительно просторной для квартиры, рассчитанной на одного жильца, мягко освещалась солнечным светом из окон. У них была не солнечная сторона, а поэтому шторы летом почти не задергивались.       Девушка шла впереди него, первой сев на кровать, и ожидающе смотря на него. Макото снова избегал с ней зрительного контакта, а затем, вернувшись в реальность тихим напоминанием от Кёко, медленно сел рядом с ней. Они недолго так сидели, а после Макото с разочарованным выдохом опустил голову ей на колени. Она улыбнулась, голой ладонью проводя по его волосам и играясь с каждой прядью отдельно. Стоило ей почувствовать, как парень скатывается по её коленям из-за неудобной позы, девушка решила немного сместиться.       — Пододвинься ко мне, — Тихо она прошептала, залезая на центр кровати.       Макото последовал за ней, всем телом забираясь на кровать. Девушка уже упиралась спиной об спинку кровати, приветливо хлопая по собственным коленям. Парень так же аккуратно положил свою голову на её ноги, слегка смущаясь на этот раз. Как давно они так не отдыхали вместе? Даже после того, как Кёко медленно переехала к нему, и их ночевки друг у друга превратились сожительство, их жизнь из-за работы не так уж и сильно поменялась. Вся их забота друг об друге заключалась лишь редкими объятиями пока никто не видит, готовым ужином для пришедшего раньше и разделением одной кровати (а в первое время дивана). Они даже никогда не провожали и не встречали друг друга с работы из-за командировок Кёко и смен в разное время. Может, начальство догадывалось об их отношениях, как бы они этого не скрывали, а Кёко холодно к нему не относилась, временами разбивая парню сердце. Может, Макото действительно читался как открытая книга, что доставляло им обоим проблемы. Может, Кёко была права, и отложить отношения стоило ещё на больший срок, даже когда им обоим было известно об взаимности со старшей школы.       Но как же он любит все эти кусочки любви, которые ему Кёко дарила. Она действительно была прекрасной девушкой, потрясающей подругой и полезной коллегой. Она была уникальной среди всей толпы, а рядом с ним расцветала и становилась собой. Порой инфантильной, но такой любящей и внимательной.       — Эй.       В ответ Кёко любопытно промычала, продолжая играть с его волосами.       — Я тебя люблю.       — Я тебя больше, — Девушка улыбнулась, опять начиная детскую игру.       — В прошлый раз я проверял, что больше бесконечности ничего нет. Ты проиграла.       — Бесконечность - это лишь условное обозначение себя и больших чисел. Ты так сильно меня презираешь, что не можешь точно выразить свою любовь?       Макото развернулся к ней лицом, слегка ухмыляясь. Не долго думая, он продолжил:       — Моя любовь соизмерима с числом Грэма.       — Я всё равно на единицу больше люблю тебя.       Кёко положила ладонь в перчатке ему на щёку, второй продолжая перебирать его пряди. Макото жалобно посмотрел на неё, не зная, что ответить, чтобы она на него не обиделась.       Кёко хихикнула.       — Тяжело, когда твоя девушка всегда на ход впереди тебя?       — Жена, — Макото поправил её, убирая женскую руку с макушки и поднося ко рту, одаривая нежным поцелуем каждый палец.       Щёки девушки украсились легким румянцем. Макото всегда относился к её рукам как к чему-то священному. Её шрамы когда-то были куда более интимной зоной, чем сейчас. Сейчас это всего лишь руки, но он продолжает к ним относиться так, будто для Макото даже такие отвратительные шрамы что-то прекрасное только по одной причине - они принадлежали Кёко. Этого ему было достаточно, чтобы одаривать каждый миллиметр обгорелой кожи любовью и лаской.       Спустя несколько нежных поцелуев он снял со своей щеки её вторую ладонь. Снимая перчатку, он смотрел в её аметистовые глаза, как делал это каждый раз, улавливая на её лице любой намек на раздражение или страх. Убедившись, что она не против, Макото принялся проделывать ту же процедуру с второй рукой. В один момент он остановился, с особой внимательностью рассматривая золотое кольцо на среднем пальце.       — Ты и дальше будешь его прятать под перчаткой? — Прошептал он, немного ёрзая на её коленях.       — Ты очень удачно подобрал размер кольца. На перчатку оно не налезет.       — Жаль... — Он подарил её руке последний поцелуй и приложил её ладони к своим щекам, наслаждаясь рельефом кожи: — Хотел бы я, чтобы все знали, что ты замужем.       — Думаю, Аой скоро заметит.       — Она уже знает. Мне нужно было у неё кое-то уточнить.       Девушка тихо хихикнула, осматривая Макото, лежащего на её коленях