Запредельно

      Солнца выстроились в единую линию, указывая направление. Светили прямо в глаза, не давая ни на миг отвернуться, будто следили за каждым движением. Горячий ветер с песком обжигал лицо и нещадно бил по плечам и рукам, путался в волосах. Даже последний вздох мир отдавал ему со скрипом.       Есть ли на свете хоть капля той справедливости, о которой он всегда слышал от других? «Твоё добро и зло к тебе вернётся» — раздавалось неоднократно на его веку, но почему-то сам он получал только хлёсткие удары по лицу. Падал, глотал песок и прятал в нём слёзы, и вставал, смеялся, шёл вперёд, шаг за шагом, даже когда рёбра жгла обида и новая рана. Даже когда на своё отражение стало невыносимо смотреть.       И, порой, на его небосводе мелькала яркая звёздочка, или даже несколько! Кто-то хотел разобраться в нём, был готов пригласить к себе в дом и поговорить как с обычным человеком. Как с равным. Но правда такова, что от всех них нужно было убегать — доброта была или напускной, или грозила навредить самому благодетелю. Вэш ускользал с первыми лучами безразличного солнца, унося за собой бурю, чтобы она не снесла всё вокруг.       Но ничто не бесконечно — ни он, ни связи, ни даже звёзды. Он уяснил это давно и старался спокойно принимать, но всякий раз, когда он видел смерть даже знакомого, в нём что-то ломалось. Вэш легко переживал всех, кого встречал. У него почти не было присущей людям сумасбродности, зато Ураган имел несчётное количество лет жизни, что не снилось ни одному человеку.       И он решил прожечь хоть всю свою жизнь, если это поможет, спасёт кого-то. Главное — потом сбегать побыстрее. Чтобы не увидеть чего-то лишнего. Игра в героя, где наградой служит вечное изгнание и приступ тошноты по утрам. Он отплачивал не менее натянутой улыбкой.       Тяжелее всего было терять людей, которые упорно следовали за ним даже через барханы пустыни. Которые увидели в нём равного и хотели побороться за его человечность. Он всегда противился и юлил, убегал, вздымая пятками песок, но невозможно вечно бежать от самого желанного ощущения принятия. Смаковал, отвечал на каждое объятие, зная, что всякий такой жест оставит рану в душе и пустоту. Просто немного слабости для преступника.       Вэш знал — ему нельзя верить обещаниям и звёздам. А он продолжал, кидался грудью на амбразуру, невзирая на боль. Надеялся на лучшее, даже если его в этом лучшем не будет. Ветер нестройными волнами бил в спину и по ногам, но он переживал все, вырывался из всех ям, чтобы вновь испытать своё сердце на прочность.       За долгую жизнь он отлично научился уклоняться и убегать, чего не скажешь о его знакомых и друзьях. Раз — пули пронеслись у виска и попали в людей за спиной. Два — неловкое уклонение, череда выстрелов летела прямо на него, но напоролась на высокую фигуру с крестом. И ещё, ещё, пока у того не осталось ни одного патрона, чтобы отстреливаться. Три — сердце разбилось с оглушительным звоном, смешалось со слезами и криком, оставляя его наедине с потухшими звёздами.       Ураган бродил привидением по пустыне и почти перестал появляться в городах. Он не хотел нести смерть, не хотел примерять на себя новую тяжесть звёзд. Слишком устал обманываться воображаемыми образами. Сил жить или умирать у него уже не было. Он решил бросить последнюю карту на стол, поставив на неё свою жизнь.       Последняя дорога неумолимо вела его в холодную обитель брата. За спиной привычный мешок с вещами, но в груди уже не осталось ни одной цели. Только тусклое смирение и бесконечная печаль. Глаза жгло от редких слёз, но их он себе честно позволил.       Вэш знал, что брат его почувствовал ещё издалека — как и он его — и был готов к любой встрече. По тихим проулкам Июля его не ждали жандармы или люди Найвса, даже у ворот в неприступную крепость. Вэш помялся у входа, пошатывался от недосыпа и волнения, по телу проходили резкие волны жара и холода. За дверью его точно ждал брат. Минуты нерешительности сдавили горло.       Ураган толкнул дверь, почти желая, чтобы она не открылась. Но, напротив, она легко отворилась, сталкивая его лицом к лицу со строгим взглядом брата.       — Здравствуй, Вэш, — сухо поприветствовал Найвс.       Ураган несмело перешагнул порог покачиваясь. В глаза смотреть не решался. Найвс медлительно развернул ленту ножей, поднёс несколько сложенных лезвий близко-близко, но не атаковал.       — Най...— вырвалось хрипом. Вэш прижался к стене, не в силах пройти и несколько шагов. Поджимал губы, прятал глаза, будто задумал что-то, очередную глупость, и пытался усмирить бдительность.       Найвс на пробу приблизил лезвия — лишний шаг, и сталь распорет кожу. Вэш скинул с плеча сумку и сделал неловкое движение вперёд, напарываясь шеей и щекой на ножи, не замечая боли.       — Най... — силился что-то сказать, на что лезвия сильнее вошли в кожу. Он наконец поднял стеклянные глаза, полные отчаяния. — Най, что мне делать?..       Найвс нахмурился и отвёл лезвия назад, но ничего не сказал. Вэш упал на колени, его плечи мелко подрагивали, но он не плакал. Он уже выплакал все глаза.       — Почему так происходит, Най, почему? — спрашивал совсем тихо. — Я устал, Най, я так устал... Я устал терять близких. Я устал говорить с людьми. Они все ненавидят меня за то, что я не хочу быть жестоким, — он жмурился, закрывал уши руками, будто вокруг него скандирующая толпа. — Най, а я же был жестоким, был! — истерично. — Я каждый раз так уверенно наставлял на тебя пистолет... Я не понимал тебя, не понимаю и сейчас, но я был с тобой так жесток, — он повесил голову и опустил руки, вперив взгляд в пол.       Трясущимися пальцами он вытащил из кобуры пистолет и толкнул в ноги брата.       — Най, пожалуйста, закончи это. Верни мне мою же жестокость. Я знаю, ты можешь сливаться со станциями, так что потом, наверное, что-то придумаешь... Я не могу изменить себя. Я слишком устал от всего, — он окончательно сгорбился, повесив буйную голову, и ожидал своей участи.       Найвс... Впечатлён. Он ощущал Вэша, но его мутные, постоянно горькие эмоции он принимал как плохую, но данность. Их стена не позволяла увидеть то отчаяние, с которым приходилось жить его брату, и что тот принёс на прострелянном блюде. Найвс подошёл ближе, минуя пистолет, и коснулся его плеча. Тот сидел недвижимой статуей, кажется, забыв, как дышать. В разум вмиг полились тревожные мысли и образы, взращённое отчаяние, нежелание жить и крохотная, очаровательная искорка надежды. Надежды на лучшее, даже если не для Вэша. Даже если его, Вэша, в этом лучшем и прекрасном не будет.       Этого достаточно. Найвз скрыл все ножи и посмотрел на брата.       — Хорошо. Ты же сделаешь всё, что я скажу?       Вэш сжал руки и, не поднимая головы, кивнул.       — Пошли, — позвал за собой Найвс и пошёл вглубь узких коридоров. Ураган медленно поплёлся сзади, не смотря по сторонам.       Найвсу нравилось, что, отринув желание жить, Вэш боялся. Страшился, но всё шёл за неизвестностью.       Миллионс привёл его к комнате и велел помыться. Когда Вэш понял смысл чужих слов, то вспомнил о забытой дорожной сумке, но брат уже ушёл, и он не решился его окликнуть. В голове паника ещё путалась с растерянностью, и он просто следовал всему, что ему говорили. Ещё немного Ураган смотрел в пустоту и, небрежно скинув одежду, забрался в ванную.       Вэш выдохнул, погружаясь в прозрачную жидкость с головой. Вода попала в глаза и уши, сомкнулась над лицом в гладкую поверхность с тонкими обручами волн. Тишина под толщей воды показалась удушающей и необходимо спасительной. Вэш прикрыл глаза, растворяясь в текучей стихии тревоги, и потерял счёт времени.       Вода уже остыла. Подрагивая, Вэш вылез из ванной и пошёл за своим пыльным комплектом. Иной раз он бы возмутился необходимости одеваться в грязную одежду, но сейчас это было последним, что его интересовало. Но, против всего, обнаружил халат и длинную тунику, аккуратно сложенные поверх его вещей. Это явно, чтобы он заметил, и, помедлив, он решил принять скромный подарок.       Вэш воровато оглянулся, ища подвох или чьё-то присутствие в комнате. Никого. Продрогший, он боязливо забрался на большую белую кровать. «Как давно это было» — проносится в голове. Чистая, большая кровать, чистая комната с высокими потолками, чистые окна. Мягкий матрас. Приятная одежда. Почти как на корабле... Ураган закутался в одеяло, вдохнул тусклый запах порошка. Это... Так приятно, что внутри начало что-то покалывать.       Что дальше? Мир закружился перед глазами беспокойным калейдоскопом. И холодно, и жарко, и мутило, и нечем дышать. Получит ли он своё решение? Много ли ещё придётся заплатить, прежде чем он найдёт хоть какой-то спокойный приют? Тошнило. Смрад из суматошных и зловещих мыслей накрывал тайфуном.       Неужели Найвс решил его подразнить? Или, наоборот, дать последний глоток хорошей жизни? Ни то ни другое Вэшу не нравилось, но он знал, что пришёл на эту казнь сам. От осознания, что никто не придёт вызволять его с плахи, на которую он сам взобрался, стало дурно. Он упал на кровать, слёзы задушили новой волной. Никто его не побеспокоил ни через час, ни за полночь, ни к утру.       Под тихий топот то удаляющихся, то приближающихся шагов за дверью Вэш забылся в тревожном сне.