***
— Я здесь! Я на месте! Я готова! — протараторила запыхавшаяся Мари, как фурия залетевшая в студенческую гримерку, тяжело дыша и упираясь ладонями в собственные колени. — Ну надо же! Явилась наконец! — прозвучал язвительный тон со стороны зеркала. Эффектная блондинка едва касаясь, провела аккуратными пальчиками по безупречному бриллиантовому колье. — Поверить не могу, что вы отдали ЕЙ главную роль! Она же невозможная растяпа, и к тому же совершенно не уважает других! Хлоя Буржуа ненавидела Маринетт Дюпен-Чен. Просто органически не переваривала. И конечно ее бесил тот факт, что мало того, что эта выскочка без конца сует свой нос во все дела класса, так ее еще утвердили на первостепенную роль! Немыслимо! Сначала мадмуазель Буржуа сама хотела сыграть женскую версию Робина Гуда в современных реалиях. В конце концов, она же здесь главная звезда! Но узнав, что костюм у героини будет соотвествующий - передумала. Не может дочь мэра одеться, как нищая замарашка. Даже для студенческого спектакля. То ли дело мэр Нотинтгема, олицетворяющяя в себе образ принца Джона. Только не слабого и алчного, как было в первоисточнике - такая роль не под стать Хлое Буржуа. А вот образ влиятельной дамы девушке подходил значительно лучше. И пусть в конце ее героиня и будет повержена, зато никто не помешает ей выглядеть роскошно и выгуливать свои лучшие наряды прямо на сцене на глазах у всего лицея. Правда художественный руководитель мсье Бернар был против внесения подобных правок характера главного антагониста, так же, как и против использования эффектных платьев и украшений мадмуазель Буржуа. Сказал: «Слишком вычурно, да и не стоит использовать бриллианты в качестве сценического реквизита. Их ценность слишком велика для такого рода самодеятельности. И в конце концов, их сохранность может оказаться под угрозой… И бла бла бла…» Разве Хлоя станет слушать какого-то балвана, который в своей жизни ничего не добился, и только что и может - роли студентам раздавать!? Очевидно нет. Да и относительно правок в характеры героев, кто бы говорил!? Раз может быть феминистская версия Робин Гуда, то и из своей героини сделать достойного персонажа Хлоя имеет право! В конце концов, весь европейский мир перестраивает классические истории в угоду повестке! Чем она хуже!? Один звонок папе, и проблема была решена. Мсье Бернар был вынужден капитулировать, признав, что посадить в руководящее кресло слабую тщедушную женщину - действительно плохая идея. И вот Хлоя уже сидит в роскошном платье перед зеркалом за пару минут до выхода на сцену, и любуется, как сверкает ее безумно дорогой бриллиантовый гарнитур на свету. — Уж кто бы говорил, Хлоя…! — надрывистый голос снова оторвал блондинку от самолюбования — Если и говорить о неуважении к окружающим, то твоя кандидатура будет первая в списке победителей в данной номинации! «Ох уж эта Дюпен-Чен…» — носик презрительно сморщился, а пальцы непроизвольно сжались в напряженный кулачок — «Ну я тебе еще устрою…» — Так! — вмешалась Алья — Отношения будем выяснять позже, а теперь живо на сцену!***
Домофон издал короткий сигнал и металические ворота отворились. Капитан Гроссо вошел в просторный двор особняка Агрестов и направился к главному входу, на пороге которого его уже ждал светловолосый юноша. Адриан старался держать себя в руках, старался контролировать движения и мимику, но на деле ощущал невероятное напряжение внутри. Слишком много всего произошло за последние несколько дней. А может за последнюю неделю… Сколько вообще времени прошло с тех пор, как все изменилось? Адриан не знал точно. Но он определенно мог сказать, что каждый новый день старательно добивал все то немногое, что осталось от него прежнего. И вот, едва закончив с погребением мамы, юный Агрест снова почувствовал, как все его внутренности болезненно сжались. В голове вдруг стало пусто, а на сердце тревожно. Мысль о том, что с Маринетт могло случиться что-то плохое, разом вытеснила все остальные. К горлу подкатил неприятный ком, а зубы сжались. — Еще раз приветствую, мсье Агрест! — худощавый мужчина с тонкими усиками под носом и неприятным оскалом протянул руку для приветствия, заставляя Адриана выйти из состояния внутреннего коматоза. Парень на автопилоте сжал протянутую ему ладонь, и не в силах больше сдерживать учащенное от переживаний сбивчивое дыхание, вместо приветствия выпалил: — Что с Маринетт!? На бледном лице капитана мелькнула едва заметная усмешка. — Мадмуазель Дюпен-Чен разыскивается — темные брови еле заметно дрогнули — Ее подозревают в хищении бриллиантовых украшений оценочной стоимостью более пятнадцати тысяч евро. — Что??? Нееет. — светловолосая голова закачалась в отрицании, с губ сорвался нервный смешок, а затем уже серьезный обеспокоенный взгляд устремился прямо в глаза мужчине — Это же бред какой-то… — Чтож. — пожал плечами Гроссо с некой долей надменности — Мадмуазель Буржуа считает иначе… От этих слов Адриана словно поразила молния. Зубы снова сжались, а ноздри раздулись. — Вот же С… — нос презрительно сморщился. Парень буквально чувствовал, как по его венам растекается злость, однако продолжать начатую мысль не стал — Это, значит, Хлоя заявитель…!? — буквально выплюнул он сквозь зубы. — Именно так. — подтвердил капитан, пребывающий в явно приподнятом расположении духа — Смею заметить, весьма странная у вас реакция. Мне думалось, что вы с дочерью мэра находитесь в довольно теплых отношениях… А вы, значит *в глазах появился заметный прищур*, заняли сторону преступницы. Любопытно… — Маринетт не преступница — отрезал Агрест — А с Хлоей мы давным давно не состоим в, как вы выразились, «теплых отношениях»! А когда были, я, к сожалению, еще не знал, какой дрянью она может быть! Парень сглотнул и протяжно выдохнул через нос, стараясь все-таки взять себя в руки. Закрыл глаза. Секунда. — Что произошло? И где сейчас Маринетт..? — Оу… Я надеялся, что Вы мне ответите на эти вопросы. Однако я хотел бы продолжить разговор за чашкой крепкого черного чая.***
Просторная гостиная была слишком огромна для дома, в котором не принимали гостей. Впрочем, несмотря на свои внушительные размеры и всю эту дорогущую мебель, привезенную видимо «для галочки», она была совершенно пустой и холодной. И даже камин и горячий чай, принесенный Натали, не могли этого исправить. — Итак, капитан, теперь мы можем продолжить? — нетерпеливый взгляд Адриана непрерывно сверлил лоб невозмутимого Гроссо — Что произошло с Маринетт? Мужчина же неторопливо отхлебнул чая и поставил чашку на блюдце. Создавалось ощущение, что он получал удовольствие от всего, что могло бы вывести парня из себя. — Я буду с Вами откровенен, мсье Агрест, мне неприятно ваше общество. И будь моя воля, Вы стали бы первым, к кому бы я заявился по этому делу *презрительно повел бровью*. Все-таки сын Бражника, как-никак… — пренебрежительно бросил он. Нутро Адриана вновь вспыхнуло. Кровь закипела. Кулаки сжались. Но сам он остался неподвижен. Лишь жвалки заходили на его бледном, изможденном от душевных переживаний лице. — Однако… — продолжал мужчина — Начальство любезно попросило не беспокоить вас по этому делу… по крайней мере какое-то время. Достаточно того, что вас регулярно допрашивают по делу отца. — он опустил глаза на собственные аккуратно подстриженные ногти, равнодушно разглядывая их — Многие, знаете-ли, считают, что вы жертва обстоятельств. Я же не разделяю эту точку зрения, и думаю, что каждый должен платить по счетам… Но кто я такой, чтобы спорить с руководством, верно..? — последняя фраза прозвучала очень уж приторно вежливо, а надменный взгляд вновь мазнул по лицу юноши. Но надолго на нем не задержался — И несмотря на то, что вопросы здесь задаю я, на ваш я все-таки отвечу *холодно*: Маринетт Дюпен-Чен испарилась, прихватив с собой ювелирные изделия, принадлежащие члену семейства Буржуа. И к сожалению, друзья и родные ничего не знают о ее нынешнем местонахождении. Сердце Адриана пропустило удар, а затем завыло, когда до него в очередной раз дошло осознание всей абсурдности данной ситуации. Маринетт не могла украсть. Маринетт не могла сбежать, бросив семью и друзей. Маринетт это было не нужно. Она бы ни за что так не поступила. А это значит, что причина исчезновения девушки была совершенно иная… И от мыслей, какой именно могла быть эта причина, становилось страшно… Капитан тем временем продолжал: — Первое предположение, что девчонка просто стащила камни и решила сбежать с каким-нибудь бездарем в прекрасное далеко! Но, вот что интересно… — голос стал более вкрадчивым — …опросив ее знакомых… кроме вас, разумеется *пренебрежительно* выяснилось, что единственный парень, интересовавший мадмуазель Дюпен-Чен, не составлял ей в компанию в бегстве — взгляд устремился на Агреста, желая отследить любое изменение на его лице — ведь тот в кого она была влюблена, сидит сейчас прямо передо мной. И мне любопытно, знает-ли ОН о том, где сейчас прячется Маринетт? «Что..?» *сердце остановилось* «Нет. Погодите, ЧТО!?» *из легких вышел весь воздух* — Я… — Адриан потерял дар речи, пытаясь связать все только что услышанные слова и составить их в единое предложение, имеющее определенный смысл. И этот смысл от него почему-то намеренно ускользал, хотя и лежал на поверхности. Он на доли секунды прикрыл глаза, и коснулся нахмуренного лба, пытаясь самостоятельно обработать полученную информацию, но затем все же поднял растерянный взгляд, в котором больше не было ни капли злости. Адриан Агрест был полностью обезоружен. — Подождите… *сглотнул* Еще раз… *брови сошлись на переносице* Я правильно услышал..? Вы… Вы сказали, что Маринетт… она… — Влюблена в вас? — невозмутимо выдал Гроссо прямо в лоб, делая очередной глоток чая. Адриан заторможенно кивнул. — Ох… Вы не знали..? — скупая улыбка отразилась на лице полицейского. Кажется, данная деталь его позабавила — Что ж, девушкам конечно свойственно скрывать свои чувства. Однако странно, что вы сами этого не поняли. Одноклассники в один голос твердят, что это было очевидно. Однако Адриану было совершенно не до смеха. Он опустил глаза в пол, нахмурил брови, и пытался понять, как все это время он мог быть таким идиотом… — Ладно. Я понял. — холодный мужской голос вытянул его из размышлений — Мы с вами отошли от сути. Поэтому повторю еще раз. Вы знаете, где Маринетт? — Нет… — голос парня был совершенно пустым. Таким же, как и его взгляд. Казалось, что его здесь вообще больше нет. Теперь он где-то там, глубоко в своих размышлениях. Тяжелый разочарованный выдох послышался с противоположной части стола: — Что-ж, тогда расскажите, что вы помните о том дне, когда Вы видели мадмуазель Дюпен-Чен в последний раз.